Путь лидера

Глава 47

Говорившего разглядеть не получилось. Тот держал на ладони осколок кавиала размером чуть больше макового зернышка, чьего бледного света едва хватало чтобы выхватить из сумрака силуэт незнакомца. Не более. Однако, похоже, сам он прекрасно ориентировался в темноте.

— Ваше Высочество, как вы здесь оказались?

— Где «здесь»? — прохрипел Никаниэль, с трудом проталкивая слова сквозь раздраженное горло.

Эльф поднес к лицу Ника мех с водой, и принц принялся жадно глотать теплую, слегка солоноватую жидкость.

— Мы на дварфийском утилизаторе, Ваше Высочество. — объяснил благодетель, пряча бурдюк. — Меня зовут Селентор. Боги, за что вы так с нашей расой? — неожиданно принялся причитать он. — Единственный наследник престола в плену у шкребаных коротышек! Но ничего, ничего, — добавил эльф шепотом, — мы спасемся, обязательно спасемся… Вместе. Я помогу принцу, и меня наградят. Да-да, точно. Много-много тилуна. Много-много…

«Да он поехавший». — неожиданно понял Никаниэль.

Кем бы не был этот Селентор, крыша у него давно прохудилась, и ветра безумия захватили не только чердак, но и пару верхних этажей. Хотя идея о спасении Нику определенно понравилась. Знать бы еще откуда.

Утилизатор. О подобном месте принцу определенно слышать не доводилось.

Его размышления прервал скрип открывшийся двери, и неподалеку возник источник яркого света. Рядом остановился коренастый дварф с кавиальным фонарем на поясе.

Прищурив глаза, Никаниэль разглядел, что тот был одет в грубую шерстяную хламиду, пестревшую прорехами, и потертый шлем с отломанным наносником. В руке дварф держал сложенный несколько раз хлыст, а из клочковатой бороды торчали вплетенные в нее медные проволочки.

— На выход, рабы! — рявкнул он, почесывая шею. — Вас снова двое, а значит и работать сможете вдвое больше! Пошли, пошли!

Дварф замахнулся хлыстом, но Селентор уже суетился, всем своим видом демонстрируя покорность и готовность выполнять приказы. Он поклонился, затем подскочил к Нику, помог ему подняться, практически взвалил себе на плечи и потащил наружу.

После долгого подъема по горной лестнице ноги ощущались подобно двум переваренным макаронинам, и принц вяло перебирал ими, больше полагаясь на поддержку сородича. Хотя тот и сам выглядел крайне изможденным и чудовищно хромал, припадая на левую ногу.

Еще Никаниэль отметил, что они оба оказались раздеты и обладали лишь куцей тряпкой, намотанной вокруг бедер. А вот у дварфа на поясе висел устрашающих размеров нож, явно предназначенный не для чистки ногтей от грязи.

Пройдя сквозь дверь, отделявшую лишенный крыши загон, эльфы попали в просторную пещеру, свод которой терялся где-то в вышине. Стены украшали хаотичные мазки светящегося мха, а вдалеке виднелись огромные кованые ворота, запертые парой массивных балок.

— Сюда, Ваше Высочество. — прошептал Селентор, помогая Нику идти.

Они постепенно подходили к вольеру, из которого доносился оглушающий аромат тухлятины, смешанный с миазмами серы. Но, похоже, запах волновал только принца. Сзади уверенно топал по камню надсмотрщик, да и хромой эльф не выказывал никаких признаков неудовольствия.

По мере приближения вонь становилась все сильнее. У Никаниэля заслезились глаза. Он попытался остановиться, но Селентор неожиданно твердой рукой не дал ему этого сделать, продолжив тащить, как боец раненного товарища.

Внутри стоял полумрак, но Ник все равно сумел рассмотреть источник смрада — по всему полу ползали отвратительные белесые личинки размером с упитанную овцу. Лишенные глаз, они тыкались друг в друга, терлись боками, издавая влажные хлюпающие звуки, и безуспешно пытались кусаться похожими на присоски пастями с мелкими, крючкообразными зубами.

От сочетания зрелища и зловония принца вытошнило недавно употребленной водой, за что его тут же огрел плетью дварф. Из рассеченной на спине кожи заструилась горячая кровь, привлекшая внимание существ. Никаниэль отшатнулся, но надсмотрщик уже запер за ним дверь.

— За работу, твари длинноухие! — крикнул он, удаляясь. — Вернусь — проверю.

Длинноухие!

Осененный неожиданной догадкой, Ник вскинул руки и нащупал свои уши. Остроконечные, эльфийские. Негатор перекрыл действие артефакта? Принц по привычке потянулся к мане, но не смог ощутить ее присутствие.

Ах да…

Тогда он взялся за палец, где носил невидимое кольцо, но его там не было. Похоже дварфы сумели обнаружить при обыске и отобрали.

Кфхан. Значит потерял и его тоже. Хуже не придумаешь!

Погнался за ворами, чтобы вернуть Люминистилл, а в итоге лишился вообще всего и к тому же попал в рабство к бородачам. Кишка Мерфала, Минэма, за что?

Тут в потолке распахнулся люк, и на личинок хлынул поток нечистот, содержавший очистки, объедки, дерьмо и полусгнившие части тел. Вонь мгновенно усилилась стократ, хотя еще секунду назад казалось, что это невозможно. Но хуже всего, что мерзкие гадины тут же принялись жадно все это поглощать.

Никаниэль согнулся в очередном рвотном позыве, пусть тошнить уже было и нечем.

