Царь зверей не лев

Премия за неудачу

— Каждому великому полководцу перед решительным сражением не хватает выдержки, — заметил Маррей. — Я вижу, тебя мучает бессонница, Джо.

Было уже за полночь. Прошло часа три, как я напрасно пытался хоть на немного заснуть, я ворочался с бока на бок, считал, перепробовал все известные мне способы. Убедившись, что ничего не помогает, я вышел из палатки и, к своему удивлению, встретил Маррея. Он был уже одет, побрит, отлично выглядел, не говоря уже о прекрасном настроении.

Маррей тоже заранее радовался предстоящему отлову.

— Ты тоже сегодня обошелся без будильника, — заметил я. — Куда ты собрался?

— В Мбала-Мбалу. Мне надо привести в порядок мою лошадку.

"Лошадка" Маррея находилась на аэродроме в трех километрах от нашего лагеря. Это было буквально в двух шагах, но и Маррея уже охватило нетерпение. Я считал это добрым признаком. Надо сказать, что Маррей не проявлял особого интереса к своим самолетам. Это всегда было делом Джона, отличного механика. Не раз он занимался своим делом тайком, и если бы не его старания, я не уверен, ходил бы до сих пор Маррей по земле, особенно если учесть его заводной характер.

Итак, его самолеты всегда были в отличном состоянии, и Маррей любил похвастаться, что у него лучшие машины в мире, не машины, а просто чудо! Что в них такого чудесного, держалось Марреем и его зоологами в тайне.

И вот неожиданно он собрался сам заняться своим самолетом.

— Джо, как ты себя чувствуешь?

— Отлично. А ты?

— Я давно себя так хорошо не чувствовал, — восторженно заявил он. — Только у меня в голове жуткая неразбериха.

— Неразбериха?

— Да. Препорядочная каша.

— Из-за нашего отлично подготовленного отлова?

— Вот именно, — охотно подтвердил Маррей. — Если у меня от всего этого голова точно соломой набита, то могу себе представить, что в голове у африканцев. Не иначе, как сено с соломой.

— Все продумано как нельзя лучше, — возразил я.

— Ведь в этом вся загвоздка, Джо! Я всегда полагался на случай, и у меня каждый раз все получалось. А теперь...

Весь процесс отлова мы продумали до мелочей. Нет, осечки быть не могло. План был отличный, Маррей меня просто дразнит.

— Джо, лишь одно в твоем плане верно.

— То есть?

— Что все как-нибудь да обойдется.

— Надеюсь, все будет в порядке.

— Замечательно, Джо. Наверняка скучать не придется, я уже заранее радуюсь. У нас хорошо обученная армия, рации, отлично продуманная стратегия. Не хватает лишь фанфар и компьютера. Если ты немного подождешь, я слетаю за ними в Найроби. Мало-помалу Маррею начал удаваться его замысел — испортить мне настроение. В лагере царила приятная тишина. Краски ночи постепенно расплывались, таяли, уступая место новому дню. Но неожиданно от них повеяло грустью. Я задумался и... вдруг вздрогнул от испуга: ни с того ни с сего Маррей вдруг заорал:

— Подъем! Ну и порядки!

Ребята Маррея первыми выскочили из палатки. Всполошенные, они, бедолаги, не могли сразу понять, что, собственно, случилось. Маррей со свернутой из картона трубой принял грозный вид.

— Вам уже давно пора быть на ногах! — кричал он в трубу, хотя необходимости в этом не было: весь лагерь уже встал. Животные рядом с лагерем тоже подняли шум, и слова Маррея начинали сбываться: стало интересно.

Так начался наш первый отлов. Маррей, подав первый сигнал и удовлетворившись этим, сел в джип.

— Я поручаю тебе командование на земле, — заявил он, передавая мне трубу. — Возьми рупор, он тебе пригодится.

— У нас есть рации.

— И все же возьми его, — со значением произнес он, в то же мгновение его джип ринулся к Мбала-Мбале. Над тропой поднялись облака пыли и, клубясь, вместе с утренним туманом поплыли в воздухе, принимая причудливые очертания.

