Режим черной магии

Глава двенадцатая

Дернувшись, когда машина Ника запрыгала на железнодорожном переезде, я проснулась и села ровно, вытирая уголок рта. Увидела Джакса, барабанящего пятками по зеркалу заднего вида, совсем как его отец, потом осмотрела салон. Блин, я уснула на груди у Пирса, а сейчас, подняв глаза, увидела, что мне улыбается Том. И смотрит из-под шляпы, вопросительно приподняв брови. Смутившись, я стала рассматривать уходящие назад дома. Низкие, приземистые, грязные от небрежения и безразличия. Судя по приметам, мы не только не выехали за реку, а еще и забрались глубоко на территорию людей. Не лучшая часть Цинциннати. В свете закатного солнца сидели перед грязными витринами безработные.

Ник глянул на меня и снова на дорогу.

— С возвращением, спящая красавица, — сказал он.

Пульс бился медленно, и голова была тяжелая.

— Только не говорите мне, что я храпела, — попросила я, плотнее заворачиваясь в старушечью кофту. В машине было тепло, но я чувствовала себя слишком незащищенной.

Пирс обдуманно хмыкнул, зашевелился, случайно зацепив мое колено.

— Дженкс сказал бы, что ты очень мило храпишь.

Я неубедительно улыбнулась в ответ. Мило храплю. А не «я придерживаюсь мнения, что твои звуковые назальные выдохи весьма приятны на слух». Теряет уже свои речевые особенности — хотя я и не против.

Смутно вспомнились два мужских голоса, вплетающиеся в мой сон напряженной тихой битвой. Очевидно, я что-то пропустила.

— Куда мы едем? — спросила я, все еще не соображая, где мы. Конечно, я нечасто бывала в самых бедных человеческих кварталах Цинциннати.

Ник не отводил глаз от ухабистой улицы; желваки на скулах слегка выдавались.

— Ко мне домой. То есть, в один из моих домов. — Он посмотрел на изрезанное запястье, потом на маленькие, но очень дорогие, судя по виду, часы. — Там достаточно надежно.

Приоткрыв окно, он тихо сказал Джаксу:

— Ты не откроешь нам дверь?

Пикси вылетел, стрекоча крыльями. Я не могла не заметить, что черная рубашка Джакса порвана, а ботинки стоптаны. Очевидно, что жены у него нет. Если он хочет, чтобы после него остались дети и выжили, ему надо где-то в ближайший год заводить семью — или рисковать, что после его смерти их вырежет первый же фейрийский клан, увидевший, что у них нет патриарха.

Мужчины оба замолкли, и я, чувствуя себя неловко, рассматривала витрины. У Ника, наверное, здесь проблем нет, но даже я хорошо бы подумала, прежде чем ходить здесь в темное время. Слова лепреконихи не шли из головы, и я спросила:

— Ник, не пойми меня неправильно, но почему ты мне помогаешь?

Ник внимательно глянул мне в глаза и снова стал смотреть на дорогу.

— Разве это не очевидно?

Я мотнула головой:

— У нас все в прошлом. Кончено. Мне казалось, я не оставила здесь неясностей.

Ник остановился на красный и поднял свое стекло, когда стоящая перед нами машина изрыгнула клуб синего дыма.

— Я мог бы дать ковену тебя захватить, — сказал он, поджав губы.

У меня лицо вспыхнуло:

— А кто поручится, что ты спас меня от Вивьен не для того, чтобы сдать самому и получить премию целиком? — спросила я тоном обвинителя. — Ты мне не вешай на уши лапшу, типа «я тебя мог выдать, но не выдал, так что верь мне!» А я могла Гленну сказать, что ты был у меня в гостиной, через три минуты после твоего ухода. Я тебе ничем не обязана.

Ник покраснел, и выступил на лбу шрам, оставленный Алом.

— Я не умею драться колдовскими заклинаниями. Кроме того, Пирс вполне справился с помощью черной магии.

Пирс застыл. У меня пульс застучал молотом, я опустила глаза к своим рукам, сложенным на коленях. Ник достаточно долго болтался рядом и мог увидеть вылетающие из церкви проклятия. Черт побери, почему ему удается устыдить меня тем, чего я не делала?

— Итак, — сказал Ник сдавленным голосом, проезжая перекресток, — ты осознаешь наше положение?

Наше положение? Общего у нас нет.

— Я не верю тебе, а ты не веришь мне? — предположила я.

На длинном лице Ника читалась обида:

— Я тебе сказал, что мы квиты.

Я не удержала язвительного хмыканья:

— И чем это улучшает ситуацию?

