Выбор Скарлетт Блэр (СИ)

Глава 29

— Куда едем, миссис Скарлетт? — спросил возничий, его морщинистое лицо, наполовину скрытое широкими полями потрепанной шляпы, появилось в окошке экипажа, стоило мне только устроиться на потертом бархатном сиденье.

— В торговый дом Блэр, — чуть помедлив ответила, не желая возвращаться в особняк, где каждая комната, каждый предмет напоминал мне о Мэтте. Где пусто и тревожно без его смеха, без звука его шагов по скрипучим половицам, без привычного шелеста газеты за утренним чаем. Даже воздух там, казалось, застыл в ожидании возвращения хозяина.

— Как прикажете, госпожа, — проронил мужчина, я же откинулась на спинку сиденья и задумалась.

Наш с Грейс магазин пока еще не открылся — витрины все еще были затянуты белой тканью, а внутри стоят не распакованные ящики с товаром. За швеями подруга сможет присмотреть и без моей помощи — она отлично умела находить общий язык с девушками. А вот магазин Мэттью требовал моего пригляда, особенно после произошедшего и быстро распространившихся по Бибери слухов об отравлении. Поток покупателей существенно упал, и надо было что-то с этим срочно делать.

Да и с Вильямом нужно еще раз побеседовать. Пусть Джордж рекомендовал не давить на него и уж тем более не выгонять, чтобы и этот свидетель не исчез, но я не буду с ним слишком резка. Постараюсь как можно мягче выведать о Молли и причине ее побега в деревню и расспрошу о мистере Бернарде...

— Миссис, прибыли, — прервал мои мысли возничий, распахивая передо мной дверь кареты.

— Спасибо Сет, я пробуду здесь больше часа, ты можешь быть пока свободен, — поблагодарила мужчину, торопливо выбираясь из экипажа. Подол моего платья тут же потяжелел от влаги, впитывая брызги из луж. Плотней запахнув пальто и поежившись от порыва промозглого ветра, я поспешила в магазин, его витрины тускло поблескивали в серой пелене дождя.

Первый торговый зал встретил меня гнетущей пустотой — ряды стеклянных витрин сиротливо поблескивали в полумраке, а пустующие кресла для покупателей, обитые темно-бордовым бархатом, выглядели как молчаливые свидетели былого процветания. Но стоило мне пройти через эту безлюдную галерею и переступить порог следующего помещения, как я была едва не сбита с ног выбегающим Вильямом. Его обычно безупречно уложенные волосы были взъерошены, будто он не раз пропустил через них пальцы в приступе нервозности, а на бледном лице проступили красные пятна волнения.

— Что... что случилось? — удивленно вскинула бровь, впервые увидев братца Мэттью в таком взвинченном состоянии. Его руки, обычно спокойно сложенные за спиной, сейчас нервно теребили манжеты рубашки, а глаза, расширенные от явного потрясения, метались по сторонам, словно в поисках пути к бегству.

— Мистер Флетчер здесь, — выпалил мужчина, его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева, — он обвинил меня во лжи, такое я не буду терпеть! Мэтт — мой брат и я... — недоговорил Вильям, захлебнувшись собственным возмущением. В этот момент из темноты кабинета раздался хриплый голос, напоминающий скрежет несмазанных петель, а вскоре в торговом зале появился и сам его обладатель.

Высокий мужчина, чья осанка даже в столь почтенном возрасте оставалась безупречно прямой, словно он проглотил шпагу в юности и с тех пор не расставался с ней. Седые волосы серебрились в тусклом свете магазинных ламп, а на висках они казались почти белыми, подчеркивая благородную бледность его лица. Его черты словно были высечены из мрамора искусным скульптором: властный изгиб тонких губ, прямой нос с едва заметной горбинкой, высокий лоб, изрезанный морщинами. Но больше всего меня поразили его глаза — холодные, серые, как предгрозовое небо, они смотрели на мир с той особой надменностью, которую могут себе позволить лишь люди, уверенные в своём превосходстве над остальными смертными.

— Может, ты мне объяснишь, что, проклятье, здесь происходит и почему моего внука обвиняют в преднамеренном убийстве?! — потребовал мистер Флетчер, впившись в меня пронзительным взглядом. Его серые глаза вспыхнули холодным блеском отполированной стали, а глубокие морщины вокруг плотно сжатых губ проступили резче от едва сдерживаемого гнева. Но вот взгляд его метнулся к двери, которая с глухим стуком захлопнулась за моей спиной — последним отзвуком трусливого бегства Вильяма. Тонкие ноздри мистера Флетчера тотчас дрогнули, как у породистого скакуна, учуявшего опасность, а длинные пальцы, украшенные дорогими перстнями, стиснули рукоять трости так, что побелели костяшки.

— Эм... у меня к вам такой же вопрос, — произнесла, намерено копируя его надменную манеру. Мой голос прозвучал звонко и дерзко в гнетущей тишине магазина, где даже пылинки, казалось, замерли в воздухе, наблюдая за нашим противостоянием. Я выпрямилась во весь рост, хотя все равно едва доставала ему до плеча, и вернула такой же пристальный взгляд, чувствуя, как внутри закипает ярость. А затем, чуть подавшись вперед так, что могла различить тонкий аромат дорогого одеколона, смешанный с запахом кожи его перчаток, я предупреждающе зашипела: — Если вы устроили все так, чтобы посадить моего мужа в тюрьму, я сделаю все, чтобы вы понесли заслуженное наказание.

