Признаки Эволюции

Глава 28. Рассвет. Часть 2

Холод ударил в лицо. Не просто прохлада подземелья, а настоящий, леденящий мороз. Из открывшегося прохода повалил густой белый туман. Свет фонарей, войдя в него, рассеивался, освещая лишь на пару метров вперёд. Мы вошли.

Это было огромное помещение, похожее на ангар или склад. Ряды массивных вертикальных цилиндров, похожих на банки из-под реактора, уходили в туманную даль. От них шли жгуты проводов и толстые шланги, многие оборваны и обледеневшие. Большинство цилиндров были тёмными, разбитыми. Но некоторые… некоторые слабо подсвечивались изнутри тусклым синим светом. И в этом свете угадывались смутные, человекообразные силуэты.

— Господи… — выдохнула Диана. — Это же криокапсулы. Они… они тут людей хранили?

— Не только людей, — мрачно сказал Николас, подойдя к ближайшей работающей капсуле и протирая стекло от инея.

Внутри, в голубоватой жидкости, плавало… нечто. Гуманоид, но с явными признаками мутации — костяные выросты на позвоночнике, синеватая, чешуйчатая кожа. Лицо, искажённое гримасой боли или ужаса, застыло на семь десятилетий.

— Подопытные, — прошептал я. Моя голова гудела от близости этих замороженных агоний. — Они экспериментировали сразу после Вспышки.

Внезапно свет в нескольких капсулах в дальнем конце зала мигнул и погас. Потом замигал аварийной красной подсветкой. Раздалось шипение разгерметизации.

— Система выходит из строя, — крикнул Алёша. — Целый век на честном слове держалась и ждала нас!

Одна из капсул с громким хлопком раскрылась. Из неё хлынула жидкость, и на пол с тяжёлым шлепком вывалилось то, что в ней хранилось. Это был уже не гуманоид. Это была бесформенная масса мутировавших тканей, которая, однако, затрепетала и медленно, судорожно поползла по полу, оставляя за собой слизистый след.

— Всё, что не умерло тогда, умирает сейчас, — сказал Николас, и в его голосе впервые зазвучало что-то вроде жалости. — Или просыпается. Диана, ищи терминалы, хоть какие-то носители! У нас мало времени!

Диана и Громилло бросились к пульту управления в центре зала. Я и Алёша прикрывали их, пока Николас изучал надписи на капсулах.

Сверху, из коридора, донёсся нарастающий скрежет и чавканье. Тварь близко. А в зале всё больше капсул отказывало. Воздух наполнялся шипением, хлопками и странными булькающими звуками оживающих или окончательно умирающих кошмаров.

— Нашла! — крикнула Диана. За пультом оказался экран, на котором мерцали строки старого интерфейса. Она достала из рюкзака портативный накопитель и воткнула его в какой-то разъём. — Скачиваю лог-файлы и схему комплекса! Есть! Но это малая часть! Главный архив должен быть на уровень ниже! В секторе «Ядро»!

— Включай маяк! — вроде как впервые подал голос Громилло. — Наша главная задача сделана!

В этот момент одна из «оживших» масс, ползущая по полу, резко дёрнулась в нашу сторону. Алёша дал короткую очередь. Существо взорвалось, разбрызгивая вонючую слизь.

— Кончай! — рявкнул Николас и закинул маленькую коробочку-мояк на одну из капсул. — Отходим к дальнему выходу!

Мы бросились через зал, обходя лужи вытекшего хладагента и ползущие остатки. Диана выдернула накопитель, и мы ринулись к двери на противоположной стороне, которую она успела заметить на схеме. Это был грузовой лифт. Кабина, конечно, не работала, но шахта была открыта. Вниз уходили скобы старой аварийной лестницы.

Сверху, в дверной проём крио-зала, уже начала протискиваться знакомая масса шевелящихся волокон. Тварь настигла нас.

— Вниз! — Николас первым начал спуск. — Быстро!

Я полез последним. Глянул вверх. Из тёмного проёма на фоне мигающих красных огней свешивалось щупальце, ощупывающее пол. Ещё секунда — и оно нас заметит.

Я сорвался вниз, едва хватаясь за скобы. Наш бег продолжился уже в кромешной тьме шахты, где только наши фонари выхватывали стены и ржавые перекладины. Сверху донёсся звук того, как что-то тяжёлое и мягкое с грохотом втискивается в шахту лифта и начинает сползать вниз, сдирая со стен всё на своём пути.

