Расстрел на площади

39. Разведка

— Ваши футбольные матчи, Виссарион, отменяются, — стрекотала Победа, лихорадочно роясь в шкафу, чтобы найти одежду попроще. Сегодня с утра она вырядилась в ту самую нежнейшую кофточку.

Тот симпатичный солдатик обещал прийти к ней. Уже два дня Победа готовилась к встрече. Впервые ее новая влюбленность не разродилась никакими стихами. Вчера ночью она, как обычно, села за тетрадь, но ничего не смогла написать. Зато бигуди, на которых она промучилась целую ночь, придали ее головке очаровательную барашковую курчавость. Помадой Победа вывела тоненькие губки и придала румянец и без того румяному лицу.

«Неужели и у меня будет наконец свой парень?» Просидев дома часа два и выглядывая на каждый шум в окошко, Победа, вконец разругавшись с братом, который откровенно над ней подсмеивался, решила идти в город. Она подумала, что Митя, возможно, забыл, где находится их дом, и кружит на площади, не зная, как узнать адрес.

Город удивил ее своей необычной для такого времени пустынностью. Но самое поразительное было то, что булочная у завода оказалась закрытой. Победа мечтала купить сладкий бублик за шесть копеек и пожевать его по дороге, так как со своими сердечными переживаниями она совсем забыла поесть дома.

Побродив возле магазина, девушка наткнулась на древнюю старуху и спросила, почему не работает булочная. Та прошамкала в ответ, что начинается война. Окинув презрительным взглядом выжившую из ума бабку. Победа двинулась в парк. Но и там народу было немного. Покрутившись по дорожкам и не найдя даже, где потратить свою небогатую наличность, Победа опустилась на скамейку, упорно выглядывая человека в солдатской форме. Однако ни одного военного на горизонте не намечалось.

Становилось совсем жарко, солнце поднималось все выше и выше.

Наконец она увидела, что к ней несется Лида.

— Ты чего тут сидишь? Я уже у тебя дома была, Виссариона пытала. Он говорит, что ты в разведку ушла.

— В какую разведку? Я ему уши надеру, змеенышу.

— Господи, там такое происходит. Такое…

— Где?

— Да на заводе. Рабочие собрались, работать отказываются. Требуют возвращения прежних расценок. Говорят, мы до самого Хрущева доберемся. Меня послали за простынями. Будем плакаты писать.

— Да ты что?!

— Конечно, я к тебе забегала, хотела у тебя материю попросить. Васька говорит, мы и на площадь пойдем, если нужно будет. Айда на завод!

Победа было согласилась, но потом, как истая женщина, оглядев себя, подумала, что кофточку надо будет приберечь до следующего ответственного случая, а на заводе ее нечего трепать.

— Лид, давай забежим ко мне, я переоденусь.

— Некогда мне, Бедка, ты сама приходи.

Дома Победа застала Виссариона, который колотил футбольным мячом в стену над кроватью.

— Совсем, что ли, обалдел? Мало тебе улицы.

— Мать приходила, сказала, чтобы ты ее дождалась, никуда не ходила. Она к Павлу Ивановичу пошла.

— Некогда мне. Я — на завод.

— И я с тобой.

— С ума сошел, чего там тебе делать? Да и не пустят тебя.

— Ага, буду я кого-нибудь спрашивать. У меня свой лаз есть. — Виссарион, сделав круглые глаза, прошептал: — А я знаю, что там.

— Где Игорь?

— Да, наверное, тоже на заводе. Бед, ну возьми меня с собой. Я вам тоже помогу. Оружие буду подносить.

— Какое оружие? Рехнулся?

Старенькое застиранное платье наконец отыскалось, и Победа бросилась на улицу.

Митя был уже забыт, ее полностью захватили новые события…