Пробуждение крови

Глава IV

Гриэна приступила к исполнению предложенного Саймиром плана. Она понимала, что когда-нибудь ей придется расплачиваться, но отступать было поздно. Если бы в тот летний день она не попросила его, все сложилось бы по-другому, он бы не встал на ее пути, и ей не пришлось бы бояться. Но Саймир нагло влез в ее жизнь, так же нагло, как она влезла в жизни других.

Гриэна подружилась с Айрой. Сделать это оказалось труднее, чем она могла предположить. Причина крылась в самой Гриэне и в испытываемой ей неприязни к Айре, но, в конце концов, она смогла пересилить себя. Айра же не испытывала особой привязанности к «новой подруге», собственно, скорее она общалась с ней только ради Ника. Тот, в свою очередь, успокоился, что Гриэна, наконец, приняла все, как есть.

Как и советовал Саймир, Гриэна ненавязчиво рассказывала об их отношениях с Ником, насколько он к ней внимателен и добр, как хорошо они понимают друг друга, как сильно он любит ее, о том, насколько прекрасно иметь таких друзей как она и Саймир, знать, что они всегда поддержат и как замечательно, что его друзья теперь стали и ее друзьями. Айра лишь равнодушно слушала и улыбалась, когда от нее ждали улыбки. Как ни пыталась Гриэна узнать об Айре больше, о себе она ничего не рассказывала, а на вопросы Гриэны отвечала кратко, и выводов из ее ответов сделать не получалось. Но лживые слова сыграли свою роль, почва была подготовлена.

Затем она приступила к уговорам Ника.

— Жаль, что мы с Айрой не подружились раньше, она замечательная, — как-то сказала она.

— Рад, что ты действительно так думаешь! — обрадовался Ник. Наживка была проглочена.

— Конечно, — уверила Гриэна. — Она умная, веселая, добрая. Я только не понимаю одной вещи, почему она одна?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, понимаешь, у нее никого нет.

— У нее же есть мы.

— Я имею в виду, что она ни с кем не встречается, — Ник ничего не ответил, Гриэна продолжила. — Может быть, стоит ее с кем-нибудь познакомить?

Пока говорила, Гриэна внимательно следила за реакцией Ника на каждое свое слово и замечала каждое малейшее изменение в выражении его лица, и теперь знала, что оно могло значить. Она видела, как напряглись его скулы, как напряжение распространилось по всему телу, как изменилось настроение.

— Это ведь ее личное дело, — сказал он.

— Какие же вы с Саймиром эгоисты, — возмутилась она. — Привыкли, чтобы только вам уделяли внимание, а остальное совершенно не волнует.

— Послушай, она взрослый человек. Думаю, наше вмешательство излишне, — в кармане его пальцы правой руки медленно сжимались в кулак.

— Тебя просто устраивает существующее положение вещей, — возразила Гриэна. — А ты задавался вопросом, устраивает ли ее?

— Она мне ничего не говорила, — ответил Ник и сразу же пожалел, что так ответил, дав возможность себя разубедить.

— Ник, об этом не говорят.

— Я же ее друг.

— В том то и дело, что друг, а не подруга.

— В любом случае решать ей. Если она не захочет, ты ее не переубедишь.

— Одна я не смогу, но вместе с Саймиром мы…

— Даже не думай, что я буду участвовать! — отрезал он.

— Дело, конечно, твое, только ты ведешь себя как эгоист.

Разговор закончился ничем. Но мысль, что он не хочет отпускать ее от себя, несмотря на то, что у него есть девушка, несмотря на то, что Айра не любит его, закралась в сознание. Сначала он сопротивлялся ей, потом пытался смириться, а, в конце концов, как ни тяжело ему далось признание, был вынужден согласиться с Гриэной.

Айра стояла у окна своей комнаты. Ветер свободно залетал и гулял по ней. Запах опавших листьев, сырой земли и прелой травы, растворенный в его холоде, забивал легкие, ощущался на коже и имел горьковатый привкус.

Вдалеке виднелся разноцветный лес. Деревья растеряли еще не всю свою одежду, полураздетые стыдливо шумели оставшейся листвой. Ветер срывал новые листья, метал в разные стороны, поднимал на высоту, швырял на землю, снова поднимал. Дождя не было, он прошел ночью. Но скупое осеннее солнце светило без тепла, не позволяя влаге высохнуть. Перенасыщенная почва легко проминалась, палая листва теряла краски, становясь серо-коричневой, гнила и разрушалась.