Мы спустились ещё на один уровень. Здесь шахта упёрлась в очередной технический люк. Громилло вышиб его одним ударом. Мы вывалились в ещё один коридор, но здесь было чище, современнее. Стены отдавали холодным металлическим блеском. И здесь не было следов разрушения. Лишь тишина, нарушаемая гудящими где-то в стенах скрытыми генераторами.

— Резервное энергоснабжение, — заметила Диана, показывая на работающие светодиодные лампы в потолке. — Этот сектор изолирован и всё ещё на автономке. Должно быть, он и есть «Ядро».

Мы побежали по коридору. Сзади, из шахты лифта, послышалось тяжёлое шлёпанье — тварь вывалилась на наш уровень. Но здесь, в узком металлическом коридоре, ей, казалось, было теснее, она двигалась медленнее.

Коридор закончился ещё одной дверью. На этот раз это была не просто дверь, а нечто вроде шлюза, с панелью управления, на которой горели индикаторы. И на ней была надпись: «Архив «Рассвет». Доступ: только для персонала уровня «Омега».

— Вот он, — выдохнул Николас. — Но как открыть? Взрывом?

— Поздно, — сказал я, оборачиваясь. Из темноты коридора, медленно заполняя его собой, плыла масса волокон. Она была уже в тридцати метрах от нас и приближалась. — Она здесь.

Алёша и Громилло развернулись, готовясь к последнему бою. Диана в отчаянии била по панели управления. Николас искал хоть какую-то щель, слабину.

А я смотрел на панель. На индикаторы. И в моей голове, перегруженной эхом агоний из крио-зала и близостью этого ползучего кошмара, вдруг вспыхнула мысль — не моя. Чужой, отчаянный импульс. Рука сама потянулась к панели. Я не знал кодов. Но мои пальцы побежали по кнопкам, нажимая их в странной, интуитивной последовательности. Я словно слышал тихий шёпот — не Единых, а чей-то ещё. Последний, отчаянный приказ, отданный семьдесят лет назад: «Запечатать «Ядро». Сохранить любой ценой».

Раздался щелчок. Не громкий. Но дверь шлюза с тихим шипением разошлась на дюйм. Диана впилась пальцами в щель, мы все кинулись помогать. Металл скрипел, но поддавался.

Тварь была в десяти метрах. Щупальца метнулись вперёд.

Мы в последнем усилии распахнули дверь и ввалились внутрь. Громилло, отстреливаясь на ходу, схватился за край двери снаружи и изо всех сил рванул её на себя, чтобы захлопнуть. Масса волокон ударила снаружи, но мощный магнитный замок щёлкнул, запечатывая нас внутри.

Последнее, что мы увидели в щель, прежде чем она закрылась — это одно из щупалец, отсечённое краем двери, упавшее на пол и ещё некоторое время извивавшееся, как отрубленный хвост ящерицы.

Мы стояли, тяжело дыша, в полной, гробовой тишине. Свет здесь был ровный, белый, не аварийный. Мы были в маленькой круглой комнате — шлюзовой камере. Перед нами — ещё одна дверь. И на ней та же надпись: «Архив «Рассвет»».

Дверь в архив отъехала бесшумно, на гладко отполированных салазках. Воздух, хлынувший изнутри, был сухим, стерильным и холодным — идеальные условия для хранения. Перед нами открылось не хранилище в привычном понимании, не полки с папками, а обширный, слабо освещённый зал, больше похожий на серверную или лекционный амфитеатр будущего.

В центре зала возвышался массивный прозрачный цилиндр, внутри которого по тонким проводам бежали голубые огоньки данных — квантовый процессор или что-то ещё более продвинутое. Вокруг, концентрическими кругами, стояли терминалы с покатыми столами и огромными, но невероятно тонкими экранами. На стенах мерцали голографические проекции сложных молекулярных структур, карты нейронных связей, графики с пиками и провалами, помеченные на непонятном нам жаргоне или сленге. Не знаю, как назвать!

— Никакой пыли, — прошептала Диана, её голос гулко отозвался под высоким потолком. — Системы жизнеобеспечения работают идеально. Все семьдесят лет.

