Царь зверей не лев

Неотразимый

Моторы джипов ревут, кузовы их дрожат, напоминая скаковых лошадей, нетерпеливо ожидающих старта. Стадо слонов приблизилось к нам примерно на сто пятьдесят метров, а детеныш, которого мы решили поймать, находится в середине. Даю команду "Вперед!"...

Стадо разбежалось, собираясь исчезнуть в зарослях. Если оно осуществит свой маневр, слоненка мы не поймаем. Нам необходимо опередить слонов. Наконец, мы их догнали, помчались рядом, отрезали путь к зарослям... Первый раунд мы, таким образом, выиграли.

Слоненок не выдерживает скорости бега слоних и начинает отставать.

— Рубен! — кричу я шоферу-туземцу.

Машина притормаживает, лассо обвивает шею слоненка. Рубен осторожно ведет машину: сначала приспосабливается к скорости бега слоненка, потом оба они замедляют темп, и вот уже перешли на шаг.

Три джипа продолжают преследование стада. В этот момент слоненок пронзительно затрубил, и рев моторов не смог заглушить его призыва на помощь. Мать немного отстала, буквально на какую-то долю секунды... прислушиваясь к зову, молниеносно развернулась, проскочила линию фронта джипов и кинулась к слоненку.

Я понял, что это может стоить Рубену жизни. Развернув свой джип, он дал полный газ, но слониха оказалась рядом с машиной Рубена раньше, чем я. Рубен остался один на один с разъяренной слонихой.

Лишь несколько мгновений отделяло меня от него. Они мне казались нескончаемыми. Над поляной и джунглями нависла гробовая, зловещая тишина.

— Рубен, держись!

Рев слоненка и рев моторов заглушают мой голос. Слониха уже пропорола клыками радиатор, вспорола капот, шину, потом приподняла машину в воздух и шваркнула ее оземь. Рубену в открытой машине негде было спрятаться, а слониха изготовилась к следующей бешеной атаке.

В последнюю секунду я выскочил на небольшое пространство, отделявшее Рубена от слонихи, и перегородил этот роковой коридор, который для Рубена решал вопрос жизни и смерти. Я буквально уперся в слониху джипом, и она вдруг поняла, что перед ней объявился новый враг. Она повернулась. Я тоже молниеносно развернулся. После этого она пошла в нападение. Мне пришлось дать задний ход, я маневрировал, как мог, во всех направлениях, как на корриде, только на этот раз куском красного полотна служили я и моя машина. Слонихе очень хотелось положить меня на лопатки, т. е. проделать то же самое, что минуту назад с Рубеном. Однако ей не удалось выиграть на этот раз. Моя четырехтонка, специально изготовленная для отлова слонов, выдержала бой...

Слонихе пришлось отступить. Рубен был спасен. Он страдальчески улыбался и шептал:

— Асанте сана, бвана мккубва... Большое спасибо, господин.

Все это случилось несколько лет назад, и, конечно же, обо всем этом я вспоминал сейчас, наблюдая, как к нашему лагерю бежит, что есть духу, высокий, стройный малый. С первого же взгляда я узнал в нем красавца Рубена. "Красавец" — это было его прозвище в нашем лагере и, как мне кажется, это было удачное прозвище, как вы сами убедитесь на примере следующей истории.

Рубен уже издалека показывал в улыбке все свои зубы, махал руками и, подбежав ко мне, чуть было не кинулся ко мне на шею.

— Бвана, как хорошо, что ты здесь! — радостно воскликнул он. Глаза его сияли, свое восклицание он повторил несколько раз, но мне показалось, что радуется он как-то уж чересчур. Да нет, он, конечно же, был рад встрече со мной, это видно...

— Бвана, я буду работать на тебя! — снова радостно воскликнул Рубен и, не испытывай он такого уважения ко мне, то, пожалуй, похлопал бы меня по спине.

— Да, конечно, ты будешь у меня работать, Рубен.

