Сто имён одной воровки

Глава VII. Магический резонанс. Часть VI

Нет, не совсем исчезла. Скорее разлетелась во все стороны. Мия едва успела зажмуриться, когда лицо обдало липкой тёплой волной крови, в щёки словно впилось множество игл — скорее всего, то были мелкие осколки костей, и тут же в лоб прилетело что-то твёрдое, да так, что в голове зазвенело. Рука непроизвольно метнулась вверх и схватила этот предмет, наощупь оказавшийся гладким и округлым, словно камень какой-то. Глаза защипало от попавшей в них крови, и нос заполнился тошнотворным запахом. Ноги у Мии подкосились, и она завалилась на бок, зашипев от боли в бедре, которым обо что-то ударилась.

Рядом раздался тонкий, истерический крик. Мия никак не могла открыть залитые кровью глаза, чтобы увидеть, что происходит. Она зашарила рукой, словно пытаясь что-то найти, но только скользнула по мокрой траве. Послышались ещё крики и топот. Наконец, кое-как справившись с непослушным телом, Мия села на колени, на ощупь нашла подол повязанного на платье фартука и стала протирать им глаза. Округлый предмет, который она всё ещё сжимала в ладони, Мия засунула в карман фартука.

Глаза щипало так сильно, что открыть веки казалось настоящей пыткой. Мия тёрла их до боли, словно ещё чуть — и выдавит из глазниц, но ничего не помогало. Она едва ли не завыла от отчаяния, когда кто-то схватил её за плечо и вложил в руку мокрую тряпку. С её помощью Мия наконец смогла протереть глаза и смыть с лица кровь и мелкие кусочки чего-то вязкого, что, как видно, содержалось ранее внутри черепа безвременно почившего мэтра.

Взгляд туманила бледно-розовая пелена. В попытке прогнать её Мия часто-часто заморгала и принялась отплёвываться от попавшей в рот крови. Всё казалось нереальным, словно отделённым от неё мутным стеклом или толщей воды, да и сама она впала в какой-то непривычный ступор, и могла лишь, поворачивая голову из стороны в сторону, наблюдать за происходящим. Туда-сюда сновали лакеи, слышались крики, плач и что-то, похожее на вой, тучная женщина стояла на коленях и истово молилась Длани, пара девушек в служаночьх платьях тащили вёдра, ими распоряжался мужчина в тёмно-синем камзоле, кто-то лежал траве…

Мастер, ну конечно.

Мия перекатилась на четвереньки и, пошатываясь и морщась от боли в ушибленном бедре, встала на ноги. Бледная как полотно служанка, зажимавшая себе рот ладонью, чуть не сбила её с ног. Стараясь не смотреть на лежавшее невдалеке тело мэтра Агиллана, на месте головы которого всё шире растекалась алая лужа, Мия поискала глазами Вагана, но нигде его не увидела. Стало тревожно — как бы мастера с его брезгливостью удар не хватил от такого.

Она уже хотела спросить одну из снующих служанок, где любезный господин, когда во дворик быстрым шагом прошёл невысокий крепкого вида мужчина, с короткими, тронутыми сединой волосами и пышными усами. Тёмно-серый мундир с оранжевой отстрочкой и знаками отличия на груди и плечах сразу же выдавал в нём королевского дознавателя. Его сопровождал десяток городских стражников. Мия сразу же отвернулась, надеясь только, что на лице её не отразился весь тот ужас, который она испытала при одном взгляде на этого человека.

Более всего в жизни она боялась попасть в лапы королевских дознавателей. Мия была наслышана, какие способы применят они для того, чтобы развязать язык даже самым несговорчивым, и от тех слухов сердце едва ли не останавливалось. Она надеялась, что в своём облачении сможет смешаться с толпой снующих служанок и незаметно улизнуть, но один из стражников, сопровождавших господина дознавателя, заметил это и схватил Мию за локоть, правда, сразу же отдёрнул руку и брезгливо поморщился. Стражник велел ей остаться и дождаться, когда господину дознавателю удобно будет её допросить. Правда, приказал ей на скамейки не садиться, дабы не запачкать их. Смешно! Да весь внутренний дворик и так был по самые уши уделан кровью и содержимым черепа мэтра Агиллана!

Мия опустилась на забрызганную мелкими алыми каплями траву и сцепила руки перед собой, пытаясь успокоиться. Она прикрыла глаза и сосредоточилась на своем дыхании, стараясь унять дрожь в теле и выгнать из головы все дурные образы и мысли. Вскоре ей это даже удалось, и Мие показалось, что она перенеслась из залитого кровью дворика в какое-то тихое и спокойное место, под сень чуть шумевшей на ветру листвы, рядом с лениво журчащим ручейком и сладко пахнущими розовыми кустами…

— Имя? — басовитый голос прозвучал словно удар молота по наковальне.

