Режим черной магии

Глава четвертая

Движение между тесными домами Цинциннати было плотное, и в ночном мраке фары встречных машин казались ярче. До самого федерального шоссе мы ползли по пробкам, и я уже почти жалела, что не выбрала длинную дорогу через Олд-Ньюпорт. Но здание ФВБ находится в центре города, а Низины — прямо через мост. Стоит попасть на экспрессвей, и через десять минут будем дома.

— Авария, что ли? — предположила я, глянув на сидящую рядом Айви и холодея: она смотрела в никуда, с пустым лицом, думая неизвестно о чем. Пальцы вертели истертую просверленную монету, вплетенную в линялую лиловую ленту вокруг шеи. Вертели, как четки. Айви держала эту монету как памятку, что не может любить, не причиняя боли. И меня встревожило, что она ее вертит.

Дженкс загудел крыльями, чтобы согреться. Он сидел на зеркале заднего вида, глядя назад.

— Хочешь, чтобы я слетал посмотреть?

Я глянула на регулятор печки, вовсю нагревавшей и без того теплый автомобиль. Если Дженкс предлагает, значит, на улице не слишком для него холодно, но риск снизить температуру тела ради удовлетворения моего любопытства — это не то, ради чего существует наше партнерство.

— Не. Наверняка ночные бродяги.

Дженкс забарабанил пятками по зеркалу:

— Солнце уже два часа как село.

Я кивнула, подала машину вперед еще на три корпуса и упустила зеленый. Вздохнув, чуть приоткрыла окно. А то уже пахнет жареной клубникой.

Прошло сорок лет с Поворота, когда внутриземельцы во всем своем разнообразии вышли на свет, чтобы спасти человечество от вымирания. Термин «кладбищенская смена» приобрел совершенно новый смысл. И сейчас я ехала в пробке, созданной темнолюбивыми гражданами внутриземелья, стремящимися успеть на работу, а также заработавшимися поздно людьми, стремящимися домой. Час пик сдвигался вместе с солнцем: два часа перед восходом и два часа после захода были наиболее напряженными. Мы как раз застали хвост второго варианта.

Я поставила локоть на узкую приступочку закрытого окна и подперла голову рукой. Выбор между Трентом с его предложением и ковеном, жаждущим моей головы, настроения мне не улучшал. Я вздохнула, механически считая прохожих с сотовым телефоном возле уха.

— Я же тебе говорил не волноваться на эту тему, — сказал Дженкс, неправильно истолковав мою тревогу. — Я тебе должен куда больше этого вшивого залога.

— Спасибо, Дженкс, — сказала я и нажала на газ, потому что загорелся зеленый. — Ценю. И верну тебе деньги, когда смогу.

Как же меня достало, что я не могу их сама заработать.

Я резко свернула — Айви ухватилась за петлю на двери, — но мне тут же пришлось затормозить перед следующим светофором.

— Черная полоса, — сказала она серым голосом, будто идущим из темного угла машины. — У всех у нас бывает. Обратная сторона независимости.

— Ага. — Дженкс опустился на баранку, повис на ней, когда переключился светофор и я повернула. — Я тебе рассказывал, как работал в ОВ, чтобы семью прокормить? Маталина тогда очередной раз родила четверых, и нам приходилось туго. Мне пришлось согласиться стать нянькой при одной ведьме, от которой тогда все шарахались.

Я не смогла сдержать улыбки:

— Лучшее прикрытие, которое у меня в жизни было и будет.

Я прибавила газу, и пикси быстрее завертел крыльями:

— Спасибо.

Айви издала тихий довольный звук, и он повернулся на непривычную интонацию. Айви не всегда бывала мрачной, но никогда не выражала хорошего настроения явно. Пикси взлетел, жужжа вокруг нее раздраженными кругами.

— Я тебя тоже люблю, Айви, — сказал он с достаточной долей язвительности, чтобы не впасть в пафос.

Длинные пальцы Айви от него отмахнулись — медленно, чтобы не зацепить случайно. Если бы мне кто два года назад сказал, что я брошу работу в ОВ, чтобы стать независимым оперативником и жить с пикси и живым вампиром, я бы послала его к психиатру. Не то чтобы мы не уживались вместе. Это вполне. Даже просто фантастически уживаемся. Но в моих решениях, которые сперва кажутся разумными, потом оказываются подводные камни — и серьезные. Вот ковен пытался меня похитить — хуже не придумаешь. Разве что подписать бумагу, которую мне подсовывает Трент.

