Выпускник

Глава 14

Сегодня пятница. Закончилась последняя пара, и я выхожу из корпуса. Перед глазами мелькают лица однокурсников, но я не обращаю на них внимания.

Впереди выходные, учебу в субботу придется пропустить, потому что нужно перевезти Ваню в безопасное место.

Тётка Ани живёт где–то на окраине Москвы, в спальном районе. Сажусь в троллейбус, доезжаю до нужной остановки и нахожу дом по адресу.

Дом невзрачный, серый, на первом этаже — однокомнатная квартира. Звоню в дверь, и почти сразу же слышу топот детских ног и шаркающий — взрослых. Будто чьи-то ноги тащат за собой тапочки.

Дверь открывает женщина лет шестидесяти, с седыми прядями, скромно собранными в пучок. Она производит впечатление человека, который видел в жизни многое и от того стал замкнутым, даже немного угрюмым. В глазах у неё смесь тревоги и усталости.

— Вы Макар? — спрашивает она тихо. Киваю.

— Проходите. Анечка меня предупредила. — Я Марья Ивановна.

Тетка, провожает меня в комнату. Внутри скромно, но чисто. Красный ковёр на стене, стена с потемневшими от времени обоями, деревянная мебель советских времён.

На диване сидит мальчуган пяти лет. Забился в самый уголок, маленький, светловолосый, волосы мягкими кудряшками спадают на лоб. На Ваньке потёртые синие штанишки, свитер с оленями, когда-то белыми, а теперь пожелтевшими от времени, и старенькие сапожки, которые явно донашивают уже не в первом поколении.

Странно, Ольховская и Звонарёв была не бедными. Не одевали ребенка, чтобы не привлекать внимание?

Мальчонка одет во все старое. Хорошо хоть вещи теплые, не замерзнет. Всё-таки осень, прохладно. А мы едем в деревню.

— Привет, Ваня, — говорю я, присаживаясь рядом. — Меня зовут Макар. Я друг Ани и Вити. Как у тебя дела?

Мальчик поднимает на меня глаза, полные настороженности, и что–то едва слышно мямлит в ответ.

Я пытаюсь улыбнуться, но понимаю, что с трудом могу вытянуть из себя хоть что–то позитивное.

В голове только одна мысль — как сделать так, чтобы всё прошло гладко. Я никогда не возился с детьми, и не знаю, годен ли для этого. Принимаю решение общаться с мальцом как с мужиком, на равных. Не разводить детский сад.

— Ну что, Ваня, готов к поездке? — спрашиваю я.

В голубых глазах разгорается интерес, и малец тут же кивает.

— Полетели!

Тетка надевает на пацана теплую куртку. Мы выходим из квартиры и направляемся к вокзалу. По дороге ловлю себя на том, что оглядываюсь, нет ли за нами слежки.

Черт! Права была Анна, замечаю двух странных типов в черных куртках и кепках, надвинутых глубоко на лоб.

Беру пацана за руку и начинаю свой марафон по запутыванию следов.

Меняю транспорт и маршруты. Плутаю около полутора часов и, наконец, убедившись, что отрубил хвост, еду на железнодорожный вокзал.

Ваньке сначала было весело кататься, но под конец он устает, ножки заплетаются. Жаловаться не смеет. Смотрит на меня пронзительно своими глазенками, аж совестно становится.

— Выхода другого нет, Вань, потерпи. Вот уже и на место прибыли.

Казанский вокзал кишит людьми. Толпа, шум, запахи еды из ближайшего ларька — всё это мешает сосредоточиться.

Смотрю расписание. Электричка отправляется в Подмосковье через полчаса.

Беру билеты и иду к перрону, держа Ваню за руку. Он идёт тихо, глазки любопытные бегают, изучают всё вокруг. Первый раз на вокзале, мальчишке все интересно.

Я таким же любознательным был в его возрасте, — отмечаю мысленно.

