Признаки Эволюции

Глава 27. Рассвет. Часть 1

Прошёл месяц. База отстроилась заново. Стены подлатали, крыши починили. Жизнь на поверхности вошла в привычную колею: дежурства, тренировки, ремонт техники, работа в теплицах, где биологи пытались приручить новые виды съедобных растений.

Я изменился. Это было заметно по моим рукам, покрытым мозолями и мелкими шрамами; по тому, как я теперь носил оружие — не как инородный предмет, а как продолжение руки; по тому, как я мог по шелесту листьев определить, ветер это или что-то ползёт; по тому, как я перестал вздрагивать от каждого странного звука, а научился сначала слушать и анализировать.

Я всё ещё шутил. Но шутки стали более сухими, плоскими, и теперь их, кажется, вообще никто не понимал. Я всё ещё тосковал по старой жизни, по Анне, но эти мысли уже не вызывали вопросы, а приходили как тихая, привычная грусть, с которой нужно было жить дальше.

Как-то раз, во время вечернего разбора полётов (так Николас называл наши совместные обсуждения прошедшего дня), Бага вызвал нас к себе. Уже не в оранжерею, а в свой новый кабинет на поверхности — такую же аскетичную комнату, но с окном, выходящим на реку.

— Ситуация стабилизировалась, — сказал он, развалившись в кресле. — Карта обновлена. Новые угрозы отмечены, старые — подтверждены или вычеркнуты. Пора возвращаться к нашей обычной работе. У КРЭЧ, судя по перехватам, тоже кипит жизнь. Они активизировались. И у нас есть для вас задание.

Он протянул Николасу планшет. Тот пробежался глазами по тексту, лицо стало каменным.

— Серьёзно? «Рассвет»?

— Информация требует проверки, — кивнул Бага. — Если это правда, то это меняет всё. Если ложь — нужно выяснить, кто и зачем её запустил. Собирайте отряд. Выдвигаетесь через три дня. Лёгкий вариант, но с полным комплектом для выживания вдали от базы. Маршрут… длинный.

Николас передал планшет мне. На экране была карта с длинным, извилистым маршрутом, уводящим далеко на северо-восток, в сторону бывших промышленных зон. И в самом конце маршрута — метка с многообещающим и пугающим названием: «Объект «Рассвет». Возможное местоположение архива кризисных исследований по генной инженерии и пси-воздействию. Не подтверждено».

Я посмотрел на своих товарищей. Диана сжала губы, её глаза горели азартом исследователя. Алёша мрачно хрустнул костяшками пальцев. Николас смотрел на меня вопросительно.

— Ну что, — сказал я, возвращая планшет. — Похоже, пора вспомнить, как бегать. Или, может, на этот раз уже придётся драться?

«Объект «Рассвет». Архив кризисных исследований». Звучало как что-то из плохого шпионского триллера, но по меркам этого мира — как потенциальный Святой Грааль или ящик Пандоры. А может, и то, и другое одновременно.

— Информация откуда? — спросил Николас, его голос был ровным, но я знал его достаточно, чтобы уловить лёгкое напряжение.

— От «дружественного нейтрала», — усмехнулся Бага, делая воздушные кавычки. — Торгаша с нейтральной территории. Он утверждает, что нашёл старый транспортный конвой, увязший в болотах ещё в первые годы после Вспышки. Бумаги, которые он принёс, выглядят аутентично. Координаты в них ведут в район старого биофармацевтического мифического комплекса «Вектор». Того самого, где, по слухам, как раз исследовали Синюю Вспышку. Если это правда… Там могут быть данные о природе мутаций. О том, как они начинались. Возможно, даже о контроле над ними.

— Или о том, как их усугублять, — мрачно добавил Алёша. — Идеальное оружие для КРЭЧ. Или для ЛСП, если они доберутся первыми.

