Расстрел на площади

7. Паника

— Уже началось? — Запыхавшийся комсорг Милютенков вбежал в директорскую приємную и уставился на строгую, с серым сушеным личиком секретаршу Лидию Ивановну, восседавшую на своем неизменном посту — за разбитой печатной машинкой «Ундервуд».

Лидию Ивановну боялись все. И потому, что ей первой попадали в руки все приказы и распоряжения, и своими сильными пальцами она отстукивала их текст по клавишам машинки; и потому, что она единственная могла себе позволить войти в директорский кабинет без стука, как само собой разумеющееся; и потому, что она всегда оказывалась тем самым звеном в цепочке, без которого безнадежно нарушалась связь между простыми смертными, корпевшими с утра до ночи в запыленных шумных цехах завода, и сильными мира сего.

Из уст в уста передавалось, как легенда, что уборщица, в неурочный час заглянувшая в директорскую приемную, слышала, как секретарша Лидия Ивановна, печатая шаг, самолично надиктовывала текст очередного высокого приказа и при этом фамильярно называла самого директора электровозостроительного товарища Петухова Л.К. Леней. Директор товарищ Петухов, по утверждению уборщицы, добросовестно конспектировал.

— Вот те крест! — испуганно повторяла на каждом углу уборщица, сообщая обо всем этом, и в доказательство своих слов мелко крестилась морщинистой ручкой.

Впрочем, в последнее мало кто верил. Это какой же властью и силой надо обладать, чтобы заставить директора товарища Петухова записывать под диктовку!

Как бы то ни было, на протяжении долгих лет Лидия Ивановна умудрялась сохранять и упрочать свою репутацию «серого кардинала», и никому не приходило в голову удивиться, когда к ней, а не, скажем, в профком, ходила бить челом учетчица Валька Строганова, чтобы получить место в заводском общежитии.

Что вы думаете? Место было получено!

— Уже началось?.. — повторил комсорг, умоляющим взглядом уставившись на Лидию Ивановну, будто ожидая, что она из жалости опровергнет его слова.

Секретарша мрачно поглядела на Милютенкова поверх очков и кивнула.

— Значит, можно войти? — робко поинтересовался тот.

— Нужно! Только тебя и ждут.

Покрывшись испариной, Милютенков прошмыгнул в кабинет и, пробормотав дежурное «здрась-сь-сь…», занял свободный стул в уголочке.

Товарищ Петухов смерил опоздавшего негодующим взглядом, но сам факт опоздания никак не прокомментировал.

— …Итак, — продолжил начатую речь директор, — вывод один: дыма без огня не бывает. Он, конечно, разыгрывает из себя наивного мальчика, но меня, знаш-кать, на мякине не проведешь! Я с ним поговорил несколько минут и понял: дело ясное, что дело темное. Просто так, да еще из столицы Москвы ехать, чтобы посмотреть на то, как мы живем? Ну, знаш-кать, дудки, ни за что не поверю! Я пытался навести справки: не связан ли приезд этого писаки с ситуацией на заводе. Насколько мне известно, никаких кляуз в Москву от заводских вроде бы не поступало. Значит, что остается?

Директор товарищ Петухов обвел присутствующих суровым взглядом.

Присутствующие нервно переглядывались, строя догадки, касавшиеся, впрочем, не столько причин прибытия в Новочеркасск столичного литератора, сколько того, как этот визит может отразиться на их личном положении.

За широким и длинным столом сидели все руководство завода и представители общественных организаций. Не забыли призвать к совету даже мать-героиню Абрамову, славившуюся среди заводских рабочих и представителей инженерных служб не только количеством детишек и неохватным материнским бюстом, но и своей непроходимой тупостью.

— Остается только гадать! — веско заключил Петухов, так и не дождавшись реакции собравшихся.

— Меня интересует, — подал голос главный инженер, — почему о приезде он не предупредил заранее? Мы могли бы организовать встречу, устроить номер люкс в гостинице.

