Чернота

Интерлюдия Око бури

— Мяса бы, — с тоской вздохнул Кот.

— Так вперёд, смотри, сколько его вон летает, — усмехнулся Альренц.

Кот тоскливо посмотрел вверх, на копошащихся под потолком в ядовитой дымке птиц. С наступлением темноты их стало заметно меньше. Похоже, что своей уборкой Орден ещё больше нарушил экологию этого места, если это слово вообще здесь уместно.

— Мех! Чтобы собрать у себя внутри желудка муталиска?

Маг поморщился от такой перспективы.

В следующий миг рядом с единственным столом в локации, у костра рухнула двухголовая птица. Вторая башка была заметно меньше и, похоже, недоразвитой.

Долго лежать туша не стала. Под шорох мусора мимо дремавшего на посту Ильгора в новой мантии проскочили три громадных крысы, едва не сбив его с ног. А, пробежав в лагерь, синхронно ухватили труп птицы-мутанта и бросились под каменную стену.

Прорыть землю под ней для них особого труда не составило. Тем более, что с той стороны рыли и другие крысы. То есть твари были достаточно умными для сложной работы сообща.

— Кажется, птицы вполне съедобны, — вернулся к теме Альренц.

— О, смотрите кто проснулся, — Лис кивнул в сторону Хантера, замершего над тарелкой после забега крыс.

— Как в него физически влезло всё, что он сожрал? — задумчиво спросил кот. — Это мод с парадоксом?

Лагерь долго не расходился, несмотря на приказ начальства к отбою. Арк заготовил овощей с запасом, который казался довольно большим. Так вышло, что во время роста и экспериментов накопилось достаточно много продуктов, которые предполагалось отдать местной живности во славу добра. Всё равно с собой не унесёшь.

Однако Хантер переплюнул всех, с жадностью поглощая уже пятую порцию и явно намеревающийся повторить. Нэссе хватило и пары порций — ей недавний терминал модов с генетикой грибов с девятнадцатого не предлагал.

Побочка с голодом, которую чаще всегда давали симбиотрофы, вскрылась только во время еды. Особенность действительно безобидная, если под рукой есть убежище с гостеприимным Сильваном.

— Интересно, что не так с местной живностью? — задумался Альренц.

— А что с ней не так? — спросил Элейс.

— Да вот думаю, как это всё работает здесь. Я с эльфами магического слугу пробовал призывать…

— Это мелкий моб с магическими стрелами? — уточнил Элейс.

— Да, — кивнул Альренц. — Так вот, он как и растения Арка, начал расти и набирать силу. Эльфы его сразу прикончили, но факт — с какого перепугу он рос?

— Неподчинение, как у растений. С механизмами так же, — отмахнулся Кот.

— Не совсем, — покачал головой маг. — У него в основе магии — санация маной жизни. А у меня просто тратится мана на вызов. Я не вливал в него столько сил, чтобы он развивался.

— Гвозди! Я вижу гвозди! — улыбнулся Хантер оторвавшись от тарелки. — Живые ржавые гвозди. Они уже ждут нас. Дорога построена, и нас нашли!

В глазах чешира мелькнули искорки истинного безумия.

Улыбка разошлась ещё шире, став зловещей.

— Хантер…? — осторожно окликнула его Нэсса.

— Сила пока плохо мне подчиняется, — сказал он. — Запоминай. Когда вы встретите поле, где травой станут гвозди, смерть придёт. Но где-то здесь есть безопасное место. Вижу что-то большое… металлическая конструкция. Похоже на антенну.

— Ты сам об этом расскажешь… я могу чем-то помочь?

Проходчик опустил взгляд на тарелку и, не отвечая на вопрос, принялся жрать, будто голод стоял у него за спиной в костюме старухи с косой.

А затем, так же не говоря ни слова, отложил идеально чистую посудину, потянулся к подруге, ухватил недоеденную вторую порцию и тоже опрокинул в рот не жуя.

— Я тут подумал, а что, если мы уже повстречались с терминалом бедствий? — улыбнулся Кот, глядя на доедавшего порцию Нэссы Хантера…

— О, люблю эту историю, — улыбнулся Альренц. — Если подумать, всё сходится. Если бы Хант имел боевой класс дамагера — имел бы все шансы стать бедствием.

— За особые аппетиты? — с сомнением спросил Лис.

— Если бы все так гребли навыки, наплевав на побочки, точно были бы, — кивнул Кот.

— Стоп-стоп, что за терминал бедствий? — вмешался Элейс.

