Вендетта в Нефритовом Дворце

ГЛАВА 19

Стройте тайные планы.

Плетите свою гнусную сеть,

Вы, безмолвные пауки.

Ниндзя при свете крошечной свечи внимательно изучал план этажа. Убедившись, что запомнил расположение виллы, он погасил свечу, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте.

Он начал свое обучение еще ребенком. Как и в большинстве японских ремесел, обучение ниндзюцу, искусству ниндзя, начиналось в раннем возрасте. Ниндзя существовали со времен принца-регента Сётоку, так что их ремесло насчитывало почти тысячелетнюю историю. Занимаясь убийствами, шпионажем и даже участвуя в открытых боях, ниндзя были организованы в кланы, подобно самураям. В отличие от самурайских, кланы ниндзя были тайными обществами. Вне заданий ниндзя вели жизнь крестьян, как и ранние самураи. Но в то время как самураи превратились в профессиональный воинский класс, ниндзя остались замаскированными под крестьян, скрывая свои смертоносные таланты от глаз властей и прочих.

Деревни Ига и Кога были самыми известными центрами ниндзюцу, но существовали и другие. Было хорошо известно, что Токугава использовали ниндзя из Коги для своей грязной работы и шпионажа. У клана этого ниндзя не было таких могущественных покровителей, как Токугава, но, приняв плату, всегда вносимую вперед, агент обязывался либо выполнить контракт, либо умереть при попытке. Переговоры о контракте вел глава клана ниндзя, дзёнин, передавал все данные исполнителю нижестоящий командир, тюнин. Сам ниндзя был простым агентом, гэнином, но хорошим.

Он был рожден для этой профессии, как и его отец, и отец его отца. Люди почти никогда не изучали ниндзюцу по собственному выбору, потому что не могли найти члена клана ниндзя, который бы их научил. Раскрытие тайн клана было преступлением, каравшимся смертью.

Ниндзя прятался в чулане, обычно используемом для хранения белья. Чулан был выбран не случайно, так как примыкал к внешней стене виллы. Ниндзя знал, что последние несколько досок крыши, те, что ближе к внешней стене, не были прибиты. Их лишь придавливали камнями, чтобы удержать на месте.

Он встал на полку в чулане и, потянувшись вверх, сдвинул доски потолка, чтобы получить доступ на чердак. Он в последний раз проверил, надежно ли закреплено его снаряжение и не будет ли оно шуметь, затем, используя полки чулана как лестницу, вполз на чердак виллы.

В крестьянском доме чердак был бы забит всем, от старых циновок-татами до еды, но вилла Хисигавы обладала роскошью пространства, так что пространство над потолком занимала лишь пыль. Оставаясь на поперечных балках, таруки, ниндзя прошел почти всю длину виллы, прежде чем начал двигаться влево, балансируя с балки на балку. Чердачное пространство было залито слабым светом, проникавшим сквозь отверстия в деревянной решетке, закрывавшей проемы на коньке крыши. Решетка была предназначена для того, чтобы не пускать на чердак птиц и других животных, позволяя при этом выходить летнему зною и дыму от зимних хибати.

Добравшись до нужного места, он остановился. Он рискнул чиркнуть кремнем о кресало, чтобы снова зажечь свою маленькую свечу, и смог разглядеть потолок комнаты, которая его интересовала.

Потолок поддерживался тонкими деревянными рейками, протянутыми от стены до стены. На этих рейках лежали тонкие деревянные планки, образуя собственно поверхность потолка. Каждая планка находила на соседнюю, и их удерживали на месте маленькие бамбуковые штифты. Ножом он вынул штифты из одной планки. Он погасил свечу, а затем поднял планку, чтобы заглянуть в комнату внизу.

Ронин спал на спине, голова его покоилась на деревянном подголовнике. Футон был подтянут до самой шеи, и, казалось, он спал спокойно.

Ниндзя вернул планку на место. Он все делал методично и медленно. Поскольку жертва крепко спала, спешить было некуда.

Он перебрался по потолку, пока не оказался прямо над головой ронина. И снова он зажег свечу и вынул бамбуковые штифты, державшие планку. Затем он потушил свечу и тихо поднял планку, чтобы посмотреть на лицо своей жертвы.

Из мешочка на шее ниндзя достал моток шелковой нити, кусок ткани и маленький пузырек. Он осторожно опустил нить с потолка, придерживая ее тканью. Паутинная нить дюйм за дюймом опускалась вниз, пока не оказалась всего в нескольких дюймах над ртом Кадзэ. Тогда ниндзя остановился.