— Именно поэтому нужно проверить, — заключил Бага. — Ваша задача — дойти, оценить обстановку, по возможности проникнуть и выяснить, что там есть. Если архивы целы и информация ценна — включить маяк для дальнейшего захвата ценной информации. За вами выйдут четыре плотно-экипированные группы, вооружённые до зубов! Если это ловушка — уходите!

День на подготовку пролетел очень насыщенно. На этот раз собирались не «налегке», а в полном походном снаряжении, рассчитанном на автономность в две недели. Палатки, спальники, компактные печки, сублимированная еда, которой хватило бы на месяц, если экономить. Плюс оружие: помимо личного, взяли гранаты, пару одноразовых ракетниц для борьбы с тяжёлыми целями и даже ментальный эммитер — устройство для создания кратковременных помех в стиле «шёпота», на случай встречи с Едиными в большом количестве. В теории, она должна сбивать с толку монстров, но как покажет практика — увидим!

Я проверял свой «Гном» в сотый раз, когда ко мне подошла Диана.

— Волнуешься? — спросила она просто.

— Как сурок на прослушке, — честно признался я. — Это же не просто вылазка за периметр. Это… в неизвестность. Надолго. Плюс моё первое серьёзное задание!

— Мы все волнуемся, — она положила руку мне на плечо. — Но мы — команда. И ты — часть команды. Держись за это. Это надёжнее любого оружия.

На рассвете мы стояли у причала, и в нашу дружную четвёрку на всякий случай ещё дали Громилло. Нас провожали молча, сдержанными кивками. Бага лишь хлопнул Николаса по спине и сказал: «Не подведи». Мы погрузились в тот же катер, что когда-то привёз нас на остров. Капитан, тот самый, что смотрел на меня искоса, на этот раз кивнул всем без исключения. Видимо, месяц в бункере и месяц работ стёрли первичное недоверие.

Мы плыли недолго, до противоположного берега реки, где в зарослях гигантского папоротника нас ждал замаскированный вход в старый дренажный тоннель — наш путь на северо-восток. Это был один из многих секретных путей, которыми пользовалась Корпорация для скрытного перемещения.

Прощание с солнечным светом было резким. Катер уплыл, а мы, включив налобные фонари, скрылись в чреве бетонной трубы, пахнущей сыростью, плесенью и… чем-то ещё. Давно я не чувствовал такой тишины. Даже «шёпот» здесь был едва уловим, приглушённый толщей земли и бетона.

Первые несколько дней похода слились в монотонную, изматывающую рутину. Двигались мы по старым, полуразрушенным коммуникациям, иногда выходя на поверхность, чтобы свериться с картой по солнцу или звёздам, и сразу же снова ныряли под землю. Поверхность была опасна: слишком открыто, слишком много свежих следов неизвестной фауны. Под землёй было относительно безопасно, но душно, темно и психологически тяжело.

Николас вёл нас уверенно, сверяясь с картой, которую, казалось, знал наизусть. Алёша шёл последним, стирая наши следы и следя за тылом. Диана периодически запускала «Стрижа» вперёд, прощупывая путь. Громилло был позади меня, следя за флангами. А я… Я шёл в середине, неся свою долю груза и стараясь быть полезным. И самая главная польза — это, конечно же, не мешать! А это я научился делать профессионально! И к тому же, от меня была польза — я учился. Но только теперь я знал, как и что должен постигать, смотря на них.

На пятый день мы наткнулись на первых обитателей тоннелей. Это были не Единые, а что-то вроде бледных, слепых саламандр размером с собаку. Они висели на стенах, впиваясь присосками в бетон, и лениво следили за нами множеством мелких, тускло светящихся глаз. Они не проявляли агрессии, просто наблюдали. Мы прошли мимо, стараясь не шуметь.