Мия распахнула глаза и подскочила, едва не запутавшись в юбках. Перед ней стоял господин дознаватель, смотревший на неё так, словно бы она была пойманной в ловушку мерзкой крысой, а не человеком.

— Милли, любезный господин, — голос дрожал так сильно, что выговорить очередное придуманное имя она смогла лишь с третьей попытки.

— Кто такая?

— Служанка благородного господина Вагаллиса.

— Здесь что делаешь?

Мия судорожно сглотнула, опустила глаза, рассматривая оборки фартука, который она не переставая теребила, и пробормотала:

— Сопровождаю любезного господина на аудиенцию с достопочтенным мэтром Агилланом.

— Зачем?

Мия быстро глянула на дознавателя, прикусила губу, снова потупилась и продолжила:

— Забрать у достопочтенного мэтра какую-то заказанную магическую вещь. Я не знаю, что это, хозяин велел его сопроводить. Вот, — она указала на лежавший рядом на траве раскрытый сундучок, — я нести должна была. Не гоже благородному господину тяжести-то таскать.

Дознаватель проводил взглядом её руку, тяжело вздохнул и чиркнул что-то в записной книжке.

— Хорошо. Что здесь произошло сможешь рассказать?

Мия шмыгнула носом и, не поднимая взгляд, принялась быстро и путано рассказывать, что мол, мэтр хотел показать благородному господину какую-то магическую диковинку, в которых она ничегошеньки не понимает, начал показывать, а потом… Она закрыла лицо ладонями, изо всех сил изображая до смерти перепуганную служанку.

— Ладно, девка, свободна, иди отсюда.

— А как же любезный господин?

— На улице обожди. Сейчас в чувство твоего господина приведут и выйдет он к тебе. Не желая ни на секунду оставаться рядом с этим вселяющим липкий страх мужчиной, Мия подобрала юбки и устремилась прочь из дворика. Подошвы её туфель скользили по отполированному мрамору и оставляли на нём багровые разводы, но Мия не обращала на это внимания — да и таких кровавых следов от обуви слуг и стражников на полах было уже в избытке. Пройдя тем же путём, каким их вёл мэтр, Мия вышла из замка к до сих пор ожидавшей их коляске. От одного взгляда на неё сидевший на козлах кучер побледнел, осенил дрожавшей ладонью лоб, а потом изо всех сил стегнул лошадей, те звонко заржали и унесли грохочущую коляску прочь. Мия выкрикнула вслед пожелание, куда именно кучеру следует прямо сейчас направиться, но он это вряд ли расслышал.

— К-к-кудряшка…

Мия резко обернулась и уставилась на выходящего из арки Вагана. Взамен как видно пришедшего в негодность белого камзола на нём был какой-то халат, завязанный кушаком, а на ногах вместо начищенных до блеска туфель с золотыми пряжками — не по размеру большие сапоги. Лицо мастера приняло слегка зеленоватый оттенок, мокрые волосы кое-где порозовели от въевшийся крови, а в руках он сжимал небольшой открытый флакончик и носовой платок.

— У тебя… у тебя… у тебя на чепчике… — закончить мысль Ваган не смог, лицо его позеленело ещё больше, и он отвернулся, зажимая рот платком.

Мия провела рукой по голове и ощутила по пальцами что-то скользкое, а ещё нащупала клок волос там, где его быть не должно — её-то кудри были спрятаны по чепцом. Она потянула за эти волосы и глянула на свою руку — оказалось, что пальцы её сжимали несколько побуревших седых прядей мэтра Агиллана с небольшим куском окровавленной кожи. Мия сплюнула и отбросила мерзкую находку подальше от себя. Только сейчас понимание того, что же именно с ними произошло накрыло Мию высокой штормовой волной.

— С нами ведь так и не расплатились? — спросила она и не узнала собственный голос.

— Какое там… Смилостивьтесь Боги, чтобы господин дознаватель не выяснил, по какому поводу мы сюда заявились.

Она вдруг отчётливо, словно наяву, увидела перед собой бледное лицо, в приступе хохота перекосившееся на сторону, и почувствовала, как внутри, под рёбрами, что-то зашевелилось и сдавило сердце тугой петлёй. Тёмное, злобное, неудержимо рвущееся наружу. Ненависть.

— Нас поимели, Ваган, — глухо прошипела Мия.

Её-то уж точно. Причём самым грязным и непотребным из возможных способов.