Подходим к старой электричке, зелёной и дребезжащей от каждого вздоха. Внутри всё так же скромно — деревянные лавки, окна в железных рамах, краска облезла на углах.

— Садись сюда, — показываю на место у окна.

Ваня послушно садится, упирается лбом в стекло, разглядывает окрестности. Электричка трогается, и мы медленно покидаем Москву.

Мимо нас проносятся поля, леса, луга, коровы. На последних

мальчишка оживляется, его лицо расплывается в улыбке.

— Макар, смотри, — восклицает он, тыча пальцем в окно. — Коровы! Живые! Я такие на картинке видел.

— Да, — киваю я. — А вон, гляди, козы.

— Где? Где? — кричит он.

Ваня зачарованно смотрит на всё это, впервые видит настоящую деревню. Немного завидую его искреннему восторгу.

Спустя два часа мы прибываем на железнодорожный вокзал города Коломны.

Станция почти безлюдная, только несколько старушек с корзинами в руках и парочка рабочих с тяжёлыми сумками.

Покупаю билеты на автобус до деревни, название которой едва смог разобрать на потрёпанной карте — Доношово.

Автобус приезжает минут через двадцать. Мы садимся, Ваня уже устал, и едва я успел присесть, как уткнулся мне в бок, и моментально заснул.

В Доношово оказываемся уже под вечер. Деревня встречает сумерками и запахом сырой земли. На улице тишина, только редкие голоса доносятся из окон. Несколько мальчишек, босоногих, грязных, играют в мяч. Замечают нас сразу, подбегают близко, рассматривают, словно мы инопланетяне.

— Здравствуйте, дяденька, — говорит один из них, самый смелый, лет десяти. — Вы к кому?

— Ищем дом учительницы, — отвечаю я. — Не подскажете, где он?

Мальчишки переглядываются, а потом тот, что постарше, кивает и жестом указывает, куда идти.

— Я провожу, — говорит он. — Учительница у нас хорошая, только строгая. Но без нее совсем плохо было, школы в нашей деревне нет…

Да, деревня очень маленькая, дома можно по крышам пересчитать. Глядя на такое, я бы подумал, что вымрет деревенька совсем скоро.

Но нет. Я точно знаю, что позднее, уже в наши дни, в новом веке предприимчивые люди построят здесь Замок — Отель для богатых, для тех, кто живет в светлом будущем.

Зимой они будут гонять на снегоходах, летом наслаждаться красотами природы, озерами, дикими животными. Проводить досуг в тишине и уединении, устав от столичной суеты.

Дом учительницы в самом конце деревни, за изгибом дороги.

Обычный, деревянный большой дом. Во дворе порядок, только желтые осенние листья местами покрывают землю. Подходим к калитке, мальчишка стучит в нее, кричит:

— Тётя Наташа, к вам приехали!

Через минуту дверь открывается, и на пороге появляется женщина лет пятидесяти. Лицо простое, но приятное, волосы собраны под косынку, а на плечах тёплый светлый платок. Одетая, как и положено в деревне — тёплые носки, валенки, шерстяная юбка.

— Здравствуйте, — говорю я, шагнув вперёд. — Я от Анны. Ваню к вам привез.

— Добро пожаловать, — говорит она спокойно, с чувством собственного достоинства. — Проходите.

Тучи сгущаются над деревней, и вместе с ними сгущаются мои сомнения. Тревога, что за мальчиком охотятся, не отпускает. Я должен решить, кому можно доверять в этой истории, а кому — нет.

Дом Натальи выглядит внушительно даже в сумерках. Это крепкий деревянный дом на высоком фундаменте. Крыша новая, железная, без единой протечки.

Входим в сени, здесь стойкий запах свежего дерева, смешанный с легким ароматом сушеных трав.

Сени просторные, вдоль стен стоят деревянные лавки. В углу на полу — ведро с водой и ухват. Свет небольшой лампочки под потолком мягко освещает деревянные стены.

