Пробуждение крови

Глава XI

Ученики день за днем, неделя за неделей готовились к итоговому экзамену. Теперь их шумного курса нельзя было встретить праздно гуляющими, где попало, как раньше, застать за какой-нибудь очередной задумкой, от которой, порой, весь замок стоял на ушах. Они рассредоточились кто где: одни не покидали библиотеки, другие оккупировали лабораторию, третьи отправились собирать растения, которые нужно было собрать как минимум месяц назад. И каждый из них думал о том, что если бы у него было хотя бы две лишних недели сверх оставшегося времени, то он уж точно бы идеально подготовился к экзамену.

Но одно событие отвлекло от занятий всех разом. Было вывешено объявление о том, что через три дня Совет собирает всех учеников их курса в гранитном зале по вопросу исключения из учеников Айры неллы та Нортис.

Трэвор, три его друга, а также любопытные ученики младших курсов, которых на собрание не пустили бы, но которые все же надеялись что-нибудь разузнать, стояли у объявления.

— Зачем собирать Совет? — не понимал Лиерес. — Хочет, пусть идет! Никто не держит!

— Так принято. Все-таки важное решение, оно не дается просто. Так поступали всегда, хотя в последний раз подобное было давно, — пояснил Тригон.

— И как вы думаете, какое будет решение? — поинтересовался у друзей Трэвор.

— Не знаю, увидим. Все еще может поменяться.

— А зачем? — зевая, спросил Трэвор.

— Ты слишком суров! — отозвался Тригон. — По мне, так лучше бы поменялось… — он не успел закончить мысль.

К их компании подошел Ник. Прочитав объявление, он со злостью содрал его со стены и удалился с бранью, которой от него никто еще никогда не слышал.

— Что с ним?! — недоумевая, сказал Тригон. — Разве он не знал?

Ник просто ворвался в лабораторию и, протянув Айре измятую бумагу, почти закричал:

— Что это? Может, хоть, ты мне объяснишь?

Казалось, что все колбы и пробирки, находившиеся там, разобьются от его вопля.

— Ник, я…

— Ты что не забрала прошение?

— Нет…

— Ты же обещала забрать! Чего ты всем этим добиваешься? Ты меня точно в могилу загонишь!

— Я не обещала! Я тебе объяснила, почему не могу этого сделать! Разве ты не понимаешь… я…

— Нет, я отлично понимаю! Ты просто решила надо мной посмеяться напоследок. Какого ж я тогда вожусь с тобой, объясняю, если ты…

— Да послушай же!

— Хватит! Не хочу больше тебя слушать!

Он кинул на пол скомканный листок и вышел из лаборатории, не закрыв дверь.

Айра знала, что скажет аудитории, ждущей от нее объяснений, но до начала Совета не хотела никого видеть, чтобы не было лишних вопросов и ненужных взглядов. Еще раз все обдумать и простить себя. Только так можно жить дальше.

Она стояла на балконе в восточной части замка в одной из его наивысших точек, облокотившись, на пошедшие трещинами перила. Отсюда земля казалась картой, и не было ощущения высоты. Айра иногда приходила сюда, когда хотела подумать одна. И трудные решения здесь ей давались проще. Судя по тому, что дверь давно не смазывалась и начинала скрипеть при малейшем движении, было ясно, что сюда редко кто заходит. Зачем была навешена дверь, и для чего вообще соорудили этот балкон, можно было только гадать. Никакого полезного назначения он вроде бы не нес. Не мог он служить и в качестве одного из наблюдательных пунктов, таковых в замке имелось достаточное количество, имеющих более удобное расположение. Может действительно его соорудили именно для того, чтобы, оставив внешний мир за дверью, остаться наедине с собой.

Солнце упорно меняло свое положение на небе.

У нее оставалось времени лишь для того, чтобы пройти запутанную сеть коридоров.

Дойдя до входа в гранитный зал, она увидела Трэвора с компанией, другие ее однокурсники все еще потихоньку подтягивались, но те почему-то не заходили. Айра не хотела с ними встречаться лицом к лицу до Совета. Наконец они тоже зашли. Остался лишь Тригон. Айра собиралась проскользнуть в соседнюю дверь, ей следовало войти через нее, но не вышло, Тригон оказался прямо перед ней.

— Айра, послушай, прежде чем ты туда войдешь, я хочу кое-что сказать тебе.

— Мне? — Айра удивленно уставилась на него.

— Кому же еще?! Здесь больше никого нет! — ответил он.

«Только тебя мне сейчас не хватало!» — подумала Айра. — «Что же вас всех приносит так не вовремя!

— Я лишь хотел сказать, что тебе не следует уходить из учеников! — при этих словах у Айры невольно расширились глаза. — Я знаю, ты уже приняла решение, и возможно это уже ничего не поменяет, но я хочу, чтобы ты знала.

— А как же Трэвор и другие? Разве ты не с ними?

— Я же не обязан думать как Трэвор. У меня может быть и свое мнение. Мы с тобой никогда не были друзьями, сама знаешь, но причин для противоположного ведь тоже нет.

