Бентли Литтл, Глория

Глава двадцать восьмая

На похоронах Бенджамина было много народу. Лукас, Пол и другие их бывшие друзья не были приглашены и не пришли, но Бенджамина очень любили и уважали, и множество людей из его работы и личной жизни пришли выразить свое почтение.

Брэдли и Рут больше не было, и казалось, что их никогда не существовало. Никто на похоронах не упоминал о них, их спальни снова стали кабинетом и комнатой для гостей, соответственно, а все их игрушки и произведения искусства исчезли из дома. Просто Глория проснулась утром и поняла что у нее нет детей. Чтобы убедиться в этом она прошла все комнаты и оказалось действительно — детей нет.

Находясь в шоке, Глория продолжала жить. Не доглядела! Она вставала каждый день, делала то, что нужно было делать, завтракала, обедала и ужинала, ложилась спать каждую ночь.

Проходили дни, недели, месяцы.

Она продолжала преподавать, иногда встречалась с друзьями, которые приглашали ее куда-нибудь, потому что беспокоились о ее психическом состоянии, но это было так, как будто цель ее существования была отнята. Она потратила столько времени и сил на то, чтобы уберечь Бенджамина, но теперь, когда его не стало, ее жизнь потеряла смысл, и ей незачем было оставаться здесь. Бесконечные часы прошли в полной тишине — ни музыки, ни радио, ни телевизора — в размышлениях о том, что она могла бы сделать по-другому, чтобы спасти жизнь Бенджамина. Столько же времени было потрачено на размышления о том, как именно он умер и кто это сделал. Полиция, как ей казалось, слишком быстро отказалась от раскрытия убийства, как будто необъяснимая странность убийства отпугнула их.

Она поставила на Брэдли, хотя он никогда не казался таким сильным, и Глория совершенно не представляла, как он мог это сделать.

Тот факт, что никто больше не знал о существовании мальчика, сделал невозможным для нее поделиться своей теорией с кем-либо еще.

Внезапно наступило лето, и перед ней потянулись три полных месяца, пустых месяца, которые она не знала, чем заполнить. Глория перебирала в уме все, что могла вспомнить о Бенджамине, пытаясь определить, кто, а точнее, что хочет его смерти и почему. Она так и не пришла к однозначному ответу, и отчасти причиной тому был камень преткновения — ее беспорядочная память. Она вспоминала другие времена, другие жизни, где у них с Бенджамином были разные друзья и родственники, они работали на разных работах, жили в разных домах. И только после устроенного ими пира, на котором по какой-то причине возникшие проблемы в браке внезапно рассеялись, ее воспоминания как будто укрепились. С тех пор все было ясно, и ей казалось, что именно тогда она поняла, в какой опасности находится ее муж.

Но как это может быть?

Глория знала, кто должен знать, что происходит: те люди, которые ухаживали за хижиной в Северной Калифорнии, изображенной на ее рисунке в гостиной. Она не знала точно, когда ей стало известно о местонахождении настоящей хижины — возможно, она всегда знала, где она находится, — но когда она стояла перед телевизором и смотрела на эскиз в рамке над ним, вспоминая, когда она в последний раз видела Брэдли и Рут на этом самом месте — ухмыляющимися.

...она не могла отделаться от мысли, что те люди, которых она видела в карандашном изображении, передвигающимися по небольшому строению, могли бы рассказать ей то, что она хотела знать. Ей казалось, что она где-то и когда-то встречала их, но это было скорее впечатление, чем воспоминание, ощущение, что это могло произойти, хотя она ничего не помнила об этом.

Она уставилась на рисунок, надеясь увидеть движение, но его не было. Ей нужно пойти туда, решила она.

Хиксвилл. Город был назван Хиксвилл. Странное название. Впрочем для этого адского места вполне подходило.

На Гугл Картах не было фотографий города, но на ссылках сбоку были указания к проезду, и она распечатала их. У Глории было чувство, что они ей не понадобятся, что инстинкт или что-то подобное приведет ее к этому месту, но лучше быть готовой. В глубине сознания она подумала, что когда-то на Гугл Картах была спутниковая фотография, что она уже смотрела на нее и нашла хижину, но воспоминание было смутным и нечетким, и, возможно, это было скорее желание, чем реальность. В наши дни многие воспоминания были неясными, и она снова задалась вопросом, не было ли здесь на самом деле ничего необычного, а ее мозг просто усложнял реальность, потому что она не могла взглянуть в лицо суровой правде своей жизни.

