Глава 7
Бейли
— О боже! — я не могла поверить своим глазам. Мистер Ничего прыгал на моей новой работе! Какова вероятность? Каааак это происходит?! Стараясь выглядеть непринуждённо и будто мне всё равно, я прошептала, глядя в его сторону: — Я знаю этого парня.
— Он горячий.
— Правда?
Я склонила голову набок и попыталась оценить его, пока он прыгал. Он был высоким, темноволосым и широкоплечим — объективно, он был красивым молодым человеком, — но я не могла воспринимать его иначе, как Мистера Ничто.
Я всё ещё слышала его низкий голос, стонущий по поводу сомнительного мяса в самолёте.
Некеса тоже склонила голову набок и сказала: — Очень горячий. Откуда ты его знаешь?
Я понимала, что она имела в виду, но в то же время меня раздражало, что в этом был смысл. Я никогда не проявляла инициативу и не общалась с парнями, особенно с «горячими» парнями, которых не знала, так что её вопрос был вполне обоснованным.
Тем не менее, это было неприятно.
Диджей прибавил громкость песне «Jump Around», но, похоже, инструктор закончил с утренним обращением. Он пил кофе и смотрел в телефон.
— Я сидела рядом с ним во время десятичасового перелёта несколько лет назад, и он был абсолютно несносным, — сказала я, наблюдая за тем, как он прыгал с такой лёгкой спортивной грацией, что это даже не выглядело нелепо. — У него были такие нелепые убеждения! Особенно запомнилось, как он заявил, что девушки и парни никогда не смогут быть настоящими друзьями.
— Странно, — сказала Некеса, не сводя с него глаз.
— Верно? — он непринуждённо подпрыгивал, но я чувствовала, что он прекрасно понимает, что мы на него смотрим. — Неважно. Он просто зазнайка, который возненавидел меня с того момента, как я не пустила его без очереди на посадку. Давай…
— Очкарик? — он посмотрел прямо на нас, на меня, и крикнул через всю «Прыг-О-Сферу»: — Я так и думал, что это ты!
Неееееееет.
Моё сердце бешено заколотилось, и мне захотелось исчезнуть.
Он спрыгнул с батута, пересёк «Кратерный каньон» и поскакал в нашу сторону. Мне удалось промямлить что-то вежливое вроде: — Да, эм, это я. Как ты?
— Хорошо, — он слегка кивнул, не сводя с меня глаз, будто пытаясь прочитать мысли. — А ты?
Я кивнула и подумала, не от него ли исходил этот запах — чистый и мужской. — Хорошо.
Разве это может быть ещё более неловко?
— Я опробую «Универсальный прыжок», — Некеса указала на фиолетовую зону, где находились батуты для взрослых с большой центральной перекладиной для прыжков. — Я скоро вернусь.
И она просто развернулась и поскакала в другую сторону, не дав мне ни единого шанса остановить её. Я стиснула челюсти и приготовилась к грядущему шквалу его подстрекательских риторических вопросов. Попытавшись отвлечь его, я начала с:
— Так ты тоже здесь работаешь?
Он нахмурился, словно разочарованный тем, что я констатирую очевидное.
— Ага, — ответил он.
Теперь он отвечает мне односложными предложениями? На рейсе из Аляски я бы за это убила. Я снова попыталась завязать разговор, осознавая, что понятия не имею, как его зовут.
— Кстати, меня зовут Бейли.
Как такое возможно? Казалось странным, что мы до сих пор не представились друг другу, но я не могла вспомнить ни единого имени, которое могло бы ему подойти. Ему просто идеально подходило Мистер Ничто, но, возможно, это потому, что я всегда обращалась к нему именно так.
Ну, в своей голове. На самом деле я никогда не обращалась к нему вслух.
— Чарли.
Чарли.
Каким-то образом оно ему подходило.
Я снова попыталась завязать непринуждённую беседу, потому что просто не могла вынести этой неловкости.
— Как там твоя девушка? Ты всё ещё с той, которую звал на выпускной?
Я увидела, как дёрнулся его кадык, когда он с трудом сглотнул, а его взгляд переместился чуть дальше моего плеча, словно что-то позади нас требовало его внимания. На секунду мне показалось, что он не ответит, но потом он сказал: — Нет, мы расстались.