Я подала чуть вперед, глядя на хвостовые огни машины, остановившейся передо мной на парковке, в которую превратилась федеральная дорога. Нет, предложение Каламака меня не достанет.

— Так что, Айви, — спросила я, чтобы сменить тему размышлений, — у тебя с Гленном?

Вампирша блеснула глазами на Дженкса.

— Ты ей сказал! — воскликнула она, и у меня отвисла челюсть. Сказал мне? Дженкс знает? А что он знает?

Дженкс затрещал крыльями, отлетел к дальней стенке автомобиля, от Айви подальше.

— Да Тинкины подштанники, Айви, не говорил я ей! Сама догадалась, наверное. Не дура ведь.

Автомобиль дернулся — я затормозила раньше, чем надо было, но мне хотелось видеть Дженкса.

— Я так и знала. Что-то все-таки есть!

— Да ничего и близко не происходит! — Лицо Айви было красным в свете проезжающего потока машин. — Вот ничего не происходит!

— Ничего? — возмутился Дженкс, не в силах больше молчать. — Ты думаешь…

— Дженкс, заткнись! — рявкнула она на него.

Он зажужжал крыльями, повис посередине, будто пришпиленный к воздуху. Задержав дыхание, он рассыпал серебристые искры, при свете которых читать можно было. От все более высокого гудения крыльев уже череп начинал резонировать. Я обернулась к Айви, ехидно ухмыляясь.

— Да говори уже, а то он сейчас лопнет.

— У них было три свидания! — доложил Дженкс, и Айви попыталась его схватить.

Я заулыбалась еще шире, а Дженкс заметался по машине.

— Айви, не могу! Не могу я ничего ей не говорить!

Мрачная Айви бросила попытки его поймать и надулась.

— Не могу поверить, что ты ей разболтал. Ты же обещал!

Пикси опустился на руль. Я подала машину вперед и влилась в «поток», когда мне дал немного места большой внедорожник.

— Он мне не говорил, — сказала я, кивнув водителю внедорожника в знак благодарности. — Пальто у Гленна пахнет тобой. — Я скорчила гримасу. — И медом. Но я не спрашиваю почему, и не хочу спрашивать. Честно.

Крылья Дженкса остановились.

— Медом? Медом и золотом? — спросил он, и Айви вроде как стала меньше.

— Да, — ответила я, наконец поняв, что был за запах горячего металла. — Разогретое солнцем золото. И мед.

Дженкс повернулся к Айви, упираясь руками в бока.

— Ты мне говорила, что Дэрил съезжает!

Дэрил? Это кто еще?

Айви недовольно скривилась:

— Она и съезжает. Как только найдет куда.

Она?

— Да черта с два это будет! Эта женщина — ходячий секс!

— Гленн не выбросит ее на улицу! — громко заявила Айви. — Она нездорова.

— Так что не приходится удивляться, что Гленн ее поддерживает всю ночь всем, чем только может!

— Эй! — крикнула Айви, и глаза у нее почернели. — Вот это уже лишнее. Он к ней не притронулся.

— Стоп-стоп-стоп! — Я украдкой поглядывала на них обоих. — Кто такая Дэрил?

И какого черта я о ней ничего не знаю?

Крылья Дженкса остановились, и я увидела мелькнувший у него на лице страх, когда Айви заставила себя выглядеть нейтрально. Оба они вроде бы мысленно отступили три шага назад, и через секунду Айви сказала:

— Просто женщина, которую мы встретили на одном задании, пока ты была в безвременье. Ей нужна была помощь. Место, где перекантоваться. Гленн ее пустил к себе, пока она не встанет на ноги.

Дженкс молчал, глядя в потолок машины, и я повернулась к Айви — ожидая.

— Совсем так, как ты сбагрила Кери в дом Кизли, — пробормотала она. — Я не могла ее привести в церковь. Гленн помогает ей выбраться, вот и все.

— Выбраться из одежды, готов спорить, — громко сказал Дженкс и метнулся ко мне на плечо, когда Айви ткнула в него пальцем.

