В Дикой земле

Часть 3, фрагмент 4

На многочисленных полянах и лугах в обезьяньем лесу паслись тучные стада животных, подобных которым Тобиус не знал. Те были не велики, но и не мелки, представляли собой нечто похожее на массивных, раскормленных тапиров с кабаньими клыками и непомерно длинными ушами-опахалами. На нижних частях тел этих животных шерсть имела светло-коричневый цвет и не отличалась длинной, зато на спинах и, частично, боках, своей структурой она напоминала овечью, — густая, курчавая, пропитанная животным жиром, тёмно-бронзовая по цвету.

За пасшимися «тапирами» присматривало, как правило, по нескольку обезьян, и вот они-то уж точно не являлись частью сару-хэм. Более мелкие, менее развитые, облачённые в непритязательные обноски, эти симианы принадлежали, как правило, к разным видам. Пастухи занимались тем, что не позволяли стадам разбредаться при помощи трещоток и заострённых палок, за самими же пастухами с высоты, наблюдали сару-хэм, вооружённые длинными луками.

Кроме скотоводства обезьяны занимались ещё и собирательством. За время своих блужданий, маг не раз встречал группы симианов, ведших массовый сбор трав, ягод, семян, копавших коренья, таскавших корзины и мешки. Все они за редким исключением не были Длиннохвостыми, в то время как сару-хэм неусыпно контролировали работу с мостков и дозорных площадок. Собиратели об этом знали, опасливо поглядывая вверх.

Вскоре, подобравшись ближе к подножью холма, волшебник обнаружил многочисленные делянки, на которых процветало земледелие. Обезьяны не просто собирали, но и окультуривали нужные им растения… ахог подери, они даже создали несколько настоящих больших парников! Качество стекла оставляло желать лучшего, но ведь и в известном Тобиусу мире такие конструкции возводились только по указке очень богатых людей и позволить их себе могли немногие!

Из леса по нескольким дорогам, сливавшимся в одну, вверх, к огромным вратам ползла бесконечная вереница симианов, тащивших на себе собранные ресурсы. Со стен за всем наблюдали многочисленные лучники, а внизу поток работников… или рабов, контролировали вооружённые длинными шестами стражники.

Тобиус наблюдал за этой картиной издали довольно долго, пока не сменился ветер. Он уже не раз замечал, что человеческий запах сару чувствуют и начинают проявлять признаки волнения. С этим ещё предстояло что-то сделать, а дотоле можно было подвести обнадёживающий итог, — за день скитаний волшебник не встретил ни единого брата по Дару. Ни одна обезьяна не носила в себе хоть сколько-нибудь серьёзных магических задатков, никто ни разу не обратил внимание на кравшегося по опадавшей листве чужака, если тот не особо шумел и не стоял с наветренной стороны.

Пока что маг был собою доволен.

В последовавшие дни Тобиус обошёл холм со всех сторон, выискивая какие-либо признаки магического присутствия, активные чары, остаточные чары, призванных слуг, оживлённые с помощью заклинаний изделья, хоть что-нибудь. Но тщетно. Либо на той земле уже вечность не творилось никакой волшбы, либо кто-то весьма искусный тщательно прибирал за собой. Во второе Тобиус не верил. Пока он не пробрался в город судить было рано, однако всё указывало на то, что народ сару-хэм обладал ничтожным магическим потенциалом.

Такое случалось довольно часто, не все народы Валемара были способны практиковать магическое искусство, а некоторые обладали врождённым отторжением магии, как гномы, например. Да что уж там, сами люди, ныне входившие в пятёрку наиболее чувствительных к Дару видов, до Пятой эпохи были совершенно лишены этого великого блага.

Пятая эпоха, или Эпоха Беглецов, получила своё второе имя в честь массового исхода младших эльфских народов из Далии. Побегу своего рода. Многие из них осели по пути, но основная масса прибыла к южным берегам Лонтиля и основала поселения. Довольно скоро в исторической перспективе эльфы стали доминирующим разумным видом в тех обширных владениях и повстречались со своими северными соседями, — людьми Тинерийских царств.