— Оу. Мне жаль, — я замедлилась и посмотрела ему в лицо. Почему-то было важно, что грусть всё ещё не исчезла. Я могла почувствовать боль в его глазах, его меланхолия была чем-то знакомым, общим другом. — Мне правда очень жаль, Чарли.
Он снова посмотрел на меня, пожал плечами и тоже замедлился.
— Что поделать? Всему когда-нибудь приходит конец. А что насчёт тебя? Всё ещё с Мистером Обтягивающая Рубашка?
Я представила руку Зака на пояснице Келси, когда она заказывала кофе этим утром, и мой живот скрутило. Я до сих пор не могла поверить, что теперь он делится улыбками и звуком шипящего молока с ней. Я нормально относилась к тому, что он двигается дальше, но почему наши моменты должны были двигаться вместе с ним? Я вздохнула, прежде чем натянуть равнодушную улыбку и сказать: — Не-а, мы тоже расстались.
— Должно быть, какая-то эпидемия расставаний ходит, а? — сказал он, и по напряжению его челюсти я поняла, что ему порядком надоели эти пустые разговоры, бередящие старые раны.
— Наверное, — пробормотала я, не зная, что ещё сказать.
— Вы двое там, не прыгаете! — голос ди-джея звучал так, будто он жевал микрофон, обращаясь ко мне с Чарли.
Я закатила глаза, а Чарли усмехнулся, но мы оба снова начали прыгать. Он засунул руки в карманы своего комбинезона и спросил: — А родители? Как у тебя обстоят дела с их разводом?
— Моя мама сейчас кое с кем встречается, так что это весело, — сказала я, не понимая, почему отвечаю на его вопрос. Он был противным Мистером Ничто, незнакомцем, которого я не знала и о котором не особо заботилась, но я продолжала разговор. — А папа, похоже, растерял свой энтузиазм по поводу покупки дорогих авиабилетов, так что Бог его знает, когда я снова к нему попаду.
— Те, с кем они встречаются — просто ужасны, не так ли? — он снова бросил на меня один из тех многозначительных взглядов, как тот, которым он одарил меня на долю секунды в самолёте три года назад. — Парень моей мамы сейчас практически живёт с нами, и не передать словами, в каком я восторге от того, когда он ест моё любимое печенье. Одно только его присутствие за столом по утрам вызывает у меня слепой гнев.
Я рассмеялась, искренне, от души, потому что почувствовала понимание. Кто-то, пусть даже это был просто Чарли из самолёта, понимал, что я чувствую.
— Для меня это содовая. Он пьёт литрами обычную колу, а потом я не могу…
— Не можешь сделать свою смешанную версию, — перебил он, на его губах появилась лёгкая улыбка.
У меня вырвался удивлённый смешок. Я была поражена тем, что он сразу вспомнил про содовую и понял. — Бинго.
И ещё — ого — это была искренняя улыбка?
Музыка остановилась, и ди-джей снова принялся заглатывать микрофон.
— Ладно, эскадрилья заканчиваем прыгать! Хватайте по пончику и вперёд, в Млечный Путь на старт!
— Полагаю, это тренировочная комната? — пробормотала я, разочарованная тем, что наш обмен ужасными историями о родителях закончился так быстро. Я не могла этого объяснить, но наше мимолётное сочувствие друг другу было приятным.
Было здорово иметь напарника по несчастью.
Боже, до чего же это странно, что мне на самом деле захотелось поговорить с Мистером Ничто?
Может, я заболеваю.
— Или нас собираются запустить на орбиту с помощью рогатки, — сказал он, глядя на ди-джея, который, похоже, пытался проглотить микрофон, с таким отвращением, что мне захотелось рассмеяться. — В любом случае, это, вероятно, будет больно.
— Вероятно, — согласилась я, и Некеса присоединилась к нам, когда мы вышли из зоны с батутами и нас повели по коридору.
Когда мы добрались до Млечного пути, нас разделили на четыре группы: Красные карлики, Белые карлики, Протозвёзды и Красные гиганты.
Чарли, не поднимая руки, спросил: — Потому что мы все звезды. Серьёзно?
Я слышала хихиканье, но бойкая дама, ответственная за наше обучение, одарила его широкой улыбкой Мисс Америки, совершенно не смутившись его колкостью.
— Верно, дорогой. Мы подумали, будет здорово использовать названия звёзд для четырёх команд.
Он засунул руки в карманы брюк и посмотрел себе под ноги, словно изо всех сил стараясь держать свои язвительные мысли при себе.