— У нее с ним нет секса, — продолжала Айви. — Я бы знала.

— Ага, потому что ты с ним встречаешься. Ты ему инструкцию для романа с вампирами уже давала?

— Дженкс! — сказала она ему, уже выходя из себя, и он отлетел, чтобы она его не цапнула.

— А целоваться? Вы уже хотя бы с ним целовались? — спросил он со смехом.

Айви издала звук — почти рычание — и будто растворилась в темноте машины. Я шумно выдохнула и включила поворотник, вливаясь в полосу, уходящую на мост. Чтобы кто-нибудь меня пропустил. Да, она его целовала — на дюйм от его жизни, готова поспорить.

Я прикусила нижнюю губу и глянула на Дженкса. Пикси жестом показал — давай, и я спросила:

— Ты его кусала?

Мне нужно было знать. Он ведь и мой друг.

Айви ничего не сказала, и Дженкс загудел крылышками:

— Кусала? — спросил он настойчиво. — А он как?

Она ничего не ответила. Я поняла, что да, и подумала, была ли это огромная ошибка или одна из лучших вещей в жизни Айви. Гленн — мужик настоящий.

— Он не хочет становиться вампиром?

Я спросила полушутя, но побаиваясь ответа. Уж кто-кто, но не я шарахается от друзей-вампиров, но если ты не очень представляешь себе, что это такое, или же вампир — истинный хищник, то ты крупно влип. И все это полностью относится к Айви и Гленну.

— Нет.

Она решила отделываться односложными ответами, но не молчала. Дженкс с облегчением вздохнул, и я поняла, что этого она ему еще не говорила. Отчего мне стало лучше.

— И хорошо, — сказала я, тщательно следя за проходящими машинами, чтобы не смущать Айви взглядом. — Он мне нравится такой, какой есть.

— Вампиром он бы тебе нравился больше, я знаю. Я уже видала такое.

Голосу нее был печальный, задумчивый, и я посмотрела на нее в темноте салона, стараясь скрыть тревогу.

— Айви…

— Он не хочет становиться вампиром, — сказала она, глянув на меня и тут же отведя глаза. — Одна из вещей, которые мне в нем нравятся.

Дженкс вздрогнул, прижав крылья к спине. Он не хуже меня знал, что ни хрена не значит, что хочешь ты, если вампир, который с тобой, хочет иного. Она живая, и не может его превратить — на это способны только мертвые вампиры, — но может его привязать, превратить в тень. Не то чтобы она имела это в виду, но такое может произойти в приступе страсти. Я вот живу с ней в одном доме, и это уже достаточно тяжело. Добавление секса или крови может быть решающим, вот почему я все-таки решила сделать наши отношения строго платоническими. И то потребовалось два года спутанных эмоций и два укуса, чтобы я пришла к этому решению.

Я бросила на Дженкса беспокойный взгляд.

— И он не возражает, что ты берешь кровь у кого-то другого? — спросила я неуверенно. Айви никогда не говорила со мной о своих бойфрендах. И о своих девицах — тоже.

Глядя в ночь за окном, она ответила негромко:

— А кто сказал, что беру?

— Да как же, фейри их всех побери…

Но я посмотрела на Дженкса таким взглядом, что он заткнулся.

Обернувшись к нам, Айви смущенно пожала плечами:

— Я тебе говорила, что мне нужно немного. Важен сам акт, а не количество. Я не собираюсь делать из него тень. Пискари уж чему-чему, а осторожности меня научил. — Она с вызовом подняла брови, краска появилась на обычно бледном лице. — Ревнуешь? — спросила она, увидев мое встревоженное выражение.

Бог ты мой!

— Нет, я думаю, это здорово, — промямлила я наконец.

У нас с Айви отношения… сбалансированные. Если добавить к ним кровь, как бы это правильно ни ощущалось, разрушится именно то, чем мы друг в друге восхищаемся. И очень хорошо, что у нее роман с Гленном.

Я так думаю.

— А ты… ты отцу его ничего не скажешь? — спросила она. — Гленн собирается ему сказать. Но не столько смущается, сколько не хочет…

— …выслушивать от Эддена, что не следует заводить романы на работе, — договорила я прежде, чем она могла бы поднять вопрос об опасностях романа с вампиром, пусть даже и живым.

