Зимний Бал в Северной Академии

Глава 8. Обручение

В полумраке пещеры свисающие с потолка огромные ледяные наросты красиво отражали свет артефактов. Словно сквозь них пробивались лучи морозного солнца, падая прямо на площадку у алтаря, где совершался обряд обручения.

“Моя прекрасная невеста,” — прошептал красивый русоволосый мужчина, обводя меня взглядом.

В карих глазах Честера я видела восхищение. Хоть простое белое платье и белый полушубок не особо походили на свадебный наряд, мужчина смотрел на меня так, словно никого прекрасней не видел.

Честер Дымов, кажется, вполне искренне полюбил меня, и тот месяц, который оставался до свадьбы, всячески демонстрировал мне свои чувства. Он больше не соблюдал дистанцию и, приезжая к нам в гости обсудить организационные вопросы, вылавливал момент, чтобы подарить нежный поцелуй. Почти всегда держался рядом и незаметно поглаживал по спине, словно старался приучить к своим прикосновениям.

“Тебе идет этот костюм, Чес,” — неуверенно вернула я мужчине комплимент, вкладывая в его холодную ладонь свою подрагивающую от волнения руку.

Честер поцеловал ее и уверенно повел меня к древнему алтарю, возле которого проводили обряд обручения магов. Хоть легенды и гласили, что алтари создали древние драконы, но среди ведьм ходили противоположные слухи. Согласно им, этот алтарь появился задолго до прибытия духов в наш мир и служил местом, в котором маги испокон веков возносили просьбы древним богам, создавшим Арканию.

Ведьмак, который проводил ритуалы у алтаря, снял накидку, скрывающую лицо, и произнес слова заклинания, объявляя, что перед лицом древних богов теперь я принадлежу своему мужу, Честеру Дымову, и нахожусь под его защитой и опекой.

Муж коснулся холодными губами моего лба, и мы вернулись в дом родителей, где собрались немногочисленные гости. Пока на столе звенели приборы, я осматривала своих подруг детства. Все они были замужем и выглядели вполне счастливыми.

Чем ближе к закату, тем больше нарастало мое волнение. Как только солнце скроется за вершиной горы, меня ждет новое испытание. Первую ночь я обязана провести в доме родителей, чтобы утром предоставить доказательство того, что невеста была невинна, а брак состоялся.

Сумерки опустились на поселок, и мама, обхватив мою руку, проводила в спальню. По традициям именно она должна была поведать мне все, что происходит между супругами за закрытой дверью. Но, краснея, родительница спросила, знаю ли я, чего ожидать, и увидев утвердительный кивок, с облегчением выдохнула и вышла.

Дверь в комнату захлопнулась, оставляя меня наедине с молодым мужем, и я почувствовала, как накатывает паника. Дрожа, я скинула платье и надела белую рубашку, которая почти доставала до пола. Чтобы не смущать молодую жену, Честер позволил мне раздеться в одиночестве, но едва я забралась в постель, вошел в комнату, активируя защитный контур.

Крепко зажмурившись я, казалось, перестала дышать, слыша, как шуршит одежда мужчины. Мягкий матрас прогнулся, и холодные потоки воздуха хлынули под одеяло, давая понять, что в своем убежище я уже не одинока.

“Открой глаза, Аврора,” — прошептал мужчина, проводя рукой по моим волосам, и я со страхом распахнула глаза и посмотрела на него.

Честер улыбался, но был ощутимо напряжен. Он склонился ниже и коснулся моих губ, привлекая к обнаженному торсу. Сквозь тонкую ткань рубашки я отчетливо чувствовала, как блуждает прохладная ладонь по моей спине, спускаясь ниже и задирая подол.

“Ты вся дрожишь, милая. Тебе неприятны мои прикосновения?” — отстранившись, спросил мужчина.

“Нет, прости, просто страшно.” — не стала я скрывать от мужа свое состояние, и он тихо засмеялся.

"Моя неопытная дика норка," — сказал он, поднимая рубашку еще выше. Аккуратно мужчина лишил меня белья и провел рукой по обнаженному бедру. Я снова вздрогнула и закрыла глаза, понимая, что будет дальше.

"Нет, моя Ава, не стоит изображать ледяную статую. Я не причиню тебе вреда, но ты слишком напряжена, и тебе будет больно," — он навис сверху и снова приказал смотреть на него. — "Открой глаза и скажи мне, что ты чувствуешь." — сказал мужчина, опуская руку неприлично низко и водя ней по моему обнаженному животу.