Это что-то новенькое.
Хотя, честно говоря, Чарли действительно выглядел совсем другим с того раза, как я видела его в последний раз.
Он вытянулся, но не так, как обычно подрастают за пару лет. Нет, сейчас Чарли должен быть, по крайней мере, метр девяносто ростом — он был крупным.
Мало того, его лицо тоже изменилось. Тёмные, по-прежнему озорные, глаза смотрели из лица, которое, утратив юношескую округлость, обрело теперь резкие, высеченные из камня, черты.
Полагаю, в нём было много противоречий. Мальчик и мужчина. Озорной и серьёзный.
Обещание множества граней.
Да, Некеса была права — он был очень привлекательным.
Не для меня — Боже, нет — но объективно говоря, он был красивым парнем.
Я достала телефон — никаких сообщений — и после беглого осмотра толпы снова посмотрела на Чарли.
Который слушал докладчика, как заинтересованный новый сотрудник.
Ничего себе, он действительно изменился.
Женщина продолжила перечислять команды и отведённые им тренировочные залы. Не было никакого объяснения, как будет происходить разделение на группы или что это значит, но Некеса и я оказались «Протозвёздами», оставшимися в Млечном Пути, в то время как Чарли позвали встать в строй «Красных Гигантов», направлявшихся на Марс. Он пожал плечами и вышел из комнаты со своей группой, а я разрывалась между лёгким разочарованием от его ухода и огромным облегчением, что мне не придётся постоянно работать с ним.
Потому что, несмотря на то, что он, судя по всему, немного повзрослел, и мы только что разделили вполне человеческий момент, в нём наверняка осталось достаточно от Мистера Ничто, чтобы ежедневно сводить меня с ума.
Когда «Протозвёзды» остались одни, каждому из нас выдали большой красный щит с буквой «П», который нужно было прикрепить к униформе. Нам объяснили, что наша группа — административный отряд, который будет удерживать фронт веселья. Мы пройдём обучение, чтобы стать сотрудниками стойки регистрации, представителями стендов с закусками, хостес в ресторанах и фансьержами (весёлыми консьержами). По сути, любая работа, связанная с небольшой ответственностью и взаимодействием с клиентами, ложилась на нашу команду.
Я немного обиделась, когда мистер Кливленд, наш инструктор, объяснил, что наша группа набрала высокие баллы по профессионализму, но очень низкие по показателям веселья. Он сказал, что наш язык любви — это не общение, а следование правилам, и хотя это может звучать уныло (мужчина буквально использовал это слово), мы являемся ключевым звеном для успеха «Планеты Веселья».
Он упомянул, что у других команд есть такие роли, как «заводила публики», «сорвиголова водных горок», «зачинщик снежных боев» и моя любимая — «караоке-инфлюенсер», поэтому я представила, что их учебная программа будет сильно отличаться от нашей.
Примерно через час невероятно скучной презентации PowerPoint по истории нашей материнской компании (Funnnertainment, Inc.) боковая дверь со скрипом открылась, и вошёл Чарли, свободно шагая и выглядя совершенно невозмутимым по поводу того, что он прерывает нашу очень большую группу.
Мистер Кливленд перестал говорить. — Чем я могу тебе помочь?
Будь я на его месте, я бы умерла от смущения, под пристальными взглядами всего Млечного Пути. Но Чарли был спокоен. Он засунул руки в карманы своего комбинезона и сказал: — Да. Э-э… Видимо, произошла ошибка. Кажется, я должен быть здесь.
— Ты протозвезда?
Я закусила губу, сдерживая смешок, глядя на лицо Чарли — он скривился, словно Кливленд назвал его чем-то отвратительным.
— Ну, — сказал Чарли, — это те слова, которые мне велели сказать. Так что, эм, видимо, да.
Мистер Кливленд показал на свободное место в первом ряду.
— Тогда присаживайся.
— Потрясающе, — сказал Чарли, плюхаясь в кресло.
— Ты вовремя, сынок, потому что мы как раз собираемся просмотреть Руководство для сотрудников «Funnnertainment», — мужчина издал короткий, громкий, клоунский хохот, прежде чем добавить: — Пристегнитесь, Протозвёзды, сейчас станет по-настоящему интересно.
Я прикусила губу, чтобы сдержать стон.
Некеса закатила глаза и беззвучно прошептала: «По-настоящему скучно».