— А где же сами архивы? — огляделся Алёша, не опуская оружия. — Диски? Кассеты? Куча бумаг?

— Всё здесь, — подошла к одному из терминалов Диана и провела пальцем по сенсорной панели. Экран мгновенно ожил, заполнившись строками кода и интерфейсом на докризисном английском с вкраплениями русских терминов. — Цифровой. Полностью. Это… это целая библиотека. Проекты, отчёты, чертежи, протоколы испытаний. «Проект: Адаптация», «Проект: Нептун», «Проект: Феникс»…

Она кликала по папкам, и на стенах загорались новые изображения: схемы геномов с подсвеченными мутациями, рентгеновские снимки тел с нечеловеческими изменениями, видеофрагменты испытаний — люди в стерильных костюмах в камерах, а на них воздействуют волнами разного спектра.

Я почувствовал лёгкое головокружение. А потом я начал видеть силуэты, которые очень быстро превратились в призраков. Я очень сильно испугался, но, рассматривая лица друзей, понял, что глюки словил я один. Я старался не подавать виду и спокойно наблюдал за приходом.

— Ищи что-нибудь связанное с КРЭЧ, эксперименты, монстры и прочее… — сказал Николас, медленно обходя центральный процессор. — Ищи любые упоминания о стабилизации сознания при мутации. Что-нибудь.

— Бага хотел понять, как они делают монстров, — добавил Алёша.

Они общались, а я уже не понимал, почему мы здесь находимся. Почему мы вытаскиваем эти архивы? Был же приказ разведать, дать сигнал и отступать, а остальное сделают мальчики покрепче! Почему? Ладно, так-то уже всё равно.

Громилло остался у запечатанной двери, прислушиваясь. Снаружи было тихо. Тварь, похоже, отстала, не сумев пробиться через шлюз. Но расслабляться было рано.

Я подошёл к одной из голограмм, бьющих из стола, — это была динамическая модель вируса или бактерии, невероятно сложная, постоянно меняющая форму.

— Что это? — спросил я.

Диана бросила взгляд.

— Не знаю! — спокойно ответила она и подошла к столу. Когда она провела пальцем, то сразу же на поверхности включился экран. Она что-то начала набирать на нем. Долго лазила, читала, и по мере прочитанного — её глаза становились всё больше и больше. — Быть не может! Это… пра-агент. Гипотетическая модель возбудителя Синей Вспышки. Смотри, — она ткнула в воздух, увеличивая изображение. — Он не разрушает клетки. Он… переписывает их. Вносит изменения в ДНК на лету, используя окружающие радиацию или другие загрязнения как катализатор. Это не болезнь. Это ускоренная эволюция со случайным направлением.

— Значит это… — начал было Алёша, но, сузив глаза, спросил: — Что это значит? Они нашли то, что вызвало синюю вспышку?

— Или… — тихо сказал Николас, — создали!

Диана читала дальше, а мы остались каждый наедине со своими мыслями. Некоторых информация, кажется, ударила ниже пояса. Ведь если это правда, то выходит, что «Синюю Вспышку» сделали искусственно!

Тем временем мне было не до этого, ибо глюканы начали усиливаться. Я начал смотреть на мужика в белом халате. Статный такой мужичок в возрасте и с пышными усами. Он подошёл к нашему столу… Точнее, к столу, перед которым стояли я и Диана, и… вызвал страничку и ввёл пароль. Я его запомнил. Я максимально нежно взял руку Дианы, отвлекая её от скролинга документа, и увёл в сторону. Она вопросительно посмотрела на меня, а я тем временем вызвал ту же страницу и ввёл пароль.

Внезапно центральный процессор издал мягкий, мелодичный звук. Голубые огоньки внутри него замерли, а потом построились в сложную трёхмерную структуру. Из динамиков, скрытых в стенах, раздался спокойный синтезированный женский голос:

— Авторизация пройдена успешно. Приветствую, доктор Соколов. Доступ предоставлен. Загружаю последний рабочий протокол.

Мы замерли. Алёша навёл ствол на безликую колонну процессора.

— Что это значит? Кто здесь?

