У подножия Копетдага

ЖИЗНЬ УБЕЖДАЕТ

Солнце уже склонялось к вершинам Копетдага. По ровной широкой улице поселка "Новая жизнь" мчался мотоцикл. Доехав до правления, он остановился. Сразу же откуда-то появилась детвора и окружила мотоциклиста плотным кольцом.

— Не смейте трогать машину! — пригрозил он детям. — Как только вы к ней притронетесь, она сейчас же убежит. Я тогда останусь без машины, а вы все в милицию попадете.

Дети громко смеялись, понимая, что дядя шутит, но все-таки обещали мотоцикл не трогать, а просто охранять его.

Приехавший вошел в правление и приветствовал Акмамеда-ага, сидящего в первой комнате. Секретарь обрадовался гостю. Это был Сапар Артыков — председатель соседнего колхоза.

— Садись, садись, Сапар, — указывая на стул против себя, пригласил Акмамед-ага.

— Покген у себя?

— Разве его найдешь в правлении. Сегодня утром приехал райводхоз, и они вместе отправились на поливы. С тех пор и не появлялся. Да и вообще он никогда на месте не сидит, — радуясь случаю поговорить, рассказывал Акмамед-ага. — Только что был на виноградниках, а через час уже на ферме кого-нибудь пробирает…

— Я, пожалуй, пойду поищу его, — сказал, поднимаясь Сапар.

Он вышел из помещения и в нерешительности остановился на крыльце.

На прямой, точно стрела, улице, в эти часы было особенно оживленно. Колхозники группами возвращались с полей. Некоторые ехали трусцой на ослах. Еще издали, узнав высокую и полную фигуру Покгена, Сапар снял шапку и вытер платком лоб. Покген шел с Иваном Федоровичем Плужниковым. Завидев на крыльце Сапара, они помахали ему рукой и ускорили шаг. Артыков двинулся им навстречу, пожал обоим руки, и они вместе прошли в кабинет Покгена.

— Долго, однако, вы пробыли на поливах.

— А как же иначе, — заметил Плужников, — здесь участок одной бригады, что твой колхоз.

— Что и говорить, колхоз у меня невелик, а забот по горло, — признал Артыков. — Даже вот к соседу некогда зайти, разве что по необходимости.

— Да я уж знаю, что ты без дела ко мне не пожалуешь, — засмеялся Покген.

— По правде говоря, у меня действительно к тебе дело имеется, и очень серьезное.

— А ну, выкладывай, — сказал Покген и придвинулся ближе к столу.

В это время в кабинет вошел Байрамов.

— Вот как раз и Чары тут, — обрадовался Сапар. — Без партии нам никак не обойтись в этом вопросе.

— А во многих ли вопросах, Сапар, ты обходишься без партии? — улыбнулся Чары и сел.

— Нет, кроме шуток, друзья, я хотел со своим делом прямо в район ехать, а потом решил поговорить раньше с вами. — И Артыков поглядел на Покгена, потом повернул голову к Чары, который сидел рядом с ним. — С тех пор, как Хошгельды приехал, у вас тут совсем по-иному зажили. За два года таких успехов добиться! Я не хочу сказать, что все это заслуга одного агронома. Конечно, нет! У вас замечательный коллектив, сильная парторганизация, прекрасный хозяин…

— Ну и что ты хочешь сказать? — нетерпеливо перебил Артыкова Покген. — Хвалить нас потом будешь, ближе к делу.

— Я хочу сказать, что у вас сейчас так налажено колхозное производство… на таком правильном пути стоит артель, что… — словно подыскивая слова, мялся Артыков, — что вы и без Хошгельды можете теперь справиться, а он бы на годик к нам перешел.

— Не ожидал я от тебя такого, Сапар! — гневно посмотрел Покген на Артыкова. — Не будь ты у меня в гостях, я бы…

— Не горячись, Покген, — мягко перебил его Байрамов.