Мистер Кливленд начал слово в слово зачитывать руководство. Я достала карандаш и начала делать заметки, потому что больше заняться было нечем. Он прошёлся по дресс-коду (только униформа), системе начисления зарплаты и льготам для сотрудников, прежде чем мы наконец-то прервались на обед.
Я никогда ещё не была так счастлива стоять.
Всем выдали ваучеры на бесплатную еду в фуд-корте, поэтому мы с Некесой и остальная часть невероятно большой учебной группы, направились по длинному и бесконечному коридору, ведущему в «Галактику весёлых ресторанов».
Я понизила голос и сказала Некесе: — Может, сбежим сейчас, до обеда?
— Что?
Я оглянулась через плечо. — Будет неправильно брать бесплатный обед, если мы увольняемся.
Некеса посмотрела на меня так, словно я только что призналась в одержимости белками.
— Увольняемся? О чем ты вообще говоришь? Это место просто сумасшедшее.
— Именно поэтому я это и сказала.
— Что может быть веселее этого места, Бей? Я могу работать в продуктовом магазине, где на меня орут покупатели из-за того, что их купон не срабатывает, или я могу быть протозвездой, чья квартальная оценка заключается в разучивании какого-нибудь группового танца. Это, подруга моя, золото, и к этому нужно относиться соответствующе.
Это было так в стиле Некесы.
Иногда лучшие друзья бывали как близнецы, разлучённые при рождении. Но мы с Некесой — совсем не тот случай.
Некеса была общительной, весёлой и всегда готова к развлечениям. Она сама шила себе потрясающую одежду, ради удовольствия брала уроки бальных танцев, а однажды врезала кому-то в челюсть. Она напоминала героиню из фильма про зомби, которая размахивается колом и кричит: «Ну, идите сюда, зомби-трусы!».
Я же была… ну, не такой. Я постоянно пыталась за ней угнаться. Я была бы той девушкой, которая слишком занята криками «Подожди!» и листанием «Справочника по зомби», чтобы заметить нависшего надо мной зомби, готового съесть мой мозг.
— Ну, я даже никогда не слышала о боппер-шаффле6, — я почесала бровь и почувствовала себя неловко при мысли о работе в компании, чьими основными ценностями были «веселье» и «безудержный смех». — Просто нелепо, что моё потенциальное повышение зарплаты должно зависеть от слащавой хореографии.
— Ты просто боишься, потому что плохо танцуешь, — поддразнила Некеса, ткнув меня локтем в бок.
— Это нелепая оценка! — Танцевала я действительно плохо (Некеса говорила, что я слишком зажата, чтобы получать от этого удовольствие), но это не меняло того, насколько абсурдной была эта оценка.
— Некеса?
Мы обе обернулись, и к ней подбежал невысокий, но коренастый парень с кудрявыми светлыми волосами. Я ожидала от Некесы какой-нибудь ехидной шутки по поводу его перстня на мизинце и поддельных «Ролексов», но вместо этого она завизжала: «О боже, Тео!».
А Некеса редко визжала.
Её лицо озарилось улыбкой, когда она посмотрела на этого незнакомца, словно была искренне рада его видеть.
Этот парень, одетый в такой же, как у нас, космический костюм, за исключением фиолетовой нашивки с буквой «К», улыбнулся Некесе и сказал:
— Дай угадаю, ты — протозвезда?
— Мы обе, — она махнула рукой в мою сторону, но никто из них на меня не посмотрел, когда они снова пошли, и я поплелась следом. — Как ты догадался?
— Наш инструктор сказал, что «Протозвёзды» — это ходячие справочники, которые портят всем веселье, — поддразнил он, — а это прямо-таки точное описание Некесы Тевитт.
Я открыла рот, чтобы возразить, потому что он описал полную противоположность Некесе, но он добавил со смехом: — Шучу, похоже, тебя определили не в ту команду.
— Верно? — она подняла руки и собрала волосы в кулак, будто собиралась сделать хвост. — Не та команда, но я рада, потому что хочу быть с Бейли.
Она кивнула в мою сторону головой, и опять никто из них не посмотрел на меня.
— Я всё ещё не могу поверить, что ты здесь. Когда вы, ребята, переехали обратно в Омаху?
— Прошлым летом. Я хожу в частную школу Кеннеди.
А, частная школа Кеннеди. Значит, «Ролексы» могут быть настоящими.