Знакомство вышло настолько неудачным, что потребовалось несколько веков кровопролитной вражды, а потом несколько важных династических браков, чтобы загладить первое впечатление. Уже благодаря влиянию эльфов была рождена новая обширная человеческая культура, — Сибфорская, и людям этой новой, терпимой к эльфам общности бессмертные скитальцы передали священное пламя магии, которое впоследствии сами же и раздували. Таким образом, вся человеческая магия пошла от первомагов, которые получили её у эльфов.

А сару-хэм, видать, никто подобной услуги никогда не оказывал.

Всё ещё не спеша, хотя начавшиеся дожди и похолодание подталкивали к действиям, Тобиус кружил по туманному лесу, отмечая про себя, что эти территории были обнадёживающе безопасными. Они всё ещё таили некоторые подвохи, в определённые места чащи забредать не следовало, ибо оттуда шла неясная угроза, но в таких местах и воздушных мостов не наблюдалось. Зато везде, где сару-хэм считали возможным появляться, было относительно спокойно. Впервые за своё более чем годовое путешествие в Дикой земле нашёлся достаточно обширный участок пространства, пригодного для жизни и, вероятно, достигалось это большим трудом многих поколений, кровопролитной ежедневной войной с порождениями Дикоземья.

В определённый момент соглядатай забрался довольно далеко на запад, ему хотелось попытаться узнать границы области влияния Ронтау, какую площадь покрывала сеть подвесных дорог, сколько территорий могли удержать дозорные. Отойдя от холма на значительное расстояние, волшебник продолжал встречать окультуренные, возделанные земли, а также пастбища, но их становилось всё меньше, как и древесных деревенек, как и мостов, спрятанных в листве.

Однажды, он заночевал близ удалённой плантации, на которой уже заканчивался сбор каких-то корнеплодов. Видимо, они были поздними, эти корнеплоды, ибо в человеческих странах к тому времени полевые работы давно уж прекращались. На полях работали всё те же разномастные батраки под призором сару-хэм и ничто не предвещало беды, однако во втором срединочном часу1 близ плантации начался какой-то переполох. Охранники небольшого форта, служившего складом урожая, а также защищённым местом ночлега для работников, зажигали свои лиственные лампы, факелы и гурьбой выскакивали за ворота.

# # 1 Между 04:00 и 05:00 утра.

Применив Енотовые Глаза, сидевший на ветке маг следил, как сару-хэм, с гневными криками и пронзительными воплями, больше приличествовавшими неразумным животным, носились по полям и умело загоняли других явившихся из леса симианов. Судя по всему, эти другие попытались обворовать плантацию под покровом ночи, но были замечены, и зоркая стража немедленно спустилась на землю. С пугающей ловкостью и сноровкой Длиннохвостые орудовали своими боевыми шестами, отбрасывая воров с их дубинками, копьями, камнями. В ход пошли ловчие сети и у ночных гостей не осталось шансов, визжащих и вопящих нарушителей потащили внутрь форта.

Рано было делать выводы, но человеку показалось, что теперь он имел представление о том, как доминирующий вид симианов пополнял ряды своих бесправных работяг. Это подбросило ему пару идей.

На следующий день колонну пленников уже конвоировали по подвесным дорогам. Судя по всему, неудачливые воришки получили изрядную трёпку, так как выглядели и двигались они жалко. Изредка некоторые ещё смели огрызаться на понукания сару-хэм и тогда получали отлуп столь жестокий, что больше не смели даже поднимать глаз. Тобиус последовал за этим конвоем до самого Ронтау и видел, как вереницу пленников провели через городские врата.

— С одной стороны, — сказал сам себе серый маг, — теперь мы знаем верный способ проникнуть внутрь. С другой же стороны, вероятно, что их там пустят на мясо. Ну в самом деле, симианы особо не церемонятся с мелочёвкой, они явно не пылают любовью к тем, кто от них отличается.

