Царь зверей не лев

Остров немых

Я хочу рассказать вам, что произошло до того момента, как племя борано объявило нам войну.

Весь день мы были заняты работами по строительству лагеря. Мы старались подбодрить друг друга, но наш оптимизм был кажущимся. Мы знали, что без посторонней помощи нам не обойтись. Вечером, уставшие и подавленные, мы молча сидели у костра. Каждый думал об одном и том же: как быть дальше? Муго, полный неиссякаемой энергии, хлопотал вокруг нас, как и обычно, с проворством подавая ужин. Мы где-то завидовали ему. Он был занят своим делом, ему не о чем было беспокоиться, на нем не лежало бремя ответственности. Да, ему-то хорошо. Он и не думает о том, насколько положение серьезно.

Но я ошибался. Он приготовил нам сюрприз.

А началось все с того, что я отставил в сторону тарелку с едой, к которой едва прикоснулся. Муго был отличным поваром и из наших скромных запасов действительно творил чудеса. Мы всегда заранее предвкушали удовольствие от наших трапез. Муго совершенно не принимал во внимание, что мы находимся среди диких зарослей, что неподалеку раздаются крики диких, опасных зверей. Ритуал, связанный с нашей трапезой, он выполнял всегда точно и неукоснительно. Сколько раз он этим так действовал мне на нервы! Ведь часто дорога была каждая минута, и я бы предпочел проглотить обед стоя, но дотошный Муго всегда настаивал на своем. И на этот раз ужин был прекрасно сервирован, но аппетита ни у кого не было.

— Бвана, надо съесть все, — строго произнес Муго.

— Не сегодня, Муго. Сегодня не хочется.

— Как раз сегодня и надо. Завтра вам потребуются силы.

— Зачем?

Не ответив, он снова поставил передо мной тарелку и, стоя немного поодаль, следил за каждым куском, который я старался через силу проглотить. Остальным тоже есть не хотелось, но сегодня они его не занимали. Почему? Правда, этот вопрос возник у меня несколько позднее.

Затем наклонясь ко мне, он таинственно прошептал:

— Бвана, нет худа без добра.

У него была привычка часто употреблять в речи различные английские поговорки. Кто знает, где он научился им. Я с грустью взглянул на его накрахмаленный колпак и про себя подумал: "Тебе-то, Муго, легко говорить..."

— Бвана, приготовьте лодку.

— Лодку? Зачем мне лодка? — не мог понять я.

— В реке много крокодилов.

Я уже по опыту знал, что африканцы обычно не говорят прямо о деле, и лишь только после долгих расспросов можно узнать, что они имеют в виду. Но сейчас мне было не до головоломок.

— На рассвете вы переправитесь через реку.

Муго взглянул на меня своими умными глазами, поклонился (его манеры всегда были безукоризненны) и сказал:

— Бвана, идите за мной.

Я внимательно его выслушал. Остальные, кто сидел у костра, тоже стали прислушиваться. Но никто не задал ни одного вопроса. Да это было бы напрасно. Муго питал слабость к различным церемониям, и все, что бы он ни делал и говорил, походило на какой-то ритуал.

Я пошел за ним. Мы направились к реке. При свете луны можно было разглядеть очертания диких животных, и Муго, городской житель, боязливо на них поглядывал. Но тем не менее он продолжал идти вперед. Куда только ведет меня этот таинственный Муго?

Мы вышли на берег реки Тана. Муго, указав рукой на водную гладь, произнес:

— Бвана, завтра мы отправимся туда.

— На пикник?

Шутка была неудачной, и я тут же пожалел об этом. Обычно в общении с африканцами я находил верный тон, и столь необходимое чувство меры никогда не изменяло мне. Но рядом с этим важным и непостижимым Муго мне было как-то не по себе. До того момента, пока не произошло то, о чем я собираюсь вам рассказать.

Муго обиженно молчал, и я снова не знал, что и сказать.

Внезапно в темноте вспыхнули ярко-зеленые глаза крокодила. Вероятно, этому я и обязан тем, что Муго нарушил молчание и быстро проговорил:

— Бвана, там вы найдете то, что ищете.

Я уже начал догадываться, куда клонит Муго. На реке Тана, неподалеку от места, где мы разбили свой лагерь, есть несколько островков. На одном из них совершенно изолированно обитало малочисленное, отсталое племя покомо. Большое и могучее племя борано, считая себя выше, презирало покомо. Люди из племени покомо жили бедно, ни с кем не общались, обходясь лишь тем, что давали им кустарниковые заросли. Цивилизация была им неведома и ничем здесь о себе не напоминала.