На седьмой день тоннель вывел нас в огромное подземное пространство — может, старую станцию метро или коллектор. Здесь была вода, чёрная и стоячая, а в воздухе висело облако микроскопических светящихся спор, создававших призрачное, зелёноватое свечение. И здесь мы увидели следы недавнего пребывания людей. Не наших.

У стены был аккуратно сложен рюкзак, рядом — пустые банки из-под консервов с маркировкой КРЭЧ. И знак — нацарапанный на ржавой двери. Стилизованный череп с вилкой и ложкой. ЛСП.

— Они здесь, — прошептал Алёша, срывая с предохранителя автомат. — И недавно.

— Спокойно, — приказал Николас. — Они ушли. Но, значит, мы на правильном пути. И мы не одни такие умные. С этого момента — двойная осторожность. Никаких огней без нужды. Никакого шума.

Мы двигались дальше, но атмосфера изменилась. Теперь каждая тень казалась затаившимся врагом, каждый звук — шагом преследователя. Нервы были натянуты как струны. Даже я, со своей притуплённой за месяц ментальной чувствительностью, начал ловить смутные отголоски чужих мыслей. Шёпот. Обрывки, окрашенные усталостью, злобой, страхом. Быть может, это ЛСП были где-то рядом, возможно, в параллельных тоннелях.

На десятый день мы, наконец, вышли на поверхность в районе, обозначенном на карте как «периферия зоны «Вектор»». Перед нами расстилалась бескрайняя равнина, усеянная остовами древних заводских корпусов, похожими на скелеты гигантских зверей. Воздух был тяжелым, с примесью химической горечи, и даже здесь, спустя семьдесят лет, земля местами отливала неестественным фиолетовым или жёлтым цветом. Это место было мёртвым, но не безмолвным. Где-то вдалеке слышался рёв, не принадлежащий ни зверю, ни человеку.

Сверяясь с координатами, Николас повёл нас вглубь этого индустриального кладбища. Мы шли, прижимаясь к руинам, прячась в тени. Внезапно Диана замерла, прижав палец к губам, и указала вперёд.

Между двумя обвалившимися цехами стоял лагерь. Небольшой, на три-четыре палатки. И люди вокруг него… Это были ЛСП. Их можно было узнать по нашивкам. Они что-то активно раскапывали у подножия полуразрушенной стены, что-то доставали и упаковывали в ящики. Их было человек восемь. И они не выглядели мирными археологами.

— Они первыми нашли вход, — тихо сказал Николас. — Или знали, где искать.

— Будем ждать? — предположил я. — Может, они уйдут?

— Не уйдут, пока не вынесут всё, что сочтут ценным, — буркнул Алёша. — И тогда наш поход будет бессмысленным.

— У нас приказ — оценить и по возможности проникнуть, — напомнила Диана. — Не обязательно вступать в бой.

В этот момент со стороны лагеря раздался крик — не боевой, а полный ужаса. Один из копателей отпрыгнул от стены, указывая на что-то в только что открывшейся чёрной дыре. Из дыры медленно, словно пробка из бутылки, выползло… нечто.

Это было похоже на гигантского, раздутого слизня, но его тело было не слизистым, а состояло из тысяч сплетённых, шевелящихся волокон, похожих на корни или червей. У него не было глаз, только зияющая круглая пасть, полная таких же шевелящихся отростков. Оно издавало тихий, влажный чавкающий звук.

ЛСП открыли огонь. Пули входили в тело твари, не причиняя видимого вреда, просто утопая в каше из волокон. Существо, казалось, лишь раздражалось. Один из его «щупалец» метнулся вперёд с невероятной скоростью, обвил ногу ближайшего боевика и втянул его в пасть. Крики оборвались, сменившись ужасающим хрустом.

— Вот чёрт! — выдохнул Алёша. — Охрана объекта?

— Или то, что выросло здесь за семьдесят лет, — мрачно констатировал Николас. — Пока они отвлечены, у нас есть шанс. Видите? Тварь вылезла из того прохода, что они расчищали. Возможно, это и есть вход в комплекс. Пока она снаружи — внутри может быть чисто.

