Бентли Литтл, Глория

В ту ночь ей приснилось, что она увидела в зеркале лицо отца вместо своего собственного, когда чистила зубы, а утром она постаралась почистить зубы, пока Бенджамин принимал душ, чтобы не оставаться в ванной одной.

На работе было нечем заняться. Музей был закрыт, так как устанавливалась новая экспозиция, и она связалась со всеми представителями местной прессы на предыдущей неделе, разослала электронные приглашения на прием по случаю открытия активным и влиятельным людям округа Орандж и направила флаеры членам и давним сторонникам. Она ответила на несколько электронных писем, отправила несколько других писем, разобрала физическую почту, накопившуюся за последнюю неделю, и пообщалась с Сидхилом Параманенгерханом и Фрэнсисом Леонардом, кураторами новой выставки. Но в основном она думала о своем отце, гадая, знал ли он, что Пол с сыновьями в этот день будет в Диснейленде, и не появится ли он как-нибудь здесь, в музее, притворяясь обычным посетителем.

Когда она пришла домой, ее шея затекла от напряжения. Бенджамин сидел на заднем дворике и читал книгу, полупустой стакан чая со льдом стоял на маленьком столике рядом с ним. Он поднял глаза на звук раздвижной стеклянной двери, когда Глория вышла, чтобы присоединиться к нему.

— Сегодня звонила Майра, — сообщил он ей. — Она хотела узнать, могут ли девочки остаться на ночь в субботу. Я сказал ей, что ты ее наберешь, как только приедешь с работы.

— Она сказала, почему?

Он поднял брови и усмехнулся.

— Видимо, очередное свидание.

— На всю ночь?

— Может быть, она рассчитывает, что в сотый раз ей точно повезет.

Глория поморщилась. Нет ничего неприятнее, чем думать о сексуальной жизни своих братьев и сестер.

Бенджамин воспринял ее кислое лицо по-свойму.

— Да ладно. Они хорошие дети.

— Я знаю это. Просто... — Она покачала головой. — Помнишь, что случилось с Клиффом? Майра слегка зациклилась...

— Интересная фраза.

— ... на этих вещах. — Глория ударила его по плечу. — В итоге ее самооценка оказывается растоптанной до основания, а мне приходится выхаживать ее. Ты знаешь, что она не хочет доверять Полу, а они с Джанин как масло и вода. Одна из них всегда в конце концов обижается и уходит, надувшись.

— Послушай, мы не знаем подробностей. Все, о чем она спрашивает, это могут ли девочки остаться у нас в субботу.

— Конечно, они могут, — сказала Глория. — Но...

— Вот и чудесно! Позвони ей.

Она могла сказать, что он уже перегрелся — терпимость Бенджамина к семейной драме была практически нулевой, — поэтому она отказалась от разговора с ним и просто позвонила Майре, сообщив сестре, что та будет очень-очень рада пригласить девочек к себе.

В субботу днем Майра высадила девочек рано, вскоре после трех часов. Когда она разгружала чемоданы с маленькими Hello Kitty, Глория не могла вспомнить, когда в последний раз видела сестру такой взволнованной.

Может быть, она и впрямь рассчитывает, что ей повезет. Личная жизнь — это важно.

Глория знала, что должна радоваться за Майру, но в случае с ее сестрой такой уровень энтузиазма обычно не был хорошей вещью. Глория не поддалась искушению предупредить и прочитать нотацию, что неизбежно привело бы к тому, что сестра ушла бы, забрав девочек, и либо отменила бы свое свидание и обижалась на Глорию бог знает сколько времени, либо заложила бы их Джанин или Полу, что, несомненно, закончилось бы внутрисемейной ссорой. Это была проигрышная ситуация, поэтому она придержала язык, притворилась, что поддерживает ее, и подождала, пока сестра уйдет, прежде чем позволить себе нормально дышать.

Лиззи и Линда задавали тысячи вопросов. Майра, по глупости или наивности, не попыталась скрыть свое свидание от девочек, которые теперь гадали, будет ли у них новый отчим. Или отец, подумала Глория, поскольку их настоящий отец, бывший муж Майры, похоже, не мог побеспокоиться даже о самых элементарных родительских обязанностях. Именно поэтому девочки остались здесь на ночь.

Глория, которой было не по себе от этой темы, попыталась отвлечь девочек, предложив им перекусить, но их было не отвлечь.

— Вы знаете, где мама с ним познакомилась? — спросила Лиззи.

— Мы даже не знаем его имени! — воскликнула Линда.

— А он симпатичный? — не унималась Лиззи

— Я тоже ничего не знаю, — твердо заявила Глория. — Твоя мама ничего мне об этом не рассказывала. Я уверена, что когда она будет готова, она поделится столь важной информацией.

— А как вы с дядей Бенджамином познакомились? — спросила Лиззи. Она была в том возрасте, когда все, что касается свиданий и брака, кажется безумно романтичным.

