Ветер Безлюдья

Ревность

Гранид открыл дверь и пропустил меня вперед. Верить Карине, так все непричастные не смогли бы этого сделать — видели бы только заваренный проход. А Гранид как ни в чем не бывало, потянул за ручку и все. Я подозревала, что и во Дворы он мог пройти с такой же легкостью, потому что еще тогда, в детстве я попадала в Безлюдье своей дорогой, а он своей. Его не нужно было вести в иное пространство за руку, как моих друзей… Он тоже «ключ», как и я?

— Бывшая качалка? — Он бегло оглядел помещение. — Интересный выбор места встречи. А что ты хочешь у нее выяснить?

Раздались шаги и потом гулко хлопнула створка. Карина появилась в проеме, встав на пороге и задвинув свою почтовую сумку за спину, чтобы не мешалась.

— Ну, привет, странные. Я видела, он тоже сюда, как к себе домой, да?

— Да, — ответила я за Гранида.

— Рад увидеться. Спасибо, что вытащила, — он шагнул к ней и по-свойски приобнял, с теплой и благодарной улыбкой.

— Да ладно, дохляк, — Карина хмыкнула, если и смутившись, то немного. — Такая судьба была. А ты красивый получился, знала бы — себе оставила! Где руку разбил? Холодное бы приложить, пока не распухла…

— Как только, так сразу.

Не придержи я челюсть, отпала бы. Оказывается, Гранид сразу мог быть таким радушным, открытым и благодарным одновременно! В комнате царил полумрак, но я все равно видела, — вот уж ни капли холодности, не взгляд, а камин с живым пламенем. Меня придушила зависть и даже ревность.

А где мое «Спасибо, что вытащила»? Один раз полез с объятиями, и то из-за гадкого желания испытать на доступность. Мне тонна желчи, а ей — улыбку от всей души? Это было не честно.

— Чего хотела-то? — Спросила меня Карина, немного выведя из ступора. — У меня новостей нет, я в глубоком подполье. Но ты писала про помощь…

— Можешь научить меня цепочкам Мостов?

— Наверное. Здесь главное хорошо город знать, в голове всю карту держать. И практика нужна. Но, слушай, на раз-два все равно не выйдет, если тебе срочно.

— Ладно… — я немного подумала. — О карте. Ты слышала о той, что нарисована на стене в Типографском Дворе?

— Нет, — Карина шевельнула плечами и вытянула голову с любопытством, — просвети-ка.

— Весь старый Сиверск на одной стене. Откликается на названия и показывает ходы во Дворы, Убежища и даже человека, если он где-то на территории. Попади ты туда, чтобы назвала?

— Колодцы.

— Не сработало. Я уже называла.

— Тогда бы людей оттуда, если б знала по именам.

— Допустим, — я согласно кивнула, — имена даже скоро выясним. Я знаю где и когда некоторые были в мегаполисе, так что с помощью следователя найдем…

А Елисея тоже можно назвать, если быть уверенной, что он в данный момент в Колодцах. Гранид молчал, не вмешиваясь в отчасти неясный разговор.

— Что бы еще?

— Не знаю. — Карина устало вздохнула и прошла вглубь, присев на лавочку. — Думать надо. А ты меня так спрашиваешь, будто я прям спец по этим вопросам. Я просто обочник…

— Ты говорила, что узнала планировку многоэтажек. Это могут быть те, рядом с которыми вы выпали?

— Это могут быть любые. Самое большое расстояние между Мостами занимает сразу три квартала, это три километра, на минуточку. Хорош радиус? Но даже и если, главная задача — вход.

— Ты помнишь какие-то детали еще из того дня? — Спросил Гранид. — Что еще было в комнате, что в других комнатах, если видела?

Он спросил по делу, терпеливо не задавая таких вопросов «что за — обочники, Мосты, карта и выпали?», но по его сведенным бровям и красноречивому взгляду в мою сторону, этот допрос еще впереди. Гранид ведь если и коснулся всей той мистики, не так был посвящен, как все мы.

— Да я как заяц была. Ничего не разглядывала, слушала в оба уха и холодным потом обливалась. Ну, коридор квартирный с комнатами без дверей. Потом коридор подъездный. Мало света. Сам-то что вспомнил, наркоша?