— Ты предлагаешь пролезть у неё под… носом? — уточнил я, с трудом веря своим ушам.

— Альтернатива — ждать, пока она съест их всех, а потом займётся нами, или уходить ни с чем. Решайте быстро.

Мы переглянулись. В глазах Дианы читалась решимость. Алёша кивнул, стиснув зубы. Я почувствовал, как в груди закипает знакомая, чёрная, липкая энергия. Не страх. Готовность.

— Пошли, — сказал я, и мои слова прозвучали чужим, низким голосом.

Пока ЛСП в панике отстреливались от чудовища, мы, пригнувшись, по-пластунски поползли вдоль руин, держась в тени. Нам нужно было пересечь открытое пространство метров в двадцать, чтобы добраться до зияющего пролома в стене, рядом с которым копошилась тварь.

Один из боевиков ЛСП, видимо, командир, заметил нас. Он крикнул что-то, развернул ствол в нашу сторону. Но в этот момент ещё одно щупальце слизня обхватило его за талию и оторвало от земли. Его выстрелы ушли в небо.

Мы вскочили и побежали. Последние метры дались сквозь оглушительный грохот выстрелов, дикие крики и чавкающие звуки пожирающего монстра. Я чувствовал, как воздух свистит рядом — кто-то из ЛСП всё же успел выстрелить в нашу сторону.

И вот мы у пролома. Чёрная дыра, из которой выполз кошмар, зияла перед нами, пахнущая сыростью и химикатами. Николас без колебаний прыгнул внутрь, я — за ним, чувствуя, как пальцы Алёши отталкивают меня в спину, помогая залезть быстрее.

Мы оказались в узком, обвалившемся коридоре. Света почти не было. Сзади доносились последние, затихающие крики и тот самый, влажный хруст.

— Вперёд, — скомандовал Николас, и его голос в замкнутом пространстве прозвучал как удар молотка. — Пока этот… червяк… не решил вернуться в свою нору.

Мы двинулись в темноту, на ощупь, в свете дрожащих лучей фонарей, вглубь старого комплекса «Вектор». Наши шаги эхом отдавались по пустым, мёртвым коридорам, где, возможно, семьдесят лет назад и зародился кошмар, в котором мы теперь жили. Но это пока что так — предположение!

А позади, у входа, воцарилась тишина. Прерываемая лишь тихим, довольным чавканьем.

Мы рванули вглубь коридора, спотыкаясь о разбросанные обломки бетона и какие-то скользкие, влажные наросты на полу. Свет наших фонарей прыгал по стенам, выхватывая облупившуюся краску, оборванные провода и полустёртые предупреждающие знаки с пиктограммами радиации и биологической опасности. Воздух был тяжёлым, спёртым, но дышалось — значит, где-то была вентиляция или щели наружу.

Через пятьдесят метров коридор упёрся в массивную, полуоткрытую герметичную дверь, похожую на дверь в банковское хранилище. Она была заблокирована каким-то огромным куском упавшей арматуры. Между дверью и косяком зияла щель, достаточная, чтобы протиснуться.

— Здесь! — позвал Николас, помогая Диане проскользнуть внутрь. — Быстро!

Я протискивался последним, чувствуя, как холодный металл двери давит на грудь. Внутри было просторнее. Мы оказались в круглом предбаннике с ещё несколькими дверями, все — закрытые. На стене висела карта объекта, покрытая плесенью, но ещё читаемая. В центре — надпись: «Сектор Б-7. Биоизоляция».

— «Рассвет»… — пробормотала Диана, водя пальцем по схеме. — Он должен быть глубже. В исследовательском блоке «Дельта». Нужно спуститься на два уровня.

Внезапно снаружи, оттуда, откуда мы пришли, донёсся долгий, протяжный скрежет. Будто что-то огромное и мягкое трётся о края пролома. И тот самый влажный чавкающий звук стал ближе.