Айви показала на разрыв в потоке, куда я могла встроиться, и я нажала на газ, рвясь снова в дорогу.

— Я насчет этого аккуратна, — сказала она, когда машина дернулась и мы качнулись, по инерции.

— Я ничего не скажу, если Эдден меня не спросит.

Айви и Гленн? Я настолько слепа, или просто не смотрела в ту сторону?

Перед нами был мост, а за ним — огни Низин.

— Спасибо, — сказала она, и вся ее фигура выразила облегчение, когда она привалилась к спинке. — Гленн… я такого не ждала. Ему не нужна моя кровь, и нам нравится одно и то же.

Дженкс на зеркале фыркнул:

— Оружие, мордобой, фотографии места преступления, кожаные шмотки, секс, женщины. Понимаю.

— Я думаю, это хорошо, — снова сказала я, надеясь, что он заткнется. Но это почти тот самый список, который свел меня и Айви.

Дженкс засмеялся:

— А он тебе уже давал подержать свой пистолет?

Я улыбнулась, Айви напряглась.

— У этого мужика пистолет будь здоров, — продолжал пикси с невинным видом, но весьма двусмысленным тоном. — И пули блестящие. Ты ведь любишь, когда блестит, Айви? Ручаюсь, Дэрил этот пистолет видела.

— Господи, Дженкс, ну повзрослей ты уже! — воскликнула она, и пикси фыркнул.

Мы сдвинулись еще на корпус, и Айви отбросила волосы с лица. На нее упал свет встречных машин.

— Ты не возражаешь? — спросила она, будто ей нужно было мое одобрение, и не потому, что мы чуть не стали друг другу больше, чем соседи, а потому что обе мы любили Кистена, которого больше нет. Я кивнула, и Айви видимо успокоилась. У меня тоже плечи ссутулились при воспоминании о ярких синих глазах, сложившихся в улыбку губах, которых мне больше не увидеть.

— Отлично, — донесся с зеркала голос Дженкса. — Теперь она задумалась о Кистене. Молодец, Айви.

Я пожала плечами, не отрывая взгляд от дороги.

— И ничего в этом нет плохого, — сказала я, примиренная со старой болью.

Айви молчала. Мы ползли и останавливались, ползли и останавливались, а она сидела, задумавшись. Наверное, мысли ее были чуть приправлены чувством вины. У меня уже были отношения ради забвения прошлых. Солидный, надежный, веселый Маршал, умеющий нырять с аквалангом и кататься на роликах. Могла получиться по-настоящему отличная дружба, если учесть, что сложные отношения ему нравились, а со мной вообще других не бывает. Но мне объявили бойкот, и он отвалил. Не виню его. Я его где-то полмесяца назад видела в театре «Олд-Ньюпорт», и он был с женщиной, у которой рыжие волосы длиннее моих. Даже не помахал мне — глянул раз и пошел прочь, обнимая ее за талию.

Передо мной возник просвет, и я нажала на газ — мой ряд двинулся вперед. Набрав скорость, я свернула на мост, запрыгала на плохом покрытии. Как я и думала, поток стал реже, и я перестала держать руль мертвой хваткой. Впереди в огнях лежали Низины, и я чихнула, неожиданно дернувшись.

— Будь здорова, — сказала Айви, и Дженкс засмеялся:

— Вполне понятное пожелание от вампира.

Я бы с ним согласилась, но у меня свело живот, перебив речь.

— Ой! — простонала я, хватаясь за него.

— Что с тобой? — спросила Айви, повернувшись ко мне. — Ты вся зеленая.

— И чувствую себя соответственно. — Изогнувшись, я поглядела назад, нельзя ли перестроиться на полосу выезда. — Живот схватило, а так все ничего.

На самом деле — чего. У меня уже и голова кружилась. Почти как тогда, когда…

Я посмотрела на Дженкса потрясенным взглядом. Он ответил таким же, с ужасом на лице. Блин, ведь солнце-то село! Кто-то вызывает Ала, а поскольку его имя вызова передано мне, получит взамен меня.

— Рэйчел? — спросила Айви, не понимая, в чем дело.

«Нет! — подумала я в страхе. — Я не демон. Меня невозможно так вызвать!»