Он хочет начать с чистого листа. Ага, как же. После того, как он обо мне информацию сливал демонам? Вряд ли получится.

Ник, нахмурившись, резко свернул влево на закрытую заправку, похожую на точку перебивки номеров на краденых машинах, и остановился в открытом отсеке. Увидев, что там кто-то есть, я потянулась за амулетом маскировки.

— Он тебе здесь не нужен, — сказал Ник оскорбленным голосом. — Никто тут не настучит.

Я поколебалась, потом опустила амулет обратно в сумку — не потому, что поверила Нику, а потому что он мне может понадобиться позже, чтобы скрыться. Ник вроде бы смягчился, но Пирс неодобрительно кашлянул вполне понятным предупреждением, отчего Ник завелся еще больше.

Джакс парил снаружи за закрытом окном, и когда Ник припарковал автомобиль, кто-то опустил дверь гаража, отрезая свет и создавая у меня ощущение захлопнувшегося капкана.

— Подожди здесь, — сказал Ники вышел, взяв с собой сумку из кофейни. Дверца захлопнулась с громким стуком, и Ник пошел здороваться с вышедшим ему навстречу человеком — какой-то сложный ритуал рукопожатий. Я отметила, что Пирс запоминает последовательность. Лей-линейщик такое запомнит с одного взгляда.

Ник засмеялся, вполне вписываясь в грубоватую компанию людей, истощенных бримстоном и тяжелой жизнью. Джакс сидел у него на плече — явно с ними знакомый. Я беспокойно смотрела, как Ник разговаривал с этим мужиком, и оба они смотрели на машину. На нас.

— Я отмечаю, что в машине Ника гораздо больше рукояток, нежели в твоей, — сказал Пирс, разглядывая приборную доску.

— Машина Ника быстрее маминой, — ответила я, сидя вполоборота, чтобы не спускать глаз с Ника. — Не трогай ничего, может взорваться.

Не могло, конечно, но Пирс убрал руку.

— Я ему не верю.

— Я тоже.

Ник взял с верстака ножницы для резки металла, и я потрогала ленту на руке, надеясь от нее вскоре избавиться.

— Если ты не считаешь должным ему доверять, зачем мы до сих пор здесь? Это очень раздражает — торчать на месте, как столб в заборе.

Я задумалась об этом на миг, сперва соображая, что он говорит, а потом думая, почему мы не ушли. На оскорбленные чувства Ника мне было наплевать, но все же я осталась.

— Мне надо поспать, — ответила я наконец, — и я не хочу это делать в автобусе, кружащем по улицам Цинциннати. — Я глянула на Пирса и удивилась, увидев, что он сильно напряжен. — Успокойся. Я Ника знаю пару лет. И все было нормально, пока не разошлись. Я ему не доверяю, но думаю, что он когда-то любил меня, как умеет. Хотя и продавал Алу сведения обо мне.

Последние слова я едва слышно пробормотала, но Пирс повернулся взглянуть на Ника.

— Двурушник, — сказал он. — Ты намного лучше умеешь прощать, нежели я, Рэйчел. Я бы…

Он осекся от моего резкого взгляда.

— Что? — спросила я, вспомнив его черную магию. Черную не только по названию — по действию. — Что бы ты сделал, Пирс?

Он опустил глаза, промолчал, и я сердито повернулась к Нику. Чем больше я узнавала Пирса, тем больше тревожилась. И вообще нянька мне не нужна.

Через заднее стекло я смотрела, как Ник отдал парню из гаража пакет из кофейни и побрел в нашу сторону. Пирс прищурился, когда Ник открыл дверь и заглянул внутрь.

— Снять вам эти ленты? — спросил он, показывая ножницы.

Я тут же толкнула Пирса, чтобы выходил, взяла свою сумку и вылезла вслед за ним. Пахло ацетиленовой сваркой и машинным маслом, и трое мужиков в лохмотьях смотрели, как я протянула руку. Кожи коснулся холодный металл, я поежилась, когда ленту перерезали. Она распалась с легким хлопком, и я потерла руку.

— Господи, как хорошо! — сказала я, тянясь к лей-линии и по дороге соображая, где мы. — Спасибо, Ник.

Наполнив ци энергией, я еще немного сложила ее в голове. Сразу легче стало уверенно стоять под взглядами трех мужчин, говорящих вполголоса и с таким акцентом, что мне трудно было разобрать. И колени тоже стали лучше.