Племя борано жило в деревне, где были полицейский, бензозаправка, лавка, но даже они не могли понять, что нам от них требуется. Я всматривался в черное зеркало воды, в направлении, где обитало маленькое племя покомо, и думал: разве они смогут нам помочь?

— Вы только попробуйте, бвана!

Мы уже подумывали о том, что возьмем новых работников из племени борано, может быть, они окажутся более способными и старательными. Правда, надежда на это была довольно слабая. А кроме того, мы еще не знали, что борано вступили на тропу войны с нами.

— Хорошо, Муго. Мы попробуем.

Рано на рассвете мы сели в лодки: двое зоологов Маррея и Джон, который в прежней авиафирме Маррея был его официальным заместителем. Джон был отличным пилотом, но, как говорят, не мог отличить козы от коровы. О зоологии он понятия не имел, но, как выяснилось позднее, оказался способным учеником и не раз выдержал экзамен в буше во время отлова зверей.

Маррей с нами не поехал.

— Ведь должен же здесь кто-то за всем смотреть в твое отсутствие! — заявил он.

— Ты говоришь это так, словно я отправляюсь на Луну.

Когда мы отплыли от берега, он ободряюще крикнул:

— Не бойся, Джо. Если ты не вернешься, я продолжу твое дело.

Невольно я вспомнил полицейский шлагбаум, за которым кенийские власти уже ни за что не ручались, и наши подписи, подтверждавшие, что ответственность за свою жизнь несем теперь мы сами.

— Мы же не к людоедам едем, — заметил Джон, но это почему-то не подействовало. Кстати, Джону суждено было сыграть в этой истории главную роль, но об этом пока он и сам еще не догадывался.

Охваченные странным чувством, мы направились к острову, на котором раскинулись владения покомо. Утренний туман поднимался над рекой, и выступавший из него остров казался темной каменной громадой, лишенной жизни.

Что ждет нас здесь?..

Через некоторое время мы различили людей. Выстроившись на берегу, они смотрели в нашу сторону и казались черными изваяниями. Мы быстрее заработали веслами. Скорее бы уж все было позади!

Выбравшись на мель, мы втащили лодки на берег. Никто не бросился нам навстречу, все стояли так же неподвижно, как и прежде. На нас смотрели хмурые лица, настороженные взгляды выражали недоверие. На наши дружеские улыбки и приветствия они не ответили.

— Не нравится мне это, — заметил Джон.

Надо выждать. Не немые же они все-таки. Может, кто-нибудь заговорит. Мы продолжали ждать, и надо сказать, нам было совсем не до шуток. Что бы мы ни сказали — никакой реакции, только их неприветливые взгляды продолжали буравить нас. Так продолжалось, казалось, вечность. Наконец толпа зашевелилась, впереди нас встали трое африканцев, а все остальные выстроились за нами. Они молча двинулись, и мы, прямо скажем, со смятением в душе направились вглубь острова. За то время, что мы шли к вождю племени покомо, ничего не изменилось. Нас ни о чем не спрашивали: ни что нам нужно, ни почему мы нарушили тишину их острова. С их стороны не последовало ни одного приветливого жеста, и мы окончательно поняли, что находимся среди недругов.

Вождь был низкого роста, сильный и коренастый. Такими были и остальные представители этого племени. Вождь восседал на обыкновенном плетеном стуле и, как нам показалось, одет был так же, как и остальные, и вообще ничем от них не отличался. Мы возложили дары к его ногам. Вождь не удостоил их даже взглядом, его, по-видимому, совсем не интересовало, что мы ему привезли. Гораздо больше его интересовали мы сами.

Сцена из немого фильма повторилась. Вождь встал, подошел к нам и принялся в упор изучать нас уже знакомым хмурым взглядом. Что же происходит?

Потом он незаметно сделал рукой знак одному из стоявших африканцев, точно описать которого я не берусь, так как все они казались одинаковыми. Минуту он стоял лицом к вождю, потом обернулся и уставился прямо на Джона.

Странно. На меня он и не взглянул. Джон начал проявлять признаки беспокойства. Я догадывался, что происходит в его душе. Охотнее всего мы дали бы стрекача, забыв и о загадочном острове, и о его немых обитателях.

