Здесь ради торта

ГЛАВА 6

Пейсли

Я больше никогда не буду пить.

Если я открою рот достаточно широко, из него могут вывалиться шарики ваты. Мой мозг кричит на меня, звук отдается в моей голове и делает все еще хуже.

Мама сейчас в отключке на другой половине моей кровати в отеле. Я нашла Сиенну спящей в ванной, тушь размазалась по ее щекам. Если честно, ванна достаточно большая, чтобы в ней поместились Хагрид из «Гарри Поттера» и его подружка-великанша.

Что касается остальных членов команды подружек невесты, я полагаю, они вернулись в свои номера.

И вот я здесь, отваживаюсь на внешний мир. Я бы до сих пор лежала в постели, если бы не поняла, что вчера вечером оставила в ресторане свою кредитную карту. Я была так занята, огрызаясь на тех кудрявых придурков, которые дразнили меня, что Клейн предпочел мне женщину с большой грудью, что забыла положить кредитку в кошелек после того, как оплатила счет.

Если верить сайту, который я просмотрела, прежде чем отказаться от постельного белья с до нелепости высоким содержанием нитей, «Упрямая дочка» открывается в девять часов на бранчи[xx] по субботам.

Надвинув солнцезащитные очки на макушку, я вхожу в ресторан. Половина столиков уже занята, по светлому помещению разносится аромат картофеля с розмарином и пряной чоризо[xxi]. Легко примирить стильное заведение вчерашнего вечера с более сдержанной, но все же модной атмосферой бранча этого утра. Мой взгляд падает на бар. Розоволосая женщина наливает томатный сок в кувшин, затем добавляет немного специй.

Я быстро посылаю благодарность Богу за то, что он ответил на мою молитву. По дороге я попросила, чтобы это был не Клейн, и до сих пор нет ни этой головы с волосами оттенка цветочного меда, ни широкой груди. Я не переживу, если увижу его сегодня утром. Не после вчерашнего вечера, когда он, по какой-то причине, решил сказать моей семье, что он мой парень. А я, по какой-то совершенно глупой причине, решила согласиться с этим. Было бы намного проще, если бы я сказала, что он пошутил, но я была не в лучшем состоянии после того разговора с Шейном и подслушивания подружек невесты в уборной. Мое эго было уязвлено, а разум опьянен. Назвать Клейна своим парнем было как раз тем ходом, который был необходим. К сожалению, сегодня мне придется расплачиваться за это, когда нужно будет сказать правду и представить это не как ложь, а как шутку, которая слишком затянулась. Если они узнают, что я солгала, самым естественным последующим вопросом будет «Почему?». После этого начнется фонтан слов, которые я не хочу произносить. Некоторых червей лучше оставить в банке.

Моя младшая сестра, выходящая замуж за моего бывшего парня, квалифицируется как червяк в банке. И там это все и останется.

— Привет, — я машу рукой, подходя к бару. — Уверена, ты не помнишь меня с прошлой ночи, но…

Ее взгляд скользит по мне, а руки не прекращают свою работу.

— Я тебя помню.

Оу. У меня такое чувство, что это не очень хорошо, что она меня помнит.

— Кажется, я оставила здесь свою кредитку?

Она перестает помешивать томатную смесь.

— Думаешь? Или знаешь?

Запуганная, но отчаянно нуждающаяся в кредитке, я открываю рот, чтобы ответить. Вместо этого сзади меня раздается глубокий голос.

— Ты ее оставила. И я нашел ее.

Я оборачиваюсь. Клейн, одетый в темно-серые джоггеры и светло-голубую футболку с V-образным вырезом, стоит в трех футах[xxii] от меня. Он протягивает между нами мою кредитную карту.

— Спасибо, — вздыхаю я, беру ее и кладу в сумочку.

Почему он должен выглядеть достаточно хорошо, чтобы его съесть, в то время как единственное для чего я выгляжу достаточно хорошо, — это чтобы меня съела собака? Я даже не вкусная и свежая еда. Я дешевый корм. Мои волосы собраны на макушке, и это не очень мило. Я уверена, что мой макияж размазан под глазами, как у Сиенны, из-за того, что я заснула, не умывшись прошлой ночью. И, честно говоря, моя голова болит слишком сильно, чтобы меня это волновало.

Но я все равно переживаю. Немного.

— Я увидел, что ты оставила ее вчера вечером, когда вернулся за ключами от машины, — объясняет Клейн. — Я собирался заскочить к тебе в отель попозже и отнести ее на ресепшн. Я не думал, что ты встанешь так рано, иначе я бы сделал это сразу.