— Только первую половину. Человека в синем, оборудование рядом. Тишину. Но как уже «орхидею» кололи — ничего.

На какое-то время мы замолчали. Вопросы кончились, а новости остались.

— Гранид, могу тебя попросить подождать нас немного там, — я кивнула в сторону лестницы, — дальше между нами, девочками, будет.

Он вышел. А я подсела к Карине и достала из рюкзака конверт:

— Я встретила Илью. Поделилась конвертом, а вчера получила его обратно вместе с запиской. Читай.

Она взволнованно взяла листок и немного развернулась к свету.

— Ты обещала провести его обратно?! Ты можешь?

— Насколько вы с ним близки?

— А это тебе зачем знать?

— Он хочет совершить глупость, подставив свою голову, и пока не случилось беды, ты должна его удержать. Отговорить. Карина… я нарушу обещание и расскажу тебе…

Нехитрая цель Ильи не заняла много времени для рассказа. И для нее то, что он гонец, не стало откровением. Карина догадывалась, и еще раньше не могла поверить, что он, выросший во Дворах, хотел к ним из-за корысти.

— Он столько времени не давал о себе знать. С чего ты взяла, что я что-то смогу, ему ведь пофиг!

— Он думает о тебе… Я слышала своими ушами как он о тебе говорит, Карина…

Девушка стала похожа на нахохлившуюся несчастную птичку, потонувшую с головой в своих одеждах, как в взъерошенных перьях.

— С Колодцами я сама разберусь. У меня есть друзья и будут возможности. Удержи парня. С завтрашнего дня он будет у арки каждый вечер, мы пойдем туда вместе, а твоя задача…

— Я поняла. — Карина выпрямилась, усилием воли заставляя себя собраться, и развернула к себе свою сумку. — У меня для тебя кое-что есть. Еще утром наша команда разобрала квартиру твоей тетки. Тяжелое пока оставили, но мелочевку забрали. Нашлось вот это, лежало в коробке под кроватью.

Она достала пожелтевшую от старости газету и ключи с брелоком. Газета оказалась не Подворскими вестями, а распечаткой ходов — с местами и временем.

— Не хило, да? Февраль сорок третьего года… тетка у тебя Дворовая была. Но это не самое интересное. Вот…

Развернув лист, показала мне ровную надпись от руки: «Набережная, дом 8, квартира 12», и корявую приписку непослушной рукой старой Эльсы: «От бабушки. Твое наследство». Вовремя Лола выдала мне семейные тайны, иначе сейчас у меня был взрыв мозга. Я схватилась за голову и задумалась. План ближайших действий продиктовали эти новые открывшиеся условия и я сказала:

— Пойдешь сейчас со мной на Набережную?

— Шутишь?!

— Мостами доберемся до ближайшего Двора, проверим адрес, а заодно и карту тебе покажу. Я и так слишком затянула со всем этим.

— И он?

— Он пока не в курсе всего.

— Вот блин… А ты с ним хорошо сдружилась, да? Рада, что не козел какой оказался, и стоил риска. Расскажи ему!

Граниду нужно было вообще все рассказать! И я зажмурилась от страха, одновременно осознавая, что это время неизбежно придет. День моего признания.

Я не была уверенна, что Гранид из соседнего закутка, пусть даже и за бетонной стеной, не расслышал чего-то частично. Но он без жульничества ждал нас наверху, уже у двери, а не внизу у проема. Открыв железную створку, Карину пропустил первой и едва успел поймать ее, чтобы та не опрокинулась на ступени.

— Черт! Там здоровая псина!

Лай Нюфа был не грозным, а радостным, так что баррикадироваться в подвале не пришлось.

— Это наша псина. Не бойся.

Мне послышалось, или слово «наша» Гранид сказал со смыслом — его и моя? Не в значении «не чужая» или «всех нас, добрых и хороших», а именно наша?

— Ничего себе, туша… зверюга.

Сам Нюф со щенячьей непосредственностью вилял хвостом, терся об колени и рядом с Кариной, которая была еще меньше меня, смотрелся действительно тушей. Она нерешительно погладила его по лбу и получила облизывание рук.

