Вендетта в Нефритовом Дворце

ГЛАВА 16

Нежная кожа, яркие карие глаза,

Ласковое прикосновение матери

И сердце, полное зла.

Андо проверяла домашние счета. Будучи женщиной, она не могла носить титул Главного Управляющего или Главного Счетовода. Но в действительности, за исключением охраны, она вела и дела, и домашнее хозяйство.

Всю свою жизнь Андо была предана семье Хисигава и человеку, которого она до сих пор снисходительно считала Молодым Господином. Она начала служить Хисигаве, когда ей было восемь, а ему — четыре. Она едва могла поднять пухлого мальчика, привязывая его к своей спине тканью, как японская бабушка. Мать Хисигавы находила милым, что юная служанка так предана ее сыну, и позволяла Андо баловать ребенка.

Молодой Господин проявил немалую хватку во время войны, торгуя оружием и другими товарами в годы, предшествовавшие решающей битве при Сэкигахаре. После Сэкигахары торговля стала не столь прибыльной, но Хисигава превосходно приспособил свое дело к новым временам и доступным товарам и по-прежнему извлекал немало золота из своих различных предприятий.

На протяжении всей своей жизни Хисигава демонстрировал целеустремленность и упорство, которые всегда позволяли ему получать желаемое. Возможно, именно это и сделало его успешным, хотя Андо считала, что та же самая одержимость любовью Ю-тян порой доставляла хлопоты. И все же, как преданная служанка, Андо не смела ставить под сомнение прихоти своего господина. Ее роль заключалась в том, чтобы помогать ему их исполнять.

Андо и сама достигла некоторых из своих целей. Она была могущественна, ее боялись, и она обладала большей властью, чем любая другая известная ей женщина. Чтобы достичь этих высот, она преодолела множество препятствий, начиная со своего мужа.

Как добрые господа, Хисигавы решили устроить брак между юной няней их сына и сыном семьи Андо, других их слуг. Для невесты брак был обузой и скукой. Вся ее преданность была сосредоточена на Молодом Господине, и социальные и физические требования брака казались ей ужасной помехой. Она не находила удовольствия в теле своего мужа и страдала от многочисленных новых ограничений, наложенных на нее как на замужнюю женщину.

Она знала, что у ее нового мужа никогда не хватит ни сил, ни честолюбия, чтобы подняться по служебной лестнице в доме Хисигава, поэтому решила действовать. Она начала пилить мужа, убеждая его посвящать больше времени и проявлять больше инициативы в служении хозяевам. Поначалу он подчинялся, но по мере того, как ее придирки становились все более резкими, он начал выказывать раздражение, игнорируя ее и огрызаясь. Наконец, по совету своих товарищей, он ударил Андо во время одной особенно бурной ссоры.

После того как муж дал ей пощечину, Андо тут же замолчала. Она не проронила ни слова до конца вечера, но, казалось, с готовностью приняла его ночные домогательства. Муж поздравил себя, решив, что своей твердостью укротил мегеру.

На следующее утро она пошла в лес и отыскала определенный гриб. Она знала о различных видах растений и грибов, используемых в кулинарии, знала, что можно есть, а чего следует избегать. Она искала гриб, который обычно обходили стороной, и нашла его.

В тот вечер ее муж ел одэн, овощное рагу, приготовленное Андо. Он пожаловался, что у него горький привкус. К полуночи мужа Андо уже рвало в деревянное ведро, пока он сидел на корточках над отхожим местом, страдая от поноса.

Мучения продолжались всю ночь и на следующий день. Андо позаботилась, чтобы все узнали о болезни ее мужа. Ему было так плохо, что он стонал и молил о смерти. Но Андо знала, что он не умрет от этих грибов. Они не убивали. Они лишь вызывали тошноту и слабость, а это было именно то, чего хотела Андо. Если бы она хотела его убить, она бы использовала нэко-ирадзу, буквально «кошка не нужна», — смертельный крысиный яд. Нет, ей нужна была именно физическая слабость мужа.

Днем, когда измученный муж спал на своем футоне, Андо взяла таз с водой, тряпку и плотный лист бумаги и подошла к супругу. Она взяла бумагу и намочила ее в воде, убедившись, что она стала мягкой и податливой. Когда бумага пропиталась водой к полному удовлетворению Андо, она вынула ее и положила на тряпку.

Она взяла тряпку с бумагой и перевернула их так, чтобы мокрая бумага оказалась снизу. Затем, держа их обеими руками, она опустила их на лицо мужа.