— Я тоже не думала, что встану так рано, — ворчу я, — но мама храпела.

Клейн смеется.

— Мне трудно представить твою маму храпящей.

— Это случается только тогда, когда она слишком много выпивает. А еще Сиенна заснула в ванной.

— Фотография?

— Я уже добавила ее в скрытую папку «Шантаж Сиенны» в приложении для фотографий.

Клейн кивает.

— Всегда хорошая идея — скрыть улики.

Я поджимаю губы. Мы… ладим? Даже флиртуем?

Неприемлемо.

— Ну, Клейн-стриптизер. Спасибо, что спас меня от мошенничества с кредитной картой.

Я делаю шаг в его сторону.

— Ты хорошая лгунья, — говорит он, заставляя меня сделать паузу.

— Похоже, мои способности к вранью не уступают твоим, — я бросаю на него многозначительный взгляд. Он поднимает руки в знак согласия. — Думаю, сегодня я снова буду использовать эти навыки лжи.

Он меняет позу, и его футболка натягивается, чтобы приспособиться к движению. Я просто притворюсь, что его грудь не напрягается против ткани больше, чем раньше.

— Почему?

— Потому что мне нужно придумать историю расставания. Или это, или объяснять, почему мы пошутили, на что они захотят узнать, что во всем этом я нашла смешного.

Клейн пожимает плечами.

— Так не говори им, что мы расстались.

Я фыркаю.

— Что именно я должна им сказать, когда приду на свадьбу сестры без своего парня под руку? Что он боится воды и поэтому не может находиться на острове?

— С каких пор у тебя есть девушка?

Так, стоп. Я и забыла, что рядом стоит третий человек.

Клейн заглядывает мне через плечо.

— Холстон, как замечательно, что ты присоединилась к беседе.

Она отмахивается от него.

— Я стою прямо здесь. Как невежливо с вашей стороны игнорировать меня, — она наклоняется, чтобы положить что-то в холодильник, затем выпрямляется. — Два вопроса. Первый, — она смотрит на меня, подняв брови, — если это не твоя девушка, то кто же она? И второй: почему она называла тебя Клейном-стриптизером, и могу ли я, пожалуйста, сделать это твоим прозвищем?

— Это было три вопроса, — Клейн проходит мимо меня. Он выдвигает два барных стула, жестом приглашая меня сесть.

Я устраиваюсь на табурете, когда Холстон говорит:

— Ответь на все три, и я буду считать это извинением за то, что ты не познакомил меня со своей новой девушкой, которая не Меган.

Кровь отхлынула от моей головы и скопилась в желудке. Конечно, у него есть девушка. А почему бы и нет?

Клейн опускается на табурет рядом со мной. Упираясь одним ботинком в нижнюю перекладину, он прижимает предплечья к барной стойке.

— Мы с Меган расстались, Холстон. Шесть месяцев назад. Ты это знаешь.

Я чувствую облегчение? Нет. В этом нет смысла.

Она скрещивает руки и поднимает брови.

— Так вот почему она была здесь на прошлой неделе и смотрела на тебя щенячьими глазами?

Она смотрит на него в ожидании. Должна признать, что я тоже смотрю на него, и не только потому, что его пятичасовая тень от щетины — идеальное сочетание суровой мужественности. Я неуместно заинтересована в том, чтобы узнать, действительно ли эта Меган его бывшая.

— Где скотч, когда он так нужен? — бормочет Клейн.

Холстон ухмыляется. Похоже, нажимать на его кнопки — ее любимое занятие.

Мое внимание переключается между ними.

Клейн с крайне раздраженным видом говорит:

— Она нашла мою тетрадь, в которой было много заметок и подчеркиваний, и решила, что я захочу ее вернуть.

Не теряя ни секунды, Холстон отвечает:

— А не подумала ли она, что тебе также захочется вернуть и ее саму?

Я невольно смеюсь. Клейн бросает на меня косой взгляд и говорит Холстон:

— Не то чтобы это было твоим делом, но нет.

Глаза Холстон останавливаются на мне, но она выглядит менее воинственно, чем когда я вошла. Может, это из-за того, что я посмеялась над ее шуткой. Кажется, она защищает Клейна. Не в том смысле, что он ей нравится, а в том, что он ей дорог как друг.

— Новая девушка? — спрашивает она, поднимая на меня брови.

Я морщу нос.

— Ни в коем случае.

Холстон кивает, оглядываясь на Клейна.