— Спасибо, — процедил Пирс, и Джакс нырнул серебристой дугой, подхватил ленту Пирса, не дав ей упасть на бетон, и положил обе на высокую полку. Я не удивилась, что Пирс продолжал выглядеть как Том, когда ленту сняли. Наверное, он свой истинный облик держит про себя по каким-то причинам, — как я сохранила про запас маску старой леди.

Ник посмотрел, куда Джакс положил фиксирующие ленты, потом повернулся к нам.

— Всегда пожалуйста. — Ник, казавшийся еще тощее, бросил ножницы на ближайший верстак, об который они стукнулись и остались лежать. — Хотите на несколько часов завалиться? У меня тут есть комната через улицу.

Я несколько нервозно поежилась в этом холодном гараже, никогда не видящем солнца, окруженная металлом, инструментами для разборки автомобиля до косточки и мужчинами, которые с этим инструментами возились.

— С удовольствием. Спасибо, Ник.

Когда мы шли к двери, я вложила пальцы Пирсу в ладонь, чем дьявольски его шокировала, но я хотела, чтобы Ник понял: его помощь для нас ничего больше, чем случайная встреча, не представляет. Мужики рассмеялись при виде реакции их обоих, но мне было наплевать. Если они думают, что я — неуверенная в себе легкомысленная дешевка, то тем лучше.

Пирс нахмурил лоб, и вдруг лей-линейное давление между нами исчезло: он подключился к той же линии и зарядился примерно тем же количеством энергии, что и я.

Ник увидел, как пальцы Пирса переплелись с моими. Не меняя выражения лица, он открыл дверь для людей, сделанную в воротах гаража.

— Джакс! — позвал он, и пикси рванулся к нему, забился в наружный карман линялого драпового пальто Ника. Солнечный свет осветил нам ноги. — Прямо через улицу, — сказал он снова, щурясь на яркое весеннее солнце.

Мы с Пирсом пошли следом. Пирс поглаживал мне пальцы уже тверже, и я почувствовала неожиданно, как согревается ладонь. Что он там делает? — подумала я и выдернула руку. Пирс улыбнулся, я посмотрела на него сердито. Это не была протяжка энергии, но что-то это было. И его бойкая походочка мне тоже не нравилась.

Дом, к которому шел Ник, казался больше других. Я предположила, что когда-то здесь был кинотеатр: полинявшая вывеска «СОЛЕНЫЙ ШОКОЛАД» висела там, где когда-то писалось название фильма. Театр с ужином? Ноя поняла, что нет, когда мы вошли через щитовую дверь в широкое фойе с незажженной неоновой надписью, поясняющей, что здесь находится бар «Соленый шоколад». Еще пара щитовых дверей, за ними тихий зал, уставленный столами, танцпол с тремя шестами, запах бримстона и длинная стойка бара. И там тоже шест для стриптиза. Никого не было, но потушенное световое табло напомнило мне о Кистене.

— Ты живешь над стрип-баром? — спросила я, и Ник покосился на меня, вытаскивая из кармана единственный ключ и открывая боковую дверь, выкрашенную под цвет стен. За ней обнаружилась узкая лестница, укрытая выцветшим ковром, и голые стены, уходящие вверх — этажа на три. Я посмотрела туда — и внутренне сжалась. Смерть моим коленям.

— Наверху, последняя дверь в конце коридора, — сказал Ник, жестом приглашая меня проходить, и Джакс первым полетел вверх, взмыв с воротника Ника по крутой сверкающей дуге. Похоже, что они вместе работают еще с Макино, и я подумала: неужто только то, что Ник — вор, так отличает меня и Дженкса от него и Джакса?

Ступени скрипели, пахло стариной, напоминающей об угольных печах и пасущихся на улицах свиньях. Пирс шел за мной. Я подняла глаза, услышав шаги, спускающиеся сверху. Это была очень высокая женщина, и я отступила в сторону, когда мы встретились посередине. На ней были черные кружева и мех — и то, и другое поддельное. Слишком много блеску.

— Привет, лапуля, волосы у тебя хорошие, — сказала она мне решительным хриплым голосом, и обернулась к Нику: — Привет, красавчик! Где Джакс?

— Наверху, — коротко бросил Ник. Явно ему не нравилась эта женщина — а может быть, мужчина?

Когда она прошла мимо меня, я улыбнулась ничего не значащей улыбкой. Простучали подковки сапог — и вдруг она издала возглас узнавания.

— Том! — завопила она, и Пирс прижался к стене, когда она к нему потянулась. На лице его отразился испуг, шляпа упала, он ее подхватил.