Что-то упустила Айра в своей жизни, заполненной до краев. Без этого чего-то иногда становилось невыносимо тоскливо, особенно вечерами. То ли потому что вечер имел особый, свойственный только ему запах, навевающий грусть, то ли из-за подсознательного чувства утраты становящихся неразличимыми красок, умолкающих звуков, как если бы вместе с заходом солнца умирала часть души. Осенние же холодные дни угасали быстро, каждый раз все стремительнее, оставляя ощущение безвозвратно утраченных надежд.

Она думала о Нике, о том, что могло быть и не случилось, о настоящем, в котором он не с ней. Так долго скрываемые чувства, со временем истрепались, износились, обуглились, однако еще были живы, как тяжело больной, остатками сил цепляющийся за свое существование. Ей нравилось быть с Ником и невыносимо было знать, что он с другой. Что, если бы в тот день она позволила себе быть счастливой? Несмотря ни на что, пусть ненадолго, сколько получится. И пусть потом было бы больно.

«Хватит держаться за него!» — сказала она себе. — «Ведь есть и другие». Сказала и не поверила.

Ника удалось убедить. Он не был рад тому, что предстояло сделать, и безынициативно выполнял требующееся от него. Когда о своих намерениях намекнули Айре, первой ее реакцией было удивление. Удивление уступило место раздражению и внутреннему отторжению насильно навязываемых знакомств. Первой ее жертвой предполагался Ник, следом шли Саймир с Гриэной.

Айра села на скамейку, позлилась, подумала, немного остыла и решила: «Ладно, хорошо. Поиграют и отстанут.» Упрямства у всех было не занимать.

— Вот видишь, — Саймир наклонился так близко, что Гриэна почувствовала за ухом его дыхание, — ничего невозможного нет. — Она хотела отстраниться и не отстранилась. — Скоро и мне понадобится твоя помощь.

Рувнет оказался приятным молодым человеком. Гриэна из кожи вон вылезла, чтобы подыскать кого-нибудь достойного. Он был симпатичный, с правильными чертами лица, между тем не имеющими акцента. Айру он знал заочно, она и так уже была небезызвестна, а в связи с последними событиями о ней и Нике говорили повсюду, а Нирбе и рыженькая девушка с труднопроизносимым именем, тоже, наверное, как и Ник, названная в честь какой-нибудь бабушки или прабабушки, чуть ли не боготворили.

Рувнет был внимательным и легким в общении и старался не заставлять собеседницу скучать, да и соскучиться с ним было трудно, Айра никогда не слышала так много смешных историй за один день. Магом он стал на год раньше, занятия его ему вполне нравились. Выполнял он все добросовестно и правильно, порой даже слишком. Он много знал, однако не имел выдающихся способностей, но искренне радовался и восхищался достижениями других. На Айру же он смотрел словно снизу вверх, и не почувствовать этого она не могла.

Познакомили ее с Рувнетом уже недели две назад, а о том, как продвигается дело, никто не знал, видели лишь, что общаются. Айру раздражали их попытки разведать ситуацию, и оттого она молчала еще упорнее. С Ником Айра разговаривала теперь только о работе, а после нее уходила без лишних слов. Теперь уже злился Ник, и Айра получала удовольствие, наблюдая, как он бесится.

Как-то после завершения очередного эксперимента Ник не выдержал и все же спросил:

— Айра, скажи, тебе нравится Рувнет? — он сам не ожидал от себя такого прямого вопроса.

— Он хороший, — ответила Айра.

— И только?

— А разве мало?

— Я имел в виду другое, — пояснил Ник.

— Я поняла, что ты имел в виду. Да, нравится, и давай оставим эту тему, я же не спрашиваю про твои отношения с Гриэной.

«Она и так мне все уши прожужжала,» — добавила она про себя.

— И передай, пожалуйста, остальным, чтобы оставили меня в покое.

Рувнета интересовало все, чем занималась Айра. Он внимательно слушал и всегда задавал много вопросов, словно он был ее учеником. Она ощущала между ними неравенство.

«Он милый, он мне нравится… нравится… — она повторила еще раз, словно убеждая себя. — Он добрый, правильный, даже больше правильный, чем добрый, но он многого обо мне не знает, а если узнает, не поймет и не примет. А Ник понял бы?» — она оборвала последнюю мысль.

Темнело рано, густо синее, почти черное, небо было высоким и холодным. Его с криком рассекла пролетевшая ночная птица. Рувнет с Айрой стояли на балконе южной части замка, сооруженным наподобие смотровой площадки. Он настроил телескоп и предложил посмотреть. В замке была своя обсерватория, Айра даже помнила, как там проводили занятия и, как только темнело, в ней собирался извечный коллектив из четырех магов, не сменившийся до сих пор. Они и сейчас были там. Поэтому Рувнет просто попросил один из небольших телескопов и принес сюда. Когда-то он увлекался астрономией, и многое еще помнил. Айра знала всего несколько созвездий, но, несмотря на посредственные познания в этой области, могла часами всматриваться в уходившее в вечность пространство, усеянное мириадами звезд.