— Почему я тебя не видела на мессе? — Некеса отпустила волосы, посмотрела на меня и пояснила: — Раньше мы были приятелями по БХД7.
Я не была католичкой, но на удивление много моих друзей в Фэрбанксе тоже ходили на эти еженедельные занятия при церкви в начальной школе. Я даже не знала, что означает аббревиатура «Б-Х-Д», да и вообще наша семья никогда не была особо религиозной.
— Теперь мы ходим в церковь Святого Патрика, — ответил Тео, немного смутившись, и добавил: — Она ближе к нашему дому.
— У-у-у, райончик получше, — поддразнила Некеса.
Они обменялись улыбками, и мне стало интересно, что у них было в прошлом. БХД был задолго до моего переезда в Омаху, так что я тогда не знала Некесу. Но сегодня их общение казалось немного флиртующим, что странно, потому что Некеса была безумно влюблена в своего парня, Аарона.
Наверное, я всё неправильно понимаю.
Их болтовня о прошлом перестала меня интересовать, когда я увидела приближающуюся еду. Я умирала с голоду, но также немного нервничала по поводу того, какие кулинарные изыски предложит это место. Неужели заведению, чьими основными ценностями были веселье и безудержный смех, действительно будет дело до того, одобрено ли их питание управлением по санитарному надзору?
— Я слышал, что за «Галактикой весёлых ресторанов» есть скрытый паб, где еда лучше, чем во всех остальных местах вместе взятых.
Я повернулась направо, и увидела Чарли. Откуда он взялся? Я задрала голову, чтобы встретиться с ним взглядом — блин, ну и дылда — по-прежнему разрываемая противоречивыми чувствами: с одной стороны, его появление меня пугало, а с другой стороны — его присутствие меня успокаивало.
Но мысль о том, что вот-вот появиться Мистер Ничто и всё испортит, не давала мне покоя. Поэтому я просто сказала: — Правда?
Он немного склонился ко мне, его губы медленно изогнулись в ухмылке.
— Это зона, свободная от детей, поэтому её разместили в отдельном коридоре. Ди-джей рассказал об этом «Красным Гигантам» по секрету, но теперь, когда я из Дома «Протозвёзд», предательство «Красных Гигантов» — моя обязанность.
— Некеса, ты это слышала? — я толкнула её локтем и повернулась налево. — Впереди паб с едой.
— Ты упустила часть о моей доблестной храбрости, — пробормотал Чарли.
— Знаю, — ответила я, не оборачиваясь.
Я услышала, как он сказал: «Ауч», и мне захотелось рассмеяться.
Некеса посмотрела на меня, а потом снова на Тео. — Впереди паб с едой.
Тео покачал головой. — В «Созвездии Пиццы» делают кальцоне8 в форме Сатурна. Ходят слухи, что кольца сделаны из хлебных палочек. Ты не можешь пропустить такое, Некеса.
Она оглянулась на нас с Чарли.
— Ребята, ну вы чего? Пицца в форме планет? Мы просто обязаны это попробовать!
Чарли засунул руки в карманы своего комбинезона и повернулся к нам лицом, продолжая при этом идти задом наперёд.
— Я пас, придерживаюсь еды с паба. Пицца «Сатурн» слишком приторно милая для меня. Не стесняйся присоединиться ко мне, Бейли, если предпочтёшь картошку фри и интересную беседу дерьмовой пицце.
Он что, только что пригласил меня пообедать с ним?
И если да, то почему? Почему он это сделал?
— Полагаю, первое возможно, — сказала я легкомысленно, хотя мой разум лихорадочно пытался понять, что происходит с этой версией Мистера Ничто. — А вот второе — вряд ли.
Мне правда хотелось пабной еды, но я не была уверена, что хочу компанию того, кто с ней прилагается.
— Ну же, мы можем закончить ныть друг другу о нашей кошмарной семейной жизни, — Чарли развернулся обратно и замедлил шаг, чтобы идти рядом со мной. Он понизил голос, чтобы говорить только со мной: — Давай сейчас выпустим пар, чтобы потом никого не убить.
На его лице не было ни тени насмешки. Он смотрел мне в глаза, и было видно, что ему просто нужен ответ, и ничего больше. Неужели он повзрослел?
Я знала, что, скорее всего, пожалею об этом, но посмотрев на Некесу и Тео, глубоко погруженных в разговор о людях, которых я никогда не встречала, я вздохнула и сказала:
— Тогда картошка фри.