— Да ладно, старая байка. Терминал, который делает бедствий. Не слышал? — спросил Альренц.

— А-а… Эта байка ходила, когда ещё пятнадцатый не прошли, — махнул рукой вампир-ритуалист. — К двадцать второму это какое имеет отношение? Если так посудить, то любой сильный терминал в руках у нуба — потенциальное бедствие.

— Мех! Это ты точно подметил, — кивнул Кот.

— Железные воины! — оторвавшись от седьмой порции картошки с овощами, сообщил Хантер. — Они будут предвестниками великой скорби. Воля неведомого, слившаяся с чистым сердцем, станет щитом, но этот щит будет ложным, потому что путь уже разрешён за нас.

— Держись, милый. Всё это стабилизируется с эволюцией, — Нэсса погладила его по шерсти.

— Нужна воля, — коротко бросил Хантер, опрокидывая в себя остатки содержимого тарелки.

— Чёт не нравятся мне его предсказания, — хмуро заметил Альренц. — Мне заварушки с эльфами хватило. Ненавижу разумных противников.

— Ладно, — махнул рукой Кот. — Пора на дежурство. А потом — спать, иначе придётся идти на поклон к интри за энергетиками.

— Лучше сразу меня убейте, — мрачно сказал Лис. — Хуже эльфов разве что иониты! Хорошо, что они больше не попадаются.

— Да брось, Сайна их сейчас контрит, так что была бы лёгкая прогулка, — пожал плечами Альренц.

— Мех! Когда успело время прийти? — Кот обернулся ко входу в лагерь. К столу приближались Ильгор с Эсфаном, а позади них — недовольный Мерлин.

— Да, наша смена, — кивнул Элейс, глядя на часы. Время они показывали неправильно, но имели рабочий таймер.

С другой стороны лагеря шли Крайн и Вайс.

— Кто ещё на следующие три часа? Рейн, Гарри, Альма… — задумался Кот.

— После прошлого боя у меня от неё мурашки по коже, — признал Элейс. — Видели, как она чуть не пристрелила Фирала?

— Откат, — отмахнулся Кот.

— С таким откатом врагов не надо, — согласился Альренц.

— Ещё Дора и Док, — вспомнил Альренц.

— Удачи тем, кто будет стоять с ней в дозоре. — мечтательно сказал Элейс. — Единственная незанятая и адекватная в рейде.

— Адекватный не наймётся в отряд самоубийц, — заметил Кот.

— Кот бы говорил, — рассмеялся Альренц, намекая на то, что тот в отряде Белой в составе Ордена.

— Мех! Это разведка, — пожал плечами Кот. — Моя специализация так то. Чем мне ещё заниматься? Её навыки и опыт сами за себя говорят, а самостоятельные решения теперь ограничены Орденом.

Мрачная беловолосая фигура в фиолетовом плаще поднялась сама. Она помнила о своём долге. К тому же всё равно не могла уснуть. А потому битый час наблюдала вышагивавшую по каменной стене с колючей проволокой Эстель. Они вновь поменялись местами с Софьей после готовки пищи на Орден.

Сперва за этим наблюдали все в Ордене, но сейчас осталась лишь она одна. Отчасти потому, что они не видели того, что видела Альма. Безумие, которое словно вирус расползается по рейду.

Новый терминал тому виной, или локации эльфов, насыщенные ядами и наркотиками, а может финальный акт, в котором она раз за разом активировала забирающую все чувства способность — она не знала. Но гибридный источник с навыками ментального целительства видели это.

Альма понимала — что-то происходит, но едва ли могла сказать что. Поскольку и сама не была уверена в своей нормальности. Возможно — самая большая аномалия в рейде — это она сама? Чему вообще можно верить в этом мире? Наверное, только Арку, который её вытащил тогда просто так.

Райшин… Сколько она пробыла в его группе? А всё равно вспоминается его лицо в последний момент. Оба последних момента — когда он говорил ей жить, и когда чудовище в нём умоляло её спуститься, чтобы стать частью роя.

Глупый. Она бы и сама спустилась, если бы так не боялась, что не могла разжать руки. Каждый боится боли. А теперь она сама — боль.

Осколки памяти, приходящие через сны…

Кто она?

Что она такое?

— Где Гарри? — из задумчивости её вывел голос Рейна.

Свалка, на которой стоял лагерь, стала темней. Будто наступили сумерки, переходящие в ночь. На самом деле всему виной — пыль, улетавшая к потолку.

Сейчас волны этой пыли ласкали видоизменённые под форму её ног артефактные сапоги.