— Мне нравится она. Любой, кто считает тебя отвратительным, мой друг, — она поворачивается ко мне. — Хочешь позавтракать? Уверена, ты голодна после вчерашнего.

Тепло от смущения заливает мои щеки.

— Умираю с голоду.

— Отлично, я закажу два завтрака Клейна.

— У тебя есть свой завтрак? — спрашиваю я его.

Его локти опираются на барную стойку, а подбородок лежит на пятке правой ладони.

— Она называет его так, потому что я прихожу сюда каждую субботу утром и ем перед тем, как идти на футбол.

— Ты играешь в футбол? — спрашиваю я, набрасываясь на эту информацию. Не знаю, почему мне это кажется таким интересным.

— Раз в неделю я провожу матчи для удовольствия, а по субботам тренирую любительскую команду своего племянника. Или тренировал, до того, как мой племянник вступил в клуб, — Клейн смотрит на часы. — Сегодня его первая игра в новой команде.

Я смотрю на него, пытаясь понять, врет ли он о том, что тренирует футбольную команду своего племянника, или же он действительно, возможно, хороший парень. Эта мысль заставляет меня пошевелиться на своем месте. На моей памяти он был злодеем. Но тренировать любительскую футбольную команду своего племянника? Это статус дяди-героя, и он не вписывается в рамки, в которые я его загнала.

— Хм, — произношу я, потому что ни за что не скажу, о чем я на самом деле думаю.

Холстон проницательно наблюдает за мной из-за своего компьютера. Я почти уверена, что она видит меня насквозь.

— Очень жаль, что вы уже расстаетесь, — говорит она, постукивая пальцами по экрану, пока оформляет наш заказ на завтрак. — У вас есть химия.

Клейн делает вид, что толкает меня локтем.

— Нет, у нас ее нет, — возражает он.

Да, есть. Именно поэтому я однажды затащила тебя в свою ванную и присосалась своими губами к твоим.

Холстон не обращает на него внимания. Она наливает каждому из нас по стакану воды и ставит их на барную стойку.

— Объясните мне, почему вы оба хорошо врете и зачем вам нужно говорить людям, что вы расстаетесь, если вы изначально не были вместе?

Я выпиваю всю воду одним махом, а затем рассказываю историю. Клейн вмешивается и настаивает на том, что он не хотел, чтобы все поверили нам вчера вечером. Он не до конца обдумал свои слова, пока не заговорил.

— Не хочу тебя расстраивать, — говорит Холстон, когда я заканчиваю рассказ, — но ты не можешь явиться на свадьбу сестры с твоим возлюбленным из колледжа без пары. А еще хуже — только что после «разрыва». Двойной статус неудачницы.

Я в ужасе втягиваю воздух.

— Почему я об этом не подумала?

Я поворачиваюсь к Клейну.

Он готов вытянуть ладонь, чтобы заблокировать меня, глаза расширены в знак защиты.

— Ты попросила меня сказать то, что сказал бы парень, помнишь? Тому, с кем ты разговаривала по телефону прошлой ночью?

Он прав, но я не хочу уступать. Кроме того, я могла бы превратить это в историю, рассказать сестре, что заставила какого-то случайного парня сказать это.

— Ты сделал все еще хуже. Они положили на тебя глаз, — я простонала в свои руки. — Серьезно? Я столкнулась с тобой спустя столько времени, а ты тут же умудрился сделать что-то в моей жизни еще хуже.

Он смотрит на меня, словно пытаясь решить, как реагировать, а потом шокирует меня, признавая:

— Ты права, это я.

— Так держать, Клейн, — добавляет Холстон. — Теперь тебе придется разгребать бардак, который ты устроил.

Он поднимает на нее брови.

— И как ты предлагаешь мне это сделать?

Она медленно улыбается, смакуя идею, только что пришедшую ей в голову.

— Ты будешь ее фальшивым кавалером на свадьбе сестры. На острове. Через всю страну, — Холстон широко ухмыляется.

Клейн качает головой. Нет. Холстон уже кивает.

— Да.

Я на стороне Клейна, качаю головой вместе с ним. Но потом… Мудрость предложения Холстон доходит до меня. На первый взгляд, конечно, это ужасная идея. Но если разобрать ее на части и посмотреть на нее со стороны, что ж… Возможно, она действительно гениальна.

— Послушай меня, — говорю я, хватая Клейна за плечо и тряся его. — Тебе нужна помощь в продвижении твоей книги?

Он неохотно кивает.

— Я помогу. Я владею фирмой по цифровому маркетингу.