Все смотрели на меня, ожидая, что я скажу. Прежде всего нам надо было одеться — это и была моя первая команда, а потом все началось.

Мы сосредоточили всю нашу технику. На шести машинах мы начали перевозить людей к полосам заграждения. Примерно в полукилометре мы оставили машины и, когда все собрались, отправились в буш. В нашей команде было около двухсот человек: люди из племени борано, африканцы из Найроби, зоологи Маррея. В лагере остались только Муго и его помощник Себастьян. Еще вчера вечером Муго начал приготовления к торжественному ужину по поводу нашего триумфального возвращения.

Около самого загона остались ребята Маррея. Джон, взяв рацию, взобрался на дерево, Майк Большой и Майк Маленький тоже с рациями заняли пост у входа в загон. Их задачей было закрыть вход циновкой, как только животные окажутся в загоне.

За заградительные полосы отвечали я и Симон. Расстояние между ними было два километра, на всей протяженности которых должны были идти загонщики и, поднимая шум, гнать животных в загон. Симон стоял на левом фланге, я на правом. Связь между самолетом, загоном и заграждениями должна была поддерживаться с помощью раций. Согласитесь, что все до мелочей было продумано.

— Что, Симон, начинаем?

— Думаю, что да, шеф! — услышал я в микрофоне его радостный голос. "Отлично", — с удовлетворением подумал я. Хорошее настроение — залог успеха. И у африканцев настрой хороший, даже слишком... Такой, пожалуй, и ни к чему.

Между двумя флангами мы начали образовывать непрерывную цепь. Симон шел по левой, я по правой стороне. Отсчитывая шаги, я на определенном расстоянии расставлял людей из племени борано.

— Вот у этого кустика стой и жди.

— Я буду стоять и ждать.

— И не двинешься с этого места.

— И не двинусь с этого места, — послушно повторил борано, но тут же с сомнением спросил: — Но ты же говорил, что мы пойдем к загону.

— Пойдем. Только когда я дам команду. Понял?

Так я переходил от одного к другому, давая последние указания. Важно было, чтобы цепь между флангами не прерывалась, чтобы не было больших промежутков между расставленными людьми. Где-то посередине двухкилометрового расстояния мы с Симоном должны были встретиться. Мы и встретились. Это подтверждало, что наш расчет оказался правильным, а главное, что цепь — прямая и непрерывная.

— Симон, они слушаются тебя? — спросил я, хотя это было излишне.

— С одного слова. Главное, они поняли, что от них требуется.

После этого я связался с загоном.

— Все в порядке?

— Само собой, — ответил Джон. Я представил, как он там сидит на дереве и грызет свою трубку, которую раскуривает только по вечерам. Да, уравновешенный и точный Джон — гарантия того, что у загона все будет выполнено точно, как в аптеке.

Наконец, мы услышали самолет Маррея. Ну, теперь можно начинать.

— Алло, Джо, — раздался его веселый голос в микрофоне рации. — Твой пилот послушно дает о себе знать. Что мне делать?

— Посмотри, чем там заняты наши загонщики и не прерывается ли цепь.

Маррей низко пролетел над зарослями, сделал круг, потом еще один.

— Ну что? — нетерпеливо спросил я.

— Джо, я не вижу никакой цепи. Только отдельные кучки людей. Они, по-видимому, отлично развлекаются.

Я помчался в заросли. Маррей был прав: от цепи не осталось и следа.

— Я приказал тебе стоять у этого куста, — обрушился я на того, что стоял ближе.

— Бвана, я и стою у куста.

Да, он стоял у куста, в зарослях полным-полно кустов. Я принялся доказывать ему, что это не тот куст и вообще есть куст и кустик... Я снова всех обежал, и Маррей похвалил меня сверху:

— Ты герой, Джо. Но... в раздумье добавил он, — гений ли ты, это мы еще посмотрим.

