Глава 6
Наши дни
Бейли
— Это же полный абсурд.
— Я знаю, — сказала я Некесе, помешивая трубочкой в своём фраппучино и наблюдая за входом в «Старбакс» с нашего наблюдательного пункта в глубине кофейни. — Но я просто должна это увидеть.
Я не понимала почему, но мне нужно было знать.
Зак, мой бывший, раньше каждое субботнее утро заезжал за мной, потому что ему нравилось выпить со мной кофе, перед началом дня. Каждую субботу, несмотря ни на что, он увозил меня выпить фраппучино и поболтать.
Это была наша маленькая традиция. Улыбки и кофеин в свете раннего утра.
Только мы вдвоём.
И теперь, когда они с Келси Кирхнер официально встречались, мне стало интересно, делает ли он то же самое для неё. В глубине души я знала, что ответ будет отрицательным, потому что действительно верила, что это было нашей особенностью, как пары. Но что-то внутри меня просто не могло отпустить эту мысль.
Вот почему мы с Некесой расположились за дальним столиком в «Старбакс».
— Я понимаю, — сказала Некеса, но я знала, что не понимает. Она была в идеальных отношения с идеальным парнем — как она могла понять навязчивое желание увидеть, повторяет ли твой бывший парень всё то же самое со своей новой девушкой? — Но прошло уже несколько месяцев, Бей. И ты слишком хороша для него. Тебе не кажется, что пора перестать зацикливаться на том, что делает Зак?
— Я не зацикливаюсь на том, что он делает, — объяснила я, хотя и понимала, что она, вероятно, права. — Мне просто любопытно.
— Надо было взять сэндвич, — со вздохом протянула Некеса. — Я умираю с голоду. Почему я не взяла сэндвич? У них же целая витрина еды, а я взяла только большой флэт уайт3. О чём я вообще думала?
— Не знаю, — ответила я, открывая «Инстаграм» на телефоне. Вчера я выложила новый отредактированный пост, так что, естественно, мне приходилось проверять уведомления каждые пять минут.
— Может, мне сходить за…
— Нет, — перебила я, положив телефон и схватив её за руку, в панике прошептала: — Если он зайдёт, я не хочу, чтобы он нас видел.
— Почему? Ну что странного в том, что мы в «Старбакс»? — сказала она, закатив глаза и стряхнув мою руку. — Миллионы людей ходят в «Старбакс», Бей. Нет ничего подозрительного в том, чтобы заказать сэндвич на завтрак.
— Но это подозрительно, когда ты моя лучшая подруга, а это наш «Старбакс».
— Наш «Старбакс»? — переспросила она, нахмурив свои тёмные брови. Боже, у неё были просто шикарные брови.
— Не «наш» в смысле твой и мой, — пояснила я, — а «наш» в смысле его и мой.
— Дружище, — её глаза сузились, и она сказала: — Есть ещё какие-нибудь места, которые ты считаешь нашим с тобой?
Я продолжала крутить трубочку в своём стакане, размышляя над её словами. В нашем случае дело было не столько в том, есть ли у нас какое-то конкретное место, сколько в том, какое место было нашим «в большей степени». Я посмотрела на неё и сказала:
— Определённо тот магазинчик всякой всячины по одному доллару в Спрингфилде.
Она фыркнула. — Чёрт возьми, это так по-нашему. Кислые желейки и кола.
— Каждый день тем летом, — сказала я, ухмыляясь, вспоминая нашу одержимость…
— Помнишь, как мы часами напролёт смотрели «Big Time Rush»?
— Я как раз собиралась это сказать, — сказала я, смеясь. Технически, я знала Некесу всего несколько лет, но мы были неразлучны с того самого первого дня вместе на уроке физкультуры у мистера Пика, также известного как «Токсичная мужественность для начинающих», где она засадила мячом прямо в нос Кэлу Ходжу за фразу «Похоже, у Бейли наконец-то выросли сиськи».
Я до сих пор ненавижу Кэла Ходжа.
— Ах, времена были проще, когда у нас ещё не было машин, — Некеса захихикала, но потом её улыбка погасла, и она сказала: — Вот же блин.
— Вот же блин? — спросила я, всё ещё веселясь. — В чём же блин?
Я проследила за её взглядом к двери, и тут я поняла, в чём же блин.
Там были Зак и Келси. О Боже. Они держались за руки, и его голова была немного наклонена, чтобы он мог слышать всё, что она говорит. Она улыбалась, он улыбался, и я чувствовала, как моё сердце сжимается в груди.