Его брови сходятся в центре.

— Владеешь? Твоя мама говорила так, будто ты работаешь в маркетинговой фирме.

По крайней мере, моя мама говорит о моей карьере. Мой отец предпочитает вести себя так, будто ее не существует.

— Она моя, — подтверждаю я. План формируется в моей голове по мере того, как я говорю. Волнение змеится по моим конечностям, прогоняя похмелье так, как ничто другое не может. — Я буду продвигать твою книгу в обмен на то, что ты притворишься моим парнем на одну неделю.

— Социальные сети, — добавляет Холстон. — Парня вообще нет в сети.

— Я знаю, — говорю я, прежде чем успеваю остановить себя. Черт побери.

Глаза Клейна расширяются, пока он пьет свою воду. Я молча жду, пока он закончит, потому что знаю, просто знаю, что он не оставит это признание без комментариев.

Он демонстративно допивает каждую каплю в своем стакане, прежде чем сказать:

— Я очень благодарен за боеприпасы, которые ты мне вручила.

Я отвечаю со стоном:

— Не притворяйся, что не искал мое имя в Интернете.

— Искать тебя — это последнее, что я хотел сделать.

Ауч.

Но это хорошо, что он задел мои чувства. Нам не нужно, чтобы все это стало беспорядочным. Если мы будем слишком милы друг с другом, то в итоге можем обменяться еще более неудачными поцелуями в ванной. Если мы действительно собираемся это сделать, то лучше все сделать чисто.

Холстон покидает бар, чтобы пойти на кухню и проверить, как там обстоят дела с едой.

— Что ты думаешь? — спрашиваю я.

Клейн откидывает волосы со лба, и они падают туда же, откуда он их откинул.

— Я думаю, — медленно начинает он, кончиком языка проводя по нижней губе, — что это идея, чревата опасностью.

Я делаю жест рукой между нами, мол, продолжай.

— И?

Он хмурится.

— Я никогда не получу издательский контракт без моего присутствия в Интернете.

— Кто тебе это сказал?

— Мой двоюродный брат, который, к сожалению, иногда является и моим агентом.

— Твой кузен/агент прав.

— Когда свадьба? — спрашивает он, потирая большим пальцем нижнюю губу. Это отвлекает и вызывает боль в верхней части моих бедер.

Я развожу, затем снова скрещиваю ноги.

— Через шесть недель, но мы улетим через пять недель.

Появляется Холстон, придвигая к нам через барную стойку две тарелки с вареными яйцами, солониной и хаш-браунами, а также с соусом из зеленого чили и мучными лепешками.

Вкусный запах обволакивает меня, и я знаю, что говорила, что умираю от голода, но это уже совсем другой уровень. Я вгрызаюсь в еду, не обращая внимания на окружающих. Только я и эта тарелка с едой, посыпанная зеленым чили, и я буду победителем.

— Давай сделаем это, — говорит Клейн через минуту.

Волнение пробегает по моему телу. Неужели это все по-настоящему?

Я только что съела огромный кусок еды, так что мне ничего не остается, кроме как кивнуть в знак согласия, в то время как в голове крутится перспектива взять фальшивого бойфренда на недельную свадьбу на острове и пощеголять им перед моими близкими.

Холстон, которая, как я поняла, не только защищает Клейна, но и подстрекает, хватает салфетку откуда-то из-под барной стойки. Взяв ручку из стаканчика рядом с кассой, она пишет короткий и совсем не юридически обязывающий контракт.

Она протягивает ручку Клейну.

Подпишите, — приказывает она.

Клейн читает вслух:

— Я, Клейн Мэдиган, согласен сопровождать Пейсли… — он поджимает губы и бросает взгляд на Холстон. Она кивком головы подбадривает его. — Пейсли Как-Ее-Там на остров на одну неделю, где я буду притворяться ее парнем.

Он берет ручку и вычеркивает «Как-Ее-Там», написав сверху мою фамилию.

— Ройс, — сообщает он Холстон.

— Продолжайте, — инструктирует она.

Он протягивает мне салфетку. Я проглатываю свой кусочек и читаю:

— Я, Пейсли Как-Ее-Там, согласна создать и вести профиль в социальных сетях для Клейна Мэдигана в течение шести месяцев, — я хмурюсь. — Шесть месяцев?

Это гораздо дольше, чем я хочу видеть Клейна в своей жизни. Я представляла, как закончу с этим к июню, пожму ему руку в аэропорту, а по возвращении мы разойдемся в разные стороны.

Она поднимает на меня бровь.