Но меня уже вызывали черные колдуны, искавшие Ала, и вот именно так это и ощущалось.

С шипением вырвался выдох, когда накатила новая волна боли. За спиной загудел сигнал, и я дернула машину в свой ряд.

— Нет! — сказала я, тяжело дыша, сквозь зубы. — Не пойду. Не заставите.

— Ее вызывают! — пронзительно завопил Дженкс, и у Айви, склонившейся ко мне, на лице выразился ужас. — Айви, ее вызывают!

— Остановись! — крикнула Айви. — Рэйчел, останови машину!

Я не могла думать — так было больно. Руки вцепились в руль, я напряглась, двигатель взревел, и я успела убрать ногу с газа. Машина дернулась, я ударилась головой о руль. Выступили слезы, я задержала дыхание, стараясь остановить завертевшийся мир. Черт побери, надо было настоять, чтобы Ал вернул мне мой пароль. Зато, пока я владею его паролем, он сам никого не может похитить.

— Айви, сделай что-нибудь! — крикнул Дженкс, когда меня скрутил очередной приступ боли.

Отпустив руль, я схватилась за живот. Машина вильнула, Айви перехватила руль. Меня окатило вампирским ладаном, машина подпрыгнула, налетев на бордюр и отскочив обратно.

Я снова ударилась головой о руль, заревел сигнал.

— Ой, — простонала я, попытавшись открыть глаза. Пахло пеплом.

Не пойду. Я не демон!

Навалилось головокружение, я протянула руку — схватиться за что-нибудь. Землю из-под меня выдернули, и руки цеплялись за дверцу, сиденье… за что-нибудь.

— Дженкс, вылетай! — закричала Айви. — Сейчас стукнемся!

Резкий шум крыльев — и страшный рывок. Треск пластика и визг колес. Я влепилась лицом во что-то — по ощущению стена, по запаху пластик. Сила воли дала трещину, и вдруг, с неожиданностью вылетевшей из крана капли, я ощутила, как мое тело всасывается внутрь, унося с собой душу и ауру.

И я уже была не в машине.

Внезапное прекращение боли ощутилось как удар. Я попыталась вдохнуть — но у меня не было легких. Я оказалась внутри лей-линий, ощущая знакомое тепло и покалывание, пока меня несло непонятно куда. Где-то между ударом машины о препятствие и теперешней секундой я приняла на себя демонскую копоть — и боль исчезла. Больно только, если сопротивляешься.

Боже мой, Айви и Дженкс!

С ними ничего не должно было случиться. Подушки безопасности наверняка сработали. Мы на что-то налетели, и со мной ничего, но Айви и Дженкс…

Страх сменился гневом. Кто-то вытащил меня из существования, вызвав аварию, в которой я уцелела, но Айви и Дженкс могли не уцелеть. Дженкс, подумала я, представив себе, как это тельце влетает в стекло и потом медленно остывает в ночном воздухе, потому что его никто не ищет. Ну, черт побери, кто-то мне за это заплатит!

Я достаточно путешествовала по линиям, чтобы знать, как не дать душе распасться. Когда успокоишься и перестанешь напрягаться, это до глупости легко. Ал отказался учить меня, как прыгать в линию, но путешествовать по ним я умею. Меня предупредил щекочущий шепот в мыслях, и я собралась, когда моя аура поднялась сквозь разум, подключилась к архиву демонов — выяснить, как я выгляжу, и потом превратила энергию лей-линий в тело. По крайней мере так объяснял Ал это зудящее ощущение.

Я вздрогнула всем телом, ощутив отъединенность того, что чувствовалось как отломанный кусок лей-линии, пробежавший по моему сознанию. И вкус у него был как у соли и треснувшего камня. Неприятное это чувство пролилось в меня, как вода через солонку, меня стало корежить, когда я принимала форму, необычно медленно, как будто все проверялось по два раза.

Легкие заполнялись воздухом, лишь чуть более вещественным, чем я сама, и я чуть не упала, еще не до конца сгустившись. Но я стояла, что куда лучше, нежели появиться ничком. Еще не видимая своему заклинателю, я понюхала воздух. Запаха жженого янтаря не было — я была в реальности, и это было хорошо. Не с демонами придется иметь дело. Вот демон мог бы быть проблемой, а любого другого я уговорю меня отпустить, а потом рассчитаюсь сполна. Как в эту игру играть, я знаю. Вызванный демон не может лгать — кроме как умолчанием. Но я-то не демон.