— Это-то и подозрительно! — кивнул начальник ОТК.

— Он сказал, что интересуется жизнью и бытом простых заводчан, — сообщил Петухов, — хочет, знаш-кать, познакомиться с молодыми рабочими, побродить по цехам и территории завода…

— Может, сослаться на то, что у нас закрытый объект, и послать его куда подальше? — предложил вохровец.

Все загалдели.

— А если он в Москву пожалуется?

— А вдруг — прямо в министерство?

— Забирай выше. В ЦК может пойти!

— Может, ему надо охоту организовать и вообще досуг, а?

— Предлагаю приставить к нему кого-нибудь из комсомольской организации… вроде как в качестве экскурсовода! Чтоб следить удобнее было!

— А если догадается?

— Мы скажем: обычай, местное гостеприимство!

— А я думаю, его в детский сад-ясли надо сводить, — невпопад предложила мать-героиня Абрамова. — Пусть поглядит-порадуется, как мы о своих детишках заботимся!

Все посмотрели на нее, как смотрят на тяжело и неизлечимо больного.

— Очень ему надо детские горшки разглядывать!

Директор товарищ Петухов внимательно выслушивал речи жарко спорящих подчиненных. На душе его было неспокойно. Когда на завод приезжала очередная комиссия, он знал, как действовать: культурная программа, сытный обед, посещение цехов по тщательно составленному маршруту, исключающему возможность посетителей заглянуть, куда не надо, плюс общение с передовиками производства. Члены комиссий всегда оставались довольны, — а что еще требуется!

Однако вкрадчивый писака из Москвы, который нынче днем решительно распахнул дверь директорской приемной, — он был неожиданностью, а неожиданности, как известно, в жизни директора крупного промышленного предприятия бывают только крайне неприятными.

Товарищ Петухов изобразил занятость и предельное дружелюбие. Хотите гулять по территории завода, знакомиться с жизнью рабочего класса? Пожалуйста! Хотите заглядывать в дальние закоулки цехов и присутствовать на собраниях коллектива? Милости просим. Желаете общаться с рядовыми рабочими предприятия? Всегда рады.

В разговоре товарищ Петухов не преминул ввернуть несколько неназойливых цитат из последних партийных документов и, казалось, оставил о себе в сознании гостя весьма лестное впечатление.

Впрочем, кто их, столичных прохвостов, разберет, что там у них на уме!

— А что, если организовать банкет? — предложил комсорг Милютенков, до этой минуты отсиживавшийся в своем уголке и лихорадочно соображавший, как бы замять казус с опозданием. — Устроим какую-нибудь крупную дату в жизни завода. Столько-то лет с момента закладки первого кирпича. Столько-то месяцев со дня пуска конвейера. Или еще что-нибудь в этом роде. Пригласим этого писателя как бы для ознакомления с досугом предприятия. Он, конечно, наберется под завязку — и сам все выболтает: зачем приехал, почему!

— А если не наберется? — полюбопытствовал кто-то.

— Куда ж денется!

— Вы, комсомольские активисты, всех по себе судите.

— В принципе предложение дельное, — пожевав губами, заявил директор товарищ Петухов. — Мы, знаш-кать, таким образом сразу трех зайцев убить сможем. Во-первых, проведем культурное мероприятие, и это нам зачтется, когда потребуется. Во-вторых, попробуем расколоть московского писаку, чего ему от нас надо. В-третьих, он же нам еще за это спасибо скажет, потому что будет о чем в книжке писать.

— Надо выбрать ответственного! — предложила председатель месткома, которая больше всего на свете любила, когда ее выбирали.

— Комсомол предложил, пусть комсомол и отвечает, — сказал, к разочарованию председателя месткома, Петухов. — Это, знаш-кать, поручение особой степени важности, здесь нужна молодая энергия и задор. Надо решить, что именно празднуем, — и, как говорится, вперед и с песней!

— А деньги? — робко поинтересовался Милю-тенков, донельзя расстроенный свалившейся на плечи обузой и на чем свет стоит клянущий себя за проявленную инициативу.