Африканец кивнул головой. Вождь посмотрел на Джона и тоже кивнул. Если бы здесь был Маррей, он наверняка сказал бы: "Джон, тебя выбрали на жаркое".

По следующему знаку вождя нас окружили африканцы, которые привели нас сюда. Минуту спустя мы уже направлялись к лодкам и с чувством величайшего облегчения отплыли от берега.

— Ну, что вам удалось? — непрестанно расспрашивал Маррей, но мы все еще не могли вымолвить ни слова.

— Вы что, онемели? — рассердился Маррей.

— Да, — наконец произнес я. — Мы возвращаемся с острова немых.

На следующий день рано утром ко мне прибежал Муго и взволнованно произнес:

— Бвана, идите посмотрите.

Воздух в то утро был чист и прозрачен, тумана над рекой совсем не было. На берегу острова мы разглядели людей. Я стал наблюдать за ними в большой бинокль. Они сняли одежду, то есть лоскуты материи, повязанные вокруг бедер, связали в узлы и, положив их на голову, начали в два ряда переходить реки вброд. Надо сказать, что она просто кишела крокодилами. Вода в некоторых местах доходила до шеи, но они шли, все время ударяя руками по воде, так они отпугивали крокодилов и бегемотов, "нагоняя на них страх".

Выйдя на берег, они оделись и направились к нашему лагерю. Мы вышли им навстречу.

Обитатели странного острова остановились, и тот, кто стоял первым, сказал:

— Борано плохие, покомо пришел, чтобы помочь тебе.

Уже потом, раздумывая над всем этим, я припомнил, что на острове покомо мы не произнесли ни единого слова, мы вообще не говорили, что нам от них надо и что они за это получат. Мы молчали, и они молчали. Но, по-видимому, покомо были хорошо осведомлены обо всем, что происходило в нашем лагере.

— Спасибо вам, — растроганно сказал я. — Добро пожаловать к нам.

Все вместе мы отправились в лагерь. Дорогой я заметил нечто странное. Идущий впереди всех нес в руках маленький самолет, причем нес его очень торжественно. Самолетик мне что-то напоминал, но что, я никак не мог вспомнить.

— Белый человек, скажи, что нам делать, — снова сказал тот, кто шел во главе процессии. Он не обратился ко мне "белый господин". Мне это понравилось.

Они расположились под тем же самым деревом, где мы инструктировали борано, и Симон снова принялся за дело. Он разделил всех на группы и каждому объяснил, что делать.

На этот раз ему не пришлось говорить: "А теперь за работу". Все поднялись и принялись за дело. Для нас это был неожиданный и приятный сюрприз. Покомо были бедны, жили тем, что давали им заросли, хорошо знали их, со всем справлялись, хорошо владели топором, мачете, а нам это было попросту необходимо. Они были ловкие, понятливые и совсем не такие, как заносчивые и ленивые борано, которые так нас провели.

В тот вечер все в хорошем настроении собрались у костра. Муго торжественно прислуживал нам. За чаем, как и вчера, он снова удивил нас.

— Бвана, вы заметили самолет? — спросил он загадочно.

— Заметил.

— Это от господина Джона.

На этот раз я терпеливо отнесся к головоломкам Муго и узнал нечто интересное. Однажды к нам в лагерь забрели африканец с мальчиком, спрятались в кустах и стали наблюдать, что у нас происходит. Джон заметил их. Он позвал их в лагерь и подарил мальчику рекламный самолетик, который по привычке носил с собой. А Муго их даже угостил. Джон об этом уже забыл. Но они не забыли. Вот почему там, на острове, они его так внимательно разглядывали! И вот недоверчивые, замкнутые и необщительные африканцы сами пришли к нам. Нам удалось завоевать их доверие.

На следующий день большой отряд воинов борано окружил лагерь. Они направили к нам парламентера со следующим посланием:

— Вы на земле племени борано разбили лагерь. На землю племени борано вы позвали покомо, которых мы презираем. Уходите! Если вы не послушаетесь, мы снесем ваш лагерь, а вас постигнет суровая кара.

В лагере воцарилась глубокая тишина.

Примерно с 1950 года начал пропагандироваться новый метод отлова диких животных — обездвиживание с помощью наркотиков. Сначала наркотики вводились в организм животного выстрелом специально приготовленной пули из воздушного или малокалиберного ружья. Но этот метод был малоэффективен. Значительным шагом вперед были стрелы-инъекции, придуманные в Соединенных Штатах. Их выпускали с помощью сжатого воздуха из ружья, пистолета или лука.