Сейчас я уже знаю, что он имел в виду.

— Можем начинать? — спросил я.

— Можем, — подтвердил Маррей. — За работу!

По рации я связался с Симоном и, переговорив с ним, прокричал в трубу Маррея условленный сигнал:

— Вперед!

Мы бежали через заросли кустарника.

— Как это выглядит сверху? — спросил я Маррея. — Много ли животных между заграждениями?

— Джо, это великолепно, — восторгался он. — Я вижу большие стада. Там около сорока антилоп. А может, и пятьдесят. Подожди, я сосчитаю.

— Не надо. Показывай дальше направление.

Я сообщил Джону, чтобы он ждал богатую добычу. Майк Большой и Майк Маленький занимали пост у входа в загон шириной в три метра и ждали сигнала Джона, который должен был быть последним, завершающим всю операцию. Джон по сообщению с самолета должен был отдать приказ закрыть вход, то есть завершить большие маневры.

— Джо, творится что-то странное, — внезапно раздался голос Маррея. — Подожди, я спущусь ниже и сообщу тебе.

По плану я должен был передвигаться только по правому флангу и отдавать распоряжения, которые загонщики передавали бы дальше по цепочке. То же самое должен был делать Симон. Но голос Маррея рассеял мои иллюзии.

— Цепь все время прерывается, выглядит это как в классической борьбе. Не знаю, в чем дело. Сверху трудно разобрать.

Я снова помчался в заросли и уже через несколько шагов понял причину. Вы, наверное, помните, что я обещал награду в пятьдесят шиллингов за каждого попутно пойманного детеныша антилопы. И вот как только выскакивали антилопки, африканцы, забыв обо всем, бросались их ловить. Эта премия грозила нам полным провалом. Я молил в душе, чтобы антилопы больше не появлялись, но, как назло, почти каждую минуту они выскакивали из кустов, и туземцы кидались за ними следом. Я, как идиот, носился среди них, отдавая бесполезные приказания.

— Стойте! — Построиться! — Бегом марш!

Они подчинялись мне только тогда, когда животному уже удавалось скрыться. Я снова пытался выстроить их в ряд, но как только показывалась следующая антилопка, все нарушалось. Под палящим солнцем я метался, разгоняя людей, с одного конца на другой; приказы, которые я должен был отдавать по рации, я почему-то орал в трубу Маррея, уже даже не соображая, как зовут меня самого. Вы только представьте себе эту картину! Над головой гудит самолет, африканцы кричат, хлопают в ладоши, стучат по деревьям палками, смеются, в восторге визжат... Мне страшно захотелось свалиться где-нибудь в тени акации, обвязать голову полотенцем, и пусть себе творится что угодно!

— Джо, ну что там?

Джон, разумеется, ни о чем не знал. Он ждал у загона богатого улова. "Подожди, и до тебя дойдет очередь", — злорадно подумал я. Определенно, с головой у меня было не все в порядке.

Продвигаясь по бушу, мы подошли к загону. Джон уже понял, что произошло, но невозмутимо отдал приказ.

Вход закрыли.

В загоне было четыре антилопы.

Двести человек одержали победу над четырьмя антилопами! Но и эта победа оказалась недолгой.

В загон ворвались несколько десятков человек и принялись ловить этих антилоп. Перед их глазами маячила награда в пятьдесят шиллингов за каждое пойманное своими руками животное.

Невозможно описать, что я тогда пережил.

Когда все кончилось, Майк Большой, Майк Маленький, Джон, Симон и я буквально свалились на землю, не в силах произнести ни слова.

— Да вы словно после битвы при Ватерлоо, — изрек Маррей.

Но голос его дрогнул.

Загон был пуст.