Они выглядели такими чертовски счастливыми.
Меня мутило, когда я наблюдала, как они подходят к стойке. Не могу поверить. Он действительно брал её на субботний утренний кофе. Такая мелочь, но в горле встал кол от того, как сильно я по нему скучала.
Я скучала по нам, по тому, какими мы были вместе.
Он положил ей руку на поясницу, и я почти ощутила это прикосновение на своей, потому что это было его фирменное движение, когда мы были вместе.
— Пошли отсюда, — сказала Некеса, толкая меня локтем. — Мне не нравится твоё лицо с таким выражением.
Это привлекло моё внимание. Я оторвала взгляд от Зака и спросила: — Что?
Она помахала рукой у моего лица и сказала: — Ты выглядишь как грустный щенок, когда видишь его. Думаю, моя обязанность, как твоей подруги, заключается в том, чтобы вытаскивать тебя из любой ситуации, которая портит выражение твоего лица таким образом.
Я улыбнулась, несмотря на то, что сердце моё разбивалось в дребезги.
— Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя за это, но не могли бы мы подождать, пока они уйдут? Я лучше съем простоквашу, чем буду вести с ними светскую беседу.
— Съешь? — склонила она голову набок и спросила. — Разве простоквашу не пьют?
— Выпила бы, если бы оно было слегка скисшимся, но я имела в виду давно забытые, особенно крупные творожные комки. Для такого тебе понадобятся нож и вилка.
— Конечно.
Мы дождались, пока счастливая парочка уйдёт — слава богу, у них был заказ на вынос — и потом тоже ушли. Я шла к её машине, пытаясь избавиться от грусти и не думать о них, как тут мой телефон завибрировал.
Мама: Я была права?
Я закатила глаза.
Я: Может быть.
Мама: Боже, прости. Если это тебя утешит, я позвонила на молитвенную горячую линию Джимми Боба Грэхема и попросила их помолиться о том, чтобы у Зака нормализовался стул.
Я фыркнула.
Я: Ты этого не сделала.
Мама: Нет, не сделала, но сейчас позвоню.
Я открыла пассажирскую дверь и села в машину к Некесе.
Я: Чем ещё ты занимаешься этим утром, кроме как врёшь о молитвенных кружках?
Мама: Только этим. Мои единственные планы — врать о молитвенных кружках.
Я: Мы едем в «Таргет» и Cane's4 перед работой, тебе что-нибудь купить?
— Передай привет Эмили, — сказала Некеса, заводя машину.
Я добавила: Некеса передаёт привет, Эмили.
Мама: Передавай ей привет, а ещё скажи, что альбом, который она порекомендовала — херня.
— Мама говорит, что альбом, который ты порекомендовала — херня.
Некеса нахмурилась на меня, выезжая с парковки. — У неё ужасный музыкальный вкус.
Я написала маме: Некеса говорит, что это ты херня.
Мама: Некеса явно не знает, что я раньше была президентом фан-клуба Бобби Винтона.
Я пристегнулась ремнём.
Я: Кто такой Бобби Винтон?
Мама: Именно. Эй, можешь купить в магазине ингредиенты для брауни?
Я: Вечеринка с тестом сегодня вечером, как только я вернусь домой?
Мама: Я забыла, что ты сегодня выходишь на новую работу. Не бойся проявить себя и ПООБЩАТЬСЯ с другими людьми. И ещё: ДА, КОНЕЧНО, ДА насчёт теста. «Вам письмо» и кишечная палочка — что может быть лучше?
Невозможно сосчитать, сколько вечеров выходных мы с мамой провели, смотря телевизор и объедаясь, сидя на том выцветшем бежевом диване. Я ненавидела развод за то, что он сделал с нашими отношениями с папой, но с того дня, как мы с мамой переехали в нашу крошечную квартиру в Омахе, это были только мы с ней и сорокадюймовый Samsung.
Идеальная команда.
Я написала ответ: Нет ничего, что может быть лучше Тома Хэнкса и сальмонеллы. Мы заедем в книжный магазин после работы, но я не опоздаю.
Мама: Том Хэнкс и Сальмонеллы — крутое название для группы, беру на заметку!
***
— Как сотрудников «Планеты Веселья» вас ждёт отправка на межгалактический фронт счастья! Ваше неземное обслуживание станет решающим фактором в победе над земной скукой! Так что давайте начнём этот день с бодрящего прыг-скока! Ну же, солдаты солнца, прыгайте, пока не остановится музыка!