В густых чащах, на каменистых плоскогорьях, в горах и на болотах приходится изыскивать другие способы отлова, без лассо. В условиях каменистых плоскогорий Юго-Западной Африки мы применили материалы из пластика. На двойную проволоку, одна из них была натянута почти у земли, а вторая на высоте почти двух с половиной метров, мы укрепили полосы из пластика. Они образовывали сплошное полотнище длиной около двух километров, которое заканчивалось огромным прямоугольным загоном, разделенным на отсеки. Передняя стена его раздвигалась подобно шторам на огромном окне.

Отлов животных проходил при помощи вертолета, который, низко летя над бушем, гнал животных к загону. Иногда летчикам удавалось загнать до пятидесяти животных. Они постепенно рассеивались по отсекам, откуда потом мы перегоняли их в машины по так называемым загонным туннелям. Лишних животных мы выпускали обратно в буш.

В густых кустарниковых зарослях, растущих по берегам Таны, мы отлавливали жирафовых газелей, больших куду и водяных козлов, загоняя их в прочные сети с вплетенными в них ветками и травой. Сеть образовывала своеобразный загон диаметром около тридцати метров. Вход в него, шириной четыре-пять метров, образовывался, когда часть сети сворачивали. Заградительные полосы широким коридором длиной более двух километров уходили прямо в буш. Сделаны они были из полос черного пластика (резка полос и прикрепление их к конопляному канату заняла у четырех человек целых две недели). Жители близлежащих деревень, которых мы наняли для этой цели (около восьмидесяти человек) гнали животных из буша прямо в этот коридор между двумя заградительными полосами, а уже оттуда постепенно мы загоняли животных в загон. Число пойманных животных всегда колебалось, порой их было много, порой — мало. Рекорд — восемь больших куду.

При отлове животных в густых зарослях или на местности с плохим обзором самолет или вертолет был просто необходим. В его задачи входило отыскивать стадо животных с детенышами или самку с детенышем, по рации сообщать о точном местонахождении животных, указывать места, наиболее удобные для лова, предупреждать о неровностях поверхности и т. д. С вертолета, летящего низко над землей, можно отлавливать животных совершенно безопасным и надежным способом: выстреливая в них специальным шприцем- инъекцией, которые обездвиживают животное.

Если же вы отлавливаете животное обычным способом, преследуя его, то время отлова зависит от характера рельефа и скорости животного. Быстрее всего нам удалось поймать молодого жирафа в долине Карамоджа — за 19 секунд, и зебру Греви в районе Серихо — за 27 секунд. Если же отлов затянулся, и животное не сбавляло темпа бега, мы предпочитали отказаться от его дальнейшего преследования.

Однажды мне пришлось здорово поволноваться. Было это, когда наш пилот Ян Тимпельт, летавший обычно от одного нашего лагеря к другому, разделенных расстоянием в сто километров, улетел уже к ночи, когда темнело. В самолете была и моя жена. Лишь только когда они скрылись из виду, я понял, какой опасности они подвергаются — ведь приземляться они должны среди дикого буша, когда будет совсем темно. Я не спал всю ночь, охваченный тревогой, уговаривая себя, что если на этот раз все обойдется, Здена не услышит от меня больше ни одного грубого слова. Утром самолет не вернулся в условленное время. Я был в отчаянии. В полдень мое терпение иссякло, и я стал собираться в дорогу, решив на джипе преодолеть сто восемьдесят километров по бездорожью. И тут я услышал гул самолета. Убедившись, что Здена и Ян живы и невредимы, я моментально забыл все свои обещания и здорово, очень здорово отругал Здену. Вы только представьте себе, оказывается они опоздали потому, что задержались в магазинах в областном центре Исиола! Позднее, за чаем, Ян рассказал, что им долго пришлось кружить в темноте над лагерем, местоположение которого они определили по блеснувшей глади воды. Никому из африканцев не пришло в голову зажечь костер, а приказания, которое Ян прокричал с самолета, они не поняли. В конце концов Ян написал на листе бумаги, чтобы вдоль дороги, служившей стартовой дорожкой, разложили несколько костров. К счастью, один из африканцев умел читать, и они быстро выполнили распоряжение.