Голос продолжал, не обращая внимания:

— Протокол «Рассвет», финальная фаза. Цель: создание стабильного пси-активного гибрида на базе незаражённого генома человека с имплантированными управляемыми мутагенными модулями. Объект: кандидат № 7, кодовое имя «Янтарь». Статус: успех. Показатели стабильности на 94 % выше контрольной группы. Рекомендация: переход к полевым испытаниям и интеграции памяти от донора «Игорь» отменена в связи с началом каскадного события «Синяя Вспышка». Проект заморожен. Все данные перенесены в защищённый архив.

В воздухе перед нами возникло голографическое изображение. Юноша лет двадцати, в сером нательном белье. А рядом — сложные графики и схемы мозга. И только когда он начал поворачиваться к нам лицом — у меня перехватило дыхание, а в ушах зашумело. Я схватился за голову и закрыл глаза. Мир начал плыть, а глюки плавно тускнеть и исчезать.

— Что с тобой? — спросил Алёша, подбежав ко мне и взяв за плечи.

— Диана, — услышал я встревоженный голос Николаса, — убирай!

Дальше я слышал только стук её пальцев по экрану, а потом ко мне с Алёшей подошёл Громилло. Резкими движениями он опрокинул назад мою голову, открыл рот, закинул таблетку и дал воды. Я сразу запил, и мне помогли сесть.

— Что с тобой? — снова задал тот же вопрос Алёша.

— Не знаю! — со слабостью в голосе ответил я. — Я видел что-то типа… будто прошлое. Как этот Соколов вводит пароль.

— Так вот как ты это сделал! — отозвался Николас. Я открыл глаза и посмотрел на него, а он на меня. Затем он перевёл взгляд на Диану, и я тоже. Голографического изображения юноши уже не было.

Я встал и подошёл к Диане. Экранов было уже несколько на столе, и на одном из них побежали строки текста. А затем и голос. Видимо, это была запись. Но голос… Этот голос я узнал бы из тысяч:

«…согласие дано. Если это поможет остановить безумие, если мой Владик… мой настоящий Владик, погибший в аварии, сможет как-то… жить в другом. Это странно. Но я верю в работу Соколова. Они не монстры. Они пытаются спасти то, что можно спасти…»

Диана убрала запись и продолжила что-то читать. А я тем временем думал лишь о том, почему этот голос очень сильно похож на голос Анны? Что вообще происходит?!

— Система, — громко сказал Николас, обращаясь к потолку. — Есть ли данные о текущем местоположении доктора Соколова? Или о других… учёных?

— Доктор Артём Соколов погиб при эвакуации комплекса «Вектор» 15.03.2028. Данные о других кандидатах утеряны или уничтожены. Резервная копия проекта «Янтарь» передана по защищённому каналу в учреждение, позднее известное как Корпорация по Разработке Эволюции Человека (КРЭЧ).

— Так вот откуда ноги растут! — тихо произнёс Алёша.

Да и меня осенило:

— «Вектор» — это бывшее название КРЭЧ!

— Да! — подтвердила Диана.

— Нам нужно копировать всё! — в приказном тоне сказал Ник. — Дана!

— Да-да! — отозвалась девушка, воткнула устройства, и система беспрекословно открыла доступ. Наши накопители начали заполняться терабайтами данных. Пока они работали, а я стоял, прислонившись к холодной стене, и смотрел куда-то сквозь пол. Голова вроде переставала болеть. Хорошие, однако, у Громилло таблетки!

— Смотрите, что я нашла!

Обратила на себя внимание Диана и принялась читать:

Прах — это общее название опасного мутировавшего вещества, появившегося в атмосфере и экосистеме Земли после Синей Вспышки (2027 год).

Его природа и происхождение:

1. Не просто пыль: это не обычная пыль или радиоактивная сажа. Это сложная биологическая и, возможно, биохимическая субстанция, продукт мутировавшей флоры (а возможно, и фауны).

2. Форма: чаще всего описывается как пыльца или споры, выделяемые изменёнными растениями и грибами. Она может выглядеть как мелкая пыль (иногда с видимыми частицами желтоватого, серого или фиолетового оттенка), туман или дымка.

3. Распространение: переносится ветром, накапливается в низинах, тоннелях, зданиях. Особенно высока его концентрация в «Выжженных землях» и лесах, полностью захваченных мутацией.

