Сто имён одной воровки

Глава XI. Старые раны и свежие шрамы. Часть IV

— Мэйтресс… — Мия поклонилась и не слишком элегантно присела, изображая что-то вроде реверанса.

Мэйтресс Саффантиэль поднялась с дивана и улыбнулась, отчего в комнате словно зажглось ещё множество свечей, — такой сияющей и тёплой оказалась её улыбка.

— Можно просто Саффи, и без титула, разумеется. Рада наконец познакомиться, — голос её был мягким, словно только что испечённый бисквит, и она протянула к Мие руки. — Лаки так много о тебе писала.

— Боюсь представить что именно…

— О, дорогуша, только хорошее, — рассмеявшись, ответила Лаккия.

Мия бросила взгляд на протянутые к ней ладони, словно в попытке понять, чего от неё ждёт эта Саффи, но потом также потянулась к ней. Саффи взяла её за руки, переплетя пальцы, и расцеловала Мию в обе щеки. От неё пахло цветочными духами и сахарной пудрой. Приятно пахло.

— Давай-ка к нам, — Лаки кивнула головой и указала на кресло напротив, Саффи, ещё раз мило улыбнувшись, вернулась на диванчик.

Мия хотела было сесть, но вовремя вспомнила, сколь печальное зрелище представляет из себя её платье, изгвазданное собачьими лапами и уличной грязью. Стоило пойти переодеться, но сил хватило лишь на то, чтобы стянуть его вместе с чепцом и бросить на стоявший рядом стул, оставшись в бриджах и тонкой рубашке. Лаккия указала на чайник, и Мия налила в третью, до того пустовавшую чашку чай насыщенного красновато-кирпичного цвета.

— Сегодня такая ужасная погода, не правда ли? — ласково проговорила Саффи. — Ты, наверно, замёрзла? Отрежь себе пирога, он ещё горячий. Ты ведь в порту работаешь?

— Да. Табаком торгую, — Мия чуть поджала губы и вернула чайничек на стол, он слегка звякнул, соприкоснувшись с одним из блюдец.

Ясно, что Лаки не писала подруге, чем именно она промышляет. Да и про свои связи с Гильдией наверняка кокетливо умолчала — хвастаться тут точно нечем. Но Мия всё же ощутила досаду — как видно, теперь ей придётся чаще притворяться и даже дома цеплять фальшивую личину.

— Милая, летом здесь намного лучше, — тихо сказала Лаккия, — поверь, тебе понравится.

— Надеюсь, — едва слышно ответила чародейка и опустила взгляд, в котором, кажется, промелькнула печаль.

Мия отрезала себе кусок пирога и положила на блюдце, после чего взяла в руки фарфоровую чашку с чаем и немного отпила. Горячий чай, терпкий и ароматный, слегка согрел её, но Мия всё равно чувствовала, как подрагивают руки. Маленькой ложечкой она отломила кусочек пирога и несколько мгновений на него смотрела, но потом отодвинула от себя блюдце, и принялась рассматривать роспись на чашке. И откуда у них в доме фарфор? Тут её внезапно обожгло догадкой и она, глянув на чародейку, спросила:

— Мэйт… Ох, то есть, Саффи, простите. А где вы намерены поселиться?

Возможно, вопрос её прозвучал дерзко и даже неуместно, но Мия в тонкостях этикета не особо разбиралась. В любом случае, даже если её это задело, Саффи того никак не выказала — лишь кротко улыбнулась и ответила:

— Я уже арендовала небольшой особняк на Каштановой аллее, невдалеке от Западных ворот.

— Могла бы и в Верхнем городе обосноваться, — наигранно проворчала Лаккия.

— Могла бы, но… Не хочу никого дразнить. Королевские указы не оставляют простора для сомнений, где именно место у тех, кто не по происхождению получает чародейский титул, — Саффи произнесла это с какой-то горькой гордостью в голосе, но потом смягчилась и добавила, — быть может, кто из других чародеев, планирующих теперь перебраться в Портамер, и поселится в Верхнем городе.

— А кто ещё собирается к нам переехать? — спросила Лаккия и положила в рот кусочек пирога.

— Мэтр Агастис приедет до конца зимы, и ещё мэйтресс… но ты её не знаешь. И…

— А Гиллеар? — вдруг перебила её Лаккия.

От одного имени клятого чародея предплечье прошило болью, словно в ране вновь провернулось лезвие кинжала. Мия до скрипа сжала зубы, надеясь только, что никто этого не заметит. Боль утихла почти сразу же, оставив за собой неприятный тягучий след. Поганая рана никак не желала заживать, и Мия не понимала, что с ней делать. Возможно, стоило показать её Лаки или даже этой Саффи, но она просто не могла. Как бы она объяснила, откуда это? Они бы сразу догадались о её магической природе.