Например, ее мужа убили, ударив головой о крышу жуткого шкафа, а полиция не предприняла никаких усилий, чтобы найти убийцу потому что главный подозреваемый маленький ребенок, которого никогда не было.

Нет, она не зарывала голову в песок, придумывая фантастические сценарии. Происходили действительно странные вещи, и хотя это может быть маловероятно, у Глории было чувство, что люди, связанные с хижиной, могут что-то знать об этом.

Она никому не сказала, что уходит. Ей не нужно было уведомлять университет, потому что семестр закончился, и она не вела летние занятия. Она не сказала никому из своих друзей, потому что на последующие вопросы было бы слишком сложно отвечать, а она не была настолько близка ни с кем из них, чтобы сказать правду. У нее не было семьи, которой она могла бы сообщить об этом, а соседям не нужно было знать.

Поэтому она проверила машину у дилера, чтобы убедиться, что она выдержит поездку, собрала в чемодан одежду на неделю, купила закуски и напитки, чтобы не заснуть в дороге, и рано утром в воскресенье отправилась в путь.

Она выбрала воскресенье, решив, что там будет меньше пробок, но, хотя машин на дорогах и стало меньше, проектов по расширению автострад было столько, что проезд через Лос-Анджелес все равно занял более двух часов. Наконец, она выехала из города и проехала через горы Техачапи, направляясь на север.

Проезжая по долине Сан-Хоакин, Глория чувствовала себя одинокой. Она была почти уверена, что когда она проезжала здесь раньше, с ней были дети, но не могла вспомнить, были ли эти дети ее собственными или чужими. Над ней было туманное небо, а вокруг — уродливая земля, голубые небеса и зеленые холмы кинематографических фермерских угодий. Она проехала мимо заброшенной бензоколонки и облупившегося рекламного щита, испещренного расистскими эпитетами.

Полдень наступил и прошел, но ей не хотелось обедать, и она продолжала ехать. В конце концов, она остановилась, чтобы заправить машину и сходить в туалет, но потом снова выехала на дорогу, стараясь не попасть под массивные полугрузовики, которые мчались по двухполосному шоссе и, казалось, беспорядочно перестраивались из одной полосы в другую.

Где-то в середине дня она проехала поворот на Йосемити и продолжила путь на север. Когда наступило время обеда, Глория проголодалась и остановилась в Сакраменто, чтобы перекусить. Чувствуя усталость и не доверяя себе вести машину в темноте, она решила переночевать в гостинице "4 Сезона", а утром отправиться в путь.

Что она и сделала.

Должно было быть лето, но пока Глория ехала по все более узким дорогам, ведущим в Хиксвилл, на земле лежал снег. Она увидела пару, застывшую в снегу на обочине дороги, рядом с пикапом с открытыми дверями. Женщина была одета в шорты и майку, свернувшись калачиком позади машины. Мужчина сидел на капоте, сложив руки на коленях, лицом к дороге, как будто его заморозили на месте.

Глория проехала мимо, не останавливаясь.

Дальше две женщины, одетые полностью в черное, стояли на коленях перед самодельным крестом, установленным на обочине дороги, который, вероятно, обозначал место смертельной аварии. Поблизости не было ни одной машины, и Глория подумала, не шли ли женщины пешком.

Дорога начала петлять по склонам предгорий. Высота над уровнем моря уменьшилась, снег исчез, и менее чем через полчаса на улице стало так тепло, что ей пришлось включить кондиционер.

Наконец она добралась до города Хиксвилл и почти сразу почувствовала, что в этом месте что-то не так. Это был небольшой городок, живописный, но для населенного пункта такого размера здесь ощутимо не хватало людей. Это был практически город-призрак. Глория не видела ни одной машины на дороге, ни одного человека, идущего по тротуару, ни одного признака того, что какой-либо из небольших предприятий в центре города открыто. Перед мексиканским рестораном, который почему—то показался ей знакомым, было припарковано три машины, и у нее возникло искушение остановиться там, чтобы доказать себе, что она не единственный оставшийся в живых человек, но вдруг что-то щелкнуло в ее голове, и она поняла, что хижина, которую она искала, находится на боковой дороге впереди.

