Выбор Скарлетт Блэр (СИ)

Глава 34

— Ждите здесь! — вдруг рыкнул Джордж и рванул к избушке, его длинное пальто развевалось на бегу, а сапоги оставляли глубокие следы в размокшей земле. Двое парней, молчаливые и собранные, как хищники перед прыжком, тотчас устремились за ним следом. И вскоре дверь домика с оглушительным грохотом распахнулась, ударившись о стену так, что посыпалась труха, а все трое исчезли в полумраке комнаты.

Мы с Грейс, прижавшись к стволу старого дерева, с тревогой наблюдали за происходящим. Сердце колотилось где-то в горле, а пальцы до боли впивались в шершавую кору. Приглушенные голоса и какая-то возня доносились из домика, но мы не могли разобрать ни слова.

«Только бы с ними ничего не случилось», — мысленно повторяла я, чувствуя, как Грейс рядом со мной дрожит от волнения. Время, казалось, остановилось, растянувшись в бесконечность, пока мы ждали хоть какого-то знака. Но наконец дверь со скрипом отворилась, и на пороге показался Джордж. Его лицо было непривычно серьезным, но спокойным — явно не таким, какое бывает после схватки.

— Скарлетт, Грейс, входите, — позвал мужчина, и мы поспешили в избушку, где нас ждал сюрприз.

В тесной комнате, освещенной тусклым светом из маленького окна и огнем в печи, находился мистер Флетчер. Он стоял, опираясь на трость, а рядом с ним сидела женщина средних лет — очевидно, травница. На столе перед ней стояла чашка с остывшим травяным отваром, а в воздухе витал странный, горьковатый аромат.

«Наверное, это и есть тот самый «представительный господин», о котором говорила сестра травницы», — догадалась я, встретившись взглядом с мистером Флетчером. Неожиданная теплота промелькнула в его серых глазах, на мгновение морщины вокруг губ смягчились в ласковой улыбке, напомнив мне выражение лица Мэттью, когда тот был особенно доволен. Но уже через секунду черты лица мистера Флетчера снова обрели привычную суровость — за которой он прятал свои истинные чувства. Расправив плечи и крепче сжав набалдашник трости, старик отрывисто приказал:

— Рассказывай.

— Ко мне приходили две молодые леди, — заговорила травница, нервно теребя край передника. — Сказали, что на складе развелось много крыс. Я предупредила их, что трава очень опасная, объяснила, как следует с ней обращаться. Откуда же мне было знать... — она запнулась, с судорожным всхлипом прикрыв рот рукой.

— Что произошло потом? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и ободряюще.

— Я не знала, что они собираются отравить людей, клянусь всем святым! — воскликнула травница, и по ее щекам покатились слезы. — Когда я поняла, что случилось, хотела пойти к констеблям. Но они опередили меня — ворвались в мой дом среди ночи...

— Но прежде появился другой, — вмешался мистер Флетчер, его глаза сверкнули холодным блеском, — Расскажите им, что за человек к вам приходил.

— Страшный человек, — прошептала женщина, вздрогнув, словно от удара. — Сказал, что если я не назову имя Мэттью Блэра, то вся моя семья погибнет. У меня сестра, племянники маленькие... Я испугалась и солгала, как он велел...

— Дальше, — поторопил мистер Флетчер, когда пауза слишком затянулась.

— Я знала, что от меня не отстанут, — продолжала женщина, утирая слезы. — Решила бежать, но сестра заупрямилась, не захотела свой дом бросать. А я не могла ее там оставить одну, вот и пряталась здесь, в старой избушке.

В комнате вновь повисла тяжелая тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в печи. Я смотрела на эту измученную женщину и понимала, что она тоже невольно стала жертвой — пешкой в чьей-то жестокой игре.

— Вы сможете рассказать все это судье? — спросил Джордж, присаживаясь напротив травницы. — Это очень важно, невиновного человека обвиняют в страшном преступлении, его могут приговорить к смертной казни, — последние слова он произнес тихо, но от этого они прозвучали ещё более весомо в полумраке старой избушки.

— Смогу, — кивнула она после недолгого молчания. — Только... — женщина испуганно посмотрела на мистера Флетчера.

— Не беспокойтесь, — произнес старик, выпрямляясь во весь рост. — Я лично прослежу за безопасностью вас и вашей семьи. Даю слово.

Спустя некоторое время, дождавшись, когда травница соберет свои вещи, мы вышли из избушки. Но стоило мне только ступить на мокрую после дождя траву, мистер Флетчер придержал меня за локоть, пропуская остальных вперед.

— Признаться, я не ожидал увидеть тебя здесь, в этой глуши, в поисках свидетельницы, — проговорил он, задумчиво поглаживая набалдашник трости. В его глазах читалось какое-то новое выражение — смесь удивления и уважения. — Думал, это очередная твоя игра. Но ты... ты действительно готова рисковать ради моего внука.

— Я люблю Мэттью, — ответила, и мой голос прозвучал увереннее, чем когда-либо. — И сделаю все, чтобы его спасти. Даже если для этого придется обойти весь Бибери пешком или обыскать каждый заброшенный дом.

— Хм... — Что-то дрогнуло в его строгом лице, и на мгновение мне показалось, что старик растроган, хотя он тут же постарался скрыть это за привычной маской невозмутимости. Мужчина резко отвернулся, словно желая спрятать непрошеную слезу, блеснувшую в уголке глаза. Его высокая фигура, затянутая в безупречный черный сюртук, на миг показалась мне уязвимой и совсем не грозной, как обычно. Но уже через секунду он расправил плечи, и его властный голос громко разнесся над поляной, когда он окликнул своего человека, что держался от избушки чуть поодаль:

— Седлер! Выдели четверых надежных парней для охраны семьи миссис Марты. Пусть следят день и ночь, я хочу быть уверен, что никто из них не пострадает.

— Да, сэр, — коротко кивнул мужчина, и его невысокая, коренастая фигура мгновенно растворилась среди деревьев, и только хруст хвойного опада да колыхание ветвей выдавали путь его следования.

Через несколько минут мы помогали травнице устроиться в экипаже мистера Флетчера — старик не доверил безопасность столь важной свидетельницы никому, кроме себя. Женщина все еще дрожала, то ли от холода, то ли от пережитого потрясения. Один из охранников, проявив неожиданную заботу, укутал ее теплым пледом, а Грейс предложила флакон с нюхательной солью.

В карету мы садились в полном молчании, погруженные каждый в свои мысли. Дождь продолжал моросить, затягивая небо серой пеленой, но теперь эта хмурая погода не казалась такой безнадежной. Впервые за долгое время в моей душе затеплилась настоящая надежда на то, что справедливость восторжествует и Мэттью будет оправдан.