Вульф

Глава 31

Бринли

Я чувствую все свое тело, каждую клетку, каждое нервное окончание. Я чувствую его движения, как ауру, окружающую меня. Тепло его дыхания, остроту его зубов на моей шее, удовольствие и боль от того, как Габриэль заполняет меня, реакцию моего тела на его.

Все это здесь, так близко, но я не могу осознать этого. Я парю.

Это экстаз.

Габриэль прижимает мое тело к стене, проникая в меня так глубоко, как только может, без защиты. Я понятия не имею, чист ли он, но что-то мне подсказывает, что это так. Странно, что он не спросил, принимаю ли я противозачаточные, но я принимаю. Хотя это меньшее из того, что меня беспокоит, потому что я никогда не чувствовала ничего подобного тому, что испытываю сейчас, и я клянусь, что он собирается разорвать меня надвое.

Мое тело борется за то, чтобы удержать его и вытолкнуть, а грубая стена чердака вгрызается в мои лопатки. Габриэль проводит руками по моим бедрам до икр, где расцепляет мои лодыжки, обхватывающие его талию. Он скользит своими большими ладонями вверх по бедрам, обхватывая их снизу, и широко раздвигает меня, прижимая к стене и удерживая на месте только силой своих рук. Большие пальцы Габриэля больно впиваются во внутреннюю поверхность бедер, когда он беспощадно врывается в меня. С каждым его толчком я все сильнее вжимаюсь в стену. Его взгляд из-под полуприкрытых век мечется от места, где мы соприкасаемся, к выражению моего лица, как будто он запоминает, как каждое его движение влияет на меня. Я чувствую каждый выступ лестницы вдоль его члена, пока моя киска заглатывает их один за другим. Я никогда не испытывала ничего подобного, а он еще больше раздвигает мои бедра.

— Эта маленькая тугая киска… так глубоко вбирает мой член… — рычит Габриэль, наблюдая, как он неторопливо трахает меня. — Ты так хорошо принимаешь меня, маленькая колибри… Ммм… Такая охуенно тугая. Такая охуенно мокрая. Такая охуенно идеальная. Ты станешь моим концом. — Его слова звучат хрипло и заканчиваются стонами, которые говорят мне, что это правда.

Он врывается в меня снова и снова, и все это время древесина рвет кожу на моей спине. Каким-то образом это усиливает удовольствие.

Габриэль не останавливается, не дает мне привыкнуть, он берет, присваивает, его собственное удовольствие — на первом месте.

Я хочу этого. Я никогда не понимала, насколько сильно, пока его тело не соединилось с моим, но я хочу этого. Жестокость подстегивает меня. Мне не нужно, чтобы он меня щадил или был нежнее. Я хочу, чтобы он владел мной. Я хочу, чтобы он нуждался во мне так сильно, чтобы это стало неистовым, неконтролируемым желанием, бушующим огнем, который невозможно остановить.

Габриэль вонзается в меня, полностью выходя и вгоняя в меня член снова и снова, и мое дыхание становится таким поверхностным, что я могу потерять сознание. Но потом, когда я думаю, что больше не выдержу, моя киска начинает сжиматься, а тело умолять о большем, о том, чтобы он трахал меня еще жестче.

Я сдаюсь, крепче обхватываю его сильные плечи и вцепляюсь в его волосы — это все, что у меня есть для опоры. Я начинаю двигаться навстречу ему, мои соски касаются его груди и становятся еще тверже. Все мое тело начинает гореть.

— Ну вот и все. Хочешь посмотреть, как я тебя трахаю? Хочешь увидеть, как твое тело умоляет меня о сперме? — Он кивает на место нашего соединения.

— Я… я не могу этого вынести… — Я отстраняюсь, наблюдая как мы двигаемся вместе. Слов нет, боль сливается с удовольствием, пока грань между ними не исчезает совсем.

— Да, блядь, ты можешь, — рычит он, показывая мне, что жаждет моей покорности так же сильно, как я жажду его зверя.

Он так же потерян, как и я.

Мы потерялись друг в друге.

Его руки сжимают мои бедра до синяков.

Я сжимаюсь, электричество пронзает каждую клеточку, когда я приближаюсь к кульминации. Я всхлипываю, пока Габриэль продолжает без остановки таранить меня, я уже перестала пытаться нормально дышать. Он замедляет темп, но не уменьшает глубину, которой наказывает меня.

— Я столько всего хочу сделать с тобой. — Толчок.

— Хочу сломать тебя. — Толчок.

