Вульф

Глава 7

Габриэль

Как и ожидалось, мои парни идут сквозь толпу следом за мной, а Лейла и ее девчачья банда следуют за ними.

Столы большие, за каждым из них легко помещаются двенадцать человек. Я наблюдаю, как Бринли нерешительно занимает место прямо напротив меня, разворачивая и расправляя на коленях салфетку, словно на официальном обеде.

Когда она встряхивает ткань, я ощущаю ее аромат. Она пахнет сладкими летними цветами и страхом. Это чертовски опьяняет. Она вертит в руках столовые приборы, перекладывая их. Я завороженно наблюдаю, как она кладет вилку слева, а нож справа, как ее, вероятно, учили. Хорошая девочка с хорошими манерами, этикетом и классом. Сейчас мне должно стать чертовски скучно, но в ней есть что-то такое, что продолжает притягивать меня. Ее указательный палец скользит по лезвию острого ножа для стейка, пока она делает глоток вина из своего бокала. Я молча потягиваю свой виски, одновременно задаваясь вопросом, почему она выбрала для успокоения именно нож. Она продолжает поглаживать его, пока оглядывается по сторонам, даже не осознавая, что делает, и мои мысли разбегаются от возможных вариантов того, что скрывается за ее внешностью.

Сидящие за столом внимательно слушают очередную историю, которую рассказывает Кай. Чертов мальчишка никогда не умолкает. Я подаюсь вперед на своем стуле ровно настолько, чтобы почувствовать ее запах в деталях… Я вдыхаю пьянящий аромат, и у меня рот наполняется слюной. Жасмин с нотками жимолости.

Болтовня не прекращается, пока наливают еще виски и разносят ужин. Местная кейтеринговая компания, которую нанял клуб, весь день готовила на коммерческой кухне, пристроенной к залу.

Я наблюдаю, как Бринли внимательно слушает Лейлу, которая рассказывает о деталях свадьбы, но сам я ничего не слышу. Свет свечей на столе отбрасывает тени на ее нежную кожу, ее блестящие губы накрашены розовым. Она обхватывает ими край бокала. Когда мой член начинает пульсировать, я понимаю, что мой план признать ее неинтересной провалился.

Она совершенно не в своей тарелке, но ей любопытно. Она оглядывает помещение, пытаясь раскусить нас, пытаясь понять, почему мы выглядим такими нормальными. Это не так, то, что она видит, — это наилучшее поведение членов клуба, чтобы порадовать Акса.

— Итак, Бринли, ты здесь выросла? — спрашивает Кай, наклоняясь вперед и опираясь на ладонь, с «трахни меня» выражением на своем симпатичном мальчишеском лице.

Она улыбается ему в ответ, и это, черт возьми, выглядит чертовски потрясающе. То, как эти пухлые губы приподнимаются над ровными белыми зубами для Кая, из всех людей на свете, заставляет мою кровь закипеть.

Как и эти великолепные ямочки на ее щеках, которые появляются для него. Они такие же, как ямочка на ее подбородке.

Этот гребаный парень. Его член, наверное, все еще влажный от блондинки, которую он привел в бильярдную раньше.

— Да, на углу Незервуд и Спрюс, — отвечает она своим хрипловатым, мягким голосом. — Я вернулась домой на прошлой неделе. Мама оставила его мне, когда умерла, но последние пару лет я не лучшим образом следила за ним.

— Парни МакКарри назвали ей безумную цену за замену крыльца. — Лейла откусывает кусочек свежего хлеба. — Вам, парни, нужно поговорить с ними об этом, — приказывает она, подталкивая Акса локтем.

Акс, конечно же, кивает. Он чертов раб этой женщины.

— Нет, все в порядке, термиты — дорогое удовольствие… — говорит Бринли. — Я не хочу никаких… неприятностей.

Мои мужчины переглядываются за столом и ухмыляются. Она подруга Лейлы, так что они будут вести себя уважительно. Она, наверное, думает, что мы собираемся ломиться к ним в дверь с угрозами.

Это вполне возможно, но, тем не менее, стереотип забавный.

— Мне нужно заменить его целиком. Я только что начала работать с братом Лейлы в «Crimson Homes». К концу лета я все отремонтирую. Не о чем беспокоиться, — добавляет Бринли, положив ладонь на руку Лейлы, и ее бледно-розовые ногти блестят в тусклом свете. Зверь во мне представляет, как они будут выглядеть, когда под ними окажется моя кровь после того, как она разорвет мне спину.

— Я неплохо разбираюсь в дереве, возможно, я смогу помочь. — Кай одаривает ее своей лучшей ослепительной улыбкой, и я стискиваю зубы, чтобы удержаться и не дать ему подзатыльник.

