Ветер Безлюдья

Илья

«Только бы никто не заметил…»

Я распахнула глаза от неожиданности и схватилась за ухо. Вагон уже подъезжал к станции, люди готовились к выходу, уплотнились, что не разглядеть — кто стоит за самыми ближними? Мне нужно было выходить через две — я ехала к маме, сдавшись на уговоры провести вечер в женском семейном кругу — я, она и тетя Лола с дочерью.

«Застрял, дурак, так далеко от дома… Как же все достало, как хочется к ней. Она все лучше меня понимала, но я не могу вот так все бросить. Потом — будет новая жизнь. Где захотим».

Поднявшись с места, быстро оглядела тех, кто стоял у первой двери — Ильи среди них не было. Протиснулась до второй — тоже. Вагон длинный, но вдруг расстояния прослушки хватало на часть соседнего и он был в нем? Как его поймать, если выйдет? Как его узнать, если он в кепке или капюшоне, и я не успею увидеть лица в массе выходящих? Только по росту?

Пришлось сделать шаг из вагона и решать за минуту — остаться здесь или запрыгивать обратно? Когда я столкнулась с ним глазами, поняла, что он меня сразу признал — через секунду-другую в мыслях проскользнуло «Рыжая…»

— Илья!

Я не боялась. Он вырос во Дворах, дружил с Виктором, знает Карину, — не может он, даже если пошел не по той дорожке, причинить мне настоящего вреда. У Ильи — ни персоника, ни наушников — он не был отвлечен ничем, поэтому услышал сразу. И шарахнулся в сторону, — к другому пути и подошедшему поезду.

Я следом.

«Отстань же, дура! Отстань!».

Его попытки скрыться — привели лишь к закрытой межвагонной двери, и до следующей станции пришлось ехать, как в ловушке.

— Тебя брат ищет, — выпалила главное, когда смогла через людей до него добраться и схватить за плечо, — и Карина!

— Отвали!

Илья отрастил волосы и пол-лица его теперь закрывала длинная светлая челка.

— В гробу я их всех видал. Отвали, говорю!

«Еще слово, и станешь моим пропуском в Колодцы!»

— А что ты там забыл? Что ты забыл в Колодцах?

Мелькнула растерянность, и только после до меня дошло, что я задала вопрос не на реплику, а на мысль. Назад дороги нет.

— Застрял далеко от дома… как же хочется к ней. Я слышу все, о чем ты думаешь, Илья, и я не отстану. Я хочу получить ответы, хотя бы ради того, чтобы мой друг прекратил мучиться с твоими поисками.

— Ты чокнутая…

«Отведу и сдам, хочешь к зверям в лапки?»

— Нет, не хочу. И ты не отведешь и не сдашь! Ты не сделаешь этого.

Вот теперь он поверил. На лице у него отобразился ужас, он стряхнул мою руку с плеча, и оттолкнул — пошел к дверям вагона. Что я могла ему сделать? Остановить? Преследовать? Орать ему в затылок про что-то важное?

— Не хочешь вернуться в Почтовый Двор хоть ненадолго? Увидеться с мамой, или с Виктором?

Мой громкий голос привлек внимание даже «глухих» и «слепых» рядом. Некоторые обернулись, некоторые бросили косой взгляд.

— Откуда ты столько знаешь?

У Ильи глаза стали как у дикого зверя.

— Отовсюду и ото всех. Я знакома с Виктором, я знаю твоего брата — Андереса Черкеса… ты в курсе его существования? И твоя настоящая мама еще жива…

— Мне плевать.

— Почему?

— А ты прочитай в мыслях! — Он приблизил лицо, ощерился и ткнул пальцем в свой висок. — Как тебе?

— У тебя нет ответа, у тебя одни эмоции.

— Хочешь докопаться? Ну, давай, следуй за мной. Пойдешь? А тебя в трущобах многие ищут, пойдешь?

«Ищут и тебя, и твоего наркомана…»

— Илья…

Я всмотрелась в него, пытаясь увидеть и понять — что же он сейчас за человек? Неужели безвозвратно потерян?

— Я больше не могу пройти, поняла? Не могу! Я в трущобах насовсем заперт, — ни в Колодцы, ни во Дворы, ни на Континент — мой дом это вонючие Убежища и Мосты. О них знаешь? И я выбрал цель жизни, и мне никто не нужен рядом…

«Всех не защитить…»

— Я могу провести тебя во Дворы.

— Врешь. Как? Ты что, собака?

— Уверена, что смогу. Хочешь?

— А взамен?

— Что у тебя за цель? Почему один? Почему в Колодцы?

— Выходит, не все ты можешь достать из моей башки…

Илья заколебался, подумал еще и качнул головой в сторону выхода, с вызовом посмотрев в глаза:

— Я могу ответить. Но не здесь. Идешь, рыжая?