— Мы следующие в его меню! — хрипло сказал Алёша, наводя ствол на проход, через который мы вошли.

— Не будем встречать тут, — приказал Николас. — Ищем путь вниз. Диана, какие двери?

Она подбежала к ближайшей, попыталась открыть — заперта. Вторая — тоже. Третья, с табличкой «Лестничный марш № 3», поддалась после сильного удара плечом Громилло. За ней открылась крутая бетонная лестница, уходящая вниз в абсолютную темноту. Запах здесь был другим — не сырым, а пыльным, смешанным со слабым химическим ароматом, как в старой аптеке.

Мы начали спускаться, прижимаясь к стенам. Сверху донёсся громкий удар — тварь, похоже, протиснулась в предбанник. Но лестница была узкой, возможно, для неё непроходимой. Надежда теплилась.

На нижнем уровне нас ждал длинный прямой коридор с рядами одинаковых металлических дверей по бокам. Некоторые двери были распахнуты, за ними виднелись пустые кабинеты или лаборатории с разгромленным оборудованием. Другие — наглухо закрыты. На потолке кое-где мигали аварийные светодиоды, питающиеся от бог знает каких доселе живых аккумуляторов. Их тусклый зелёный свет создавал жутковатую, сюрреалистичную картину.

— Что-то не так, — тихо сказал я, остановившись. Моя голова, до этого лишь фонившая фоновым «шёпотом», вдруг отозвалась лёгкой, но настойчивой болью. Как будто сюда, под землю, просачивался некий ментальный фон, отличный от Единых. Не коллективный, а… разрозненный. Как эхо. Обрывки паники, отчаяния, а потом — пустота. — Здесь что-то было. Не сейчас. Давно. Но след… остался.

— Пси-резонанс, — предположила Диана, глядя на показания одного из своих датчиков. — Фоновый уровень пси-активности выше нормы. Это место помнит. Будь осторожен, Владлен. Не дай ему затянуть тебя.

Мы шли дальше, и я чувствовал, как эти «эхо» становились чуть отчётливее. Не голоса, а ощущения. Вон в той лаборатории, за разбитой стеклянной стеной… вспышка ужаса. Здесь, у вентиляционной решётки… долгое, томительное ожидание. А там, в конце коридора, где дверь была не просто закрыта, а опломбирована толстым слоем какого-то застывшего полимерного герметика — клокочущая, слепая ярость, смешанная с невыносимой болью.

Я остановился, схватившись за голову.

— Амнезик? — Николас тут же был рядом.

— Тут… что-то держали, — с трудом выговорил я. — Не людей. Что-то другое. И оно… не хотело быть здесь.

В этот момент с лестничного колодца донёсся грохот и звук ломающегося металла. Тварь, кажется, не остановила узкая лестница. Она ломала её.

— Дальше, — бросил Николас. — Бегом!

Мы помчались по коридору к единственной двери в торце, которая выглядела прочнее остальных — массивный стальной люк с бронированным стеклом маленького смотрового окошка. Над ним потускневшая табличка: «Крио-Архив № 1. Доступ по разрешению 5-Б».

— Крио… — прошептала Диана. — Заморозка. Может, там…

Алёша попробовал ручку. Заблокировано. Он уже занёс приклад, чтобы выбить стекло, но Николас остановил его.

— Шум. И не факт, что пробьёшь. Громилло, инструмент.

Громилло молча снял с пояса компактный ломик-гвоздодёр, который у него выглядел как карандаш. Он вставил его в щель между дверью и косяком, напрягся. Мускулы на его руках взбугрились, и раздался оглушительный скрежет рвущегося металла. Замок не выдержал. Дверь подалась на пару сантиметров.

Этого хватило. Мы все вместе налегли, и тяжёлый люк с противным скрипом отъехал в сторону.