Пробка на пузырьке была особой формы, так что ее можно было вытащить, зажав зубами, но с широким предохранителем, чтобы содержимое пузырька не коснулось губ ниндзя. Такое событие было бы смертельным. Твердой рукой ниндзя поднес горлышко пузырька к нити и медленно вылил содержимое на нее.

Тонкая янтарная жидкость обволокла нить и начала скользить по ней к полу. Она сочилась все ближе и ближе к концу нити, который парил прямо над ртом Кадзэ. Там жидкость должна была собраться, пока капля не оторвется и не упадет на губы Кадзэ. За ней последует вторая и третья капли, пока жертва, почти рефлекторно, не оближет губы. Тогда она умрет.

Янтарная жидкость скользнула вниз, и на конце нити начала образовываться капля. Внезапно Кадзэ во сне повернул голову набок, что-то бормоча. Ниндзя отвел нить от головы Кадзэ и перестал лить. Он не хотел, чтобы капля упала на щеку Кадзэ, разбудив, но не убив его.

Внезапно Кадзэ зевнул и начал садиться. Ниндзя быстро вытянул нить из комнаты, протирая ее сложенной тканью, чтобы стереть яд. Затем он замер в ожидании, что будет делать ронин.

Кадзэ потянулся, почесал живот и довольно причмокнул. Затем, взяв меч с постели, он поднялся и сонно побрел к двери. Ниндзя решил, что ронин идет по нужде, и прикрыл потолочную планку, оставив щель, чтобы подглядывать в комнату, когда тот вернется. Ниндзя умел быть терпеливым и готов был ждать, пока его жертва снова не погрузится в глубокий сон.

Устроившись в ожидании, ниндзя успокоил свой дух и прислушался к собственному дыханию. Пока он пытался отравить ронина, рука его была тверда, но сердце колотилось. Ему сказали, что этого человека будет трудно убить. Теперь, когда его первая попытка провалилась, он должен был привести сердце и тело в равновесие, чтобы следующая попытка была совершена со спокойным разумом.

Медитируя, ниндзя уловил какой-то звук на чердаке. Он открыл глаза и вгляделся в мутную темноту, которую рассеивал лишь лунный свет, проникавший сквозь решетку на коньке крыши. Он услышал еще один тихий звук. Человек, не столь обученный, как он, не заметил бы его, но, услышав, ниндзя сразу понял, что это значит. Он на чердаке не один.

Он быстро закупорил пузырек с ядом и убрал его, ткань и шелковую нить в свой мешочек. Затем, стараясь быть таким же бесшумным, как и тот, другой, он начал двигаться к решетчатому проему в коньке крыши.

Он держался у края крыши, перебираясь с балки на балку. Если бы он пошел по центру чердака, то стал бы отличной мишенью, вырисовываясь на фоне света от решетки, поэтому он избегал этого места.

Пробираясь вперед, он мельком увидел темную фигуру, которая тоже двигалась по балкам крыши виллы, также оставаясь в тени. Фигура казалась проворной и уверенной, и ниндзя подумал, не тот ли это сонный самурай, которого он наблюдал всего несколько минут назад. И тут его осенило. Если самурай пошел по нужде, зачем он взял с собой меч? Ниндзя выбрал яд и шелковую нить, признавая силу самурая, и теперь задавался вопросом, не пытается ли его добыча превратить его в дичь.

Ниндзя достиг конца чердака, переместился к центру, прямо под конек, и быстро выпрямился. Скорость теперь была важнее скрытности. Он вырвал деревянную решетку и проворно вскарабкался на черепичную крышу. За спиной у него в ножнах был короткий прямой меч. Это был меч китайского образца, не изогнутый, как те, что предпочитали самураи.

Он выхватил меч из ножен и встал чуть позади и сбоку от проема в коньке крыши. Когда его преследователь появится из проема, он будет уязвим. Тогда ниндзя нанесет удар.

Держа меч над головой, готовый нанести смертельный удар, ниндзя сосредоточил все свои чувства на темной дыре в крыше. Он чутко вслушивался в малейший шорох, и его глаза напряженно всматривались, пытаясь уловить малейшее изменение в черноте дыры, которое указало бы на появление преследователя.