— Привет! — сказала женщина, ткнув его в плечо, отчего он еще сильнее вытаращился. — Том, Том-волшебник! Ты тут отлично выступил последний раз. Где тебя носило? Ходили слухи, тебя какая-то шлюха замочила в туннелях под городом? Вот же чушь народ несет! А ты знаком с Ники, оказывается? Будешь сегодня здесь? Оставлю тебе столик. Ты мне только скажи, я тебе пару моих лучших девочек придержу. Бесплатно, и за уборку не платить.

За уборку?

Ник с испуганным лицом смотрел на Пирса. Я тоже удивилась. Пирса здесь знают? Ну, класс. Вот, блин, лучше не придумаешь.

— Вы меня с кем-то спутали… мэм, — сумел выговорить Пирс.

Женщина обернулась на меня и засмеялась:

— А, да! Конечно! Извините, обозналась. Ладно, всего хорошего! Пока, Ники! — Голос ее стал выше. — Сегодня работаешь?

Ник покачал головой:

— Сегодня нет, Энни. Буду друзьям показывать виды.

— В клубе этих видов полно, — сказала она игриво, помахала ручкой и пошла дальше вниз. Плечи у нее были шире, чем у Гленна, и несла она себя почти с той же непринужденной грацией.

— Энни владеет этим домом, — объяснил Ник. — И клубом. С девушками своими очень хорошо обращается.

— Сдает тебе помещение? — спросила я, и Ник кивнул.

— И не задает вопросов, — добавил он, обходя меня, слишком медленно идущую.

Не сомневаюсь, подумала я, продвигаясь вверх. Меня догнал Пирс.

— Господи спаси и помилуй! — выдохнул он, потрясенный, поглядывая с опаской на ушедшую вниз Энни, стучащую каблуками по ступеням. — Закрадывается подозрение, что личина Тома не служит более сокрытию моего лица.

Акцент ушел глубоко в начало девятнадцатого века — было ясно, насколько он перенервничал.

— Ты правильно понял. — Я проследила за его взглядом до нижней площадки лестницы, откуда эта женщина послала нам воздушный поцелуй, потом вышла и крепко заперла за собой дверь. — Отчего ты не станешь прежним? Мне нравится, когда ты на себя похож.

Пирс оглядел лестницу:

— Не хотел быть взятым на заметку теми личностями в автомобильном сарае.

— В гараже, — поправила я, и он повторил про себя это слово, наморщив лоб.

Ник бесшумными шагами дошел до верха. Там через все здание шел коридор с дверями по одной стороне и окнами по другой. Похоже, что когда-то здесь был балкон над переулком, потом его заложили кирпичами для защиты от стихий.

— Нам в конец коридора, — сказал Ник. Кажется, ему, как и нам, хотелось поскорее уйти от возможных встреч.

Кто-то за стенкой на кого-то орал за неправильный выбор телепередач и за то, что весь йогурт сожрал.

Ник быстрыми шагами шел по коридору, за ним тащилась я на больных коленях, глядя в окна на тоскливое коричневое здание на той стороне улицы, освещенное холодным весенним солнцем. Что-то меня слегка насторожило, и я не удивилась, когда Пирс задрожал. Я посмотрела — он снова был собой. Даже пальцы его переменились. Стали не такими толстыми. Поменьше и половчее.

Ник остановился у последней двери, оглянулся, увидел Пирса, посмотрел на него еще раз, внимательней.

— Отличная работа, — сказал он, вытаскивая из кармана другой ключ. — Никогда бы не понял, что это ты, если бы не видел тебя рядом с Рэйчел. Демонская магия? Наверняка дорого обходится.

Пирс пожал плечами, разглядывая коричневый дом на той стороне.

— Кому-то пришлось умереть для этого. А это маскировка, сэр.

Ник остановился, вставив ключ в дверь. Похоже, решил передумать.

— Спасибо, что приютил нас, — сказала я, не желая тащиться вниз по лестнице и ловить автобус. — Поражена, что ты нас нашел — когда я замаскировалась под старуху.

Лицо Ника смягчилось, он повернул ключ и открыл дверь.

— Помнишь библиотеку? Когда мы вломились, чтобы посмотреть в отделе запрещенной литературы? На тебе было надето то же самое.

Я засмеялась, но Пирс был шокирован.

— Рэйчел, ты — похитительница? Уносить книги из… общественного учреждения?

Я улыбнулась мечтательно:

— Я только посмотреть хотела. Ничего оттуда не уносила.

Пик, правда, унес.