— Ну, как же тут спокойным быть, когда твой друг, твой сосед приходит к тебе людей сманивать.

— Если бы я два года назад с такой просьбой пришел, — с улыбкой заметил Артыков, — ты бы мне еще благодарен был, что я тебя от Хошгельды избавляю. Не так разве?

— Я от правды никогда не отказываюсь! — согласился Покген. — Да, с тех пор мы рекордного урожая добились, так что сама жизнь убедила меня в том, что я был неправ. Вот в былые времена нам рассказывали, что люди по небу летают и что десятидневный путь в один день одолеть могут. Ну, конечно, никто в это не верил. А когда самолеты из Москвы стали к нам в Каракумы прилетать, да еще увидели мы, что привозят они нам все, чего только человек пожелать может, тогда не только поверили, но и сами захотели в небо подняться. Вот так и я на своих колхозных полях — увидел силу науки и понял цену Хошгельды. Так что ты теперь лучше со мной об этом и не заговаривай, слышишь, Сапар! — ударил кулаком по столу Покген. — Жаль, что ты раньше в райком не поехал, тебе бы не пришлось тогда обращаться ко мне с такими просьбами. Ягмыр бы высмеял тебя.

— Кого бы это я высмеял? — спросил секретарь райкома, появляясь в дверях.

— Легок на помине, — сказал Иван Федорович.

— Вот удачно приехал! — в один голос проговорили Покген и Сапар и покосились друг на друга.

После того как секретарь райкома выслушал рассказ Бай-рамова о просьбе Сапара, он обвел глазами присутствующих и спокойно заговорил:

— Ты, Покген, конечно, не хочешь отдавать агронома?

— Конечно, нет!

И правильно делаешь, — заметил Сахатов.

— Понял? — победоносно взглянул Покген на опустившего голову Сапара.

— А ты, Сапар, хочешь, чтобы Хошгельды и для тебя потрудился? Тоже правильно! — решительно заявил Ягмыр.

Покген в недоумении уставился на него, а Сапар, ободренный этим замечанием, быстро заговорил:

— Все вы знаете, товарищи, что наш колхоз план выполняет и даже перевыполняет. Но одним планом жив не будешь. — Сапар говорил просто и уверенно, было видно, что он хорошенько продумал предстоящий разговор. — Последние два года мы даем сто пять процентов. Все это так, — махнул он рукой. — Ну, а дальше что? — Сапар обвел взглядом всех присутствующих, будто ища у них ответа. — "Какая у нас перспектива?" — спрашивают у меня колхозники, а я, признаться, не могу толком ответить на их справедливый вопрос… Мы все частенько бываем на ваших полях, беседуем с Хошгельды, стараемся учиться у вас. Но одно дело получить совет у агронома, другое — совместная работа с ним.

— Опять ты свое заладил, — упавшим голосом произнес Покген и немало удивился, услышав дружный смех Ягмыра, Ивана Федоровича и Чары.

— Не обижайся, Покген, — все еще улыбаясь, сказал Ягмыр. — Мы от радости смеемся. И ты вместе с нами радоваться будешь. Не случайна эта просьба. Ко мне недавно с этим же делом еще один ваш сосед приезжал — председатель артели имени Молотова. Ведь не сговаривался же Артыков с ним.

— Какой там сговаривался! — с досадой проговорил Сапар. — Он мне просто дорогу перебежал. Я ведь хотел, чтобы Хошгельды спланировал у нас большие карты, мы тоже желаем на поливные участки машину пустить.

— И он об этом же говорил, — заметил Ягмыр.

— Ну и пустое оба они говорят, — бросил Покген. — Про севооборот забыли. Землю-то откуда возьмут?

— Что же, по-твоему, их хозяйству не расти, так и стоять на месте? — спросил Чары.

— Мы бы рады расти, — вставил Артыков, — но у нас рабочих рук не хватает.