Время, казалось, тянулось медленно, но по опыту ниндзя знал, что в состоянии повышенной бдительности время часто ведет себя странно. Иногда оно ползло, как черепаха, дюйм за дюймом, заставляя проявлять все большее терпение в ожидании. В других случаях время было молнией, ударяющей с поистине пугающей быстротой. На этот раз время, казалось, замедлилось, и ниндзя терпеливо ждал, когда его преследователь доберется до дыры в крыше и до своей смерти.

Внезапно, шестым чувством всех высококлассных воинов, ниндзя понял, что его обманули. Он обернулся и увидел ронина, залитого лунным светом, с обнаженным мечом в руке, двигавшегося к нему по черепице крыши виллы. Ронин понял, что проем — это смертельная ловушка, и перебрался на другой конец крыши, снял решетку там и выбрался наружу, чтобы настигнуть своего убийцу. Ронин был уже слишком близко, и ниндзя не мог ослабить бдительность, чтобы метнуть нож. Вместо этого он развернулся и бросился на ронина, решив перехватить инициативу. Его китайский меч ударил по катане, и звон стали расколол ночную тишину, а от соприкосновения двух клинков посыпались искры.

Наклон скользкой черепичной крыши затруднял маневрирование. Кадзэ уперся ногами, как мог, и внимательно следил за ниндзя.

Тот продолжал атаку, но Кадзэ удавалось парировать все его удары. Ниндзя, видя, что его атака неэффективна, отступил на несколько шагов. Кадзэ шагнул вперед, не ослабляя давления. Он не хотел давать ниндзя времени метнуть нож или другое оружие, искусством владения которым они славились.

— Ой! Ты! Что ты там делаешь?

Привлеченный шумом, никчемный стражник виллы наконец-то явился на место битвы, глядя снизу вверх на две фигуры на крыше.

— Зови подмогу! — крикнул Кадзэ. — Здесь убийца!

Ниндзя воспользовался тем, что Кадзэ заговорил, и предпринял новую атаку, думая, что ронин хоть немного ослабит бдительность. Он ошибся. Кадзэ парировал удары ниндзя, не отступая ни на шаг. Кадзэ хотел сохранить ниндзя жизнь, чтобы выяснить, кто его нанял. Ему было любопытно, кому так понадобилась его смерть, что он заплатил за ниндзя. Тот ли это, кто нанял и других убийц? Он знал, что это не Окубо. Если бы Окубо знал, где он остановился, он бы просто окружил виллу своими людьми и, если понадобится, сжег бы ее дотла.

Ниндзя, понимая, что скоро его окружат, огляделся в поисках лучшего пути к отступлению. Кадзэ тут же понял, зачем он оглядывается, и усилил натиск. Шагнув вперед, он наступил на черепицу, отошедшую от глиняной основы, и поскользнулся, потеряв равновесие.

С торжествующим криком ниндзя ринулся вперед, чтобы воспользоваться оплошностью противника. Вместо того чтобы попытаться удержаться на ногах, Кадзэ позволил себе упасть вперед. Падая, он развернул меч, и тот глубоко вонзился в правую ногу ниндзя, до кости перерубив сухожилия колена. Затем Кадзэ упал на крышу и скатился к ее краю. Он сорвался вниз, но с кошачьей ловкостью перевернулся в воздухе и приземлился на ноги. По инерции его пронесло вперед, он сделал кувырок и, как только инерция иссякла, вскочил на ноги.

Все еще держа меч, Кадзэ посмотрел на крышу, на ниндзя. Тот стоял на одной ноге, другая беспомощно свисала, обильно кровоточа. Из дома выбегали охранники Хисигавы, и было очевидно, что скоро его окружат и схватят.

Без единого слова ниндзя перевернул свой меч и поднес его к подбородку. Положив обе руки на рукоять, он вонзил его себе в горло. На мгновение он застыл, как странная статуя, стоящая на одной ноге, с мечом, пронзившим шею. Затем он рухнул, скатился с крыши и упал на землю.

Кадзэ подбежал к ниндзя и сорвал с его лица ткань. Как Кадзэ и подозревал, черты его были ему незнакомы. Умирающий смотрел в лицо Кадзэ без ненависти или вражды. Кадзэ даже не стал спрашивать, кто его нанял. Человек, который покончил с собой, чтобы не попасть в плен, не проявил бы слабости духа и не стал бы исповедоваться в предсмертный миг.

— Я вырежу для тебя статуэтку Каннон, — сказал Кадзэ.

На лице ниндзя мелькнуло удивление. Затем свет в его глазах померк, и он был мертв.