— Лучше гладить вдоль. — произнес Селентор, водя руками по кольчатому телу личинки. — Им так больше нравится.

— Что? — выдавил из себя Ник. Он отчаянно пытался научиться дышать в этой противной всему живому среде.

— Вдоль тела. — пояснил эльф. — Кавиалиты тогда лучше кушают. Нас поэтому тут и держат. Дварфы считают, что у эльфов самые нежные пальцы.

Принца передернуло от отвращения при одной мысли о прикосновении к этим тварям.

— Ваше Выс…

— Зови меня Ник. — перебил Селентора Никаниэль. Неизвестно как тот узнал в нем наследника Эльфхейма, но вот дварфам об этом сообщать точно не обязательно.

— Как прикажете, Ваш… Ник.

Борясь с тошнотой, принц сел возле товарища по несчастью и, пересилив гадливость, прикоснулся к твари. На ощупь она оказалась еще противнее, чем на вид — холодная; склизкая, как улитка; податливая и пористая, словно давно забытый на столе омлет.

Однако Никаниэль был слишком слаб, чтобы бунтовать. В его состоянии тот дварф с легкостью справился бы с ним даже без кнута и ножа. К тому же неизвестно сколько их тут вообще. Сперва предстояло прояснить обстановку. И кроме нового знакомого обратиться было не к кому.

— С чего ты взял, что я принц? — задал первый вопрос Ник.

— До вас тут был еще один эльф. — отвечал Селентор, продолжая водить руками по тельцу личинки. — Он много рассказал. О том, что у нас сменился король, что у него родился сын с очень необычной внешностью. А потом еще один, но от другой женщины. Такой позор. — пленник глубоко вздохнул. — Но я не осуждаю, нет. — встрепенулся эльф, вспомнив с кем говорит. — Его Величество может делать все что захочет. Пусть только припасет для меня тилуна. Я так давно не ел тилуна…

Сменился король? Это сколько же он тут сидит? Талирион правит уже не одно столетие! Немудрено, что у бедняги прохудились мозги.

— И что стало с тем эльфом?

— А? — вздрогнул Селентор, вынырнув из грез о тилуне.

— Эльф. Который рассказал обо мне. Где он?

— Ах тот… Убили за попытку побега. И скормили кавиалитам. А мне сухожилие разрезали. Сказали — на первый раз.

Никаниэль посмотрел на ногу собеседника и увидел там страшный шрам над самой пяткой. Он выглядел так, будто ступню пытались отпилить тупым ножом, но бросили на полпути и оставили как есть. Удивительно, что тот вообще мог ходить с подобной травмой.

Неожиданно из всего тела личинки начала выделяться липкая слизь.

— Собирайте ее и отбрасывайте в сторону. — сказал Селентор, делая то же самое со своей. — Скоро полезет.

От прикосновения к соплеподобной субстанции кожу пальцев начало щипать, но Ник все равно очистил свою особь, и, как только он закончил, существо мелко затряслось, и с обратной от пасти стороны показался… кристалл в форме шестигранной призмы нежно-голубого цвета.

Кавиал.

Несмотря на плачевность ситуации, Ник громко расхохотался. Получалось, что короли и богатеи всего Альйона за бешенные деньги скупали дерьмо подгорных личинок. Которые, ко всему прочему, питались гнилью и биологическими отходами. Да уж, определенно есть над чем посмеяться.

Утилизатор. Теперь понятно почему дварфы не возмущались сплавляемым по Строптивой трупам. Они скармливали их кавиалитам, а продукт жизнедеятельности обращали в доход. Кто еще мог бы такое придумать? Куда уж драконидам, продающим свою кожу.

Долго смеяться не вышло, потому что «сопливиться» скоро начали одна личинка за другой, и эльфы едва успевали их наглаживать. Весь процесс происходил под неусыпным контролем надзирателя, который самолично складывал кристаллы в грубо сколоченный ящик.

А когда добыча кавиалов закончилась, он унес результат промысла, оставив пленников дальше массировать живых утилизаторов.

— И долго нам тут торчать? — спросил Никаниэль, разглядывая собственные руки. Похоже слизь кавиалитов содержала какое-то вещество, разъедавшее кожу. Пальцы выглядели полупрозрачными, и местами даже сочилась кровь. Хотя особой боли, как таковой, не ощущалось. Или просто она была слабее, чем во всем остальном теле.

— Пока мох на стенах не начнет гаснуть. — равнодушно ответил Селентор. — Потом покормят, и можно спать. А пальцы за пару дней заживут. — отметил он, проследив за взглядом Ника. — У них тут вода целебная, или типа того.

— И что, каждый день так? — осведомился принц, кивнув головой, на копошащихся личинок. К запаху он уже практически принюхался, хоть порой тот еще заставлял глаза слезиться.

— Гладить каждый день. — подтвердил эльф. — А срут пореже. Вам сегодня повезло.

Сомнительное везение. Но да Лаод бы с ним. Нужно выяснить как из этой клоаки выбираться.

Внезапно со стороны ворот послышался сильный глухой удар. Как будто в нее с разбегу врезался баран размером с лавку торговца. Запоры, натужно скрипнув, выдержали, а вот Селентор даже не вздрогнул.

— Что это было? — поинтересовался Никаниэль.

— Это? Ах э-это. Говорят в нижних туннелях Дварфгона живут какие-то страшные твари. Никто их не видел, а кто видел уже не расскажет. Но они до нас не доберутся, можете не беспокоиться. А другой проход патрулируют солдаты. Да и поспокойнее там.

Страшные твари? Другой проход? Это может пригодиться…