— Ты хочешь в одиночестве явиться на этот райский остров и участвовать во всем, что люди делают в течение целой недели свадебных торжеств? — на ее лице появляется гримаса, дающая понять, что неделя свадебных торжеств для нее — судьба хуже смерти.

— Нет.

— Тогда ты должна заключить настолько привлекательную сделку, что Клейн не смог бы отказать.

Я смотрю на Клейна. Он задирает подбородок к потолку, но его взгляд не отрывается от меня.

— Ты можешь сделать это привлекательным, Ройс?

Мой взгляд сужается, и я наклоняюсь, пока моя грудь не встречается с верхней частью его руки. Я провожу по ней малейшим движением вперед-назад.

— Я не знаю, — мой голос смягчается, а глаза расширяются. — Могу ли?

— Это, — мускулы на его челюсти подрагивают, и он выглядит так, будто очень хочет оттолкнуть меня, — было совсем не привлекательно. Это было коварно.

Широко ухмыляясь, я беру ручку и подписываю салфетку.

Клейн делает то же самое, а Холстон убирает салфетку. Она опускает ее в черную кожаную сумочку и улыбается с чрезмерным энтузиазмом.

Я отодвигаю тарелку, доев все до последней крошки.

— Дай мне свой телефон.

Клейн достает его из кармана, вводит пароль и протягивает мне.

Я держу его на весу между нами.

— Твоя заставка — это домик на дереве?

— Библиотечный домик на дереве.

— Разве это не похоже на кормление свиньи беконом?

Клейн морщит нос.

— Я не собираюсь делать домик на дереве из бумаги.

— Только из дерева, я полагаю?

Клейн опирается подбородком на руку и смотрит на меня.

— Каково, должно быть, в твоем мозгу.

Я игнорирую его и набираю свой номер. Отдавая ему телефон, я улавливаю вибрацию в своей сумочке.

— Теперь у нас есть номера телефонов друг друга, — я тычу в него пальцем. — Никаких фотографий члена. Я не хочу знать, светится ли твоя штука.

Холстон давится водой, которую она пила. Вытерев тыльной стороной ладони подбородок, она говорит:

— Какого хрена?

Взгляд Клейна по-прежнему прикован ко мне.

— Не пиши мой номер на стене туалета на заправке, Ройс.

— Я планировала устроить веселье. Ты разрушил мои планы на вечер, Мэдиган.

Его взгляд падает на мои губы, и я наблюдаю, как он сдерживает улыбку.

— Разве в твои планы не входят новые махинации с девичником?

Я застонала.

— Кстати говоря, — я делаю паузу и достаю кошелек из сумочки. — Мне лучше вернуться.

Холстон отмахивается от моей кредитной карты.

— Это за счет заведения. Считай, что я благодарю тебя за то, что ты на какое-то время сделала жизнь Клейна интереснее. Парень только и делает, что пишет, читает, работает и играет в футбол.

— Благородные занятия, — добавляет Клейн в свое оправдание.

— Спасибо за завтрак.

Убирая кредитку, я говорю:

— Кстати, мне нравится твое имя. Оно уникально.

— Моя мама назвала меня в честь модельера. Она была одержима идеей обладать платьем от «Холстон»[xxiii], но так и не смогла этого сделать до своей смерти в прошлом году.

— Мне так жаль, — говорю я, прижимая руку к сердцу. Моя мама может свести меня с ума, но потерять ее такой молодой? Я не могу представить, как это больно.

Очень отчетливо в голове возникает образ. Шкаф моей мамы, три винтажных платья «Холстон», висящие на бархатных вешалках. Когда я в последний раз видела, как она надевала одно из них?

— Отличный способ испортить настроение, — говорит Клейн, и я задыхаюсь.

Холстон перебирается через барную стойку и наносит удар средней силы по верхней части его руки. Она смотрит на него раздраженно, но ласково, и я понимаю, что это означает: их отношения обычно состоят из одних поддразниваний.

Я слезаю с табурета и провожу большим пальцем за спиной.

— Я лучше пойду. Все эти спящие красавицы уже могут проснуться.

— День спа? — догадывается Холстон.

— В одинаковых шелковых халатах с вышитыми на них именами.

Она вздрагивает.

Я спрашиваю Клейна:

— Ты можешь прийти ко мне в офис в понедельник в десять? Мы уточним детали твоей части сделки.

Он кивает.

— Я пришлю тебе адрес.

Холстон формирует мегафон вокруг своего рта с помощью сцепленных рук и кричит:

— Да начнутся игры.