Уже близко!

Она свернула на узкую дорожку и, миновав грунтовую площадку, на которой были сложены стопки использованных шин, увидела хижину. Строение больше напоминало пристройку к дому, но словно дом снесли а сарай остался.

Глория знала, что хижина маленькая, но казалась еще меньше, чем она ожидала, хотя деревья за строением были выше, чем она думала. Она остановилась на обочине дороги. Перед ней на обочине было припарковано несколько машин. На площадке перед небольшим зданием сидела группа мужчин, одетых в деловые костюмы. Один из них увидел ее и поспешно встал.

— Стой! — крикнул он. Он поспешил вниз по грунтовой дорожке, которая вела через заросший сорняками участок от входа в хижину к дороге.

— Не уходи! Не так быстро!

Она увидела, что он был старше, с большими густыми усами.

— Я никуда не уйду, — сказала она, когда он подошел. — Я ищу ответы.

Мужчина вздохнул с облегчением.

— Слава Богу. — Он перевел дыхание и посмотрел ей в лицо. — Вы Глория Джеймс?

По какой—то причине она не удивилась, когда он спросил об этом. Она кивнула.

— Да. И я здесь, чтобы получить ответы.

Он кивнул.

— Давайте поговорим, — сказал он и пошел обратно по тропинке к тому месту, где остальные мужчины поднялись из своего круга и теперь стояли перед хижиной. Он оглянулся на нее через плечо. — Еще не исчезла?

Глория кивнула.

— Не уходи.

— Я и не планировала.

— Ну-ну.

Рассел, подумала она, его зовут Рассел, хотя она не была уверена, откуда она это знает.

Они вдвоем прошли через участок и остановились перед другими мужчинами, которые толпились перед хижиной. Все они смотрели на нее, но Глория не могла понять их выражения. На лице мужчин было любопытство или страх? А тот, что стоял рядом, он надеялся или был встревожен?

— Она здесь, — объявил Рассел, хотя, конечно, они и сами могли в этом убедиться. Говорить очевидные вещи просто. Глория непроизвольно улыбнулась.

— Она готова? — спросил другой мужчина.

Джимми, подумала она.

— Готова к чему? — поинтересовалась Глория.

Мужчины посмотрели друг на друга. Рассел поднял руку, показывая, что остальным следует помолчать и дать ему все рассказать.

— Ты не помнишь, — сказал он Глории. Это было утверждение, а не вопрос, и прежде чем она успела ответить, он указал на землю перед хижиной, где они все сидели в кругу. — Присаживайтесь.

— Я не буду сидеть на земле, — сказала она ему. — Там грязно.

— Это может занять некоторое время.

— Я не сижу на земле.

— Хотите зайти внутрь?

Так и есть, поняла Глория. Она знала, что ей, наверное, следовало бы бояться, заходя одной в маленький сарай в странном городке посреди пустыни с кучей странных незнакомых мужчин, но почему-то не боялась. Рассел провел ее через открытый дверной проем, остальные последовали за ним. Внутри сарай-пристройка оказался больше, чем казалось спереди, и тянулся вглубь. Стены были увешаны картинами, рисунками и фотографиями. На задней стене висел огромный портрет в рамке. В центре узкой комнаты был приподнятый участок пола, который заставил ее вспомнить о сцене.

Она уже бывала здесь раньше, поняла Глория. И как и впервый раз она сначала удивилась большому количеству собственных портретов, а потом поняла что наверное так и должно быть.

Рассел сел на приподнятую платформу и жестом предложил ей сесть рядом с ним, но она, как и другие мужчины, стоявшие за ней, осталась стоять.

Он кивнул.

— Хорошо. Итак... Я не уверен, с чего начать.

— Начните с самого начала.

— Ты знаешь, где ты была? Что ты делала в последнее время?

И снова она ничего не поняла.

Должно быть, растерянность отразилась на ее лице.

