Царь зверей не лев

Большие маневры

Я стоял перед вождем борано. Необходимые формальности были соблюдены. Это означало, что я вручил дары и произнес несколько льстивых слов об уме, благородстве и зоркости вождя. Я, правда, еще не знал, возымеет ли это свое действие. После этого я осторожно перешел к делу:

— Мы собираемся начать отлов животных. Но без мудрых и ловких людей из племени борано нам не обойтись.

Я немного помолчал. Лицо вождя было мрачным и непроницаемым.

— Обычную грязную и унизительную работу уже сделали покомо, которых борано презирают. Они построили лагерь, загоны для животных.

Чего только не сделаешь ради достижения цели! Я надеялся, что покомо никогда не узнают о моих льстивых речах и попытке задобрить борано. Но я ошибся.

— Продолжай! — ободрил меня вождь. Взгляд его чуть прояснился.

— Твоим людям мы поручим дело, достойное настоящего мужчины, воина славного племени борано.

Я снова немного подождал, чтобы вождь смог все это переварить. Но я думаю, ему и так все было ясно с самого начала, он тоже был заинтересован, чтобы мы заключили мир.

— Твои люди смелы! — в воодушевлении прокричал я.

— Продолжай! — также восторженно вторил мне вождь.

— Твои люди отважны!

— Продолжай!

— Твои люди мудры!

— Продолжай!

— Твои люди сильны!

Мне казалось, что я нахожусь на аукционе — мой голос звучал все громче и громче, но вождь, по-видимому, был доволен.

— Твои люди находчивы!

— Продолжай!

В запасе у меня было еще несколько эпитетов, но я уже заранее страшился момента, когда они будут исчерпаны. Вождь был не так уж глуп, и временами голова у него работала, как надо. Когда я выложил последнюю карту и моя "Ода на племя борано" внезапно оборвалась, вождь незамедлительно вмешался.

— Ты говорил хорошо и сказал правду, — театрально воскликнул он, а потом совсем тихо добавил: — Только надо было тебе говорить еще громче.

Наконец, я все понял. За моей спиной собралось множество народа, африканцы отличаются бесшумной походкой. А вождь отлично знал, насколько действенна лесть. Для меня это было приятной неожиданностью и в значительной степени облегчило мою роль.

— Что мои люди должны сделать для тебя? — спросил он.

— Твои люди — известные охотники. Я хочу, чтобы они ловили для меня зверей.

Вождь лукаво взглянул на меня. Я ответил ему тем же. Мы отлично поняли друг друга. В успехе переговоров сомневаться не приходилось.

— Мои люди придут в твой лагерь, — торжественно заявил он. — Мои люди будут ловить для тебя зверей. Я дам тебе лучших воинов моего племени.

Я отвесил ему низкий поклон и, довольный, направился к джипу.

Но чем ближе я подъезжал к лагерю, тем хуже становилось настроение: во мне проснулись угрызения совести, что я так некрасиво поступил по отношению к моим друзьям — покомо. Когда я вошел в лагерь, меня встретила глубокая тишина, во всяком случае мне так показалось. На душе было прескверно, но иного выхода я не видел. Нам необходимо было заключить мир с борано. Но как объяснить все покомо?

На следующий день рано утром от Мбала-Мбалы к нашему лагерю потянулась длинная вереница людей. Я был в смятении, не зная, чем все это кончится.

Вдруг я заметил нечто непредвиденное. Покомо сбились в кучу и напряженно смотрели в направлении Мбала-Мбалы. Вот от них отделился африканец, сыну которого Джон подарил рекламный самолетик, и медленно направился в мою сторону. По его лицу было невозможно что-либо понять.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил я.

— Мы уходим.

Я молчал.

— Мы уходим, — повторил он, и я ждал, что он добавит "навсегда". В его взгляде не было ни малейшего осуждения.

— Если ты переправишься через реку, — продолжал он тихо, — и скажешь нам, чтобы мы пришли, покомо придут к тебе.

Сказав это, он вернулся к собравшимся. Построившись по двое, они покинули лагерь. Это было странное зрелище: от Мбала-Мбалы к нам направлялось племя борано, вброд через Тану уходило племя покомо.

На душе было тоскливо.

Но грусть в этих условиях непозволительная роскошь. В тот же день неподалеку от нашего лагеря начались большие маневры. К нам в лагерь пришло около ста пятидесяти человек из племени борано.

Я должен объяснить вам, в чем заключался новый метод отлова, который мы изобрели, придя к выводу, что в густых колючих зарослях нельзя будет ловить животных с джипа с помощью лассо. Мы поставили круглые загоны из высоких жердей и прочных плетеных стенок диаметром в тридцать пять метров. В стенки мы вплели листья и ветки кустов, растущих по берегу Таны. Эта своеобразная подушка должна была уберечь зверей от ушибов. От проема, ведущего в загон, прямо в заросли отходили заградительные полосы, длиной в несколько сотен метров. Соорудить их было делом нелегким. Маррей закупил в Найроби множество полиэтиленовых полотнищ и за два раза перевез их в лагерь. Буквально днями и ночами мы резали их на полосы длиной три метра и шириной двадцать сантиметров. Из них мы потом вили своеобразные веревки. При этой работе нам приходилось поочередно меняться. Вы только представьте себе, что значит нарезать тысячи полос! Эти блестящие полосы, казалось, все время блестели в глазах, даже когда их на самом деле не было перед нами.