— Гранид, дальше я с ней.

— Объяснения будут?

— Дай мне день. Я все тебе расскажу, и ты даже ничему не удивишься, уверена. Возвращайся домой, приложи хоть что-то к руке, пока не поздно.

— Где тебя встретить?

— Я не знаю, сколько все займет времени, может, заночую в трущобах…

— Не возвращайся домой одна, позвони мне. Забудешь — не прощу. — Гранид дождался моего кивка, хмыкнул с недоверчивой полуулыбкой и повернулся к Карине. — Надеюсь, не последний раз видимся, спасительница?

И опять у меня в груди поднялось горькое чувство несправедливости.

— Как сложится, дохляк.

— Зверь! Иди-ка сюда! Охранять, понял? Чтобы я тебя возле дома не видел.

Нюф с удовольствием подставлял и уши и шею, пока он его трепал и почесывал, давая указание. Пес выбрал себе другого хозяина, оставив Виктора насовсем? Что творилось в голове у этой необычной собаки, такой преданной и послушной? Почему?

Мы пошли к магазину, Гранид в другую сторону. Я сделала немного шагов, прежде чем почувствовала, что не могу уйти просто так. Не пускает невысказанное, и жжется прямо на языке. Нестерпимая правда, которую я должна была сейчас выдать:

— Гранид! Подожди, я сейчас, минуту… — и побежала назад.

Он даже из вида не успел пропасть, обернулся, неуверенно остановился. Едва расстояние позволило, я застопорилась и, взмахнув руками, сказала без предисловий, пусть понимает, как хочет:

— Ты отчасти прав, не скажу сразу, что во всем, но прав… я тоже хочу быть нужной. Не всем подряд, а тем, кто мне дорог. Я хочу взаимности. Хочу благодарности. Хочу ответной заботы и внимания. Чтобы родители любили, чтобы тетя, когда была жива, хвалила мои обеды, чтобы…

— Эльса, чего ты вдруг так разошлась?.. — Брови Гранида поползли вверх от удивления, а тон показался наигранным.

— Гранид, — я перебила его, боясь, что он готов съязвить что-то, пристально и зло посмотрела в глаза, — я не хочу тебе врать. Мало того, даже замалчивать — это несправедливо! Карину едва увидел и столько признательности, столько искренности, прямо добряк-человек, захлебнувшийся в теплых чувствах! А мне одна желчь была?! Почему так? Почему, когда ты ее впервые увидел, то она «спасительница», а когда меня в больнице, то «ненавижу бесхребетных?». «Ромашка», и прочее потом?

У меня сжались и кулаки и зубы.

— С тобой все сложнее…

— А мне плевать. Я тоже хочу услышать твое искреннее «спасибо».

— Ревнуешь?

— Да, ревную, — легко согласилась я и добавила своей язвы в голос. — Прямо разоблачил! Думаешь, развернусь и пойду с гордым видом, показывая, как мне наплевать и как ты мне на фиг сдался? Обойдешься. А я к тебе привязалась. И, не буду скрывать, хочу, чтобы ты немедленно сказал обо мне тоже самое.

— Я к тебе привязался.

Я замерла, прислушиваясь к внутреннему детектору лжи.

— Повтори правдоподобнее.

Гранид не стал ничего повторять. Подошел, взял меня за уши и, наклонившись, коротко чмокнул в губы. Отпустил.

— Так нормально будет?

Я опешила. Как мне понять, — что это? По-дружески?

— А уши тебе что плохого сделали?

— Ты на вопрос отвечай.

— Нормально.

— Мир?

— Мир… — я вздохнула, действительно испытывая облегчение и злость растаяла. — А еще, последнее, — спасибо, что врезал тому уроду. Даже если не из-за меня, а потому что отделаться нужно было, чувство возмездия просто кайф.

— Из-за тебя, Ромашка, на другую причину и не рассчитывай. Беги, давай.

Он развернул и подтолкнул в спину. А я и рада. Лишний раз смотреть ему в лицо, и видеть за взрослыми чертами мальчишеское смущение в сочетании с самодовольной мужской ухмылкой, — испытание не из легких.

— До связи!