— Кхм... присядем? Кажется, нам есть о чем поговорить, — усмехнулся мужчина, в уголках его глаз собрались тонкие морщинки — не от доброй улыбки, а словно от привычки смотреть на всех свысока. Он круто развернулся, трость глухо стукнула по паркету, а длинные фалды безупречного сюртука взметнулись подобно крыльям ворона. Не дожидаясь моего ответа, будто сама мысль о возможном отказе казалась ему абсурдной, он направился в кабинет Мэтта, его шаги гулко отдавались в пустом помещении магазина.

Обращать внимание на его хозяйскую манеру я не стала, хотя внутри все клокотало от возмущения — как легко он присваивал себе право распоряжаться в здании, принадлежавшем его внуку, которого он сам же когда-то отверг. Я лишь ободряюще улыбнулась молодому продавцу, застывшему за прилавком подобно соляному столпу. Неспешно, намеренно растягивая каждый шаг, демонстрируя свою независимость от его негласных приказов, направилась следом за дедом Мэттью…

— Это все что я знаю, местный судья слишком самонадеян, раз посмел со мной так разговаривать, — закончил мистер Флетчер, его пальцы задумчиво выстукивали незатейливую мелодию по полированной поверхности стола. В тусклом свете настольной лампы его массивные перстни отбрасывали причудливые тени на стены кабинета.

— Допустим, вы говорите правду, хотя я не верю вам, — мой голос прозвучал холоднее, чем я намеревалась, — когда-то вы отреклись от собственной дочери и внука...

— Ложь! — прервал меня старик, резко дернувшись в кресле так, что кожаная обивка протестующе скрипнула. Его лицо побагровело, а в глазах вспыхнул опасный огонь. — Да, я был против ее избранника, Джек был глуп и ленив. Все на что он был способен это организовать побег, обвенчаться и потом брать мои деньги. — голос мужчины дрожал от едва сдерживаемого гнева, а пальцы сжались в кулаки. — Думаешь, на что Мэтт учился? А их дом? Полагаешь, никчемный гончар мог позволить такие траты? — он горько усмехнулся, и морщины на его лице стали глубже. — Я несколько раз приезжал к дочери в это... захолустье, говорил ей, что ее муж берет у меня деньги, но она и слышать ничего не желала.

— А женить внука на подходящей партии? — подалась вперед, чувствуя, как сердце гулко бьется в груди. — Вы требовали, чтобы он...

— О нет, девочка, — тон старика внезапно стал почти ласковым, но от этого еще более опасным, — это ты сама предложила мне такую сделку, после чего я посоветовал Мэттью найти более подходящую для него кандидатуру. И да, я мог бы ему подсказать лучшую партию, но он упрям, как и его мать, — последние слова старик произнес с какой-то странной смесью раздражения и гордости.

— Бизнес. Вы обещали погубить его бизнес, если Мэтт вас не послушает, — не сдавалась я, хотя в глубине души уже осознавала, что мистер Флетчер говорит правду. Его слова складывались в слишком правдоподобную картину, где каждый кусочек мозаики находил свое место.

— Да мало ли что можно выкрикнуть в сердцах, когда тебя обвиняют в грехах, что ты не совершил?! — вдруг сердито вспылил старик, вскакивая с кресла с удивительной для его возраста прытью. Его высокая фигура отбросила грозную тень на стену, а глаза сверкали праведным гневом. — Я знаю, какого это начинать с нуля и горжусь своим внуком, хоть что-то в нем от меня, — в его голосе прорезались нотки искренней гордости. — Уж точно он не пошел в своего отца, чье единственное достижение в жизни было удачно жениться на богатой наследнице! — последние слова он почти выплюнул, словно они оставляли горький привкус на языке.

Я откинулась на спинку кресла, чувствуя, как внутри меня что-то надломилось — все мои предубеждения против этого человека рассыпались подобно карточному домику. В его словах, в каждом жесте сквозила такая неприкрытая боль и искренность, что невозможно было не поверить. Его гнев был настоящим — не холодным презрением аристократа, а живой яростью человека, которого несправедливо обвинили.

— Я... простите, — тихо произнесла, опустив глаза. Тяжелое молчание повисло между нами, нарушаемое лишь тиканьем старинных часов на стене — тех самых, что Мэтт так любил.

Мистер Флетчер медленно опустился обратно в кресло, его гнев, казалось, утих, оставив после себя лишь усталость. Он достал из внутреннего кармана сюртука платок и промокнул вспотевший лоб.

— Что ж, — проговорил мужчина после долгой паузы, его голос звучал уже спокойнее, — раз мы выяснили, что я не злодей, может, займемся тем, что действительно важно? Нужно вытащить моего внука из этой истории.

— Да, — кивнула, внезапно осознавая, что передо мной сидит не грозный мистер Флетчер, наводящий ужас на всех в округе, а просто пожилой человек, который, несмотря на свои ошибки и гордость, по-своему любил свою семью. Я доброжелательно улыбнувшись, заговорила, — нам нужно действовать быстро. Я расскажу вам все, что знаю о семье Бернард и их странном поведении. Думаю, разгадка кроется именно там.