Основная опасность:

Главная угроза Праха — заражение. Он действует как сверхагрессивный и универсальный загрязнитель и патоген:

· Вода: попадая в водоёмы, делает воду непригодной для питья для неприспособленных организмов. Вызывает быструю мутацию или смерть.

· Почва: отравляет землю, делая невозможным выращивание обычных сельскохозяйственных культур. Только специально выведенные или мутировавшие растения могут в ней существовать.

· Организмы: при вдыхании или попадании на кожу/в рану у непривитых или не имеющих иммунитета людей и животных вызывает:

· Стремительную, часто неуправляемую мутацию (превращение в Единых или других монстров).

· Тяжёлые формы безумия и психоз.

· Быструю смерть от отравления или отказов органов.

Как с ним борются:

· Фильтрация: повсеместное использование респираторов, противогазов и систем фильтрации воздуха и воды — базовое условие выживания вне убежищ.

· Прививка: специальный препарат (сыворотка), которая позволяет мутантам выработать контролируемую устойчивость к Праху, не теряя разума. Это ключевое технологическое преимущество.

· Избегание: карты с обозначением зон с высокой концентрацией Праха («Выжженные земли») — жизненно важный ресурс. Их обходят стороной.

Существуют редкие «чистые» люди, которых Прах не затронул. Их организм по неизученным причинам невосприимчив к его мутагенному воздействию.

Итог: Прах — это экологическое оружие постоянного действия, превратившее планету в смертельно опасную среду. Он является постоянным напоминанием о катастрофе, ежедневной угрозой и причиной, по которой выживание человечества (и мутантов) зависит от технологий, укрытий и постоянной бдительности. Он создаёт атмосферу постоянного давления, где даже воздух может быть врагом.

По всему вышеизложенному, с глубочайшим разочарованием и болью в сердце, сообщаю: проект «Рассвет» провалился! Всё, что нам остаётся, — учиться выживать в новой реальности, которую мы сами и создали. С уважением, доктор Соколов.

Внезапно Громилло у двери резко выпрямился.

— Движение, — прохрипел он. — Снаружи. Не оно. Другое. Металлическое.

Все насторожились. Алёша подбежал к запасному выходу, который они заметили на схеме — небольшой технический люк в полу.

— КРЭЧ? — предположил он.

— Или ЛСП, которые выжили и нашли другой вход, — сказал Николас. — Данные почти загружены. Готовьтесь к отходу. Наш приоритет — доставить это на базу. Всё остальное… — он взглянул на меня, — разберёмся потом.

— И когда это стало нашим приоритетом? — спросил я с неожиданной злостью. — Нам сказали раз…

— Наши не успеют! — резко и чётко перебил, как отрезал, Николас.

Система вдруг снова заговорила, и в её голосе появились странные помехи:

«Обнаружено внешнее вмешательство… Попытка взлома… Активирован протокол «Закат». Самоуничтожение архива через десять… девять…»

— ЧТО?! — крикнула Диана.

«Восемь… семь…»

— Бежим! В техлюк! — скомандовал Николас, хватая меня за руку и таща к люку.

Громилло уже оторвал его. Внизу виднелась узкая, тёмная вентиляционная шахта.

— Прыгай! — скомандовал Алёша.

«…три… два…»

— Ты первый, у тебя больше опыта! — переубедил я его, и он, положительно кивнув, прыгнул вниз.

«…один…»

Всё пространство: стены, оборудование, пол, потолок — начали вибрировать. Лампочки стали мигать. Всё говорило о том, что нужно очень быстро уносить ноги!

— Готово! — радостно скала Диана. — Весь архив у нас!

Но Николас не разделял её радости, он схватил её за шкирку и отправил в люк. Следом прыгнул Громилло, затем я и последним Николас.

Мы бежали по шахте, не разбирая и не видя, что впереди, лишь бы дальше от эпицентра. Но даже сейчас я услышал последние слова системы:

«…Спокойной ночи, господин Самохвалов».

Я остановился и обернулся с округлёнными глазами, а сверху, сквозь толщу бетона и металла, донёсся глухой, сокрушительный удар, а затем — нарастающий рёв обрушающихся конструкций. Архив «Рассвет» исчез, обратившись в пыль и щебень, унося с собой большую часть ответов, которые мы успели сохранить. Ну а я…

[Звук резкого удара по щеке]

— Вернись в реальность! — громко приказал Николас. — Уходим!