В телескопе виднелась небольшая светящаяся размытая область голубовато-сиреневого цвета, переходившего в бледно-желтый и зеленый. На ее фоне различались яркие белые точки.

— Что это? — спросила Айра.

Лицо Рувнета вдруг оказалось рядом. Айра почувствовала его тепло в осеннем холоде и приятный еле уловимый запах кожи.

— Туманность «Аркизианы», — сказал он, — самая яркая.

Айра снова посмотрела в телескоп.

— Похожа на крылья бабочки.

— Да, — ответил Рувнет, тоже смотря в стекло. — В большой телескоп ее, конечно, видно лучше, но там сама знаешь кто.

Она опять почувствовала его тепло, совсем близко. Рувнет повернулся к ней, улыбнулся и выпрямился. В сумраке его волосы казались темными, а кожа смуглой.

— Давай попытаемся увидеть что-нибудь еще, — предложил он и начал разворачивать телескоп.

«Ну почему ты такой правильный?» — подумала Айра.

Рувнет стоял к ней спиной, настраивая телескоп.

— А на что мы сейчас будем смотреть, Н..? — спросила она и чуть было не назвала его Ником.

Он указал пальцем в небо, где расположилось созвездие из девяти звезд.

«Он ведь мне нравится,» — подумала Айра.

«Кого ты обманываешь?» — сквозь толщу сознания пробился слабый внутренний голос. — «Себя, конечно» — ответил он на свой вопрос. — «И, кажется, у тебя неплохо получается.»

Айра облокотилась о перила. Она всматривалась в звезды, словно они могли дать ответы на вопросы. Рувнет подошел к ней. Они стояли близко друг к другу, смотрели на одни звезды, но видели разные.

Они подошли к лаборатории, держась за руки. Ник хмуро покосился на них и вошел первым. За ним вошла Айра.

— У вас появилась скверная тенденция к опозданию, — как бы между прочим заявил Саймир, раскладывая что-то на столе.

— Десять минут ничего не решат, — ответил Ник, — давайте начинать.

— Хорошо, — сказал Саймир, — давайте. Я приготовил все необходимое.

— Отлично, — похвалил Ник.

Он взял две пробирки и вылил их содержимое в чашу.

— Давай помогу, — предложила Айра. Плохое настроение Ника читалось по резким движениям, с какими он брал и ставил предметы, и несвойственной ему немногословности. Воздух словно наполнился электричеством, готовый разрядиться в любой момент.

— Я справлюсь, — ответил он, добавляя в чашу содержимое еще одной пробирки.

Саймир недовольно наблюдал за его действиями.

— Подожди минуту, — прервал он, — я достану записи.

— Я помню.

— Все же лучше подстраховаться.

Он полез в шкаф, извлек оттуда папку с бумагами, открыл ее и стал диктовать:

— Одна часть янтарного тигемина, две части полигирала, одна — ксерона.

— Есть, дальше.

— Две части ребигской соли.

Ник отмерил ложкой необходимое количество.

— Дальше.

— Постойте, — прервала Айра. — По-моему это была не ребигская.

— Именно ребигская, — возразил Ник. — Разве я не знаю, как она выглядит?

— Надо проверить.

— Дальше.

— Пожалуйста, проверь, — настаивала она.

Ник молча сверлил ее глазами. Она подошла сама и прочла вслух неразборчивую надпись на пузырьке «ривильская соль».

— Ох, ё-ё-ё, — только и успел вымолвить Саймир.

В ту же секунду комната заполнилась едким серым дымом, и раздалось громкое «бабах».

Видно не было ничего. Двое кашляли где-то в углу, закрывая рукавом рот и нос. Саймир оказался самым быстрым: он вовремя задержал дыхание и, как только прогремел взрыв, бросился открывать окна и сам наполовину высунулся наружу. Следом за ним то же проделали Айра и Ник.

Вид у Ника был побитой собаки. Он собирал с пола разбитую посуду и предпочитал не смотреть в сторону Айры, пытавшейся придать тому, чему еще возможно, прежнюю форму. Он никак не мог понять, как получилось, что он перепутал соль.

Лаборатория сейчас напоминала жилище древнего человека: запачканные сажей стены, на полу куча всякого хлама и соответствующие ей чумазые обитатели.

— Повеселились, так повеселились! — высказал Саймир.

— Ладно, будет тебе. Все живы, остальное Ник восстановит, правда ведь? — съязвила Айра и всучила ему разбитые черепки, мол, сам разнес, сам и прибирайся.