— Тогда зачем ты мне это говоришь? — Айра не могла понять, что ему нужно. Тригон был чем-то вроде темной лошадки на их курсе. Он, с одной стороны, входил в компанию Трэвора, активно со всеми общался, но с другой стороны никто по-настоящему хорошо его не знал. В общении он почти всегда был приветлив и дружелюбен, обладал достаточно приятной наружностью, но в принципе ничем не выделялся и редко высказывал свое мнение, предпочитая держаться в стороне. Его отличительной чертой можно было назвать поразительную интуицию, еще ни разу не подводившую его. Он был из тех людей, которые всегда оказываются в нужное время, в нужном месте и извлекают из этого пользу.

— Потому что дорог каждый человек. Ты не можешь оставить братство. Нельзя так просто загубить свои способности неизвестно где. Только вместе мы сможем чего-то добиться. Жаль, что многие не понимают.

— Спасибо тебе!

— Не стоит! Я лишь сказал, что действительно думаю.

Айра с тревогой посмотрела на дверь. Она не хотела заставлять других долго ждать. Когда она снова повернулась к своему собеседнику, его уже не было.

Она вошла. Все собрались, не было пока лишь Совета. Айра почувствовала множество взглядов, устремленных в ее сторону. Теперь она была к ним готова.

Совет не заставил себя долго ждать: один за другим вошли девять магов высшей категории. Они заняли места за полукруглым столом, обращенным вогнутой частью к аудитории, которая тоже имела форму полукруга, так что между ними образовывалось пространство, предназначавшееся для выступающего.

Глава Совета Девяти Мелотт нел тон Докепр объявил собрание открытым и обратился с речью:

— Уважаемые ученики выпускного курса, все вы осведомлены, для чего мы здесь собрались. Вопрос, вынесенный на Совет, был инициирован прошением Айры неллы та Нортис об исключении ее из учеников. Согласно установленным правилам с момента подачи подобного прошения каждому просящему дается срок в один месяц для принятия окончательного решения, которое должно быть объявлено по истечении этого времени на общем собрании и подтверждено Советом. Никто не может быть исключен из учеников помимо его воли и лишен права использовать магию, кроме случаев совершения преступлений. Каждый, пришедший на собрание, может высказаться до того, как будет предоставлено слово просящему. Те, кто намерены выступить, должны помнить, что от их слов может многое зависеть, поэтому они должны говорить только то, что считают правдой, достойной всеуслышания. Далее слово предоставляется просящему. Какое бы решение он ни принял, никто его не осудит и примет все так, как есть.

Айра нелла та Нортис, есть ли у вас вопросы относительно сказанного?

— Нет, уважаемый Мелотт нел тон Докепр. Благодарю вас.

— Есть ли вопросы у аудитории?

Зал молчал.

— Итак, — маг окинул взглядом зал, — кто желает высказать свое мнение?

Опять тишина, показавшаяся Айре вечностью. Со своего места справа от стола Совета Девяти она внимательно рассматривала пришедших. Примерно в центре расположился Тригон, справа от него Трэвор со своей девушкой Гриэной, Лиерес, Шенгрой и Лорнис. Саймир был где-то вдалеке, Айра не сразу увидела его среди присутствующих. Ника среди присутствующих она не нашла.

Наконец, один из учеников встал.

— Уважаемый Совет, я бы хотел высказаться! — произнес Эдирос.

Не стоило больших усилий догадаться, что он мог сказать еще до того, как он успел открыть рот и оттуда выпрыгнули первые слова. Он говорил о том, что ей не место среди них, что она не заслуживает доверия братства и нарушает запреты. Его речь была долгой, казалось, он пожертвовал целой неделей подготовки к экзамену, лишь бы написать этот монолог.

Закончил он так:

— Айра, ты правильно поступила, что решила уйти. И если ты не отступишься, то даже я буду тебя уважать.

— Эдирос нел тон Ирбис, просим вас и последующих выступающих воздержаться от подобных комментариев! — высказал Церис нел тон Ирбис из Совета Девяти. Он был отцом Эдироса. И Эдирос не стеснялся пользоваться своим положением, ему прощалось многое. Но сейчас Церис не мог допустить поблажки сыну. Он был членом Совета и не должен был казаться пристрастным в глазах других, поэтому посчитал нужным лично сделать замечание.

Эдирос злобно сверкнул на него глазами, но промолчал.

Следующим был Трэвор. Гриэна пыталась его остановить, схватив за рукав, но Трэвор, отдернув его, все равно встал.

— Все мы знаем, — начал он, — что у Айры неллы та Нортис сложились не самые лучшие отношения с другими учениками нашего курса, возможно, данное обстоятельство стало причиной ее желания покинуть братство. Мое личное отношение ко всему таково: она во многом сама виновата и, надеюсь, понимает это. Я не собираюсь указывать ей, что делать. Пусть принимает решения самостоятельно. Однако в том случае, если она изменит его, я хотел бы услышать объяснения. Спасибо. Это все, что я хотел сказать.

Затем встал Тригон. Он говорил долго и на этот раз уже без эмоций, хотя и не изменил своего мнения и в принципе придерживался той же линии. Он четко и логично обосновал свою точку зрения и, если бы перед собранием он не поговорил с Айрой, она никогда бы не поверила, что он способен на какие-либо чувства.