Из сумки раздался неразборчивый мявк.

— Согласимся, — меня они на мясо не пустят, это верно. Я сам кого хочешь на мясо пущу, и всё же… А! Была не была! Только тебе придётся на время раствориться в ночи.

Сумка задёргалась, когда компаньон попытался вылезти из неё, громко мяукая.

— Я не могу ещё и тебя подо что-то замаскировать. Придётся тебе проглотить сумку… сапоги придётся проглотить тоже и скрыться. Найдём тебе укромное местечко, а там и зима подоспеет!

— Фря! Ф-ф-фря!

— Нет, мне очень нужно туда попасть.

— Фря!

— А я хочу. Я буду первым человеком, соприкоснувшимся с этой неизведанной цивилизацией.

— Мря!

— Да, тщеславие. Но я заслужил эту прерогативу, я достаточно заплатил за это всеми пережитыми опасностями, всеми бедами, что нас коснулись за время путешествия, упорством, отвагой, находчивостью…

— Мряу! Мряу!

На это оставалось только вздохнуть и воздержаться от дальнейших препирательств. Лаухальганда не отказывался помочь, он просто желал убедиться, что человек знает, — маленький ушастый мячик видит его насквозь и для этого даже глаза не нужны.

Поиск подходящего дома для компаньона на время исследования города занял некоторое время, но всё же увенчался успехом.

От Ронтау Волшебник отошёл не слишком далеко, выбрал один небольшой форт-амбар, где хранилось нечто вроде дикой, мелкой, но зато очень плодовитой репы. Урожай уже собрали, но поскольку симианы не имели тяглового скота и передвигались едва ли не по воздуху, процесс переправки на городские склады растянулся. Так что когда волшебник тихой сапой перебрался через стену и проник за запертые двери хранилища, там оставалось ещё в достатке корзин с крышками, в которые можно было бы залезть, обставить всё как воровство, надкусить несколько корнеплодов для острастки, да и улечься там же. Подумав немного, волшебник ещё повозился в темноте и затолкал немного пищи за пазуху.

При себе у него помимо одежды почти ничего не было, от сумки, жезла, сапог и даже дарёных бус волшебник избавился, сдав всё на хранение в безразмерное внутреннее пространство Лаухальганды. Оставил лишь ритуальный нож на поясе, глупо было являться без поклажи, да ещё и невооружённым. Внедрение и так обещало стать сложным.

Когда ранним холодным утром ворота амбара открылись, работяги, пригнанные чтобы взвалить на себя грузы и нести их до самого города, обнаружили на урожае спящего сару невесть какой породы, невесть во что обряженного. Ночной вор, сумевший добраться до еды, напихал оную под одежду, а кроме того нажрался так, что уснул прямо на месте преступления.

Разумеется, симианы подняли шум, ведь им не было ни малейшего резону связываться с, возможно, опасным чужаком, не говоря уж, что стражи могли и им устроить наказание. Оные стражи явились на шум быстро, грозные, сердитые, резкие со своими боевыми шестами. Работяги сыпанули в стороны, крича и указывая в полумрак амбара, где начинал шевелиться вор и вид его привёл Длиннохвостых в очень дурное настроение.

Налетевший сару-хэм схватил Тобиуса за плечо да дёрнул так, что не скрепляй полумантию кроме ниток, ещё и многие наслоения сберегающих чар, плакала бы одёжка. Мага стали трясти и болтать из стороны в сторону, пока «украденный» урожай не был возвёрнут на место. После этого он кричал. Не от боли, не от страха, а просто потому, что так было нужно.

За время своего изучения, такого поверхностного, но всё равно полезного, маг понял, что громкие звуки, экспрессия, резкая мимика являлись нормой в обществе симианов. Он уже сносно знал язык этого народа и понимал, что львиная доля восклицаний не несли никакого смысла, — звуковые эмоции. Поэтому теперь он вёл себя так, как никогда не посмел бы в обществе людей. Окружённый нелюдями, очень ловко вращавшими над головами шесты, скалившими клыки, он делал выпады, не пытаясь, впрочем, по-настоящему драться, скакал кругами, выражая искренний страх, безуспешно пытался удрать, но не отбивался. Любая попытка драться привела бы к очень плачевным последствиям, а полагаться на чары Неуязвимости человек не желал.