Мы проходим дальше и оказываемся на кухне. Здесь всё по старинке, с явным желанием сохранить традиции.

Печка — главное украшение кухни, большая, белая, с изразцами. Рядом с ней висит длинный чугунный ухват, а на полочке у окна — глиняные кувшины и чашки. На столе — скатерть с вышивкой. Не самобранка, но красиво. В центре стола — деревянные солонки и небольшой хлебный каравай.

Полы чистые, выскобленные до блеска, на полу — половики, яркие, местами уже вытертые.

Большое окно с деревянной рамой выходит в сад, через него видно несколько яблонь, облепленных поздними яблоками.

— Вы чего встали на пороге? Проходите в зал.

Иду вперед, Ванька семенит за мной. Мальчуган растерян, понятное дело. Маленький, а уже догадался, что я собираюсь оставить его здесь одного у незнакомой тети, поэтому жмется ко мне.

Одна надежда на педагогический талант Натальи.

В зале осматриваюсь — потолки высокие, стены оклеены светлыми обоями с незатейливым рисунком. В углу — большой буфет с резными дверцами, на полках которого застыл семейный фарфор, а на самой верхней полке примостился старый ламповый радиоприемник.

Центр комнаты захватил массивный стол, покрытый плотной скатертью. Вокруг него сгрудились стулья.

На мгновение погружаюсь в свои детские воспоминания, когда я гостил у своей бабушки в деревне, там обстановка была один в один с этой. Ну может, пару деталей отличалось. Не суть.

— Макар, — Ванька дергает меня за руку, и я выныриваю на поверхность. — Смотри, печка. На ней можно играть?

В углу — ещё одна печка, поменьше, чем на кухне, но тут без этого ни как. На стене — несколько семейных фотографий в старинных рамках и пара пейзажей, написанных маслом.

Пол покрыт домоткаными половиками.

Наталья показывает нам дом. В доме целых три спальни. В первой хозяйской спальне стоит большая железная кровать с высоким изголовьем, на ней разлеглась пуховая перина. Рядом приткнулись тумбочка и ночник, в углу — небольшой шкаф. На полу бордовый ковер, на стене — икона в старинной рамке, перед ней горит лампада.

— Макар, пойдем покажу вторую спальню, в ней будешь ночевать сегодня.

Здесь всё как я и думал — кровать с периной, занавески на окне, тумбочка, сундук. Всё по-спартански. Для меня в самый раз.

Экскурсия по дому продолжается.

— А вот здесь детская. Тут будет спать Ванечка.

В детской стоит кроватка. На стене — картинка с изображением медвежонка, а на подоконнике — игрушки, деревянный грузовик и кукла в национальном русском костюме.

Малыш смотрит с любопытством и страхом.

— Макар, — тянет меня за руку. — Я что буду спать здесь совсем один?

— Тебе понравится. А пока не уснешь, я буду с тобой рядом, рассказывать истории.

— Макар, ты отдыхай с дороги, я сама на ночь Ванечке почитаю сказку, — женщина треплет малыша за волосы.

Я наблюдаю за пацаном, замечаю, что он понемногу оттаивает.

С тех пор, как пропала его мать, ему часто меняют опекунов и место жительства. Хорошо, еще пацан маленький, относится как к приключению.

Мы успеваем немного обустроиться, когда раздается стук в дверь. На пороге сосед, человек солидный и основательный, около семидесяти лет.

Типичный деревенский житель, одетый в тёплую фуфайку и старые, но крепкие штаны, заправленные в резиновые сапоги. Лицо его морщинистое, с густыми бровями и добродушной улыбкой.

— Здравствуйте, гости дорогие. Меня зовут Геннадий Семенович, по–простому, дед Геннадий… Гена, — смотрит на Ваню, скидывая сапоги у порога. — Слышу, гости к Наташе приехали. Решил зайти, познакомиться и на рыбалку позвать.