Слышался приглушенный речитатив. Я оказалась в круглом помещении с высоким потолком, тускло освещенном, с белым полом, где вытравленные черные узоры складывались в пересекающиеся круги. Гранит, подумала я, отметив, что узор практически инверсный по отношению к кухонному полу Ала. Я стояла в центре большой шестиконечной звезды, занимавшей почти всю комнату. Круг защиты, меня сдерживающий, был фактически неглубокой канавкой, сделанной под соль, кровь, — в общем, что будет. Барьер едва заметно светился — густой туман, переходящий в переливающийся воздух в трех дюймах от пола. Мое внимание привлек крик чаек, заставил поднять голову к открытому куполу неба над головой. Облаков не было, но прозрачная ясность сумерек дала мне понять, что дело на закате.

Блин! Так это я на Западном Побережье? И как, черт побери, мне добираться отсюда домой?

Поколебавшись, как вода, моя аура выступила из меня окончательно, унося с собой мысль о моем теле, заклубилась вокруг разума, оставив на языке мерзкий вкус пепла. Приехали.

Прищурившись, я заслонила глаза рукой и увидела пятерых, стоящих на равном расстоянии друг от друга вокруг шестиконечной звезды. На Ала я не была похожа, но он мог принять любой вид по своему желанию. Любой заклинатель демонов, хоть чего-то стоящий, это должен знать.

Вдруг я поняла, откуда взялся вкус сажи, и ужаснулась, поняв. Меня покрывал пепел.

Тонкая белая пыль на моей одежде была пеплом какого-то мертвеца.

— Боже мой! — вскрикнула я, хлопая по себе, чтобы ее стряхнуть.

При виде моего танца в круге песнопение резко оборвалось. Я дергалась в тишине, стряхивая комковатую пыль. От этого становилось только хуже, и я закашлялась, поперхнувшись чьей-то прабабкой. Глаза слезились, и я плюнула на это дело, глядя злобно из-под волос, разметавшихся как попало. Черт возьми, я вся покрыта клубникой и человеческими останками! Это было действительно мерзко, но чем больше я отряхивалась, тем сильнее липла эта смесь к моему кожаному пальто. Как пыльца пикси — к мокрым листьям.

Я медленно, с отвращением повернулась, оглядывая их всех. Стиснув зубы, зачерпнула из ближайшей лей-линии, напоролась на тот же треск отсоединенности, и подумала, не потому ли здесь проводятся всеамериканские встречи ковенов. Если нет врожденного таланта, то попытка использовать лей-линию на Западном побережье оказывается русской рулеткой. Магия земли вообще не будет работать ближе ста миль от океана. На этом основании колдуны — лей-линейщики считают себя выше колдунов земли; но магия земли работает на пресной воде. А лей-линейщика посади в лодку — в любую лодку — и он уже без фамилиара ничего не может.

Так я на Западном побережье? Ал от смеха лопнет.

Между нами в опалесцирующем слое безвременья виднелся намек на их ауры, и даже оттенка черного не было среди них. У меня зачастил пульс — дело могло обернуться хуже, чем я думала. Эти выглядели профессионально, не то что те жалкие типы в черных робах, что вызывали меня когда-то в подвале. И странным был узор вызова. Не то чтобы я во многих уже побывала, но обычно используется пятиконечная звезда, а не шестиконечная. Непривычная конфигурация. Если бы это было дружественное заклинание, я оказалась бы в положении власти, где могла бы тянуть силу из остальной шестерки. А сейчас я у этой шестерки была в плену.

Две женщины, трое мужчин, разного возраста. Все одеты профессионально, в пастельные и темные цвета — гладкие, без узоров, которые могут скрыть написанное заклинание или символ власти. У самой высокой был лэптоп, стоящий рядом на табуретке. Вели они себя все сдержанно и уверенно, без возбуждения, которое было бы естественным по случаю вызова демона. И все смотрели на меня с ожиданием. А за этим формальным кругом, в подчиненной позе, как собака, за спиной женщины с лэптопом стоял Ник.