Бринли нервно улыбается и отводит от него взгляд, ее невинность берет верх. Я резко пинаю его под столом, не отрываясь от нарезки своего стейка. Кай переводит взгляд на меня. Я поднимаю глаза, чтобы откусить кусочек, и слегка качаю головой — всего один раз, чтобы никто больше не заметил. Кай кивает и морщится, понимая, что я говорю ему отвалить.

Я перевожу взгляд на Бринли, и как только встречаю ее глаза, она их отводит. Я откусываю еще кусочек стейка и наблюдаю, как она разговаривает с Лейлой. Каждый раз, когда я чувствую на себе ее взгляд, я смотрю в ответ, и каждый раз она отворачивается, делая вид, что не смотрела на меня.

В эту игру я могу играть всю ночь.

Ты можешь отворачиваться сколько угодно, но тебе не убежать от меня, маленькая колибри.

Мой вице-президент и кузен Джейк, ухмыляясь, кивает головой на столик рядом с нами. Я смотрю в указанном направлении и вижу сладкую попку, это означает, что он собирается подцепить ее. Он всегда готов повеселиться и чрезвычайно импульсивен, поэтому его отец, мой дядя Рэй, перед смертью выдвинул меня на пост президента. Я не хотел переходить дорогу Джейку, но, к счастью для меня, его это не волновало. Он был счастлив стать вице-президентом. Таким образом, он мог пить сколько угодно и веселиться всю жизнь. Две вещи, в которых я совершенно не заинтересован. Я пропускаю бокал-другой виски, но кроме этого, мое тело — мой гребаный храм.

Я хватаю его за руку.

— Вернись сюда через тридцать минут, ты не пропустишь тосты, — говорю я, и он кивает, прежде чем выскользнуть за дверь клуба.

Джейк возвращается через двадцать пять минут, как раз, когда Шелли начинает произносить речь и заставляет всех девушек за столом прослезиться. Отец Акса был силовиком моего дяди, а его отец до этого был силовиком моего деда. Клуб у всех нас в крови, и у нас с Аксом уже сложилось нерушимое братство. Мы вместе отслужили три срока на Ближнем Востоке. Это дерьмо сплачивает как ничто другое.

Я наблюдаю за Аксом, пока его мать говорит, а Лейла плачет, он по уши влюблен в эту гребаную женщину, по крайней мере, так кажется.

Лейла классная, надо отдать ей должное, но пока я слушаю, все, о чем я могу думать, это как перед тем как он встретил ее, не больше года назад, Акс стоял на коленях на середине бильярдного стола, а две брюнетки отсасывали ему по очереди на глазах у всех. Соревновались, кто из них первой получит его сперму в свое горло.

После он попытался передать их остальным, на что я ответил жестким отказом. Я не против трахать женщин, но они ни черта не могут сделать, чтобы заслужить мой член в своем горле. Особенно те, что ошиваются здесь. Понятия не имею, где побывали их рты.

Я наблюдаю за влюбленными голубками, сидящими через стол. Акс обнимает Лейлу за шею и целует ее в губы, как будто он действительно связан с ней навеки.

Лейла уговаривает девушек выпить еще по паре шотов, и после тостов вечеринка продолжается. Я трачу несколько минут на то, чтобы сделать обход и поговорить со всеми, кто важен для меня. У нас здесь несколько членов из других отделений клуба и несколько их старух. Не все мужчины берут их с собой, некоторые относятся к подобным мероприятиям как к возможности расслабиться. У нас с Аксом есть бывшие военные приятели, которые пришли поддержать нас. Мужчины, с которыми мы воевали в Кувейте и Афганистане. Встреча с ними сегодня вызывает самые разные воспоминания с обоих концов спектра. Я возвращаюсь к столу и вижу, что Бринли и Лейла исполняют какой-то хореографический танец, сидя за столом, и не спускаю глаз с маленькой колибри, которая, кажется, расслабилась.

— Мы поставили не меньше десяти таких танцев для молодежных групп нашей церкви, — рассказывает Бринли.

— Ты все еще помнишь все до единого? — спрашивает Лейла, смеясь, когда я снова присоединяюсь к ним.

— Я не могу представить тебя маленькой девочкой, которая каждое воскресенье сидит в первом ряду… — смеясь говорит Шанталь Лейле, и залпом выпивая шот — вероятно, десятый по счету. Я знаю, что эта женщина может перепить любого мужчину.

— А новенькую могу, — говорит она, указывая на Бринли, на что все снова смеются — все, кроме Бринли, что еще раз доказывает мне, что она не всегда наслаждается своей личиной хорошей девочки.

Прежде чем Бринли успевает ответить, я сажусь на свое место. Она сразу же выпрямляется, и ее глаза смотрят куда угодно, только не на меня, — на свой наполовину наполненный бокал, на людей, которые разговаривают и снуют вокруг, на девушек.