Маме я успела отправить сообщение, что не приду на ужин. И чтобы возможные ответы не отвлекали звуком, поставила на тихий режим. Пришлось сделать две пересадки, прежде чем мы вышли на самой первой станции в черте трущоб.

Было еще светло, самое время для посещений — и многие двигались с нами в одном направлении — к родственникам, но Илья шел так, словно один в лесу и за каждым кустом или деревом ждал опасности, — оборачивался, всматривался, вжал голову в плечи, став меньше ростом и будто пытаясь быть незаметнее.

«Если бы меня не занесло, черт… теперь расхлебывать! Если увидят с этой, — придется ее хватать и говорить, что к ним и веду. И будет к лучшему?»

— Куда ты меня ведешь?

— Не важно. Тебе же ответы нужны?

— Нужны.

Прежде, чем зайти в подъезд, мы простояли рядом с ним минут пять, — пока он выглядывал всех — есть кто в окнах, шел ли кто следом, все ли спокойно?

— Не отставай…

Подъезд, дверь, квартира, сквозной балкон, коридор, арка — и снова коридор, застекленный проход между корпусами, — техническое помещение, полуподвал, снова подъезд и квартира… карусель Мостов, высот и сторон света. В эти минуты мыслей Ильи не слышала — или он ничего не формулировал, пока шел, или персоник умер, а вместе с ним и проводная способность наушников. Если вообще эти вещи связаны.

— У тебя в голове маршрут? Как можно не запутаться?

Он коротко обернулся, помолчал, а потом нехотя ответил:

— Это цепочка, и каждый раз она выстраивается так, как ты ее соберешь… Заходи, если не боишься.

Я зашла. Старая квартира, — верхние этажи, что заметно по открывшемуся из окон виду, скудная обстановка, затертый линолеум и столько белой пыли, словно здесь занимались побелкой.

— Ты странная. Мне кажется, я видел тебя где-то еще.

— Да, — я улыбнулась, — складывала когда-то для тебя бумажные самолетики, и ты запускал их с холма.

— Если ты из моей прошлой жизни, то сколько же тебе было?

— Десять.

— Голожопое детство.

Илья не улыбнулся, а снова будто оскалился. Встал у окна, напротив света. Одет он почти как Карина, едва ли лучше — старые кеды, старые джинсы, футболка и рубашка с длинными рукавами сверху — закрывавшая в жару руки. Колется или чтобы без персоника не увидели?

— Ты с ними?

Он кивнул, даже не переспрашивая «с кем»:

— Я здешний доставщик. Гонец.

— Доставщик чего?

— «Гербария», сообщений, клиентов.

— Зачем?

— Хочу на службу к его высочеству.

— Что у тебя за цель?

Нервно укусив себя за губу, он словно успел удержать зубами первое, что хотел сказать.

— Твоя телепатия здесь не работает?

— Она работает только через наушники. И только с теми, кто был в нашей детской компании в прошлом. И до тех пор, пока этот человек сам для себя потерян.

— Аномальные трущобы… В Колодцы не попасть обычным, знаешь? Дворы я потерял — закончился хороший мальчик. Инфу по родне нашел, но стучаться в двери к тем, кто давно меня считает мертвым — глупо. Хренова туча лет прошла. Да я и не сентиментален. Жил с обочниками до тех пор, пока не узнал большего — и про Колодцы, и про тварей, и про их жертвы.

— Ты хочешь туда, но тебя до сих пор не пускают?

— Вот придушу тебя, отволоку к ним… я не гуманист, я готов принести в жертву одного человека, ради десятка других. Я могу перешагнуть черту, став достаточной скотиной для прохода в Колодцы.

— Достать главного? Спасти остальных? Сжечь там все?

— Царек сидит там, на континенте. — Кивок себе за спину. — Но иногда он появляется, чтобы проконтролировать самые важные заказы. За пару лет я столько инфы накопал. Я ведь не один здесь на побегушках, есть и другой круг — ближний. А человек болтлив особенно после выпивки или маленькой дозы «орхидеи…

— Кто он, знаешь?

— Царь. Его только так называют.

Илья всмотрелся мне в лицо, и я прочла колебания, — это мне хотелось, чтобы он рассказал, как можно больше, а ему приходилось взвешивать все за и против и решать, стоит его болтливость моего обещания с Дворами? Считала правильно:

— Ты точно можешь провести меня обратно хоть раз?

— Да.

— Если не врешь, то теперь я понимаю, почему ты так нужна им… Барышня — золотой ключик.

Я едва не упала. Все, что вспыхнуло в голове, это «царевич Елисей», хотя притянутое за уши сочетание слов меркло рядом с озарением: редактор сам сказал мне об этом, а я даже не догадывалась! Но как? Как могли в жизни случится такие совпадения, чтобы сам глава Колодцев оказался владельцем литературного сайта, с которым мне пришлось общаться через силу о мамином контракте? Силясь вспомнить все подробности давнего разговора и того, что случился на вечере, запуталась. Голова аж загудела.