— Разрушить тебя. — Толчок.

— Разорвать тебя на части, а потом собрать обратно. — Толчок.

— Габриэль, пожалуйста, — вскрикиваю я, когда оргазм настигает меня.

— Произнеси мое имя, произнеси его, когда будешь кончать на мой член.

— Габриэль… — Я умолкаю, потому что способность говорить покидает меня, пока я кончаю.

Он стонет глубоко и неудержимо, когда его имя срывается с моих губ. Мое тело напрягается, и я так сильно вцепляюсь в его волосы, что, кажется, могу вырвать их. Он жаждет этой боли.

Габриэль прикусывает мою кожу, потом зализывает, чтобы успокоить, и при этом вонзается в меня, как безумный. Я чувствую, как он напрягается еще сильнее, как раз перед тем, как его тепло разливается во мне. Я уже не сопротивляюсь, когда он прикусывает мою нижнюю губу с такой силой, что во рту появляется привкус меди.

— Брин, черт возьми, — стонет Габриэль, пока его член дергается и пульсирует внутри меня. Струйка крови медленно стекает по моему подбородку, но мне все равно.

Пусть я истеку кровью.

Я прижимаюсь затылком к пыльной стене чердака и чувствую, как язык Габриэля скользит по горлу и подбородку, слизывая мою кровь. Я наклоняю голову вперед, чтобы увидеть, как моя кровь покрывает его губы.

Это выглядит странно эротично — он целует меня, и вкус моей крови, смешанной с его, заполняет мой рот. Вытащив из меня свой член, он осторожно опускает меня. Я стону от ощущения пустоты. Он обнимает меня за плечи, и я стою перед ним совершенно голая, в то время как он почти полностью одет. Я смотрю на него, из меня вытекает его сперма.

Он причмокивает губами, тянется между моих ног, собирает ее с внутренней стороны моих бедер, возвращая назад в мою киску, и стонет.

— Все до последней гребаной капли.

Грудь Габриэля вздымается и опускается, когда он засовывает свой все еще полутвердый член в джинсы и застегивает пряжку. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не упасть. Я уверена, что моя спина кровоточит. Эти стены старые, пыльные и утыканы гвоздями.

Габриэль не произносит ни слова. Он просто подхватывает меня на руки, как будто я ничего не вешу, и убирает мои потные волосы со лба. Его рука обхватывает мое лицо, он наклоняется, и его губы касаются моих слишком нежно после того, через что он только что заставил меня пройти.

— Давай приведем тебя в порядок, — это все, что он говорит. Я обнимаю его за шею и утыкаюсь лицом в футболку. Она теплая от пота, вызванного влажной атмосферой чердака и нашим сексом. Его запах усиливается, и, когда я вдыхаю его, он прижимает меня к себе.

— Ванная в конце коридора, — говорю я, когда мы спускаемся по чердачной лестнице.

— Четвертая дверь справа, — отвечает он, проходя небольшое расстояние до нее так уверенно, как будто был в моем доме тысячу раз.

— Точно, я и забыла, военная подготовка, — говорю я с легкой усмешкой.

— Ничего не могу с собой поделать, привычка знать обстановку, — говорит Габриэль с небольшой ухмылкой. Он берет с полки полотенце и расстилает его на моей широкой столешнице в ванной, прежде чем усадить на нее. То, что этот мужчина-зверь заботится, чтобы мое тело не почувствовало холод, соприкоснувшись с холодным мрамором, согревает меня так, что я не могу выразить словами.

Он смотрит на мою спину в зеркале у меня за спиной и сжимает челюсть.

— Кровь идет, да? — спрашиваю я. Я знаю, что это так, я чувствую, как она высыхает на моей коже.

— Нужно обработать, — отвечает он.

Глаза Габриэля лишены эмоций, когда он подходит к моей большой, выложенной плиткой душевой кабине и открывает стеклянную дверь. Несколько минут он возится с температурой воды — старым трубам требуется время, чтобы нагреться. Он поворачивается ко мне и одной рукой дергает себя сзади за ворот, стягивая рубашку через голову.

Мои глаза расширяются, когда он продолжает расстегивать ремень, снимать ботинки и остальную одежду, пока он не оказывается передо мной обнаженным. Остались только жетоны на шее и чернильная роспись, покрывающая его мускулистое тело. От его вида мою кожу покалывает, а соски напрягаются.

Он… потрясающе красив.