— Гарри? — встрепенулась Альма.

— Он должен был дежурить с нами. Проспал?

— Возможно. Сейчас он слишком здоров для этого места. Единственный, кого терминал не испортил, а исправил, позволив вернуть себя.

— В случае с древним вампиром, который до твоего появления едва не угробил наш рейд, это не очень-то хорошо. Хотя для группы это к лучшему.

Девушка странно рассмеялась. Медленно и приглушённо.

Где-то вдалеке послышался грохот — небольшая горка выметенного с вершины холма мусора рассыпалась, и прочь побежала крыса.

— А мы сами, как думаешь, чем-то лучше? — вдруг спросила она.

— Ты всерьёз себя сравниваешь с ним?

— Знаешь, чего я больше всего боюсь, Рейн? — тихо прошелестела Альма. Приятным полушёпотом, на который способны только энирай. — Боли. Когда вы меня нашли, я познала все её оттенки. Я до сих пор не понимаю, как я сохранила тогда свой разум. Наверное, и здесь постарались машины, играющие нами в свои страшные игры.

Рейн промолчал, внимательно слушая девушку и не забывая оглядывать окрестности. Но вокруг были лишь крысы и пыль, скрывавшая осветительные панели и погружавшая локацию в сумерки.

— Тогда мне казалось, что я стала мудрее, собрала себя. Вернулась к своей сути. Стала тем, кто не позволит другим пройти через то, что и я. Стала той, кто сражается с болью. И тогда Стена мне показала, что я всё ещё ничего не знаю о боли. Все в нашей большой семье ничего не знают о боли. Кроме разве что, Белой.

— Когда ты бредила из-за штрафа для юстов, — понял Рейн.

— Тогда я узнала всё о боли внутри. О страхе, который ты не можешь контролировать. О том, что ты вовсе не хозяйка своего тела. Ты в нём гость. И твой разум — это не ты. Это твой враг. Получается, что от меня уже ничего не осталось, если я не могу доверять ни своему телу, ни разуму. А теперь скажи, Рейн, как так получилось, что я сама стала той, кто несёт боль?

— Это всего лишь боевая способность, если ты об обречённом.

— Это способность палача. Совсем не то же, что выстрел из арбалета. Фирал прошёл через то же, что и я. Я провела его. Так кто я?

— Альма… — тяжело вздохнул Рейн. — Тогда кто по твоему я, пытавший и убивавший сотни разумных, будучи Гильгамешем?

Девушка подняла глаза. Желтые, с горизонтальным чёрным зрачком глаза энирай.

— Между нами есть разница, Альма. Главным в моей жизни всегда была справедливость. В той жизни я шёл по пути света. Был паладином, поклявшимся сделать рай на Стене. Изменить этот чёрный мир, полный боли, страдания и несправедливости, — сказал Рейн, и его голос перестал быть спокойным.

Дыхание сбилось, а в интонации появилась горечь.

— Но я предал всё, во что верил. Предал и, всегда выбирая путь к свету, оказался во тьме. Мне казалось, что зло — повсюду, и я должен бороться с ним любой ценой, не замечая, как сам стал тем самым злом, порождающим боль и страдания.

Рейн вздохнул и обернулся к Альме, заглядывая в глаза девушки.

— В этом мире нет ни абсолютного света, ни абсолютного мрака. Есть лишь неверные выборы, за которые нужно держать ответ. Это то, во что я верю.

— Ты не может быть ответственным за то, что творил в тебе ангелоид.

— Я сам допустил его в своё тело., — возразил Рейн. — Я пользовался этой силой. Она свела меня с ума и заставила обратить свой меч против невинных. Я даже взрастил учеников из безумцев, а может — безумцев из учеников, так что ужасы, которые я творил, скорее всего живы и по сей дей — в них. А ведь были и те, кто называл себя моим другом и пытался остановить. Но я никого не был способен услышать. После того проклятого пересмешника и копья с мёртвой магией, когда я вспомнил о том, кем был — я думал, как мне ужиться с тем, кого я ненавижу больше всего — с самим собой.

— И какой ответ ты нашёл? — спросила Альма.

— Я нашёл его благодаря тебе. Ты не знала, какое чудовище попало к вам в группу, но я помню твой голос. Ты говорила, что всё скоро пройдёт. А я понимал — что ничего не пройдёт. Я не верну тех, кого убил Гильгамеш. Но сдаваться бессмысленно — я всё равно вернусь сюда снова, сколько бы не умирал. С каждым этажом я всё больше понимаю, что на самом деле тогда сотворил. Духовный ресурс… я разрушал души, Альма, когда своим больным разумом видел в них зло.