— Так чего же ты пришел? — не унимался Покген. — Карты большие на ваших участках не разобьешь, рабочих рук у вас мало… Что же, по-твоему, Хошгельды вам и землю и колхозников с собой принесет? И какой ему интерес одним овощеводством заниматься.

— Нет, Покген, он хорошо сделал, что пришел. — Ягмыр поднялся и вышел на середину комнаты. — У ваших соседей правильное желание, они расти хотят и вот. пути ищут. Ты только не учел, — обратился он к Артыкову, — что не в одном агрономе тут дело. В агрономах у нас недостатка нет, каждый год страна дает нам новых ученых. Тут совсем другое… Нет смысла использовать такого человека, как Хошгельды, в маленьком хозяйстве, он и с двумя, и с тремя справится…

— Так что же нам его на части разорвать? — возразил Покген. — Шутка ли, три хозяйства! Да мы все передеремся, достаточно, что из-за машин ссоримся, директору МТС покоя не даем.

— А как ты думаешь, Покген, справился бы Хошгельды с колхозом, ну, раза в полтора-два больше твоего? — спросил Ягмыр.

— Наверно, справился бы, — не понимая, куда клонит Ягмыр, ответил Покген.

— Ну, а МТС легче было бы обслуживать один большой колхоз, чем три отдельных?

— Конечно, легче, — согласился Покген.

— Еще бы! — вступил в разговор Иван Федорович. — Когда земля в одних руках, так и поливы регулировать проще, а насколько удобнее перестраивать систему орошения.

— А самое главное, по-моему, — заметил Байрамов, — что на больших просторах машине привольнее.

— Вот это и главное! — подчеркнул Ягмыр.

— Если даже и дать нашему колхозу больше земли, кто обрабатывать ее станет, где людей взять? — грустно проговорил Артыков. — Расти хочется, развиваться, силу набирать. Да вот не можем, пороху не хватает…

— Понятное дело, чем больше хозяйство, тем больше доход, — вставил Покген.

— Слушаю, слушаю я ваш спор, — заговорил Байрамов, — и думаю, все мы к одному стремимся, одного добиваемся, — улучшить, развить колхозное производство. В большом хозяйстве и рабочих рук больше. Чем больше земли, чем крупнее участки, тем полнее можно использовать технику. А машина — это главное, она поднимет все отрасли колхозного производства, она освободит много людей. Вот разговор у нас сегодня с Хошгельды начался. А дайте такому агроному-новатору простор, он вам сразу деятельность развернет. Ему для научного ведения хозяйства тоже земля нужна. — Чары говорил медленно, чувствовалось, что он взвешивает каждую фразу, каждое слово. — Так вот, все мы мечтаем о большом хозяйстве. Но мы, большевики, умеем мечты претворять в жизнь. Если из трех наших артелей сделать один большой колхоз, это и будет то самое многоотраслевое хозяйство, о котором мы все толкуем. Ведь ты об этом говорил, Ягмыр, так я тебя понял?

— Именно об этом, — обрадовался Ягмыр и, подойдя к Чары, пожал ему руку. — Ты не только понял мою мысль, но и правильно развил ее…

— А я что-то не совсем понимаю, — обратился к Ягмыру Артыков. — Как это из нескольких хозяйств одно сделать? Каждый башлык по-своему работу ведет, так что вместе им никак нельзя.

— А зачем же в одном хозяйстве быть нескольким башлыкам? Одного хватит! — вместо Ягмыра ответил Иван Федорович. — Вот Покген справлялся же с большим хозяйством, значит, если бы колхоз вырос, он и с ним справился бы.

— Правильно товарищ Плужников говорит, — заметил Ягмыр. — Во главе крупного хозяйства должен стоять политически грамотный, знающий, опытный человек.

— Тогда, конечно, из всех нас больше всего Покген подошел бы, — согласился Артыков. — А я, например, — оживился он, — с великим удовольствием в бригадиры бы к такому башлыку пошел, если, конечно, Покген согласился бы с такими бригадирами, как я, работать.