По краям рана затянулась очень быстро, не оставив даже следа. А вот в середине так и остался пугающего вида шрам, нисколько не похожий ни на один из шрамов, полученных Мией когда-либо ранее. Его цвет неуловимо менялся от тёмно-багрового до бледно-пурпурного, иногда он начинал пульсировать, и Мие казалось, что там, под кожей, что-то есть. От мысли о том, что дальше может произойти с раной, да и со всей рукой, Мию раз за разом словно окатывало ледяной водой. Но она ничего не могла сделать.

Странно, но на Саффи имя чародея тоже подействовало не так, как могло бы подействовать имя старого университетского приятеля. Нет, как что-то другое. Как что-то… опасное? Она сжала пальцы, так, что ткань юбки под ними сморщилась, и опустила взгляд. Лаккия того будто и не заметила и как ни в чём ни бывало продолжила:

— Он ведь здесь, невдалеке поселился. Я всё думала ему написать, да руки не доходили. Было бы прекрасно встретиться после стольких лет, не правда ли? Милая, а ты давно с ним виделась?

— Мы не общаемся, — сухо ответила Саффи и замолчала.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Имя чародея словно зависло над ними обоюдоострым кинжалом, с лезвия которого капал яд. Липкий холод сковал тело и потянулся к горлу костлявыми руками. Мия украдкой рассматривала лицо Саффи и недоумевала, почему она так переменилась при одном упоминании этого мерзавца. Предположения, почему именно, были одно поганее другого. Мию замутило.

— Это… Это из-за Мэл? — борясь с не желавшими размыкаться губами спросила она.

Чародейка вздрогнула всем телом, как от удара. В прекрасных глазах блеснули слезинки. Лаккия посмотрела на Мию тяжёлым взглядом, как бы намекая, что та слишком много болтает, и стала шептать что-то успокаивающее на ушко Саффи. Но та вдруг отмахнулась, лихорадочно заозиралась и даже чуть отсела от подруги. И принялась сбивчиво говорить:

— Я… Я так по ней скучаю. Прошло столько лет, а я до сих пор не могу поверить, что её больше нет. Она была такая… светлая, воздушная. Невинная, и…

— Да вы обе такие были, словно две сильфиды, — с лёгкой улыбкой сказала Лаккия и потянулась обнять чародейку, но та повела плечом, сбрасывая её руку и продолжила:

— Нет, ну что… С ней бы никто никогда не сравнился. С самого детства… Я-то родилась на два года раньше, и меня с детства готовили к тому, чтобы я её личной горничной стала. Отец мой был… Хотя почему был, и есть до сих пор — управителем в их поместье, матушка горничной у госпожи. Так вот меня сызмальства учили оберегать юную госпожу и во всем ей услуживать. Я её совсем маленькой помню, и знаете… Никогда с тех пор я не видела столь очаровательного ребёнка. Самая младшая дочка, её всем поместьем на руках носили, и все в ней души не чаяли — и родители, и братья с сестрами, и вся прислуга, да даже фермеры ей подарки везли, когда приезжали ренту платить. Наше маленькое солнышко, вот как её все называли…

Саффи замолчала, достала из кармашка платочек, обшитый кружевом, и прижала его к уголку глаза. Лаки взяла её за руку и что-то сказала на ухо, но чародейка лишь отрицательно качнула головой.

— А потом… у нас дар в один день проявился. Говорят, так не бывает. Нас, одарённых, очень мало, и вероятность того, что у двоих дар проявится в один день, ничтожна мала. Ещё и у двоих, живущих в одном особняке. Мы это чудом считали… Если бы только мы тогда знали, чем всё обернётся, — Саффи вновь замолчала, из груди её вырвался булькающий всхлип, и Мия уже подумала, что сейчас чародейка разревётся как совсем маленькая девочка, но та быстро взяла себя в руки. — В тот день гроза была жуткая, так грохотало, будто небо вот-вот и на землю обрушится. Молнии били повсюду, и в пруд, и в землю, а одна попала в столетний дуб, во дворе росший, и он полыхнул как факел. Мы с Мэл в кладовой заперлись, она кричала и плакала, а я ей ушки зажимала, чтобы она грома не слышала. А потом вот… У неё даже метки золотыми оказались, словно солнечные лучики. Для её родителей это, конечно, большим ударом стало, что у младшенькой чародейский дар проявился. Но они оказались людьми здравомыслящими и смогли это принять. Нашли для нас наставника, старого мэтра Левентера, и…

