Вульф

Глава 61

Бринли

Две недели спустя

— Боже мой, это так красиво, — говорю я Габриэлю со слезами на глазах, когда спускаюсь с его мотоцикла на своей подъездной дорожке. Передо мной стоит пикап моего отца, он идеально отреставрирован и выкрашен в красивый голубой цвет. — Он выглядит как новый, — говорю я, проводя рукой по сверкающей краске.

— Так оно и есть. Майк сделал так, что он работает как мечта.

— Я понятия не имела, что ты так близок к завершению, ты сказал, что еще… подожди… — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Вот чем ты занимался по вечерам всю прошлую неделю, когда говорил, что у тебя дела в клубе? Возился в гараже с моим грузовиком? — спрашиваю я, оценивая выражение его лица.

Он кивает, выглядя слишком серьезным для того, кто только что так удивил меня.

— И ты не продашь его. Он слишком красивый, чтобы продавать, — говорит он.

Я смотрю на лужайку перед домом, где уже висит табличка «Продается» — моя единственная связь с родителями.

— Мне не нужны деньги. — Я уверена, что идея оставить его засела у меня в голове.

— Какой-то сердитый и грубый байкер починил мне крыльцо и не взял ни копейки, — говорю я, разглядывая новую красивую кедровую террасу, которая, по словам моего риелтора, привлечет любого покупателя. Мы с Лейлой украшали ее лампочками Эдисона и мебелью в течение последней недели. Я придвигаюсь к своему большому, крепкому, втайне заботливому мужчине и обхватываю его за плечи, прижимаясь как можно ближе.

— Я хочу, чтобы ты оставила его себе. Это будет последняя вещь, которая останется у тебя после продажи этого дома. Никаких возражений, — говорит Габриэль.

Его внимательность поражает меня, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Ни один посторонний человек даже не предположит, что у Габриэля есть такая черта, да я и сама не могу поверить, как мне повезло, что все это досталось мне.

— Кроме того, ты будешь выглядеть чертовски сексуально за рулем.

— Буду, правда? — спрашиваю я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать, его слова воспламеняют меня, как всегда.

Мы ждем, пока риелтор придет осмотреть дом, и болтаем несколько минут. У него уже есть заинтересовавшиеся покупатели, и он говорит, что, по его мнению, дом будет продан в кратчайшие сроки. Когда он появляется, и мы в последний раз осматриваем все, я впервые чувствую, как меня охватывает печаль. Я никогда не была по-настоящему близка со своими родителями, но расставание с этим домом — последний, но необходимый шаг на пути к моей мечте.

— Риелтор считает, что я могу получить около миллиона, — говорю я Габриэлю, пока мы стоим в спальне моего детства, которая теперь превратилась в гостиную.

— Достаточно для твоей студии и еще останется хороший запас на все остальные идеи, которые могут возникнуть в этой прекрасной головке, — говорит он, обнимая меня за талию своими сильными руками.

— Давай, есть еще кое-что, что я хочу показать тебе, прежде чем мы поедем домой, — говорит Габриэль.

Домой. С ним. Там, где, как я знаю каждой клеточкой своего существа, мне самое место.

— Ладно. Теперь я действительно в тупике. Почему я здесь? — спрашиваю я, наблюдая, как Габриэль отпирает дверь рядом с кофейней двадцать минут спустя. Приятно кататься с ним по городу и ни о чем не беспокоиться. Все было тихо с тех пор, как клуб заключил своеобразное перемирие с «Адептами Греха». Благодаря этому у Габриэля появилось достаточно времени, чтобы уделить его своим клиентам в мастерской и, конечно, — как теперь я знаю, — поработать над грузовиком моего отца.

Мы не часто выезжаем в центр города в мой выходной, поэтому я понимаю, что что-то случилось. Обычно мы проводим этот день голыми в постели или в душе, на кухне, в спортзале… везде, где мы можем быть вместе.

Поэтому последнее место, где я думала оказаться, — это здесь, через дорогу от работы, на которую я хожу три дня в неделю.

— Это здание мы купили в тот день, когда я впервые тебя увидел, — говорит он мне с ухмылкой.

Я оглядываюсь по сторонам. В середине августа здесь все еще полно туристов, и над улицей города висит баннер, рекламирующий осеннюю ярмарку.

— Да, но почему я здесь? — Я смеюсь, глядя на него. Его широкие плечи, обтянутые белой футболкой, и сильные предплечья. Черт возьми, он просто образец идеального мужчины.

Я пристально смотрю на него.

— Ты вообще собираешься осмотреться или просто зажмешь меня в угол, как только мы сюда войдем? — спрашивает Габриэль, распахивая дверь.

Я моргаю, чтобы прекратить пялиться, он выглядит чертовски самодовольным.

Я прищуриваюсь, глядя на него в лучах полуденного солнца.

— Пока не знаю. — Я честно пожимаю плечами, похлопывая его по жилету, когда прохожу мимо.

Он усмехается.

— Тащи свою хорошенькую маленькую попку внутрь, пока не завела меня слишком сильно и не испортила сюрприз.

Когда я вхожу внутрь, у меня открывается рот, и я задыхаюсь.