Но моя улыбка постепенно погасла. Именно в ту ночь я впервые встретила Ала. Он мне разорвал горло по просьбе старого мастера-вампира, в ту пору — хозяина Айви. Я выжила, как видите, но с этого началось все, что привело меня к теперешнему — бойкотируемая своими и по уши в долгу у того самого демона, который пытался меня убить.

— Мне нужны были книги заклинаний, — закончила я тихо.

— Почему же было просто не попросить? — удивился Пирс. — Не сомневаюсь, что если бы ты толково объяснила библиотекарю свое положение, он бы дал тебе доступ.

— Для меня бы не сделали исключение, — сказала я печально, зная, что я права. — Нравы сейчас совсем уже не те.

Начисто лишенная хорошего настроения, я вошла в квартиру Ника. Переступая порог единственной большой комнаты, я потерла демонскую метку, полученную в ту ночь, гадая, не то ли единственное решение полностью определило мою дальнейшую жизнь. Отчего кривит губы Пирс, я понятия не имела. Не в обиталище Ника тут дело, оно вполне симпатичное. Вполне. Жилье как жилье.

Это была угловая квартира с окнами на две стороны и стойкой комнатных растений под люком в потолке в кухне. Джакс уже пылил среди этой зелени, и в квартире пахло, как в оранжерее: зеленым и растущим. Вылинявшая кухня, маленькая и чистая.

— Будьте как дома, — сказал Ник, демонстративно кладя ключ на кухонный стол и садясь, чтобы снять грязные кроссовки.

Я прошла дальше. Пирс закрыл дверь. Черные туфли его медленно повернулись на жестком ковре. Одна большая комната с трехсекционной ширмой, чтобы как-то ее разделить. Полки на стенах между окнами, на каждой полно вещичек, которые я бы назвала мусором, если бы не знала, что они скорее всего бесценны. Не могла не задаться вопросом: была ли у Ника эта квартира до нашего разрыва?

Гостиная представляла собой диван перед большим телевизионным экраном, привинченным к стене. От окон ее закрывала ширма. Рядом с ней в углу — тоже из окон не видно — находилась стопка дорогостоящей аппаратуры — все черное и серебристое, свалено так, будто ничего не стоит. В последнем углу между двумя окнами лежал на двухфутовых шлакоблоках большой лист пластика, — очевидно, основа круга, где нет труб или проводов. Рядом с приподнятым камнем — запертый ящик. Совершенно ясно, что это все — для вызова демонов, и Пирс, пришедший к тому же заключению, неодобрительно поджал губы.

А черной магией, значит, заниматься можно?

— Тут хорошо, — сказала я, бросая сумку на диван.

Осторожно сев на край, оббитый выцветшей тканью, я сбросила с плеч пальто. Здесь было тепло — ради Джакса, — и по окнам тек конденсат.

Ник с довольным видом отошел от холодильника с бутылкой воды в руке.

— Пирс, хочешь пива? — спросил он, бросая бутылку мне.

Вода булькнула в моей руке, и я поставила ее на журнальный столик, не открывая. В голове мелькнули мысли о приправах в Алькатрасе.

Пирс не отводил глаз от этажерки с кожаными книгами, щурился, держа руки за спиной, читая названия. Значит, это обычные книги заклинаний: у демонских книг названий нет.

— Нет, я имею намерение оставаться в ясном уме, — сообщил он, не повышая голоса.

Решив, что Ник не станет магически заряжать для меня воду, я щелкнула крышкой и глотнула. Мой взгляд упал на статуэтку инкского божества, и я неспешно подошла к этой уродине.

— Настоящее?

Ник стоял, скрестив ноги, прислонившись к кухонному столу.

— Смотря кого спросить.

Смотря кого спросить, передразнила я его про себя. Болван.

Пирс вынул руки из-за спины, потрогал длинный кривой нож, лежащий на деревянной полке перед книгами в кожаных переплетах. Почти кинжал, а не нож.

— Настоящее, — сказал он, вертя и рассматривая подробности гравировки.

— Правда? — С рассчитанной небрежностью Ник отодвинулся от стола и успел раньше меня к Пирсу, взял у него нож из рук. — Я его нашел на распродаже чьего-то наследства. — Ложь до отвращения легко слетала с его губ. — Хозяйка сказала, что эта штука принадлежала капитану, отказавшемуся плыть обратно в Англию. Мне нож показался красивым. Когда-нибудь, может, узнаю, что означают слова на рукоятке.

Положив нож на полку повыше у нас над головами, он поставил пиво на журнальный столик и двинулся в спальню, обозначенную большой складной ширмой.