“У тебя холодная ладонь,” — дрожащим голосом ответила я, всматриваясь в его карие глаза, которые странно блестели. Мужчина улыбнулся и опустил руку еще ниже, от чего я не сдержала шумный вздох.

“А теперь?” — задал он следующий вопрос.

“Это неприлично,” — едва слышно сказала я, из-за чего Честер не сдержал смех.

"Милая, то, что происходит между супругами ночью в спальне, редко соответствует приличиям, но не считается неприличным. Я не желаю исполнения супружеского долга раз в месяц ради появления ребенка, когда ты будешь лежать и ждать, пока все закончится." — проводя рукой по ноге и снова поднимая ее выше, мужчина склонился к моим губам и зашептал: "Я желаю близости с тобой, моя жена, и хочу, чтобы ты желала меня так же. Я не мальчик и знаю, как сделать тебе приятно, но для начала ты должна не бояться моих прикосновений."

Честер часто дышал, и я ощутила, как в ногу упирается что-то твердое и горячее. Пока мужчины обсуждали свои дела за столом, подружки просветили меня о том, что скрывается под брюками, и как понять, что вот-вот мужчина лишит тебя невинности. От осознания того, что вот-вот должно произойти, я задышала чаще и еще больше напряглась, вздрагивая от каждого прикосновения мужа.

"Ты еще не готова, мое сокровище. Я не хочу причинять тебе боль и рушить то хрупкое доверие, которого с таким трудом добился," — грустно заявил мужчина и опустил мою рубашку до самых колен. Честер быстро встал с кровати и направился к своему пиджаку, который аккуратно повесил на стул.

"Я предполагал, что ты еще не готова к близости, Аврора. Не бойся, впереди у нас еще не одна ночь, и я умею быть терпеливым," — сказал он и, отражая тусклый свет ночного артефакта в мужской руке, блеснуло лезвие клинка. Во вторую руку он взял какую-то баночку и поставил ее рядом с кроватью, — "Будет немного больно. Но мы должны предоставить доказательства того, что невеста была невинна. Это важно для репутации твоей семьи, особенно после всех слухов, которые дошли и до твоего поселка. А также показать, что наш брак состоялся, чтобы его не смогли оспорить."

Вернувшись на кровать, Честер снял с меня одеяло и снова задрал рубашку.

“Чес, что ты?” — запищала я и попыталась отползти к изголовью. О таком меня не предупреждали, и стало по-настоящему страшно.

Мужчина вздохнул и удержал меня, обхватив ногу. — “Аврора, ты как ребенок, честное слово. Не убивать же тебя я собрался. Хватит дрожать, и не вздумай звать на помощь. Мне нужно немного твоей крови.”

Потянув меня вниз, уверенным жестом муж раздвинул мои ноги, задирая рубашку, и сделал небольшой порез на внутренней стороне бедра. Пришлось с силой прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. Но под внимательным и строгим взглядом мужчины я только закрыла рот рукой и молча наблюдала.

Несколько капель крови упали на белую простынь, и протерев мою ногу, маг указал клинком на разводы на ткани. — “Поздравляю, жена, я только что лишил тебя невинности, и наш брак состоялся,” — хмыкнув, Честер вытер нож своим платком и снова спрятал его в пиджак, затем взял со стола баночку и смазал порез.

Жжения почти не было, и я сразу догадалась, что это была эльфийская мазь, от которой порез почти сразу затянулся. Сокровище, которое мгновенно залечивает почти любую неглубокую рану, не оставляя никаких следов, и доступно оно далеко не всем магам. Но вир Дымов где-то сумел его раздобыть.

“Несколько дней, и следа не останется. То, что я сделал, Ава, останется между нами. Тебе нужно время, и я тебе его дам. Но как соседи мы жить не будем. Мы закончим начатое, но все сделаем постепенно, и когда ты перестанешь лежать с таким видом, словно готова грохнуться в обморок,” — строго сказал мужчина и, спрятав добытую неизвестным мне способом мазь, указал рукой слезть с кровати.

Сменив простынь, он аккуратно сложил на стул фальшивое доказательство моей невинности и забрался под одеяло. — “Не надевай белье. Со мной ты спишь в одной рубашке,” — остановил муж мою попытку одеться.

От его холодного тона и голоса, наполненного злостью, мне стало совсем не по себе. Уж лучше бы я потерпела боль, чем то, как смотрел на меня Честер; такое поведение еще больше пугало. Сложив белье на стул, я снова легла рядом, осматривая мужчину, который прикрыл глаза, делая вид, что уснул.