— Добрый вечер, Геннадий Семенович, — говорю, пожимая ему руку. — Спасибо.

У Ваньки огоньки в глазах зажглись. Смотрит на меня вопросительно.

— Ну, если будет желание, я к вам утром загляну, –продолжает дед, смахивая прилипший осенний лист с фуфайки. — Рыба сейчас хорошо идёт, окунь крупный, караси жирные.

Я киваю. Дед Гена, попрощавшись, уходит, и мы укладываемся спать.

Утро начинается с того, что Геннадий Семенович, как и обещал, заходит за нами. Он в приподнятом настроении, предвкушает удачный клев, а мы с Ваней едва успеваем допить наш утренний чай, как он уже заглядывает на кухню.

— Ну что, готовы? Окуни нас уже заждались!

Ваня, который встал раньше всех, носится по комнате с удочкой, с которой, кажется, не расстаётся с самого приезда. Неважно, что крючком он зацепил уже всё что мог — шторы, скатерть, мои брюки.

Голубые детские глаза горят как не перегорающие лампочки.

Спустя десять минут сборов выходим из дома.

Осень уже полностью вступила в свои права — воздух свежий. Деревья укрыты золотом. И я чувствую, как свежий ветерок снимает остатки утренней дремы.

Дед Геннадий впереди размашисто шагает по узкой тропинке, Ваня — за ним, постоянно оглядывается на меня, а я иду последним.

Озеро открывается неожиданно — сверкающий серебристый водоем среди жёлтых полей. Оно неширокое, но глубина видна даже отсюда — вода тёмная, тяжёлая.

Выбираем место под старым ивняком, раскинувшем свои длинные ветви над водой.

— Вот здесь и будем рыбачить, — решает дед, ставя своё ведро на землю и расправляя удочки. — Место верное, окунь здесь водится хороший.

Я помогаю Ване устроиться поудобнее, даю ему удочку и показываю, как насаживать червя. Малыш смотрит на меня с большим интересом, морщит нос от запаха земли и молча соглашается.

Долго смотрит на червяка, то на него. Хочется помочь, но я знаю, нельзя. Мужик должен расти мужиком, даже если он еще малец. Природа так решила, что он будет мужиком, а дальше мы всю жизнь делаем свои выборы, принимаем на себя те или иные обязательства, не потому что должны, а потому что выбрали, решили для самих себя.

— Ну, Иван, как думаешь, поймаешь? — спрашиваю я его серьезно.

— Да! — отвечает он уверенно и сразу же бросает взгляд на воду.

Дед Геннадий садится на корягу и внимательно следит за поплавком. Я присаживаюсь рядом, бросаю взгляд на озеро — вода спокойная, ни единого движения.

Первый клёв происходит быстро, но неожиданно. Поплавок Вани резко уходит под воду, и мальчишка в первый момент даже не понимает, что произошло. Округляет глаза.

— Тяни! — подсказываю я, стараясь сдержать волнение.

Ваня, не раздумывая, тянет удочку к себе. Вода разбрызгивается, и на конце лески оказывается небольшой окунь, блестящий и шевелящий плавниками, словно недовольный своим положением.

— Ура! Поймал! — кричит Ваня, смеясь от счастья.

— Ну вот, первый улов, — одобряет дед Гена, хлопая Ваню по плечу. — Молодец, рыбак растёт.

— Теперь уха точно будет, — добавляю я, глядя на довольное лицо малыша.

Ваня смотрит на озеро с ещё большим уважением — его первый улов стал для него настоящим событием.

Сам же окунаюсь в свое прошлое — где мне шесть, и мы с отцом рыбачим. Я не помню подробностей совсем, но то самое щемящее чувство живет глубоко внутри моей груди.

Мы продолжаем сидеть на берегу, наслаждаясь рыбалкой.

