Бентли Литтл, Глория

Глава тринадцатая

Глория предполагала, что боль от потери Бенджамина будет уменьшаться по мере того, как время будет отдалять ее от дня его смерти, но все оказалось наоборот. Тяжелый мгновенный шок, возможно, прошел, но новые глубокие раны продолжали накапливаться, и каждое пустяковое напоминание о том, что его больше нет, заставляло ее чувствовать себя одинокой и опустошенной. Например, когда она чистила зубы после горячего душа и увидела в запотевшем зеркале счастливое лицо, которое он когда-то нарисовал на стекле. Или когда она нашла одно из его старых банановых мороженых в глубине морозильной камеры после того, как достала две упаковки замороженной индейки.

Посреди ночи она все еще иногда тянулась к нему, чтобы обнять, но вместо мягкого холмика его тела встречала лишь пустую плоскую кровать. Утром, когда зазвонил будильник, ее сонный дезориентированный мозг не переставал удивляться тому, что именно она должна встать и выключить его, потому что Бенджамина здесь больше нет.