Потребность организма в жидкости в тропиках просто невероятна. Как-то с утра я начал считать, но на пятьдесят шестой чашке чая сбился, так что я точно не знаю, сколько литров жидкости я выпивал за день, но думаю, что не меньше десяти. Одновременно приходится употреблять в пищу много соли. При потении теряется и много солей, что незамедлительно сказывается на организме: появляются судороги в мышцах, усиливается чувство жажды, человек ощущает общее недомогание. В тропиках нельзя пить содовую, кока- колу или пиво, это не только снижает аппетит, но и усиливает постоянную жажду. Чем больше вы пьете, тем больше потеете. Я бы рекомендовал пить теплый, немного подслащенный чай с молоком, вечером после работы — стаканчик-другой виски с содовой и льдом. Пить приходится очень много, нужно не только утолить жажду, но и рассчитать, чтобы не вся выпитая за день жидкость выделилась при потении, некоторая часть ее должна остаться в организме, позднее почки вместе с вредными веществами выведут ее из организма в виде мочи. В противоположном случае в тропиках легко можно получить болезни почек. Например, Здена не страдала от жажды и потому не следовала моим советам. Во время третьей экспедиции у нее начались почечные колики. Случилось это в один из наших длительных переездов через буш, от лагеря Уазо Ньире до Мбала-Мбалы нас отделяло расстояние в триста километров. Я часто вспоминаю этот нелегкий путь: если бы у нас не было нужных лекарств и не делай мы регулярных остановок для отдыха, вряд бы мы его выдержали. Здена вернулась домой с двумя камнями в почках — памятный сувенир из Африки.

Колодцы в Африке большая редкость! Но и те, которые попадались нам на пути, были плохие. Вместо чистого, бьющего родника их питали поверхностные воды. Поэтому воду надо брать из речек, ручьев, небольших озер, а если их нет, то из болот и обязательно кипятить ее. Кипятить воду надо минут восемь, так как африканские равнины в большинстве своем находятся на высоте 1500-2000 м над уровнем моря и вода начинает кипеть при более низкой температуре.

Как-то раз я залез в прохладное болотце, в котором целыми днями отдыхало стадо буйволов и носорогов. Мне хотелось посмотреть, какая в нем вода. Ну, я попал! Почти по самый пояс я провалился в густой каше экскрементов и мочи, разбавленных водой еще прошлых дождей. Несмотря на то, что мой помощник Рубен как следует отмыл меня в чистой воде, я "благоухал" так, что никто не хотел сидеть рядом со мной за столом.

В заболоченных местах по краям больших озер растут огромные заросли непригодного папируса высотой около трех метров. Никто из животных, кроме слонов, на ест его. В местах, где растет папирус, всегда есть вода, поэтому здесь можно встретить почти всех животных, обитающих в буше. Заросли папируса, в которых звери проложили длинные туннели, дают тень, служат укрытием, здесь они находят воду. К сожалению, в этих заболоченных небезопасных местах, в густых чащах, ловить зверей просто невозможно.

Однажды мне пришлось провести очень тревожную ночь. Было это в Камеруне. Я со своими сыновьями Иозефом и Зденеком решил перед отправлением на озеро Чад как следует поужинать. Мы хотели ехать без остановок всю ночь, чтобы выиграть время.

В ресторан с собой я взял лишь чемоданчик, в котором было более 40 000 долларов и все наши документы. Мы договорились ни на минуту не спускать с него глаз.

Ужин прошел отлично, хозяин ресторанчика, грек, оказался приятнейшим человеком, и спустя полчаса, мы в прекрасном настроении отправились в долгий путь. Мы проехали около ста двадцати километров по бездорожью, как вдруг обнаружили, что нет чемодана: мы забыли его в ресторане. Не говоря ни слова, мы повернули обратно. Утрата денег и документов означала бы потерю доверия и конец нашей экспедиции. Словом, конец всему! К гостинице мы подъехали в три часа утра. Все еще спали, и нам ничего не оставалось делать, как сидеть в машине и ждать, когда проснется хозяин. Он появился в восемь часов. Мы, выскочив из машины, бросились к нему. Он, улыбаясь, шел к нам навстречу и нес в руках наш чемоданчик. Все было на месте. С большим удовольствием мы еще и позавтракали.