— Геннадий Семенович, а что за человек — учительница Наталья Сергеевна, к которой я Ваню привёз? — спрашиваю, воспользовавшись, пока Ваня занят своей удочкой.

— Наталья Сергеевна Томилина? Хорошая женщина, — отвечает он. — Работает, ребятишек учит у себя на дому, её все любят. Правда, всего год как тут живёт. Переехала после того, говорят, как муж её умер. А сейчас, я слышал, вроде как сын у нее тоже умер. Но то ли это слухи просто, сама она ничего не говорит. А спрашивать у нас не принято.

— Не так уж и просто всё выходит.

Дед только пожимает плечами и устремляет взгляд на воду.

— А что, муж её, от чего умер–то? — не удерживаюсь я от вопроса.

— Да говорят, что несчастный случай какой–то, — отвечает он неохотно. — Никто особо и не знает. Она женщина закрытая, о своём не рассказывает. А вот по школьным занятиям у нас её все хвалят, говорят, что строгая, но справедливая.

Но если она и правда такая хорошая, почему решила уехать от всех и поселиться в этой глуши?

Продолжаем рыбачить, Ваня в восторге от процесса. Он ловит ещё пару рыбок, и каждый раз его восторг только усиливается.

Дед Геннадий время от времени поглядывает на меня, словно понимает, что меня что–то тревожит. Но он не спрашивает, и я не тороплюсь делиться.

Солнце устремляется за горизонт, мы собираемся домой. Ваня не выпускает из рук ведёрко с уловом, словно это его самое ценное сокровище.

Я не предлагаю ему помощь, он же мужик, сам выбрал нести свою ношу.

Возвращаемся по тропинке обратно к дому учительницы, у всех трои приподнятое настроение.

Дома нас уже ждёт хозяйка — Наталья Сергеевна встречает нас с улыбкой, обнимает мальца за плечи:

— Я уже соскучилась по тебе, Ванюш, — шепчет она, и я удивляюсь. Когда женщина успела привязаться к чужому ребенку.

Наталья сразу же начинает готовить уху. А мы сидим рядом с ней на кухне, разговариваем обо всём подряд.

Хозяйка ставит перед нами тарелки с ароматной ухой.

— Вкуснотища! — определяет по запаху Гена.

Ваня моментально начинает есть, не отрываясь, а я бросаю взгляд на деда Геннадия. Он отвечает мне коротким кивком.

Ванька уже сидит довольный и счастливый.

Вцепляюсь взглядом в счастливое и умиротворенное лицо хозяйки. Делаю вывод для себя — в деревне Наталью все уважают. Похоже, могу расслабиться и я.

Вечер проходит спокойно.

Мы разговариваем, вспоминаем, как Ваня бурно реагировал на свой первый улов. Тем временем малыш уже клюет носом в тарелку.

— Ванюш, пойдем, я тебя уложу спать, — мягко говорит Наталья и уводит Ваню в детскую спать.

— Я тоже пойду, — говорит дед Геннадий.

Провожаю его до калитки.

— Завтра я уезжаю. Ваня остается у Натальи. Если что присмотрите за пацаном. Не бросайте его. Ему бы мужской пример перед глазами, чтобы сильным мужчиной вырос.

— Нет вопросов. Езжай спокойно. Присмотрим.

Возвращаюсь в сонный дом. Ночь уже спустилась на деревню, и я лежу на кровати в своей спальне. За окном — тишина, нарушаемая лишь редким криком совы.

Я понимаю, что этот дом хранит больше секретов, чем кажется на первый взгляд.

И один из этих секретов — Наталья Сергеевна, женщина, которая потеряла мужа и сбежала в эту глушь, чтобы спрятаться от мира. А потом говорят, и сына потеряла. Но она тщательно скрывает это.

Почему?

И от чего она прячется здесь? Или от кого?

И почему Ваня не оттолкнул ее, когда она обнимала его крепко? Не вырвался, будто что-то почувствовал.