Здесь ради торта

ГЛАВА 35

Пейсли

«Поднимайся на борт лодки, чтобы совершить круиз на закате», — говорили они.

«Это будет весело», — говорили они.

Они солгали.

Сиенна забыла упомянуть, что на этой лодке будет мой отец. А моя мама и Бен? Об этом она тоже умолчала.

Ждать на причале прибытия лодки было сущей пыткой: липкий влажный воздух стал еще гуще от жарких объятий моей мамы и Бена. Мой отец держался в стороне, ожидая в двадцати футах от нас с прижатым к уху мобильным телефоном. Я не уверена, был ли его звонок деловым или личным, потому что пока мы ждали, я занимала себя тем, что болтала с мамой Шейна.

Теперь они здесь, делят одно пространство впервые после окончательного развода. Мама и Бен прижались друг к другу в задней части лодки, а мой отец расположился в передней. Он представляет собой интересную фигуру в одиночестве в своих брюках цвета хаки, подкатанных к низу, и морском тканом пуловере с на половину застегнутой молнией, руки засунуты в карманы. Он вынужден столкнуться с последствиями своего неудачного выбора.

Гости сгрудились вокруг стола на вершине лодки. На столе стоит недоеденная тарелка с фруктами и сырами в окружении почти пустых бутылок пива и бокалов вина.

Они спорят, обсуждая достоинства закупоренного вина и обычного. Клейн, сидящий напротив меня, выглядит скучающим до слез.

Когда я ловлю его взгляд, он ободряюще подмигивает мне.

Я стараюсь сделать то же самое, но мой желудок в смятении. Вода сегодня неспокойная — результат сильного ветра. Лодка реагирует на волны так, что мой желудок этого не оценил. Я не знаю особенностей морской болезни, но сейчас я не высокого мнения о ее симптомах.

Встав из-за стола и пытаясь взять под контроль свою дурноту, я отхожу от группы и хватаюсь за перила. Первый помощник, Крю, поднимается с камбуза с новой порцией напитков для всех. Он заканчивает раздавать их, а затем присоединяется ко мне у леерного ограждения.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спрашивает он. — Я могу спуститься вниз и принести вам, — он улыбается в ожидании. Он красив, с глубоко загорелой кожей и иссиня-черными волосами. Когда мы только поднялись на борт и познакомились с капитаном и первым помощником, Марен сказала, что экипаж должен быть в рекламном материале круиза на закате.

— Нет, спасибо, — отвечаю я. — Я сейчас не очень хорошо себя чувствую.

— А-а-а, — понимающе кивает он. — Вам нужно приспособиться к морской качке, — он гладит меня по спине, и я слишком близка к рвоте, чтобы отстраниться от его неуместного прикосновения.

Мой желудок бурлит.

— Возможно, мне скоро понадобится ведро.

Он ухмыляется, поглядывая через плечо.

— У меня под рукой есть имбирные леденцы. Они лежат под палубой вместе с моими вещами, не хотите ли вы пойти со мной и взять немного?

Лодка подпрыгивает. Мое тело растягивается, то в одну, то в другую сторону, как ириска. Еще одна волна ударяет по лодке, раскачивая нас.

Постоянная тошнота ослабила меня, и хотя я крепче вцепилась в перила, этого недостаточно, чтобы удержаться на месте.

Я спотыкаюсь, и Крю хватает меня за талию, впиваясь пальцами и удерживая меня в вертикальном положении.

— Держись, — говорит он, сверкая глазами.

— Если хочешь сохранить свои нежные руки, советую убрать их от моей девушки.

Голос проникает глубоко в мой живот, пронизывая меня насквозь. Он мог бы быть рыцарем на белом коне, прибывшим спасти свою прекрасную деву. И, конечно же, угрожать телесными повреждениями своему противнику. Но даже в таком состоянии я могу оценить его властное поведение, его угрожающий тон.

— Клейн, — бормочу я, потянувшись к его плечам.

Я не знаю, ответил ли Крю, я слишком занята тем, что пытаюсь взять это чувство под контроль. Крю отпускает меня, его руки сменяются руками Клейна. Он прижимает меня к своей широкой груди, удерживая на месте, пока лодка раскачивается.

— Кажется, меня сейчас стошнит.

Он ведет меня вниз по лестнице и заводит за угол в тихое место.

Он осторожно собирает мои волосы и убирает их назад, пока я хватаюсь за поручни и наклоняюсь над лодкой. Темная вода плещется и вздымается, обдавая лодку брызгами. Капли бьют меня по лицу, охлаждая кожу. Странно, но от этого мне становится легче.

Проходит минута, пока я жду. Ничего не происходит.

— Ложная тревога, — говорю я, делая шаг назад от перил, когда тошнота проходит. — Извини.

— Не стоит, — бормочет он, отпуская мои волосы, но его рука перемещается на мою поясницу и начинает растирающие круговые движения. — Это случается с лучшими из нас, — он смотрит на меня снизу вверх и улыбается уголком рта. Угасающий свет темнеет в его зеленых глазах, как в морском лесу.

Мой язык высунулся, чтобы смочить губы.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Как?

— Как будто ты меня обожаешь.

Должна ли я была выбрать менее значимые слова? Что-то, что дало бы Клейну шанс на менее впечатляющий ответ?

Несколько секунд он смотрит на меня, глаза сосредоточены, мерцающие и задумчивые.

— Скажи мне остановиться, — хрипло произносит он.

— Не останавливайся.

Какая бы болезнь меня ни мучила, она давно прошла. Невероятный прилив чего-то, что раньше казалось чуждым, но теперь ассоциируется с Клейном, исходит откуда-то из глубины меня.

Что происходит со мной? С нами?