— Ты находишь людей, — сказал ей Рассел. — Людей, которые умерли. И ты возвращаешь их.

— Откуда?

— Из мертвых.

Это не имело никакого смысла.

— Так ты думаешь, что я кто? Что-то вроде целительницы?

— Нет конечно. Это не то, что я говорю. — Он глубоко вздохнул, словно ему сложно говорить с женщиной что ведет себя как ребенок. — Каким-то образом, по какой-то причине, ты способна посещать места, где люди, которые умерли, все еще продолжают жить.

Это был бред сумасшедшего. Она осознавала это, и это был хороший признак. Но... где-то на задворках сознания она думала, что в этом что-то есть. Бенджамин — умер?!

— Я не понимаю, о чем вы, — сказала Глория. Ее руки дрожали.

— Насколько мы понимаем, из того, что вы нам рассказали, вы отправляетесь в место, которое точно такое же, как и здесь, только люди, которые умерли, там не мертвы. Иногда они другие — они старше или моложе, у них другая работа или другие семьи — но вы их все равно находите. — Он встретил ее взгляд. — Я не знаю, создаете ли вы это место сами или просто приходите туда, но каким—то образом вы возвращаете людей с того света.

— Я не верю...

Он пожал плечами.

— Может быть, это даже не те же самые люди, не совсем — кто знает? — но они выглядят так, как будто они есть, они ведут себя так, как будто они есть, они чувствуют себя так, как будто они есть.

— Бобби Перес, — неожиданно сказал Джимми. — Ты вернула его, помнишь?

Рассел кивнул.

— И многие другие.

— Хорошо, допустим. Какое отношение вы имеете к этому? — спросила она. — Как вы в этом замешаны?

— Мы своего рода посредники. Люди приходят к нам, люди, чьи близкие умерли, а мы приходим к вам, говорим вам, кто они, и вы каким-то образом находите их и возвращаете.

— Так вы получаете от этого прибыль? Пользуетесь моим даром?

— Не прибыль, нет. Но мы те, кто знает, что можно сделать. И мы помогаем людям вернуть своих любимых. Честная сделка.

— Но вы не знаете, как я это делаю... что бы я ни делала?

Рассел покачал головой.

— Мы понятия не имеем. В один момент ты там, в другой ты уходишь, а через какое-то время, может быть, через день, может быть, через неделю, может быть, через месяц, может быть, через год, ты возвращаешься, как будто ты все время была здесь, в этом мире.

— Но я не была?

— Нет. Мы так не думаем.

— Вы — Богиня смерти, — сказал другой мужчина, высокий грузный с редеющими волосами. Она не знала его имени. — Вот почему мы поклоняемся вам.

Поклонение? Культ Глории!

Это пугало ее, и она оглядела фотографии.

— Я не богиня, — настаивала Глория. — Даже если у меня и есть эта способность, а это большое "если"...

— Ты вернул мою жену Нору!

— И моего брата Гектора! — крикнул кто-то из толпы.

Глория внимательно посмотрела на столпившихся мужчин.

Остальные молча кивнули.

Она переводила взгляд с одного лица на другое, почти никого не узнала и глубоко вздохнула.

— И как долго я этим занимаюсь?

— С самого детства.

— Но я этого не помню!

— Мы уже догадались. Снова те же вопросы.

— Снова? Значит, у нас уже был такой разговор?

Рассел улыбнулся.

— И не раз.

Его улыбка немного померкла.

— В последнее время больше, чем обычно.

— Тогда почему вы спросили, не Глория ли я Джеймс? — Она жестом указала на собственный портреты и фотографии на стене. — Это очевидно, да.

Рассел и Джимми переглянулись.

— Что?

— Ты не всегда знаешь, кто ты. Когда ты возвращаешься сюда. Иногда ты путаешься. Однажды ты думала, что тебя зовут Сельма. А недавно... все стало еще хуже.

— В смысле?

— Мы точно не знаем. Все, что мы знаем, это то, что ты пыталась заполучить Бенджамина. И, очевидно, это было намного труднее, чем обычное воскрешение.

— Бенджамин?

— Бенджамин был вашим мужем, — сказал Рассел.

Джимми кивнул.