— Что — деньги? — не понял директор.

— Как это — что? Нужны средства на проведение праздника. Где я их возьму?

— Ну, знаш-кать! — надулся Петухов. — С деньгами каждый дурак организовать может, а ты без денег организуй! Есть у тебя какая-нибудь заначка?

— Какая-нибудь есть, — нехотя отозвался комсорг.

— Вот и славно. А мы подсобим, когда понадобится. Ну что, совещание можно считать закрытым. Надеюсь, не надо предупреждать, что все, о чем мы только что говорили, останется между нами. Вас это особенно касается, товарищ Абрамова, — строго поглядел директор на зардевшуюся, словно нецелованная девушка, мать-героиню, — а то вы у нас поговорить любите. И отдельно прошу: никакой паники! Этот наш столичный гость ни о чем не должен догадаться. Действовать надо спокойно, размеренно, как само собой разумеющееся. Предупредите рабочих, чтоб не болтали лишнего. А то с ними у нас будет разговор короткий! — И он плашмя ударил широкой ладонью по столу.

Все вновь загалдели и, поднявшись с мест, потекли к выходу. Плюхнувшись в кресло, директор провожал их тяжелым взглядом.

Когда голоса стихли, дверь директорского кабинета, только что затворившаяся за последним посетителем, вновь отворилась и на пороге возникла секретарша Лидия Ивановна.

— Ну и как? — спросил директор товарищ Петухов.

— По-моему, все в порядке. Только с комсомольцем надо было построже. А то совсем разболтался!

— Ничего, — устало пробормотал Петухов, — ничего. Налей-ка ты мне, Лида, коньячку. А то что-то устал я сегодня, сил нет.

Из рабочего донесения Захаренко И. А.

«…Живу на квартире у гостиничного администратора М. Д. Патрищевой. Снимаю отдельную комнату. Хозяйка квартиры — одинокая женщина, мать двоих детей. Муж несколько лет назад погиб в результате автомобильной катастрофы (попал под грузовик в пьяном виде). Дочь — восемнадцати лет, рабочая-шлифовальщица на электровозостроительном заводе. С ее помощью рассчитываю завязать в рабочей среде нужные связи и получить необходимую мне информацию. Сын — тринадцати лет, учащийся школы. По окончании восьмилетки собирается поступать в военное училище. Уровень жизни в семье — средний. Судя по ежедневному меню, они не испытывают острой нужды в продуктах. Насколько я понимаю, хозяйка периодически использует свое служебное положение, поселяя в гостиницу вновь прибывших за вознаграждение.

…По первому общению с директором электровозостроительного завода Л. К. Петуховым могу судить, что он человек идейно выдержанный и политически грамотный. Поддерживает активную связь с заводской партийной организацией и вышестоящими органами. Антисоветских и антиправительственных взглядов не выказал.

У нас состоялось короткое знакомство, он обещал всемерную помощь в «сборе материала для литературного произведения» о рабочем классе Новочеркасска. Моя легенда по-прежнему действует безупречно.

…Состояние завода во всех смыслах могу оценить как среднее. Материальная часть содержится в относительном порядке, хотя по отдельным приметам возможно предположить, что и здесь тайно процветает мелкое воровство. Я заметил, как во время моей ознакомительной экскурсии по территории завода, которую специально для меня проводил комсорг предприятия Милютенков Т. Ф., человек в рабочей спецовке незаметно проскользнул сквозь щель в ограждении, прижимая что-то к груди. Таким образом, всесторонняя проверка соответствующими органами на предприятии не помешала бы.

Настроения рабочих я пока не уловил в полной мере. Комсорг сказал, что в ближайшее время состоится прием в партию молодых рабочих, хорошо зарекомендовавших себя в производственной и общественной жизни. Непременно познакомлюсь с кандидатами и попытаюсь выяснить их внутренний настрой.

…Продолжаю наблюдения и жду дальнейших инструкций».