— Мы познакомились в колледже, — сказала Глория.

— А где познакомились мама и папа?

В баре, подумала она. Твоя мама была новенькой, наивной официанткой, а твой папа — болтуном, который отвез ее домой. Но она солгала и сказала:

— О, я уже не помню.

Линда кивнула, как будто это ее удовлетворило, и потянулась за коробкой томатно-базиликовых чипсов "Wheat Thins", которую достала Глория, но Лиззи все еще хотела знать больше:

— Сколько лет было маме, когда она встретила моего папу? — спросила она.

Вместо ответа Глория воскликнула певучим голосом:

— Дядя Бенджамин! — Она улыбнулась девочкам и подмигнула одним глазом. — У нас же есть Нетфликс! — Она знала, что Майра не может позволить себе годовую подписку Нетфликс. — Почему бы вам не помочь дяде Бену выбрать фильм?

Бенджамин бросил суровый взглдя на Глорию, но прошел на кухню, и девочки, взволнованные, последовали за ним.

Глория вздохнула с облегчением. Недолго думая, она взяла горсть пшеничных чипсов для себя. Вопросы племянницы заставили ее вспомнить, когда они с Бенджамином только начали встречаться. В то время она встречалась с другим человеком, и этот факт она старалась не упоминать, когда рассказывала историю их ухаживания. Это был парень из ее средней школы, и до встречи с Бенджамином она предполагала, что они поженятся. Его звали Оуэн Портис, и он был худым, интровертом, искренне творческим ребенком. Она знала его всегда, и они оба были на одной волне почти во всех отношениях. Они ненавидели одни и те же вещи, любили одни и те же вещи и оба были увлечены современным искусством. В отличие от позеров, с которыми она познакомилась в колледже, которые говорили о высоком исскустве и одевались так, будто "студент-художник" — это роль косплея, Оуэн не рассуждал о своих предпочтениях и не носил модную одежду; время, которое он не проводил с ней или на занятиях, он проводил за рисованием. Он был тем, кем он был.

Затем она встретила Бенджамина, который сбил ее с ног, поразил и влюбил. Высокий, симпатичный, с пьянящей уверенностью человека на два года старше, он был помощником учителя, и ему действительно разрешалось вести курсы информатики. Рядом с ним Оуэн казался незрелым ребенком, и Глория, никогда не любившая конфронтации, просто перестала видеться с Оуэном и отвечать на его звонки. В качестве высшего акта пассивно-агрессивной жестокости она привела Бенджамина на выставку художественного факультета в конце семестра, на которой, как она знала, Оуэн будет присутствовать, так как у него было две неплохие картины. Они увидели друг друга, но не разговаривали, и ее сердце разбилось, когда она увидела на его простоватом лице боль, которую она ему причинила. К началу следующего учебного года он перевелся в другой колледж.

Прошло много времени с тех пор, как она думала об Оуэне, и ей было интересно, что с ним стало. Она предполагала, что он уже женат, но трудно было представить его с детьми. Трудно было даже представить его взрослым. В ее воображении он был все тем же тихим, бледным мальчиком, которого она знала, и она подумала, не набрал ли он вес или не потерял ли волосы. Сможет ли она узнать его, если увидит снова?

Сможет ли он узнать ее?

Глория прибавила в весе. Она ни в коем случае не была толстой, но мяса на ее костях было явно больше, чем в колледже. Ее волосы теперь были короткими, а не длинными, а одежда была скорее одеждой взрослой женщины-профессионала, чем девочки-подростка. Выглядела бы она так же, если бы осталась с Оуэном? Глория не была уверена, но мысль о том, что ее внешность могла бы быть другой, если бы они остались вместе, заставила ее задуматься о том, какой была бы ее жизнь, если бы они не расстались, если бы она никогда не встретила Бенджамина. В ее воображении она по-прежнему работала бы на той же работе, в музее, но жила бы с Оуэном в маленьком, более смешном доме где-нибудь в Лагуна-Бич. Одна комната была бы их общей студией, и они бы работали там, бок о бок или в разные смены, делая перерывы для прогулок по пляжу рука об руку.

Был ли Оуэн вообще художником? В ее воображении он им был, но она понятия не имела, так ли это на самом деле. Глория понимала, что потребуется всего несколько секунд, чтобы набрать в Гугл имя "Оуэн Портис" и узнать, где он сейчас находится и чем занимается, но правда заключалась в том, что она не хотела этого знать. Она была бы подавлена, если бы узнала, что он сейчас работает в кабинете в крупной корпорации или сидит за столом, отвечая на телефонные звонки населения в местном правительственном агентстве. Нет, лучше оставить свои фантазии нетронутыми, и, не желая следовать этой линии мысли, она вышла из кухни, чтобы найти девочек и помочь им с Беном выбрать фильм.