Слова на рукояти были латинские, и, хотя я не могла их прочесть, но Пирс, судя по его мрачному лицу, смог.

Усталая, я обернулась к большому телевизору на стене.

— Я бы предположила, что ты должен беспокоиться насчет норов, — сказала я, оглядывая сложенную под ним аппаратуру. Какой-либо охранной системы я не видела, и хотя Джакс лучше любого детектирующего устройства, известного людям или колдунам, двадцать четыре часа в сутки он здесь не присутствует.

— С тех пор, как первый из них получил сердечный приступ в коридоре, не беспокоюсь, — ответил Ник.

Я обернулась — он вытащил из комода рубашку и бросил ее на кровать.

Флейтой прозвучал из угла кухни голос Джакса:

— Этот идиот прямо в охранное заклинание влепился, кретин! Три дня еще воняло горелым волосом. Ох, Энни ругалась!

Ощутив тошноту, я села на диван к нему спиной. Так вот почему Джакс полетел вперед. Снова взяв себя в руки, я как бы случайно достала амулет-детектор сильной магии, светящийся едва заметным, почти отсутствующим красным светом. Защита, которую поставил Ник, даже не активированная была достаточно злобной.

— Создал себе репутацию? — не удержалась я от ехидства.

Ник одним плавным движением снял с себя рубашку:

— Не такую плохую, как у тебя.

Пирс в гневе обернулся, но ничего не сказал, увидев тело Ника в рубцах и шрамах. Я и забыла, что он весь изрезан. Глубокие порезы, которые не лечили толком или вообще предоставляли зарастать самим, перекрещивали грудь и плечи причудливым узором. Большинство из них, наверное, осталось от крысиных боев, где мы и встретились. Но еще сильнее впечатлял новый демонский шрам с двумя полосами на плече. Ник отвел глаза в сторону, поняв, что я его видела. И быстро натянул легкую футболку.

Я в раздражении скрестила руки на груди и села обратно на диван, таращась на черный экран телевизора. Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое только стрекотом крыльев Джакса. В почти зеркале телевизора я видела, как Ник сел на край кровати, натягивая синие рабочие штаны поверх трусов. Интересно, не эта ли пара на нем была, когда он мне помогал проникнуть в имение Трента. Может, я ничем не лучше его.

— Ванная за кухней, — сказал Ник, вставая и поправляя лямки на плечах. — Под кроватью запасные одеяла — на случай, если станет холодно или если вы не спите вместе и кому-то из вас захочется на диван.

С отвисшей челюстью я обернулась к нему, глядя возмущенными глазами. Пирс оторвался от стойки с пуговицами доиндустриальной эпохи, напрягся, оглядывая Ника из-под распущенных черных локонов.

— Рэйчел — леди, сэр, а не авантюристка. Не будь я связан необходимостью соблюдать хорошие манеры в ответ на оказанную вами любезность, я бы знал, как вам ответить немедленно.

Ник ничего не сказал, не проявил никаких эмоций. Не глядя, он открыл верхний ящик, провел рукой по крышке комода, сбрасывая все туда. Обернувшись, вытащил что-то из кармана пальто, бросил туда же, прикрывая телом, чтобы мы не видели.

— Рэйчел — не леди, — ответил он, со стуком задвигая ящик. — Она — ведьма, охочая и готовая. Со сколькими ты спала, Рэйчел? Дюжина, две?

— Ник! — возмутилась я, вставая. Пирс двинулся к нему, и я даже испугалась. — Пирс, нет!

Я встала между ними, упершись в грудь Пирса растопыренным пальцами, не пуская дальше. Между нами проскочила энергия, и Пирс покраснел, отступил назад, опустив глаза и играя желваками.

— Это говорит мужчина, живущий в доме свиданий? — буркнул Пирс.

Ник, подобравшись, пошел в кухню обуваться. Я сама готова была ему врезать, но никому от этого не было бы лучше.

— Что делает Рэйчел, никого не касается, — заявил Пирс. — Я считаю, что надо быть трусом, чтобы пригласить женщину в свой дом ради того, чтобы подвергнуть сомнению ее репутацию. Извинитесь немедленно.

Ник притопнул ногой, надев вторую кроссовку.

— Извинюсь, если это неправда. Что скажешь, Рэйчел?

Я ничего не могла сказать — только таращилась на него, сложив руки на животе.

Зачем он это делает? Чтобы меня задеть?

Если да, то это получилось.

Наконец Ник отвернулся.

— Мне пора на работу, — сказал он, снимая рваное пальто с крюка у двери. — В холодильнике яйца, есть яблоки, не стесняйтесь. Я кое-что принесу около шести. Если уйдете и не вернетесь, просто заприте дверь. Джакс меня впустит.