Пропитанная водой бумага облепила его лицо. Она перекрыла больному всякий доступ воздуха, а тряпка позволила Андо сильно прижать ее, не оставляя следов.

Лишившись воздуха, муж тут же очнулся и попытался сбросить с лица удушающую пелену. Его крики были приглушены бумагой и тканью. Он поднял руки и схватил Андо за запястья. Он пытался оторвать ее руки, но болезнь, вызванная грибами, так его ослабила, что у него не хватило сил.

Андо почувствовала слабость хватки мужа и поняла, что грибы сработали именно так, как она и планировала. Она выйдет победительницей, и сделает это своими руками. Ей нравилось видеть, как его тело бьется в агонии, и она наслаждалась ощущением того, как слабеет его хватка на ее запястьях, пока жизнь покидает его. Она подумала отпустить ткань, не чтобы спасти мужа, а просто чтобы поиграть с умирающим. Она хотела оживить его ровно настолько, чтобы оттащить от края смерти. А затем она снова надавила бы, чтобы почувствовать, как его жизнь ускользает у нее под руками. Однако, прежде чем она успела привести свой план в действие, муж разжал пальцы, и его руки безвольно упали на футон.

Разочарованная, Андо сняла ткань и бумагу и стала внимательно наблюдать, не очнется ли муж. Если бы он очнулся, она намеревалась задушить его снова, но дух его уже покинул тело. Он лежал безвольный и безжизненный.

Андо краем тряпки вытерла влагу с лица мужа. Затем, убрав тряпку, бумагу и таз с водой, она принялась рыдать так, как, по ее мнению, подобало молодой вдове.

После этого было легко сыграть на сочувствии Хисигавы и вернуть себе прежнее положение защитницы Молодого Господина. Она потакала каждой его прихоти и взрастила его в мысли, что он — купеческий принц, а не просто грязный торгаш. Если бы ее попросили, она бы с радостью разделила с молодым человеком ложе, отдав свое тело ему в угоду, хотя и не находила в этом акте никакого удовольствия. Часто холодными зимними ночами она проскальзывала в его постель, чтобы согреть футон, прежде чем ляжет Молодой Господин. Но когда мальчик превратился в мужчину, он не выказал никакого желания использовать свою няню таким образом, хотя она была всего на несколько лет старше.

Поскольку она не могла пожертвовать своим телом ради Господина, она взяла на себя труд подыскивать для Хисигавы сговорчивых наложниц. Поглощенный развитием своего дела после смерти отца и матери, он, казалось, был доволен таким положением дел и упустил несколько возможностей жениться. А потом он встретил Ю-тян.

Хисигава вернулся из деловой поездки одержимый этой женщиной. Он горел желанием обладать ею и отчаянно хотел, чтобы она полюбила его с той же страстью и нуждой, что он испытывал к ней. Эта последняя часть — чтобы она его полюбила — была для Молодого Господина так же важна, как и обладание ею.

Андо вызвалась быть свахой, чтобы устроить брак. Втайне она думала, что, возможно, ей удастся устроить так, чтобы девушка стала еще одной из наложниц Молодого Господина. Но, если потребуется, она устроит и брак, лишь бы заполучить эту девушку для своего Господина.

Когда она впервые увидела Ю-тян, Андо пришлось признать, что та была довольно мила. В ней была определенная грация, результат обучения икебане, танцам и прочим излишествам, которые богатые самураи могли позволить своим детям. Как такое создание смогло разжечь похоть и желание в таком выдающемся человеке, как Молодой Господин, Андо постичь не могла. Андо решила, что она, должно быть, ведьма.

К удивлению Андо, отец Ю-тян холодно отнесся к идее брака его дочери с Хисигавой. Андо говорила о богатстве и успехе Хисигавы, в то время как старый дурак твердил о счастье своей дочери. Несмотря на предложенную огромную сумму, за которую можно было бы купить дюжину девушек красивее Ю-тян, ее отец отверг предложение. Хотя он и говорил о желаниях самой Ю-тян, Андо была убеждена, что отказ был основан на том, что Ногути были самураями, а Хисигава — купцом.

Андо видела, что этот человек неразумен и вполне способен помешать счастью Молодого Господина, чтобы потакать своей дочурке, поэтому она решила принять решительные меры.

С помощью полудюжины людей Эномото Андо похитила Ю-тян. Будучи несколько нетерпеливой, ей пришлось убить отца и слугу во время похищения, и теперь клан Ногути получил право на официальную вендетту против Молодого Господина. К счастью, большинство мужчин из рода Ногути погибли в великих битвах между Токугавой и силами, верными наследнику Хидэёси, так что опасность того, что они смогут обойти ёдзимбо Молодого Господина и исполнить свой долг, была невелика.