Тут уж он засиял, как блин на сковороде. Видимо, Рубен тоже был рад, что сумеет заработать — так же, как и все остальные туземцы, которых я после столь долгого перерыва встретил около тогдашнего нашего лагеря на реке Грик.

Тем не менее, в голове у меня вертелись кое-какие мысли и... оказалось, я не ошибся.

Так, подумал я, у Рубена, кажется, многовато забот. Поэтому я сразу же спросил:

— Сколько у тебя жен?

Честно говоря, я ожидал, что он ответит: "Бвана, у меня две жены..." Это была, так сказать, обычная "норма", которую можно было бы вычислить, исходя из его материального положения.

— Бвана, у меня четыре жены, — ответил он мне.

— Рубен, ты же не мог заплатить даже за одну!

Мне ведь была известна история с его первой женой. Она была из племени сукко, славилась на всю округу своей красотой, короче говоря, нищему Рубену попросту не на что было рассчитывать. Родители ее требовали в качестве выкупа тринадцать коров, а Рубен мог купить только три. Но, как я уже говорил, Рубен был тоже красавец, рост 190 сантиметров, атлетическая фигура — короче говоря, совершенно неотразим.

Красавица, конечно же, его полюбила, а родители в конце концов были вынуждены согласиться с тем, что Рубен купит ее в кредит. Он ходил гоголем, счастливый, сияющий и вдруг... в один прекрасный день его просто невозможно стало узнать.

— Бвана, — сказал он мне тогда грустно. — У меня была жена, и нет у меня теперь жены.

Так как он не мог выплатить очередную часть долга, родители жены продали ее другому, старому и богатому, который тут же расплатился наличными, так как у него было полно коров.

Жена Рубена, прямо скажем, несколько необычным образом настояла на своем. Она перестала есть и спать, новому своему мужу ни разу даже не улыбнулась, ни разу не уступила его желаниям, так что в конце концов в один прекрасный день дочку вернули родителям с тем, что такое тощее страшилище пусть они (родители) пришпилят к шляпе вместо пера.

Выглядела она и впрямь хуже некуда. Как-то раз она попалась мне на глаза... Это было уже после траурного периода, пережитого Рубеном, и — с чисто мужской точки зрения — я должен сказать, удивился, что он так радуется ее возвращению. Я приписывал все это бесконечной любви и вовсе не представлял себе, что за этим что-то может скрываться...

Когда родители отняли у Рубена первую жену и он погрузился в траурный период, все другие женщины принялись его утешать, так что в процессе утешения он влюбился в одну из них и, таким образом, обзавелся второй женой.

— Сколько ты за нее отдал? — спросил я.

— Двух коров.

— Так мало?.. — я был удивлен.

— Она стоила десяти коров, — объяснил он мне.

— И ты остался должен восемь коров?

— Восемь, бвана, ах-ох-ах...

Рубен и вторую жену купил в кредит, так что история повторилась. Рубен не мог уплатить долг, в один прекрасный день родители жены пришли к нему, забрали свою дочь и продали ее другому. Но героизм первой жены вдохновил вторую. Исхудавшую и заплаканную, богач вернул ее любящим родителям. Они ее хорошенько поколотили и отправили обратно к Рубену.

Несколько лет назад, когда все это приключилось в первый раз, мы послали к родителям жены Рубена делегацию, поставив перед ней задачу примирить обе стороны, т. е. Рубена и родителей его жены. В подарок мы послали им зеркало и блестящую шкатулку. Эдук, бывший в то время "шефом" африканцев в лагере, выразился о происходящем следующим образом:

— Они и подаркам будут рады и тому, что с их дочкой все так здорово обошлось.

Только теперь до меня дошел смысл его слов. От первого жениха родители получили "взнос в счет кредита", от второго — всю стоимость сразу. Кроме всего прочего, первый жених остался у них в долгу, так что — по словам Эдука — повода к неудовольствию не было.

Теща с тестем богатели, Рубен обнищал вконец.

Ну, а как же обстояло дело с третьей женой Рубена? Когда у него отняли вторую жену, начался очередной траурный период, в результате чего появилась третья. Рубен каждый раз влюблялся совершенно искренне и каждый раз искренне печалился.