У меня сжались челюсти. Он меня подстрекает хлопнуть дверью, надеется, что гордость меня оставит без дневного сна и возможности принять душ.

— Спасибо, Ник, — сухо сказала я. — Ценю твою доброту.

Сволочь такая.

Пирс стоял неподвижно, и Ник еще глянул на него перед тем, как открыть дверь. Долетел далекий спор, и впорхнул Джакс, рассыпая зеленые искры недовольства.

— Я не монстр, Рэйчел, — сказал Ник, держа руку на двери и стоя на пороге. — Ты когда-то меня любила.

Дверь закрылась. Я заметила, что меня трясет.

— Ну, все мы делаем ошибки, — прошептала я.

Не буду я чувствовать себя виноватой. Ник мне врал. У него были от меня тайны. И сейчас есть.

Пирс кашлянул, и я залилась краской — небось, краснее собственных волос стала. Сделав глубокий вдох, я повернулась к нему.

— Пирс… — начала я, но он поднял руку.

— Вот же сукин сын, шваброй в задницу трахнутый, — сказал он, и я ушам своим не поверила. Медленными шагами он подошел к дивану, сел, плащ распахнулся. Локти он поставил на колени, шляпу бросил на стол. Помолчав минуту, он спросил: — Ты была к нему неравнодушна, когда была моложе?

Я не очень понимала, означает неравнодушие роман или конкретно секс, но это было не важно. В неловкости я села на другой конец дивана, достаточно далеко, чувствуя себя последней шлюхой. Приняв ту же позу — локти на коленях, я отпила воды и поставила бутылку между колен. Я не пыталась произвести на Пирса хорошее впечатление, но какая женщина захочет, чтобы ее считали потаскухой?

— Да, — ответила я, не глядя на него. — Года два назад. Из-за него я получила первую метку демона. Я тогда еще не знала, что он вор. — Я посмотрела на Пирса — он сидел, погрузившись в свои мысли. — А может быть, знала, но все равно… у меня пристрастие к опасным мужчинам.

У Пирса в глазах появилось осмысленное выражение, и когда мы встретились взглядами, он отвернулся. Ну, может с тем же успехом все услышать.

— Но Ник прав, — признала я, глядя на плещущую в моей руке воду в бутылке. — Я не так чтобы целомудренная женщина. По сравнению с женщинами твоих времен я, вероятно, шлюха.

— Ни в коем случае, — возразил Пирс, быть может, слишком строго, и я поставила бутылку рядом с пивом Ника — которого мне на самом деле и хотелось. Господи, как я устала. И колени дергает боль.

— Я ругаюсь и чертыхаюсь, — сказала я, сдаваясь и делая глоток из банки с пивом. От его вкуса стянуло небо, но прохлада его была чудесна. — Я не умею вежливо сносить пренебрежение, а сразу посылаю подальше. — Со злостью я твердо поставила бутылку на стол. — А еще я пиво пью.

— Я мню… то есть я думаю, что ты — женщина своего мира, — сказал он с дальнего конца дивана. — Мне было бы трудно увидеть тебя затянутую и напудренную, ведущую страшную жизнь в рабстве под именем брака. Этого бы ты не вынесла. Мне ты нравишься, какая есть — вспыльчивая и горячая.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, он правду говорит или из вежливости.

Наверное, лицо меня выдало, потому что Пирс потянулся ко мне, и я быстро встала, подошла к окну закрыть шторы от пола до потолка одним быстрым и резким движением, стараясь при этом не попадать под возможные взгляды снаружи. В комнате стало темнее — свет попадал только через стекло потолка. Пирс не сказал ни слова.

Закрыв последнюю штору, я повернулась — и застыла, обнаружив его прямо у себя за спиной.

— Ты как — кровать предпочитаешь или диван? — спросила я с еще большей неловкостью.

Я видела, с каким отвращением он смотрел на меня при рассказе о взломе библиотеки. Неодобрение, что я спала с Ником, слизняком и вором, было очевидным. Да, конечно, свое большое приключение он начал как способ выскользнуть у Ала из-под пальца, но он знал, что я — бойкотируемый изгой, связанный с демонами куда больше, чем со своими сородичами. Он истребитель демонов — или хочет таковым быть. А я — ученица одного из них.

Но опять же — мы оба замазаны. Само его существование завязано на преждевременную смерть Тома и на черное проклятие. А когда мне припомнилось, как он стоит у моей двери, и черная сила капает у него из рук, меня передернуло.