Саффи вновь прервалась и потянулась к своей чашке, наверно, чтобы смочить пересохшее горло. Мия молча обхватила себя за плечи и глянула в окно. На улице давно стемнело, и горевшие над входами в лавки масляные лампы не могли разогнать чернильную мглу зимней ночи. Ей вдруг стало холодно, так холодно. Мия потёрла руки, но это ничуть не помогло. Чай уже остыл и тоже никак не смог бы её согреть. Она посмотрела на Лаккию, которая в этот момент обвила руками плечи чародейки и притянула её к себе, и на прижавшуюся к ней Саффи. Несмотря на такие печальные разговоры, выглядели они очень счастливыми. Мия не знала, отчего они не встречались с того момента, как Лаки уехала из Мидделея, и не понимала, почему Саффи смогла перебраться в Портамер только сейчас, но не сомневалась, что теперь они не расстанутся. Она была рада за подругу, правда, очень рада, но отчего-то эта радость горчила на губах. Быть может, она просто хотела, чтобы её тоже обнимали. Может, она всю жизнь просто искала тепло — да так и не нашла.

— Я привыкла ей во всём помогать, — проговорила Саффи. — Я к ней так прикипела. Она такая была… беззащитная. Словно сама и шага ступить не могла. Но дар у неё сильный был, наставник всегда говорил, что у неё славное будущее. А вышло вот как. Если бы только я… Нет, простите, я не могу… Я её любила. Мы все её любили…

— А этот урод её убил, — охрипшим, едва узнаваемым голосом сказала Мия.

Саффи как-то судорожно вдохнула, потом опустила взгляд, рассматривая что-то на своей юбке. И через пару затянувшихся в гробовом молчании минут тихо, едва слышно ответила:

— Да. Да, этот урод её убил.

В этот момент Мие показалось, что под её ногами разверзлась земля, и она упала прямиком в Подземный мир. Правда, никакого озера лавы и извергавшихся вулканов там не было — вместо них до самого горизонта простиралось замёрзшее море, над которым завывал колючий ветер. А перед ней, на троне из прозрачного льда, восседал и сам Владыка — и Мие не нужно было смотреть ему в лицо, чтобы различить его черты. Она их и так помнила.

Саффи поднялась с дивана, оправила юбку, и, сославшись на необходимость припудрить носик, вышла из комнаты. Лаккия проводила её взглядом и хмуро глянула на Мию, но потом хлопнула себя по лбу и сказала:

— Я ж забыла совсем. Письмо тебе сегодня принесли.

— От кого?

Лаккия пожала плечами и протянула ей конверт из плотного пергамента с несколькими чёрными сургучными печатями. От дурного предчувствия во рту загорчило.

— Там, правда, твоего имени нет, но по описанию письмо точно для тебя. Я, конечно, кудрявая, но мой зад, — тут Лаки плавными движениями рук обозначила в воздухе контуры своей внушительной фигуры, — при всём желании нельзя назвать тощим.

Мия облизнула вмиг пересохшие губы, перевернула конверт и уставилась на выведенную тонким, изящным почерком надпись:

«Для кудрявой любительницы найти приключения на её тощий зад»

Внутри что-то дрогнуло, словно лопнула туго натянутая струна. Трясущимися пальцами она переломила печати и вытащила из конверта прямоугольник белой бумаги, на котором тем же почерком с аккуратно вытянутыми завитками было выведено всего два слова:

«Прошлое ждёт»

— К-к-к… К-к-т, — Мию пробрало такой дрожью, что не получилось выговорить ни слова, только и могла она что переводить взгляд с письма на Лаки и обратно.

— Мими, что там такое? Ты будто призрака увидела.

— Да лучше бы призрака, — наконец выговорила Мия. — Кто его передал?

— Да какой-то мальчишка-посыльный. Всё нормально? — Лаки потянулась взять её за руку, но Мия отстранилась, сунула письмо за пояс и, сказав, что у неё разболелась голова, направилась в свою мансарду. От слабости в ногах она чуть не упала на лестнице, но быстро взяла себя в руки.

Он всё-таки её нашёл. И теперь Мие никак не спастись от этого мерзавца. Глупо было даже думать, что он спустит с рук то, что она сделала. Глупо было на что-то надеяться. В мансарде она опустилась на колени перед своей кроватью, откинула матрасик и вытащила из-под него припрятанный там чарострел. Покрутила его в руках, рассматривая со всех сторон, словно первый раз в жизни. Зря она тогда испугалась и не довела дело до конца. Но у неё есть шанс всё исправить.

Она сделает это. Убьёт этого мерзавца и отомстит за всех. За себя, за бедняжку Мэл, за Саффи и многих других девушек, которых он погубил. Ни на секунду Мия не сомневалась, что их было очень и очень много.

Ни на секунду.