Снова повисла тишина, глухая и невыносимая. Айра поймала взглядом Саймира, сейчас он показался ей еще дальше.

— Если все желающие высказались… — уже было сказал Мелотт нел тон Докепр.

— Не все, — раздался голос откуда-то сзади. Взгляды устремились на стоявшего в дверном проеме человека. Ник пробрался между сидящими и вышел в центр зала. — Я долго думал о том, что бы я мог сейчас сказать, что было бы правильным, несмотря на все обиды и непонимание. Ведь именно они заставляют нас совершать поступки, о которых потом мы будем жалеть. Я не слышал всего того, что было сказано, но мне это неважно, поскольку я не буду связан теми словами, которые здесь прозвучали.

В том, что на собрание был вынесен вопрос об исключении из учеников Айры неллы та Нортис, виновата она… и все мы. Нельзя перекладывать ответственность за все только на одну сторону, хотя, не сомневаюсь, некоторые это уже сделали с большим удовольствием. — Ник посмотрел на Эдироса и поморщился. — Мы гордимся тем, что мы будущие белые маги и, тем не менее, среди нас процветает эгоизм, гордыня и трусость. И я первый признаюсь в них. Сейчас каждый пусть спросит себя, достоин ли он будет называться белым магом, если он видит только чужие слабости и недостатки, забывая о своих, может легко простить себя, но не хочет понять и простить других. Мы не должны снимать с себя ответственность за свои собственные поступки…

— Всего лишь громкие слова, которые ничего не значат! — вставил Эдирос. — Разве ты сам не сделал ничего, за что теперь тебе стыдно? Ты упрекаешь нас в том, в чем виноват не меньше, упрекаешь своих друзей… теперь, наверное, правильнее сказать, уже бывших друзей, — его губы растянулись в усмешке.

Ник покачал головой.

— Разве можно говорить о бывших друзьях, когда друзьями никогда не были? Просто дружбу спутали с чем-то другим. Что же касается моих поступков, то за них я отвечу сам. Я виноват перед Айрой… и в присутствии всех прошу у нее прощения. — Зал оживился. — И какое бы решение она сейчас ни приняла, — продолжил он, — я останусь на ее стороне.

Даже Эдирос не ожидал такого. Он не нашел больше слов возразить, да и ему не дали бы, зал зашумел, среди учеников началось обсуждение.

— Прошу соблюдать тишину! — призвал к порядку Мелотт нел тон Докепр, но его призыв утонул в нарастающем гуле. — Тишина! — еще раз повторил он, стукнув тростью о каменный пол. Зал замер. — Если желающих высказаться больше нет, слово предоставляется Айре нелле та Нортис.

Теперь в полной тишине, резко сменившей оживление, Айра вышла в центр.

— Я хочу поблагодарить всех, кто пришел сюда, и отдельно тех, кто сегодня взял слово, а также извиниться перед Советом за то, что заставила Вас потратить на меня время. Я могла отозвать прошение, и вопрос был бы закрыт без собрания, но я не хочу, чтобы меня обвиняли в малодушии, и не хочу, чтобы мои поступки обсуждались за моей спиной и распространялись слухи. Все, что вы хотите узнать, вы можете узнать от меня. — Айра поймала взгляд Ника. Теперь он понял ее и был спокоен. И он был рад, что, не зная заранее, он смог смириться и принять ее решение. — Многое произошло за это время, что заставило меня иначе взглянуть на, казалось бы, привычные вещи. Я хотела уйти, потому что боялась разрушительной силы магии, но теперь я точно знаю, что она не только сила и собственное могущество, она еще и возможность защитить тех, кто тебе дорог, не беспомощно смотреть, когда на твоих глазах убивают друзей и близких, а ты ничего не можешь сделать, магия — это щит, которым можно закрыть другого и которым закроют тебя. Когда я подавала прошение, я действительно этого хотела, или думала, что хочу. И это казалось правильнее, чем принять то, кем ты являешься.

— А что, ты сейчас знаешь, кто ты? — выкрикнул Эдирос.

— Эдирос нел тон Ирбис, — обратился к нему Мелотт нел тон Докепр, — попрошу Вас не прерывать, иначе Вам придется покинуть зал!

— Возможно, даже сейчас я не знаю этого до конца, но я хочу узнать, понять предел своих возможностей. Здесь, перед вами, я обещаю, что не стану использовать магию для собственной выгоды, но в случае, если людям будет нужна помощь, я сделаю все от меня зависящее; я обещаю не использовать ее против врага, который слаб и не может противостоять тебе, но, встретившись с ним лицом к лицу, оказать достойное сопротивление. Я прошу у Совета допустить меня до итоговых экзаменов.

Наступила пауза, никаких вопросов больше не последовало. Мелотт нел тон Докепр завершил собрание:

— Итак, Айра нелла та Нортис остается в учениках магов, итоговый экзамен определит ее дальнейшую судьбу и судьбу присутствующих здесь. На этом объявляю собрание закрытым, — Совет встал и удалился.