Они привезли своевольную девчонку на виллу и поселили ее в Нефритовом Дворце, который был построен для другой цели. Они нашли бродячего священника, чтобы тот обвенчал Молодого Господина с ведьмой, и Андо была уверена, что это лишь вопрос времени, когда девушка начнет думать так, как того желали она и Молодой Господин. Собственно, как и в случае с удушением мужа, Андо обнаружила, что ей весьма нравится воспитывать своевольную девчонку, делая из нее хорошую жену для Молодого Господина.

Она подняла голову и увидела приближающегося нового ронина. Она была благодарна этому человеку за спасение Молодого Господина и его золота, но в то же время инстинктивно его опасалась. Эномото, казалось, был о нем высокого мнения, но что-то в этом ронине беспокоило Андо. Возможно, дело было в том, что она не могла его понять. Эномото она понимала. Его можно было купить за деньги, и, следовательно, его верность Молодому Господину можно было обеспечить достаточным их количеством. Самураи, которых нанимал господин, все ронины, были примерно такими же. Но этот новый ронин был другим, и эта разница заставляла ее видеть в нем угрозу. Если он станет слишком большой угрозой, возможно, придет время снова пойти за грибами. Андо уже убивала на службе у Молодого Господина. Убить снова не составит большого труда.

— Здравствуй, Андо, — сказал ронин. Андо привыкла, что ронины на вилле называют ее «-сан», но этот был слишком нов, чтобы знать о ее реальной власти, так что она пропустила эту дерзость мимо ушей.

— Здравствуй, Мацуяма, — сказала она, намеренно опустив «-сан» в свою очередь.

Если ронин и заметил это, он не подал виду. Вместо этого он сказал:

— Я весьма впечатлен любовью, которую ваш господин проявляет к своей жене. Не припомню, чтобы видел жену, которую бы так баловали и с которой обращались бы по-королевски, как с Ю-тян.

— Мой господин — человек сильных чувств и глубоких эмоций, — сказала Андо. — Естественно, что, когда он отдает свое сердце, он прилагает максимум усилий, чтобы сделать свою любовь счастливой. Я считаю это достойным восхищения.

— И я так считаю, — сказал Кадзэ. — Но это также и необычно. Как он встретил Ю-тян?

— Это была любовь с первого взгляда, — ответила Андо. — С той самой минуты, как они увидели друг друга, они поняли, что созданы друг для друга. Я имела честь быть свахой, чтобы устроить свадьбу. Естественно, с таким женихом, как мой господин, Ю-тян с нетерпением ждала этого брака, как и ее семья.

Ронин задумчиво посмотрел на Андо. «Красивая история, — подумал Кадзэ, — пусть и лживая».

— Что ж, он определенно обращается с ней, как с благородной дамой, — сказал Кадзэ.

— О, да. У нее даже особая еда. Часто нам привозят деликатесы из лучших ресторанов Камакуры. Мы и здесь для нее готовим. Я лично слежу за ее стряпней. Мой господин желает для своей жены только самого лучшего.

— Раз он так влюблен, должно быть, Хисигаву-сана очень беспокоит, что он в такой опасности.

— В опасности? — Андо выказала неподдельное беспокойство.

— Да. Вы слышали об опасности, что подстерегала его на токайдской дороге, и, по-видимому, он был в опасности и здесь, на вилле… — Кадзэ оставил последнюю фразу висеть в воздухе, надеясь побудить Андо рассказать больше о покушениях на жизнь Хисигавы. Это могло привести к сведениям о судьбе Мототанэ.

— Это мужские дела, — сказала Андо, поджав губы. Она опустила взгляд на свою работу. — А теперь, самурай, если вы позволите, я должна вернуться к домашним счетам.

Но так просто от него отделаться не удалось. Кадзэ стоял, глядя на Андо. Она не поднимала головы, усердно изучая книги. Кадзэ улыбнулся, а затем коротко рассмеялся, отчего Андо вздрогнула, но головы не подняла. От звука его смеха лицо Андо покраснело, но Кадзэ подумал, что это от гнева, а не от смущения. Он задумчиво посмотрел на служанку и подумал, способна ли она убить. Женщине было бы трудно убить такого самурая, как Мототанэ, но женщина способна владеть кинжалом или копьем не хуже мужчины. Кроме того, у женщин порой были и другие, более смертоносные орудия.