Пластиковые заграждения, постепенно своеобразным коридором отходили прямо к зарослям. Метод заключался в следующем: загонщики по этому "коридору" должны были гнать из буша животных прямо в загон.

Казалось бы, просто, не правда ли? Я тоже так думал. Но мои иллюзии быстро рассеялись и, надо сказать, при довольно драматических обстоятельствах. Вы это сами увидите.

Мы начали обучение борано. Сделав из ящика большую доску, я прикрепил на нее оберточную бумагу. Я взял на себя роль генерала, который обучает свое войско. Нарисовав на бумаге схему, я начал объяснения.

— Это заросли кустарника, — показал я на конец "коридора". — Вы стоите здесь...

— Бвана, мы не там стоим, а здесь.

Я терпеливо объяснил им, что там они будут стоять, когда все начнется, то есть начнется отлов животных.

— Задача ваша очень простая, — продолжал я. — Образуя сплошной ряд, вы пойдете через заросли прямо к загону.

Тут я понял, что слова "образовать", "сплошной" и т. д. я должен исключить из своего урока и до предела упростить его.

— Вы встанете рядом друг с другом, пойдете вперед, при этом будете кричать, хлопать и бить палками.

— Мы будем биться? — обрадовались воины.

— Вы не будете биться, — мягко сказал я. — Будете бить палками по деревьям и своим шумом гнать зверей в загон.

После этого я рассказал им, какие существуют команды, и продемонстрировал, что это значит.

— Бегом вперед! — скомандовал я и пустился бегом. Они в изумлении наблюдали за мной.

— Быстрее! — скомандовал я и припустился еще быстрее.

— Стоять!

— Хлопать!

— Кричать!

— Стучать палкой!

Вероятно, вид у меня при этом наглядном объяснении был очень комичный, они посмеивались, толкали друг друга локтями, хихикали.

— Вы поняли?! — закричал я.

Все молчали.

— Я спрашиваю, вы поняли?..

— Поняли, — хором ответили они.

Я остался доволен и принялся объяснять дальше.

— Буш — это густая чаща, с очень неровной поверхностью, которая плохо просматривается, и в ней трудно ориентироваться.

Раскрытые рты и пустые взгляды подсказали мне, что слово "ориентироваться" я тоже должен исключить и сделать в лекции поправку.

— Над нами будет летать самолет, будет указывать нам направление, чтобы мы вышли к загону. Вам надо будет следить за ним и...

— Бвана, это невозможно, — прервал меня африканец, стоявший в первом ряду.

— Почему?

— Ведь мы должны смотреть себе под ноги. Мы не можем одновременно смотреть и вверх и вниз.

Раздались одобрительные возгласы и посыпались советы, предлагающие одним глазом смотреть на землю, а другим — на небо. Лекция застряла на месте.

— Бвана, ведь ты сказал, что земля в буше — бугристая. Сказал?

— Да.

— А ведь, если мы будем смотреть вверх, мы можем упасть в яму.

Тут посыпалось перечисление всех опасностей, таящихся в буше. Терпеливо их выслушав, я сдался. Уж как-нибудь обойдется. Наши люди будут находиться в авангарде и следить за указаниями Маррея, а этим лучше ничего не объяснять. Все равно ничего не поймут.

После получасовой дискуссии я смог продолжить объяснение.

— Мы прочешем заросли и выйдем к загону. Звери, убегая от вас, попадут прямо в него.

Я показал им это на схеме.

— Бвана, это невозможно.

— Почему?

— Посмотри на нас. Вон сколько нас здесь!

Я с удовлетворением оглядел огромную толпу. Отлично. Новый метод отлова требовал большого количества людей. Несмотря на то, что это стоило кучу денег, все же метод был выгоден как в финансовом отношении, так и в отношении экономии времени. Подобным способом мы могли сразу поймать большое количество животных, потом спокойно отобрать из них нужных нам, а остальных выпустить обратно в буш. По сравнению с долгим, трудным и выматывающим методом отлова с джипа он явно имел преимущества. Во всяком случае, так нам казалось.

— Да, вас собралось много, — с удовлетворением отметил я. — Это хорошо.

— Это совсем не хорошо.

— Нет, хорошо. Вы все нам потребуетесь.

Снова началась дискуссия: с одной стороны, хорошо, что их много, и все смогут заработать, а с другой стороны — плохо, так как все в загоне не поместятся.

Мне снова пришлось прибегнуть к помощи доски.

— В загоне есть двери. Как только вы загоните туда зверей — все, двери быстро захлопнутся. Животные окажутся внутри, а вы останетесь снаружи.

— А кто закроет дверь? — раздался озабоченный голос.