— Мы уверены, — крикнула мне Некеса, подпрыгивая, — что хотим работать в месте, где говорят подобное?
— Не особо, — ответила я, подпрыгивая всё выше с каждым разом. Тренер с раздражением посмотрел на нас с платформы сцены — да, он нас точно услышал, — где он кричал в микрофон рядом с диджеем, пока все сто пятьдесят стажёров прыгали по огромному лабиринту из батутов в нашей новой форме в виде космических костюмов.
«Планета Веселья» — это новенький «мега» отель, открытие которого должно было состояться через две недели. В нём были аквапарк, огромный центр с батутами, крытый снежный купол, ультрасовременная аркада, тискотека (дискотека для подростков), кинотеатр и концертный зал с караоке. Было ещё около двадцати других развлечений, о которых я уже забыла со времён ярмарки вакансий, куда мы ходили с Некесой, но в принципе это место было похоже на гигантский круизный лайнер, застрявший на суше.
Мы решили, что поскольку на тот момент обе ненавидели свою работу: она работала в супермаркете «Шафер», а я — в детском саду «Ноев ковчег», то сходим на эту огромную ярмарку вакансий, и если нас обеих возьмут, то это была бы судьба.
Ну, нас взяли, вместе с миллиардом других людей, которые в этот самый момент прыгали рядом с нами.
Персонал, отвечавший за эту планету, казалось, был невероятно шумным для восьми утра субботы. Они излучали безудержный энтузиазм, словно накануне влили в себя по банке «Ред Булла» и занюхали по полоске Fun Dip5, приветствуя нашу группу. Я решила отложить своё официальное мнение до окончания прыжков и начала настоящего обучения, но моё неофициальное первое впечатление было таково: нам с Некесой стоит сбежать отсюда, как только нам разрешат первый перерыв.
— Боже мой.
— Что?
— Бей.
Я оглянулась: на лице Некесы было странное выражение, смесь волнения и попытки что-то сообщить без слов, пока она прыгала. С ростом чуть ниже полутора метров, она подпрыгивала очень высоко.
— Не оборачивайся, но на батуте «Юпитер» есть парень, который не отрываясь смотрит на тебя.
— И я не могу посмотреть? — спросила я, вытянув шею, чтобы увидеть этого Парня-Юпитера. — Хотя мне неинтересно.
— Ну, ты можешь посмотреть, — сказала она, — но не так. Не пались.
— Л-адно.
— И тебя должно это интересовать — он симпатичный.
— Вероятно, он смотрит на тебя, — сказала я, снова представляя себе Зака и чувствуя, как грусть возвращается. — Или смотрит на меня и мечтает, чтобы я была больше похожа на Келси Кирхнер.
— Может, хватит уже? — сказала Некеса, бросив на меня взгляд, который говорил, что она сыта по горло моим нытьём по поводу бывшего. — Боже.
И я понимала. Наверное, ужасно раздражает общаться с человеком, который не может забыть своего бывшего, особенно когда Некеса и её парень безумно влюблены друг в друга.
Именно поэтому я была так благодарна Еве и Эмме — они не возражали против моего нытья.
Мы втроём так похожи, когда речь заходит о парнях.
Прошлым вечером каждая из нас выложила в сеть эстетичное видео о новой книге Эмили Генри. Это было абсолютное совпадение, которое привело к часовой групповой переписке, где мы жаловались друг другу по поводу того, как сильно нам понравилась книга и как несправедливо, что её герои не существуют в реальной жизни.
С Евой и Эм мне не нужно было преодолевать свои чувства. Они были теми подругами, которые позволяли мне хандрить, при этом присылая мне плейлисты и мемы по Формуле 1. Они были теми подругами, которые разделяли мою потребность с головой окунуться в вымышленные романы, просто потому, что побег в радость того, чего у меня не было, каким-то образом успокаивал и дарил надежду.
Боже, как бы мне хотелось сейчас оказаться в своей комнате и перечитать эту книгу Эмили Генри.
Но — кхм — я была не там.
Краем глаза я бросила взгляд в сторону «Юпитера», стараясь делать это незаметно, разыскивая парня, о котором говорила Некеса. Но я не смогла сдержать громкого вздоха, когда увидела его.
Это было невозможно.
Невозможно.
Я прищурилась и вытянула шею, но отрицать правду было нельзя.
Нет, нет, нет, нет, неееееет.
Этого не может быть. Просто не может.
Мистер Ничто.