Мои глаза лихорадочно скользят по нему, пока я вбираю в себя все, что могу, не уверенная, что когда-нибудь снова увижу его обнаженным. В нем чувствуется мощь. У него широкие и сильные плечи, переходящие в тяжелые мускулистые руки, испещренные венами и сухожилиями. У него рельефная грудь с внушительным объемом. Его кожу покрывают шрамы: один под ребрами, по одному на правом плече и руке, они похожи на пулевые отверстия.

Когда он поворачивается, чтобы войти в душ, я вижу это — на его спине нанесено изображение реалистичного волчьего черепа, через один глаз проходит шрам, но это не часть татуировки, а настоящий шрам, неровный и пугающий. Чернила покрывают все видимые участки его кожи, кроме лестницы, у него нет другого пирсинга. Я пытаюсь все это запомнить.

— Продолжай так пялиться на меня, маленькая колибри, и ты не попадешь в этот душ. — Он даже не смотрит на меня, когда говорит это, но как будто знает, что я смотрю на него.

Я заставляю себя закрыть рот и наблюдаю, как капли воды стекают по нему.

— Ты никогда раньше не видела голых мужчин? — спрашивает он таким тоном, словно знает, что я считаю его невероятным.

Я слезаю со стойки и прищуриваюсь, снова чувствуя себя в какой-то степени нормальной. Я вхожу в душ, наполненный паром, и он делает шаг назад, смахивая воду с мокрых волос.

— Не таких, как ты, — честно говорю я.

Он осторожно берет меня за талию, подставляя мое тело под теплые струи, и я шиплю, когда вода попадает на мою исцарапанную спину.

Он рычит, осторожно промывая мои раны.

— Я думала, ты хотел отметить меня? — спрашиваю я шутливо. — Я думала, ты будешь рад, что у меня идет кровь. Почему тебя это беспокоит?

Я чувствую, как он наклоняется к моему плечу. Его губы касаются моего уха, с подбородка капает вода, когда его зубы внезапно впиваются в мое плечо, а затем он зализывает это место.

Мое дыхание сбивается от прикосновения.

— Я хочу отметить тебя. У меня нет других намерений, — говорит Габриэль и берет мыло. — Будет больно. Но это необходимо.

Действительно щиплет, но не сильно, царапины не глубокие, и он быстро приводит меня в порядок. Он набирает в руку шампунь и массирующими движениями втирает его в мои волосы. Его руки на моей голове кажутся невероятно большими. Я закрываю глаза и уплываю, совершенно беспомощная под его волшебными пальцами.

— Тебе нравится? — спрашивает он, пока шампунь стекает в слив.

— Да, — бормочу я, не открывая глаз и чувствуя, как кондиционер мягко обволакивает мои волосы. — Я думаю, что мне это снится, — мурлычу я от удовольствия.

— И что же тут такого, что тебе это снится, птичка? — спрашивает он с неподдельным любопытством в голосе.

— То, как ты прикасаешься ко мне… сначала яростно, а потом нежно. Жесткий и неумолимый, а потом заботливо моющий мои волосы. Это ошеломляет.

Габриэль выжимает воду из моих волос.

— Теперь я понимаю, почему ты так популярен среди женщин, — бормочу я.

Габриэль отпускает мои волосы, чтобы они упали на спину, и поворачивает меня к себе. Его серые глаза светлые и проницательные.

— Я никогда раньше не принимал душ с женщиной, — признается он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в губы. Его упругая горячая грудь прижимается к моей.

Я вздрагиваю.

— Никогда не мыл им волосы. — Еще один поцелуй.

— Никогда не целовал их так, как я целую тебя. — Он проводит пальцем по затвердевшему соску, и его губы опускаются к моей шее, ключице.

— Никогда ни к кому не хотел прикасаться так, как хочу прикасаться к тебе.

Он щиплет меня за сосок, и вспышка удовольствия пронзает меня до самого естества.

— Никогда не был внутри женщины без презерватива. Никогда. — Его горячие губы обхватывают мой сосок, а руки скользят по талии, опускаясь к пояснице. — Но я готов брать тебя при любой возможности и наслаждаться видом моей спермы, стекающей по твоим мягким бедрам.

— Черт, — говорю я, пока его язык делает вещи, которых я никогда не испытывала.

— Только ты, Бринли. — Он крепко обхватывает моя задницу. — Только с тобой я испытываю потребность обладать, сделать своей.

— Почему? — спрашиваю я просто потому, что не могу этого понять. Я видела женщин, которые проводят время в клубе. Они красивые и дикие, я такой никогда не буду.