— Диван или кровать? — повторила я, боясь ошибок, которые не собиралась на этот раз совершать, а когда он подался вперед, я метнулась прочь с дороги, схватив со спинки дивана плед. Тот самый, под которым я когда-то спала у Ника дома.

Он выдохнул, наклонив голову и отступая на шаг.

— Я имею намерение сидеть у стола, — сказал он негромко. — Словам Ника я не придаю большой важности, Рэйчел. Интересно было бы узнать, почему люди полагают, будто более раннее время предполагает менее похотливый склад умов. — У него слегка изогнулись губы в неуверенной улыбке, и он добавил: — Осмотрительность не означает целомудрия.

Я крепче вцепилась в плед. От Пирса шел запах красного дерева, сильный и ровный. Я проглотила слюну сухим ртом, а он еще секунду постоял, и в синих глазах, совсем не таких, как у Кистена, мелькнуло что-то похожее на вопрос. Потом он беззвучными шагами прошел мимо меня по ковру.

«Кажется, он ко мне клинья подбивает», — подумала я, когда он сел за стол. Я в некотором оцепенении села опять на диван. На кровать не пойду ни за что на свете.

— Мне не нравится, что ты выставил меня дурой, чтобы иметь возможность смыться от Ала на недельку-другую, — сказала я, наклоняясь к подлокотнику, чтобы видеть Пирса. — Колени недовольно заныли, но диван был теплым там, где Пирс место нагрел, и там им пахло. А я очень устала. Я уже больше суток не спала толком.

— Но ведь получилось? — буркнул он почти неслышно.

— То есть ты не думаешь, что за мной нужно присматривать? — спросила я, и он на меня покосился.

Думать-то он думал, но я слишком вымоталась, чтобы сейчас за это на него злиться. Его запах держался на обивке — запах красного дерева, и к нему примешивалось чуть-чуть электроники и жженого янтаря из угла. Пульс у меня успокаивался, становилось отчетливо слышно тиканье четырех пар часов. На каждой стене висели часы, и я подумала, не входят ли они в защитное заклинание.

Я пыталась расслабиться, но мысли клубились, события дня упорно возвращались на передний план сознания, потому что наконец появилась возможность о них подумать. Пока я не получу обратно свое имя вызова, я уязвима, нравится мне это или нет. А мне не нравится.

Сбросив сапоги, я подобрала ноги под плед. Как бы ни хотелось мне иного, но присутствие Пирса создавало комфорт. Ник, конечно, вполне мог уйти только для того, чтобы нас выдать, но я в этом сомневалась. Слишком много он теряет, пригласив к себе домой Вивьен или кого-либо из ковена. Они его квартиру очистят, а ему дадут мою старую камеру в Алькатрасе.

— Ты был членом ковена? — спросила я, борясь со сном, требующим свою долю моего времени.

— И остался, — ответил он, и я открыла глаза — он сидел, сгорбившись, глядя в никуда. — Член ковена — это до самой смерти. А я уже не мертв.

— А они вскрыли твое прикрытие, — сказала я, вспоминая его слова, его угрозу в адрес Вивьен. — Отдали тебя тому вампиру. Зачем?

Он повернулся, поняв, что я на него смотрю:

— У нас были разногласия.

Потому что ты практикуешь черную магию? Не удивительно.

— Разногласия? Они тебя замуровали в землю!

Он, как ни странно, не разозлился, а усмехнулся, вытягивая ноги под столом и похожий только на себя, когда расстегнул жилет и расслабил мышцы.

— Замуровали, да. А я вот он. Рэйчел, спи.

Я зарылась в подушку сильнее, ощутить его запах, держащийся на обивке.

— Ты думаешь, ты сможешь от них добиться, чтобы они оставили меня в покое? — спросила я, закрывая глаза.

— Вряд ли, — ответил он, вполне разборчиво на фоне чьей-то доходящей сквозь стены музыки. — Как ты сама сказала, они меня замуровали в землю.

Утыкаясь носом в плед, я зевнула. На улице прогудела проезжающая машина.

— Ты вроде меня. Беда за бедой, — промычала я неразборчиво.

— Прошу прощения? — переспросил он, и я улыбнулась в ответ на эту старомодную вежливость.

Но мысли у меня кончились, и слова тоже. Я еще раз зевнула, не в силах сдержаться:

— Доброй ночи, Пирс.

— Доброй ночи, любезная ведьма. — И уже сквозь сон я услышала — могу поклясться — как он сказал: — А все-таки надо было уехать на автобусе.