Наконец стражи решили, что этот странный воришка был вдосталь наказан, один из симианов ловко подскочил, сбил с ног, навалился, скрутил руки за спиной и туго обвязал запястья. Лишь после этого сару-хэм решили повнимательнее присмотреться. Они были удивлены. Мало того, что краснолицый чужак принадлежал невесть к какому роду-племени, он оказался ещё и уродом! Пропорции тела отличались не столь разительно по сравнению с сару-понхи, но разница была заметна: у чужака оказались мерзкие коротенькие ручки и невразумительно длинные ножищи! А хвост… этот обрубок даже зваться хвостом права не имел!

— Что за тварь такая?

— Видели когда-нибудь что-то подобное?

— Ну и морда…

— Может, близкородственные связи? — предположил кто-то из симианов, задумчиво разглядывая фальшивую личину.

— А может и так! — подхватил другой. — Я слышал, что есть мелкие племена, где всего несколько семей осталось, ни с кем не дружат, плодятся в тесном кругу, а от этого кровь заболевает и рождается всякое… ну вроде этого.

— Или какая-то дрянь его так скособочила. Мало ли во что может превратиться сару, если зайдёт не в ту часть леса.

— Убьём его?

Сказано было без излишней кровожадности, так, просто чтобы предложить.

— Нет. Уж очень на нём одежда странная. Что за ткань? Лён? Нет? Откуда такой цвет? Потёртая, но выглядит… А это что?

Обычно за попытку без спроса прикоснуться к книге заклинаний, посоху, жезлу, ритуальному ножу волшебника нарушитель личного пространства платил тяжёлой калечностью, либо жизнью, однако в этот раз изображавший тихую панику Тобиус сознательно позволил изъять из ножен свой атам. Бронзовое лезвие сверкало и было остро настолько, что при малейшем касании породило на коже симиана капельку крови.

— Непростая заточка, — молвил страж, суя палец в рот.

Остальные с интересом и даже алчностью взирали на полированное лезвие.

— Вот что, — решил симиан, — убивать нельзя. Этот вор отправится в город, как и все другие, а там уж пускай воспитатели работают. Заодно пусть умники изучат вот это вот… не тронь! Без пальцев останешься! Довольно отдыхать, этих в амбар, этого наружу! Живо!

Свои слова главный подкрепил несколькими пронзительными вскриками, отчего все вокруг ускорились. Тобиуса вывели под хмурое утреннее небо, чтобы работяги смогли похватать корзины и мешки. Дальше дорога их лежала к дозорной башенке форта. Внутри оной находилась лестница, а от смотровой площадки тянулась к ближайшему дереву подвесная дорога.

— Где ты взял такой нож? — спрашивал старший стражник плантации. — Ты меня хоть понимаешь, красномордый?

— Немного, — пробормотал человек.

— Кто ты такой? Из какого племени?

— А про нож отвечать уже не надо?

Тяжёлая оплеуха поселила в голове Тобиуса противный писк и породила множество смешков вокруг.

— Если такой умный, урод, надо было придумать как не попасться на воровстве, — молвил старший, показывая зубы в знаке угрозы. — В любом случае проблема не моя. Воспитателям в Ронтау расскажешь всё. Тащите его наверх!

Старший отрядил из охраны двух стражей с боевыми шестами, которые получили наказ доставить незнамо кого в город. Также им был поручен бронзовый нож.

— Если потеряете урода или этот клинок, — говорил старший, сурово глядя на подчинённых, — я добьюсь, чтобы вас лишили волос и поставили воспитателями! Ясно?!

Несомненно, они уяснили, что если попытаются присвоить странное оружие и избавиться от Тобиуса, правосудие, несомненно, запустит пальцы в их потроха.