— Об этом не беспокойтесь. Это уже не ваша забота.

Это их очень обрадовало. Отлично, когда есть в жизни что-то, о чем позаботится кто-то другой.

В конце своей лекции я допустил роковую ошибку, о последствиях которой вы узнаете в следующей главе. Я пообещал им, что кроме причитающихся им десяти шиллингов, они смогут получить еще дополнительную премию. Часто бывало, что при приближении людей в буше совсем рядом выскакивали маленькие антилопы, которых ничего не стоило поймать. Мы рассчитывали, что без особых усилий сможем заполучить еще несколько животных.

— За каждую антилопу получите по пятьдесят шиллингов. Не забудьте!

Об этом они не забыли.

Какой же я идиот! Если бы я знал, что из этого выйдет. Подобного цирка я наверняка в жизни больше не увижу!

Африканцы, живущие в лагере, сами готовили себе пищу. У каждого была алюминиевая кастрюля и горшок с отверстием для древесного угля (в холодные дни такими печками обогревают жилище).

Мясо в лагере мы жарили на костре или варили в котле. Готовить его как-то иначе просто не было возможности. На раскаленные угли устанавливалась металлическая решетка, на которой мясо, отбитое камнем или деревяшкой и предварительно посоленное и наперченное, обжаривали с двух сторон. Гарниры готовились очень редко, витаминов, которые мы получали, съедая немного фруктов и овощей, не хватало, поэтому каждый день мы принимали таблетки, содержащие комплекс витаминов. В свою первую экспедицию я этого не делал, и уже через несколько месяцев у меня начали кровоточить десны и шататься зубы. Иногда мы покупали овощи и фрукты на фермах, на рынках или огородах. Как правило, это была капуста, брюссельская капуста, морковь, стручки фасоли, порей, лук, помидоры, зеленый горошек, картофель; местные фрукты — апельсины, бананы, манго и папайя.

В Африке, как и везде в тропиках, нужно готовить очень острую пищу, так как в условиях, когда организм сильно истощается, это способствует пищеварению, и такие блюда кажутся вкуснее.

Самое вкусное мясо, какое я когда-либо пробовал, мясо лани и молодой канна, чуть похуже мясо топи и антилоп Джексона. За ним идет наша телятина, мясо молодого барашка и хорошая свинина. Обычная говядина на вкус чуть хуже, чем мясо гну, орикса и куду. Потом, по-моему, следует отдать должное мясу газелей и серн, маленьких дукеров, оленине и мясу молодых бегемотов и кабанов. Если же сравнивать мясо коз, кроликов и баранов, а в Африке оно примерно такое же, как и у нас, то по своим вкусовым качествам оно чуть хуже, чем мясо молодых кабанов. Я никогда не пробовал мясо зебры, которое африканцы считают вредным, как не пробовал и мяса бородавочника, хотя африканцам оно нравится: я знал несколько случаев заражения от него глистами и солитерами.

Пробовал я и мясо водяных козлов, но оно обладает своеобразным запахом и чуть горчит, поэтому мне оно совсем не понравилось.

Работники кенийской ветеринарной службы разделали и взвесили убитого бегемота. Чистый вес составил 1456 кг, из них: мяса 520 кг, жира 32 кг, печени 27 кг, легких 8 кг, сердце 9 кг, язык 5 кг, кости — 280 кг, кожи — 248 кг. Жировая прослойка у бегемота располагается лишь под кожей, все остальное — чистое мясо, легко усваиваемое, имеющее вкус молодой говядины.

Бегемоты пасутся на самых неблагодатных пастбищах, поедая траву, которую уже не едят даже слоны: его четырнадцатикамерный желудок может переваривать и те растения, которые не годятся для других животных. Если бы африканцы были более предприимчивыми, они разводили бы бегемотов на мясо, которого так не хватает по всему континенту. Мясо бегемота обладает отличным вкусом, содержит много протеинов и, в отличие от свинины, не жирное.

Когда бегемот широко раскрывает огромную пасть, это совсем не означает, что он хочет напугать кого-то или сонно зевает, он просто делает глотательные движения. Во время процесса пищеварения, особенно при переваривании сухих и жестких трав, в его пищевом тракте скапливается много газов, не имеющих запаха, которые могут выходить и через рот.

Преимущества, которые дает разведение диких животных, заставили некоторых фермеров отказаться от разведения коров. На огромные, огороженные участки с искусственными водоемами согнали самые различные виды африканских животных, за исключением хищников. При этом исходили из знания экологического равновесия, господствующего среди травоядных: каждый вид питается определенными сортами травы и объедает ее до определенного уровня, оставляя корм и другим. Численное равновесие среди животных регулируется в данном случае не хищниками, а фермером, который руководствуется строгим расчетом. Мясо животных консервируют или замораживают и отправляют в отели и рестораны, где оно подается гостям как изысканное лакомство. Подсчитали, что на одной и той же площади пастбищ можно разводить в два с половиной раза больше диких травоядных (имеется в виду вес), чем крупного рогатого скота, коз или овец.