Я выпала из-за этого открытия, а Илья стал мерить шагами небольшую комнату и ходить от двери снова к окну. Персоник у меня работал, а наушник оглох. Я вынула таблетки, машинально сунула их в карман рюкзака и краем глаза увидела пропущенный от мамы звонок. Встряхнула головой, пытаясь снова сосредоточиться:

— Это Лазурный 12? Мы не в Убежище, а в обычной квартире?

— Да. В этом доме есть перевалочный пункт между Мостом к бункеру в клинике.

— Илья, ведь ты тем самым помог им… сколько отравленных или убитых?

— Ты глухая? Я же сказал, что не один такой на побегушках! Вместо меня нашли бы другого, тут полно обочников, кто знает цепочки! Я делаю это, чтобы стать ближе. У меня есть причина мстить!

— Зачем ищут Гранида, знаешь? Ведь дело уже закрыто.

— Твоего наркошу? Особенный заказ был… даже у царька днище от кресла оторвало, подгорело, как он сбежал. Столько среди наших ни о ком не болтали… свезло же Каринке, как утопленнице, вытащила именно его… дура. Одно радует — про нее никто не знает. Все свалили на тебя.

— Илья, — у меня мелькнула мысль и я решила спросить сразу, — если я — золотой ключик, и понимаю это правильно, значит, могу найти вход, открыть дверь и пройти внутрь?

— Можешь. Но как ты найдешь Колодцы, м?

— Проследить за доставкой посылки, клиента или жертвы. Ты — гонец, и не знаешь, куда все сходится?

— Посредникам. В разные адреса. А «гербарий» забирают сразу отсюда, ждут внизу у подъезда.

Мое счастье, что Илья так откровенен и говорит о таких подробностях. Нужно было думать, что еще спросить, пока есть это его спонтанное доверие, но голова не хотела соображать. Почему то на первый план стал выползать вопрос о Граниде.

У того был странный характер. И признавался он под выпитым коньяком не в самых хороших поступках, но я все равно хотела услышать подтверждение, что его приговорили на смерть из-за денег, а не из-за чего-то иного — ужасного.

— Почему Гранида не убили как остальных? Быстро и просто? Что в нем особенного, ты знаешь?

— Все знают. Особенный — его заказчик… какая-то родня по жене — шурин, кажется. Небожитель из Тольфы, с таким доступом в системы, которые даже тебе не понять, хоть и с континента. Он старый клиент. Приезжает раз в полгода, инкогнито, отдыхает в притонах, заказывает особых девушек, по черному пьет и любит «орхидею». Она дорогая, но там не столько деньги, — платит царьку услугами. Должность клиента не позволяет зарабатывать миллионы, а возможность безналично обменяться ресурсами — да. Этот Гранид ему поперек горла давно был, а тут еще и повод нашелся — золотая жила… не знаю деталей. Угадай, от кого я все это слышал?

— От кого?

— От медика. Компанейский мужик, и дурак. Он делился, не со мной, я уши грел… Заказ с вывертом, чтобы умирал долго и от болезни, чтобы хуже собаки под забором. Не знаю, как он сумел привезти этого Гранида сюда, но он это сделал. Занесли лихорадку, подкармливали с капельниц, и тот почти помер. Почти. В какой-то момент переломил болезнь, стал очухиваться. Тогда царек распорядился подсадить его на наркоту… и опять — не сразу, а на подольше, с тряской и ломкой. У заказчика было столько ненависти и желания его уничтожить, что он его даже из баз стер. И все, не существовало такого человека — ни-ко-гда!

С последним словом, произнесенным по слогам, я как Андрея услышала. А следующим жестом Илья движением тонкой кисти убрал с лица волосы, закинув на время легкие и светлые пряди за ухо. Они походили друг на друга, — серыми глазами и вот этим — едва уловимым поведением. И замученость, усталость от жизни, проблем и поисков, — паутиной на лице. Хоть Илья и не выглядел на свой возраст, а походил больше на рано постаревшего от передряг парня лет двадцати пяти, я увидела в нем мужскую решимость — он шел к цели!

— За что ты хочешь мстить?

— А вот это не твое дело.

Он замолчал, опять застыл у окна, и я собиралась с мыслями — что еще вытащить из Ильи, пока есть это время? Но спросил он, тихо и нерешительно:

— Ты в курсе, как там мои?

— Кто именно? У тебя твоих много. И тетя Мари, и Виктор, и Карина, и Андрей.

— Мама.

— Здорова. Вечно с котом на руках.

— Каринка?

— Прячется. И тебя ищет. Почему ты ее бросил?

— Не лезь, куда не надо с такими вопросами.

Я достала распечатку и нашла — где сейчас вход в Почтовый Двор в это время. Он вдруг шагнул вплотную, глянул в лист:

— Не вздумай обмануть!

— Я тебе друг, Илья, а не враг. Выведешь вот сюда? — Я ткнула пальцем в нужный адрес.

— Не вопрос.