— Я работал над этим с тех пор, как ты сказала, что хочешь иметь собственное пространство. Попросил кое-кого помочь, чтобы сделать все быстро, — объясняет он. Помещение полностью отремонтировано. Я чувствую запах свежей краски и нового дерева. Полы из толстой натуральной доски, а все стены отделаны белой вагонкой с встроенными полками и светильниками в виде плетеных корзин. Потолок сводчатый, белый, с широкими балками из орехового дерева, тянущимися от одной стороны к другой. Вдоль задней стены расположена стойка администратора, а над ним, в самом центре, — замысловатая и потрясающе красивая розовая неоновая колибри.

Я смотрю на него, потом перевожу взгляд на окна, выходящие во внутренний двор между зданиями.

Вся передняя стена — это окна, выходящие на Главную улицу. Здесь светло, просторно и так красиво, а я все еще не понимаю, что он сделал.

— Это помещение твое, здание принадлежит одной из компаний клуба, но договор аренды оформлен исключительно на твое имя. Ни клуб, ни я здесь ни при чем, — с гордостью говорит он. — Добро пожаловать в «Hummingbird Design²⁷ Inc». Тоже зарегистрирована исключительно на твое имя.

— Как? — спрашиваю я, задыхаясь и прикрывая рот руками от шока.

Габриэль пожимает плечами.

— Кай действительно чертовски хорош в своем деле, и отдел выдачи разрешений был в восторге от того, что в городе появится новый бизнес. Не говоря уже о том, что «Crimson Homes» с удовольствием направит к тебе своих клиентов, и они хотят, чтобы ты продолжила работать с ними внештатно и помогала им со строительными проектами.

— Что? — Я не знаю, что сказать. Мои глаза наполняются слезами.

— Ты слышал риелтора, он думает, что мы получим предложение или два до конца выходных, и я смогу заплатить тебе… — Я начинаю паниковать, когда думаю о том, сколько это должно стоить.

— Нет. — Он качает головой. — Я не хочу это слышать. Это место — твое. Впервые в жизни я подумал, что могу умереть в той хижине, и ты спасла меня. Мне надоело копить свои деньги. Я хочу жить. Благодаря тебе я хочу жить.

Я качаю головой и выдыхаю, снова окидывая пространство свежим взглядом, как свое.

— Легальный бизнес, только твой. Ты можешь вкладывать в него свои деньги. Содержание магазина обойдется недешево, да? — спрашивает он.

Я, все еще пораженная, оглядываюсь по сторонам.

— Да… — шепчу я.

Все идеи, которые я сохранила на компьютере, проносятся в моей голове, когда я думаю о специализированных магазинах, в которых я могу сделать заказ, и о изделиях, в которые я уже влюблена.

— Я вижу все это, образцы вдоль этой стены… — взволнованно говорю я, и на глаза снова наворачиваются слезы. — Спорим, я смогу связаться с «Benjamin Moore» и стать их эксклюзивным представителем? — Я трогаю все, пока хожу.

— Может быть, здесь будут продаваться изделия местных мастеров для уникального декора.

Пройдя дальше, я нахожу ванную комнату и личный кабинет в задней части помещения.

Я плачу от счастья, когда заканчиваю исследовать это прекрасное пространство, которое стало моим благодаря моему мужчине. А Габриэль идет позади меня с таким выражением лица, которое я не могу понять. Гордость?

— Я люблю тебя! — кричу я, бросаясь в его объятия. Он крепко обнимает меня и отрывает от пола. — Я люблю тебя, я люблю тебя. — Я целую его лицо, губы.

Он поднимает руки и смахивает слезы с моих глаз.

— И я люблю тебя. Но мне нужно, чтобы ты это доказала, — говорит он.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, и на его губах появляется улыбка, которую я так люблю.

— Прямо здесь? — спрашиваю я, когда он поднимает меня на мою новую гостевую стойку и запускает пальцы под блузку. Они теплые, и я мгновенно начинаю нагреваться. На окнах нет жалюзи, на улице светло. Габриэль читает мои мысли прежде, чем я успеваю что-либо сказать.

— Окна тонированы, и я прикрою тебя… не волнуйся и не думай об этом, маленькая колибри. Бери, что хочешь.

— Точно, — убеждаю я себя. — Не волнуюсь… беру то, что я хочу, — говорю я себе, запрокидывая голову, когда его губы касаются моей шеи.

Габриэль принимает решение за меня, его руки сжимают мои бедра, а затем скользят вверх по спине, и ощущение его губ на моей коже заставляет меня забыть обо всем. Я задаюсь вопросом, как мне могло так повезти, что я встретила Габриэля Вульфа. Короля байкерского клуба с пронзительными серыми глазами, который сумел изменить жизнь Бринли Роуз Бомонт, хорошей девочки, которая всегда поступала правильно, но никогда не была счастлива.

Этот безжалостный человек, которого весь мир называет преступником, — самый лучший мужчина из всех, кого я когда-либо знала. Он освободил во мне ту женщину, которой я являюсь сейчас, и я молча клянусь с этого момента и впредь быть его королевой. Быть женщиной, которой мне суждено было стать. Эта мысль освобождает меня.

Я буду чувствовать себя счастливой и живой, обнимая своего короля, мчащегося быстрее, чем могут летать наши ангелы.