— Я же сказал, что не задумываюсь об этом, — просто отвечает он. — Мои люди считают, что ты затуманиваешь мой разум. Они считают, что ты отвлекаешь меня, и поэтому опасна.

— Это так? — спрашиваю я с прерывистым стоном. Все мысли вылетели у меня из головы, потому что одна его рука крепко обхватила меня за бедра, а другая скользнула между ними, оказавшись в опасной близости от моей уже пульсирующей киски.

— Да, — без колебаний отвечает Габриэль. — В самом худшем смысле.

— Каким образом? — Один палец проникает в меня, его глаза сосредоточены на моих.

— В моей голове нет ни одной мысли, которая бы не начиналась и не заканчивалась тобой, — честно говорит он, когда второй палец присоединяется к первому, мучая меня наилучшим из возможных способов.

— О… — это все, что я могу сказать, когда моя киска снова начинает сжиматься.

Он добавляет третий, и я стону ему в грудь, пока вода стекает по нам.

— Прямо сейчас все, чего хочет зверь внутри меня, — это попробовать на вкус эту маленькую тугую киску.

— Ну тогда, — стону я. — Сделай это. — Пожалуйста, пожалуйста, сделай это, безмолвно умоляю я.

Габриэль рычит в ответ, усаживая меня на скамейку в душе. Он опускается передо мной на колени, струи воды падают мне на грудь, а его пальцы продолжают атаку на мою сжимающуюся киску.

— Ты опасна, потому что боль, которую жажду я, жаждешь и ты. — Он покусывает меня, продвигаясь вверх по бедрам, уделяя внимание обеим ногам, и чем ближе он к моему центру, тем сильнее кусает, и я приветствую это. Я хочу, чтобы было больно. Что со мной не так?

— Я никогда не перестаю думать о том, чтобы зарыться в тебя, — рычит Габриэль, широко раздвигая мои ноги. — Эта киска зовет меня. Она умоляет меня. — Он проводит по ней языком.

Моя спина выгибается так быстро, что я чуть не падаю со скамьи, но он рядом, обхватывает руками мои бедра и притягивает к себе так, что я практически сажусь на его лицо, а затем он начинает есть меня, чередуя посасывание моего клитора и проникновение умелым языком.

— Ммм, — стонет он в меня. Все мое тело дрожит от прикосновения его губ.

— Ты мой любимый гребаный вкус, Бринли Роуз. — Габриэль делает все, чтобы доказать свои слова.

У меня нет ни единого шанса. Он притягивает меня еще ближе, и я сдаюсь. Он широко раздвигает мои бедра и впивается в меня, всасывая мой клитор в рот, как изголодавшийся мужчина.

Я смотрю вниз на этого устрашающего мужчину, похожего на викинга, между моих бедер, и воспламеняюсь от желания. Каждая клеточка моего тела испытывает сенсорную перегрузку. Габриэль двигает языком в идеальном темпе и с идеальным давлением. Он закидывает мои ноги себе на плечи и гладит меня по бедру одной рукой, а другой вводит два пальца в мою жаждущую киску. Проходят считанные мгновения, прежде чем я чувствую, что начинаю терять контроль.

— Черт, Брин, ты такая офигенно вкусная. Открой глаза и смотри на меня, пока я заставляю тебя кончить.

Я делаю то, что он говорит, опускаю голову и заставляю себя смотреть ему в глаза. Мои ноги дрожат, крики становятся все громче, но он не останавливается, и прежде чем я осознаю, что происходит, я бесстыдно кончаю ему на лицо. Выкрикиваю его имя, прижимаюсь к нему бедрами, беру то, что мне нужно, все, что доставляет удовольствие, не задумываясь. То, что я не делала ни с одним мужчиной.

Дело в том, что Габриэль не вызывает стеснения, он заставляет меня чувствовать себя красивой, поощряя меня быть свободной, побуждая быть собой, кем бы это ни было.

— Да, — кричу я. Я начинаю бормотать что-то бессвязное, а он не прекращает ласкать мой все еще чувствительный клитор, и это буквально за несколько мгновений вызывает у меня второй оргазм.

Мне кажется, я кричу — еще, пожалуйста, Габриэль, пожалуйста, — пока он крепко держит меня, овладевая мной, делая выбор за меня. Все, о чем я могу думать, — Боже, если я запомню только одно ощущение на всю оставшуюся жизнь, пожалуйста, пусть это будет именно оно — кончить с языком Габриэля Вульфа между моих бедер.