Родители третьей жены тоже не хотели продавать дочь Рубену. Но она им заявила: "Рубен или смерть!" В один прекрасный день на закате солнышка она отправилась в буш и выпила отвар из ядовитых трав. Но не умерла.

Рассчитала она все прекрасно. Напиток смерти был необходим для пущего эффекта — ей же нужно было добиться своего! Повторилась уже известная карусель. Мне уже даже было не интересно, каким образом он женился в четвертый раз.

Однажды я имел честь видеть всех четырех жен Рубена в нашем лагере. Они приветливо болтали, смеялись, и — как это принято у цивилизованных женщин — вовсе не собирались вцепиться друг другу в волосы. Я велел повару угостить их чем-нибудь, и тут случилось нечто невероятное... Три жены Рубена отдали свое угощение четвертой, обессилевшей после своей собственной "забастовки".

Должен вам сообщить, что я так и не сосчитал, сколько Рубен задолжал за своих жен. Мне все это напоминало лишь обычную "кредитную систему", когда люди приобретают товары долговременного пользования. Но так как на Рубена всегда можно было положиться, слово он свое держал крепко и не однажды при отлове оказывал нам просто неоценимые услуги, я дал ему хорошо оплачиваемую работу. Кто знает, вдруг ему когда-нибудь удастся расплатиться за своих жен.

— Женщины такие умные!.. — сказал мне однажды Рубен.

Если бы вы знали об условиях жизни среди дикой африканской природы, где до сих пор цивилизация стоит на самом низком уровне, то, конечно же, тоже считали бы это высказывание крайне революционным. Так что, такой вот была после многолетнего перерыва встреча с черным другом Рубеном. Ну что же, Казанове даже в джунглях приходится нелегко; и пусть нам эта история кажется смешной, но все же — это свидетельство того, что тысячелетние традиции начинает буквально разъедать процесс цивилизации.

Мы думали, что страусов легче всего ловить ночью. Итак, мы отправились из лагеря вечером и остановились неподалеку от группки страусов, решив подождать пока они устроятся на ночь. Наступила полная темнота, мы включили фары. Птицы кинулись прямиком к машинам, мы выбрали хороший экземпляр и держали его голову под боковым точечным светлометом. Таким образом мы его ослепили, он начал носиться по кругу, так что поймать его не составило труда. Когда мы стали ловить третьего страуса, Эдди наткнулся на низкий термитник, пропорол мотор, джип перевернулся. Отьену под лопатку вонзилась крупная острая щепка, бинокль разлетелся вдребезги, а Эдди сломал палец. Больше мы ночной охоты не устраивали.

Термитов можно обнаружить везде, где есть деревья, кустарники и трава, так как они питаются отмершими растениями. Так же как у травоядных, во внутренностях термитов обитают бактерии, разлагающие целлюлозу и поставляющие питательные вещества. Термиты неутомимые работники — все деревья, ветки, все пучки травы, вырванные слонами или просто высохшие, быстро перемалываются их челюстями. С такой же скоростью при их нашествии исчезают все деревянные строения, мебель, ящики, заборы; поэтому приходится защищать от них предметы, изготовленные из дерева.

Многие разновидности термитов строят огромные термитники, этакие красные башни высотой иногда в три метра, но бывают и такие низкие, что теряются в высокой траве буша. Стены термитника очень крепкие, возводятся они из глины вперемешку с мелкими обрывками травы, прочность им придают твердые экскременты термитов. Эти постройки не разрушаются годами. Живут термиты в земле под своими башнями, где их скапливается до нескольких сотен тысяч.

Туземцы, как только им представляется случай, с удовольствием поедают термитов без всякой предварительной обработки. Я тоже их попробовал и пришел к выводу, что они совсем не плохи, только на мой вкус немного пресноваты. У них тонкий запах миндаля, но вкус их очень трудно сравнить с каким-либо блюдом привычной нам кухни. Термиты — очень питательная пища, так как их организм содержит множество белков.