— Минор-ами… Ты стал тем, кого ненавидел.

Рейн едва заметно кивнул. Горло будто сжалось. Во рту пересохло.

— В таком случае, по этой логике, я просто должна исцелить больше, чем свести с ума? В этом есть смысл, — мрачно улыбнулась Альма. — Игра с ненулевой суммой — рационально

— И ты уже это делаешь. Ты всегда была одним из тех немногих якорей, что позволяли мне сохранять рассудок и не окунаться в бездну самобичевания с головой.

— Ты давно перестал быть Гильгамешем. Ты Рейн, стихийный рыцарь и танк нашей семьи. А я — чудовище прямо сейчас.

— Ты луч света в этом полным безысходности мире, Альма. С первого дня в Ордене ты несла только свет. Для меня честь быть с тобой в группе и называть себя твоим другом.

— Минор-ами… девушка осторожно подняла дрожащую руку, вокруг которой зажглось тёплое, не обжигающее пламя навыка духовного целителя. — Это навык. Тебе станет легче.

Тёплое сияние коснулось груди стихийного рыцаря, разделилось на крохотные ручейки омывающей силы, снимающей тревоги и заглушающей внутренний голос, твердящий, что такие как он не имеют право на снисхождение.

Он заслужил страдать. Он был чудовищем. Он не имеет права принимать помощь, — пронеслось у него в голове.

Энхе подошла ближе, кладя вторую руку ему на грудь. Рейн наклонился, чтобы почувствовать запах её волос, но вместо этого встретил вдруг её губы.

Ты не имеешь права чувствовать что либо, кроме раскаянья, — прозвучал внутренний голос. Рейн отстранился.

— Ещё… — одними губами вывела Альма со сбившимся дыханием. Её и без того жёлтые глаза налились янтарём, в них буквально проскакивали искры. Едва заметные жёлтые огоньки зажглись на кончиках её белоснежных волос и тонкой сетью янтарных трещин на коже — промелькнули и скрылись, будто их не было.

— Хаос… Это всё откат… — Воскликнул Рейн, отпрянув на шаг.

— Как и пустота, хаос просто управляет эмоциями, а не душой. У меня самая высокая воля, осознанность и духовный ресурс в рейде. Забыл, что я не нормальна? — голос девушки сорвался на шепот, глаза наполнились слезами, а руки вспыхнули ярче, вливая ману. — Кто я, Рейн? Почему меня не выдерживают зеркала? Почему терминал дал мне эти способности? Почему в каждом втором терминале у меня аномалия, почему…

— Ты — лучшее, что случалось с нашим безумным Орденом, — прервал её Рейн и крепко прижал девушку к себе, будто единственный лучик надежды, пробивавшийся через мрак.

Возразить ей не дал новый поцелуй Рейна, гораздо более страстный и требовательный, чем предыдущий.

— Земля Аномалий. Ты зря не боялся идти в эти земли. Ты был слишком жадным и спустился слишком глубоко. Ты знаешь, кого рейд разбудил во мраке Стены… Мёртвые Мечты. — произнёс Хантер, со странной улыбкой глядя в огонь.

В костре треснуло тлеющее полено. Вверх понёсся сноп ярких искр, высвечивая образ другой неприкаянной души. На останках кирпичной стены с колючей проволокой сидела Эстель, глядя в одну точку перед собой.

— Железные воины, — тихо повторила она. — Щёлк-щёлк. Надвигается шум. Много шума…

— Кот, ты тоже это слышишь? — насторожился Элейс, вслушиваясь в потревоженную тишину вокруг лагеря.

— Грохот? По времени рановато, — задумался он.

— Что-то знакомое, — задумался ритуалист. — Я конечно не сенсор и не хранитель, но блин, точно слышал уже что-то такое. Механизмы… я точно уже слышал подобное раньше, но где?..

Проходчики замерли прислушиваясь.

— Мех… Наверное, надо предупредить Арка. Мало ли, — решил Кот.

Элейс настороженно кивнул. Его сигнальные сигилы магии крови, выведенные новой, подаренной системой артефактной ручкой, молчали. Враг не определялся магией крови.

Кот развернулся было в сторону лагеря, к дому где остановился лидер Ордена, но в этот момент над лагерем прозвучал громкий крик Эстель:

— ИОНИТЫ! ТРЕВОГА!! ИОНИТЫ ИДУТ!!!