— Что же ты молчишь, Покген? — спросил Чары. — Или не согласен с нами?

— Не о моем согласии речь, — будто размышляя вслух, заговорил Покген. — Такое дело не в кабинете решают, с народом надо говорить. Если народ так решит, так и будет. Давайте всех колхозников соберем и спросим. А мое мнение, извольте, выскажу. Плохим бы я был башлыком, если бы не понимал, что главная наша задача — увеличивать колхозное производство, умножать наши доходы. Я бы сам выступил на таком общем собрании и рассказал бы об этом людям. А люди, я считаю, поймут и захотят вести хозяйство сообща, сама жизнь подсказывает нам это решение.

С радостью слушали Покгена Ягмыр и Чары. Ведь вспомнить только, что еще два года назад этот же самый человек с подозрительностью относился к новому, а теперь сам вызвался агитировать народ за слияние колхозов. Мудро, значит, повели тогда дело партийные руководители, — они не добивались отстранения Покгена от работы. Споря с ним, они боролись за него, потому что были уверены в нем, как в коммунисте.

— Но вот, друзья мои, о чем я хотел вас предупредить, — продолжал Покген. — Не сумеет старый Покген Оразов возглавлять такое хозяйство, И не только болезнь этому виной. Знаний не хватит, не учили наши отцы нас никаким наукам. А детей наших советская власть выучила, так им и надо уступить дорогу. Нам трудно стало за жизнью угнаться. Правильно у нас в народе говорят: конь одряхлеет, поле созреет, молодой состарится, а время все молодым останется.

— Кого же ты в башлыки предложил бы? — спросил Арты-ков. — Опытнее тебя во всех окрестных колхозах человека не сыщешь.

— Ясно кого, — Хошгельды, — уверенно сказал Покген. — Да и я на покой не собираюсь, в заместители пойду к нему, если народ пожелает, так что рука об руку работать будем.

Именно так все и представлял себе Ягмыр. Особенно радовало его то, что Покген сам предложил Хошгельды в председатели.

— Кто же тебя на покой отпустит? — сказал он. — Ты молодого башлыка еще многому научишь, поможешь ему с людьми работать. Тебе вместе с Чары не раз, наверно, придется усмирять его. Хошгельды — парень горячий.

— Это верно, — согласился Чары. — Но и мне тяжеловато будет. Партийная организация возрастет, придется заново продумать расстановку коммунистов на всех участках. Ведь это только представить надо — все отрасли такого хозяйства держать под постоянным контролем партийной организации!

— Тут не только контроль хозяйственной деятельности, — заметил Ягмыр. — Коммунисты должны вести неустанную организационную и политическую ра-боту.

— Вот я и говорю, — вставил Чары, — что совместить партийное руководство с заведыванием фермой было бы трудновато.

— А ты поскорее налаживай на ферме дела, и мы тебя освобожденным секретарем сделаем, — сказал Ягмыр.

На землю уже спустились сумерки. Электрическая лампочка осветила кабинет Покгена. И почему-то теперь, когда стало вдруг светло, как днем, люди почувствовали усталость. Договорившись о дне собрания, Артыков заспешил к себе. Ягмыр отказался зайти к Покгену, сказав, что ему еще нужно навестить Надежду Сергеевну.

— На свадьбу-то скоро пригласишь? — спросил Чары.

— В делах-то они смотри какие решительные, — засмеялся председатель, — а той все оттянуть норовят.

— Вот как раз сегодня и собирались мы о свадьбе, договориться. Вы у меня первыми гостями будете, — улыбаясь, ответил Ягмыр.

Когда Покген и Чары вышли в приемную, Акмамед-ага посмотрел на них поверх очков внимательным, вопрошающим взглядом.

— Все хорошо, старина, — обнял его Покген. — Пошли домой… Растем, растем, — добавил он, улыбаясь в усы.