Все в порядке, я достаточно уверен в себе, чтобы справиться с ее попытками избегать меня. Я уже знаю ее секрет.

Она хочет посмотреть на меня.

Мой телефон вибрирует на столе как раз в тот момент, когда Шанталь заканчивает произносить свой тост подружки невесты. Сразу после этого одновременно начинают жужжать и звонить телефоны всех моих людей.

Я мгновенно прихожу в состояние повышенной готовности, моя рука опускается на пистолет, спрятанный под жилетом, я оглядываю комнату в поисках угроз. Я открываю сообщение — это фотография с неизвестного номера, на которой я, Кай, Акс и Джейк в старом «Silverado» отца Джейка вчера на светофоре при выезде из Лейкшора. Территория «АГ»¹¹.

Мы стояли напротив кофейни и наблюдали за людьми Гатора, которые забирали его еженедельную дозу «Percocet»¹². Нас даже не видно через тонированные стекла. Я не могу понять, как они узнали, что мы там, — ведь грузовик Джейка на него не зарегистрирован. Они никак не могли узнать, что это мы…

Все здание сотрясается от взрыва, прогремевшего снаружи здания клуба. Мгновенно начинается столпотворение. Женщины кричат, люди вскакивают и бегут в укрытие. Я встаю и, не задумываясь, делаю шаг к Бринли. Я обхватываю ее за талию. Она ахает и запрокидывает голову, уставившись на меня, ее лицо всего в нескольких дюймах от моего. Ее глаза наполняются страхом, когда я поднимаю ее на руки, как куклу, и вслед за Аксом с Лейлой на руках бегу к нише, где мы укрываем девочек от опасности.

Когда я усаживаю Бринли, она приоткрывает рот, но не произносит ни слова. Она дышит поверхностно, как человек, близкий к панике.

— Оставайся на месте, — приказываю я.

Она сжимает губы, сглатывает и кивает. Ее глаза цвета океана и попытки снова сглотнуть требуют от меня остаться рядом, но я знаю, что должен уйти.

— Не оставляй их ни на одну гребаную секунду! Никто не покидает это здание! — кричу я Мейсону через плечо, затем поворачиваюсь к Крису, одному из наших проспектов. — Запри все, сейчас же!

Прошло не больше двадцати секунд, но я уже бегу к входной двери в сорока футах от нас. Я вижу, что «Silverado» охвачен пламенем и клубами дыма на парковке. Мы оказываемся у двери. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Джейк, Акс и Робби — мои самые надежные и верные люди — стоят у меня за спиной.

Мейсон, Кай и дедушка нашей группы, Флипп, остаются внутри и поддерживают в помещении максимально возможное спокойствие. Здесь, снаружи, мы готовы атаковать того, кто каким-то образом проник через нашу систему безопасности и ворота.

Мы с Аксом идем первыми. Мы движемся как опытные военные, слажено и незаметно. Я ищу любые признаки движения, во что можно выстрелить. Я указываю двумя пальцами на Джейка и Робби, а затем на лес за пределами нашей территории. Еще несколько моих людей уже снаружи, тушат пожар с помощью двухсотфутового шланга, который мы используем для полива нашего металлического здания.

Мои ботинки бесшумно ступают по гравию. Я слышу какой-то шум рядом с воротами, поворачиваюсь и направляю свой «Custom 1911» в ту сторону. Я вижу ублюдка, который мгновенно скрывается за штабелем поддонов у наших ворот. Его стрижка говорит мне, что он проспект «Адептов Греха» и что он только что провалил свое задание.

Скорее всего, он умрет, но не раньше, чем я получу от него все сведения, которые мне нужны. Я киплю от бешенства, двигаясь к нему. Я хочу знать, как, черт возьми, он прошел через мои ворота и систему безопасности. Он прячет руку за спину, когда я приближаюсь к нему. Он знает, что сопротивляться бессмысленно. Если он побежит, то умрет.

— Не делай этого, мать твою, — предупреждаю я его. Он пытается достать свой пистолет и прицелиться в меня, но я быстрее. Я стреляю, и пуля попадает ему в руку, отрывая два пальца. Его пистолет падает в грязь, и он воет от боли.

— Шевельнешься — потеряешь оставшиеся, — говорю я, не двигаясь и сохраняя спокойствие. Когда я подхожу к нему, то вижу, что он судорожно сжимает два обрубка пальцев, пытаясь остановить кровотечение. Я приподнимаю его тощую задницу за ворот рубашки и одним резким движением срываю с него жилет, бросаю его на землю и плюю на него. Он больше никогда не наденет его. Я подаю знак Аксу, пока тащу эту занозу в заднице к грузовому фургону, стоящему сбоку от здания клуба.

Ублюдок.

Не дают отдохнуть даже одну гребаную ночь.