— Он умер в прошлом году.

Она переводила взгляд с одного на другого.

— Значит, у меня нормальная жизнь. Я не занимаюсь этим постоянно. Вообще-то я вышла замуж и... наверное, ходила в школу и... — Глория нахмурилась, внезапно осознав, что она никак не отреагировала, когда они упомянули о смерти ее мужа. — Бенджамин... Бенджамин... Я не помню его. Кто это?

И она действительно не помнила. Она помнила, что его смерть была причиной того, что она приехала сюда из Южной Калифорнии, что отчаяние от его смерти привело ее в Хиксвилл в поисках ответов, но как ни старалась, она не могла представить себе, как он выглядел, не могла вспомнить ничего о его характере или о том, кем он был.

— Вы познакомились в колледже, — подтолкнул ее память Рассел. — Вы женаты уже пятнадцать лет. Он занимается компьютерными технологиями.

Это прозвенел звонок ее памяти. Точно.

— Подождите минутку, — сказала Глория. Она крепко задумалась.

Бенджамин. Знакомое имя.

Теперь она вспомнила его. Особенности его внешности были не совсем ясны, но она знала, что у него были каштановые волосы и теплая улыбка. Ему нравились "Битлз". Он был терпелив. Добрым. И...

И она его очень любила.

Слезы навернулись на глаза Глории, ее зрение помутнело.

— Как он умер?

— Рак.

— Я не смогла вернуть его?

— Мы его не видели. Выходит что нет.

— Но если я могу воскрешать людей, то почему не могу своего мужа?

— Мы не знаем, — сказал Рассел и для пущей убедительности повел плечами.

Она увидела беспокойство на его лице.

— Что еще? — спросила она.

— Нам пришло в голову... Я имею в виду, мы говорили о...

— ...

— Мы думаем, что что-то может работать против вас, — сказал Джимми.

Глория нахмурилась.

— Например?

Рассел покачал головой.

— Судьба? Бог? Кто-то другой, похожий на вас? Может быть, другая версия вас, плавающая где-то там, в другом времени? — Он наклонился вперед. — Дело в том, что никто из нас ничего не знает. Насколько нам известно, вы единственный человек на земле, который может это делать, а то немногое, что мы знаем, мы узнали из того, что вы рассказывали нам на протяжении многих лет, потому что даже вы сами не знаете, как вы делаете то, что делаете. Иногда вы выходите и вспоминаете что-то, иногда ваша память стирается, обнуляется.

— Я начинаю вспоминать, — сказала она.

— Это хорошо, — сказал он ей, но все еще выглядел обеспокоенным.

— Как долго меня не было в этот раз? Сколько времени прошло с тех пор, как вы меня видели в последний раз?

— Около десяти минут.

Десять минут!

Это было невозможно. Она не могла вспомнить многого, но она точно помнила, как ехала сюда на машине, поездка заняла более полутора суток, а до этого она жила с Бенджамином (и их детьми?) в Бреа... некоторое время.

Конечно, больше десяти минут.

Очевидно, время работает по-другому там, где она ищет мертвых.

Рак.

Глория вытерла слезы с глаз. Бенджамин умер от рака. В тумане своих воспоминаний она думала, что он был убит. Она почти видела его в своем воображении, хотя детали оставались неясными. Однако сердце ее болело от его потери, и она чувствовала пустоту внутри, как будто из нее вынули важную часть.

Глория взглянула на большой портрет на задней стене комнаты — в реальной жизни она была блондинкой. Почему на портрете она была брюнеткой?

...затем протиснулась сквозь собравшихся мужчин к двери.

— Извините, — сказала она. Оказавшись снаружи, она глубоко вздохнула, не подозревая до этого момента, насколько клаустрофобию она ощущала себя внутри хижины.

Святилище. Богиня смерти?!

— Я возвращаюсь, — сказала она Расселу, когда он вышел за ней на улицу. — Чтобы найти его и воскресить.

— Как? Что вы собираетесь делать?

— Я не знаю. Но я чувствую что мне необходимо его спасти. Это происходит. Вы будете здесь, когда я вернусь? — Она хотела задать еще миллион вопросов.

— Мы всегда здесь.

И...