“Ты злишься, прости. Я потерплю, Честер, просто все говорят, как будет больно, но я потерплю. Это же мой долг как твоей жены,” — прошептала, положив ладонь на грудь мага, и он застонал, поворачиваясь ко мне лицом.

“Ты прости, Аврора. Я был излишне резок и не хотел давить на тебя или пугать, но видимо не сдержался,” — уже мягче сказал Честер и погладил меня по лицу, склоняясь к губам, — “Прости, моя девочка. Я не злюсь, не на тебя. Я уже сказал, что желаю близости с тобой, а не того, что ты будешь просто терпеть. И я точно знаю, что у нас все выйдет, просто нужно еще немного времени. Постепенно приручая тебя, моя дикая норка, я уверен, что мое терпение воздастся сторицей. Я вижу, сколько страсти в тебе скрыто, и готов подождать, пока ты будешь готова и подаришь ее мне.”

Я удивленно посмотрела на мага и, кажется, засмущалась. О страсти я только слышала, и в голове всплывали отнюдь не целомудренные поцелуи. Таверна — весьма увлекательное место, и очень часто соседствует с комнатами утех. Хочешь или не хочешь, а наслушаешься историй работниц, которые заказывали еду у владельца.

Честер явно заметил моё смущение и, притянув ближе, поцеловал в волосы. — “Нужно подыскать тебе место поприличнее, пока я не сяду в кресло декана. А то наслушаешься ужасов в этих тавернах, потом дрожишь от любого прикосновения,” — сказал мужчина, словно читая мои мысли.

________________

"Утром мама обнаружила кровь на белой простыне и неожиданно расплылась в счастливой улыбке. Видимо, я недооценила слухи, которые ходили по академии. Студенты разнесли их далеко за ее пределы.

В отличие от наивной меня, Честер все знал и лично вручил простыню моей маме, сказав: “Я никогда не верил глупым слухам, дона Виндер. Аврора, мое сокровище, и теперь её репутация чиста. Магам должно быть стыдно, за то что поверили грязным аристократам, которые так и не сломали нашу девочку и в отместку решили ее опозорить.”

Как только в комнату вошел Артеф Виндер, вир Дымов указал ему на простыню в руках довольной жены и холодным тоном заявил: “Если мы не защитим свое наследие и не объединимся, то через несколько десятков лет станем необразованной прислугой, которую будут топтать словно грязь под ногами. Вы понимаете о чем я, Артеф, и имеете авторитет. Вашу дочь мне удалось спасти. Но скольким девушкам повезло меньше? Только с последнего выпуска около десяти стали Аматрикс и полностью оборвали связь с семьей.”

“Сильвия Ильванус?” — со знанием дела спросил отец в ответ на речь Честера. Муж прикрыл глаза и покачал головой, Артеф вздохнул и потер виски, — “Я благодарен тебе, Честер. Если бы не ты…” — он протянул руку виру Дымову, и мужчина крепко ее пожал, молча кивнув.

Мало что понимая из разговора мужчин, я вопросительно посмотрела на маму, но она молчала крепко, прижимая к себе простынь, словно великое сокровище.

Только забравшись в телипаж, я задала мужу вопрос, который не давал мне покоя, — “Что с той девушкой, Сильвией? Она покинула академию одновременно с Ками, став Аматрикс одного из драконов. Ты был знаком с ней?”

Честер появился в академии, когда Сильвия уже уехала в столицу, и упоминание имени девушки меня, почему-то, насторожило. Отец знал ее, так как вир Ильванус жил неподалеку, и наши родители часто общались, но откуда о девушке известно ассистенту декана.

“Не тут, мое сокровище. Скоро мы будем дома.” — Честер поцеловал мою руку, но от вопроса заметно напрягся. Прищурившись, я смерила мужчину взглядом, и он выдавил улыбку, целуя меня в лоб.

Прокручивая слова мужчины, я никак не могла понять их смысл, но внутри что-то жалобно скулило, что не просто так молодой маг приехал в академию, и вовсе не случайно обратил на меня внимание.

Я предполагала, что у Честера могут быть какие-то свои мужские тайны. Всё же он порядочно старше меня. Почти пятнадцать лет разницы накладывали свой отпечаток на способ мышления и взгляды на жизнь. Но слова мужчины мне не понравились, как и реакция отца.

К разговору о Сильвии мы так и не вернулись. Вначале супруг показывал мне хижину, в которой мы будем жить, а потом я занималась распаковкой вещей.

За заботами и в попытках понять, что делать со всем добром, заботливо упакованным моей мамой, к вечеру я вовсе забыла про бывшую соседку, которая бесследно пропала в закрытом квартале, и про странный мужской разговор.