Чернота

26. Лес, у которого есть память

Лес вызывал удручающее зрелище. Корявые чёрные ветки так плотно сплетались друг с другом, что внизу царила вечная ночь.

Мана, вода и кровь чудовищ когда-то были жизнью Леса. Теперь же сами мёртвые деревья создали устойчивый запах гниения, а внизу расплодился мох и мелкие паразитические растения. Всё из моего арсенала, хотя большинство сочетаний растений прежде я не использовал.

Познай свою цепь — так сказал тогда Мракрия.

У каждой цепи есть своя суть. И кажется, я понял, в чём суть моей.

Механизм, став главенствующим в разуме Мракрии, превратил его в Короля Механизма, не способного изменить своё мнение и прекратить следовать заложенной программе.

Растительная цепь — это про бесконечный и бесконтрольный рост.

Когда мною стала полностью управлять парадигма искажённого хуорна, когда я стал един с лесом, главным желанием стал рост. Больше питательных веществ, энергии, больше жизни, ближе к солнцу…

Поэтому первое, что делают мои дендроиды, когда теряют со мной связь — это думают о росте. И имея в запасе силы для сражений… да любые силы в запасе — они сразу же используют их для роста. Эгоистичного роста, не заботящегося о других растениях.

Теперь я знаю, как будет себя вести мой лес, если я погибну. Это действительно будет страшная цепь в неосознанном состоянии, где парадигма сознания всегда равна тому, чего хочет тело.

Растения будут брать энергию себе там, где видят. А благодаря вампирскому началу — видеть они будут в том числе и людях.

Такие мысли никак не желали меня покидать всю дорогу с холма.

Дорога стала намного длиннее, чем был прежде. Пришлось обходить парочку опасных мест. Прямо у нас на пути оказался перемещающийся колючий кустарник, который резко кинулся на нас, пытаясь обхватить чёрными иглами длинных ветвей.

Когда Мерлин попытался существо подпалить, колючка зазеленела, покрылась цветами и на время замерла, наслаждаясь энергией боевой магии.

— Это вообще-то кислотный свет, — обратился Мерлин к растению. — Он тебя прикончить вроде как должен.

В ответ колючка плюнула иглами со снотворным. Маг по привычке закрылся барьером, но тот был моментально осушен засиявшими цветами, и помог лишь Рейн, выставив перед соларисом щит.

Сайна бросила в сторону противника бутылку с чем-то из магии некротизма. Часть колючки ссохлась и потянулась назад, где и замерла. Там, где была во время нашего появления.

Это всё точно я сделал?

Или растения сами придумали себе все эти сочетания генов?

Второй раз нас остановило полумёртвое дерево, сбросившее на голову розовый плод, разлетевшийся шрапнелью.

На этот раз без ран обойтись не удалось. Повезло, что дерево поторопилось.

Альма действительно была будто безвольная кукла, провалившаяся в беспросветный мрак. Я хотел было с ней поговорить, но она меня проигнорировала.

— Она сейчас ничего кроме приказов по своей части не воспринимает, — пояснил Рейн. — Эта новая способность убивает её.

Новая способность… Но вроде бы больше таких проблем с откатом ни у кого нет.

Не считая меня самого, конечно.

— Чувствую флоросферу рядом, — сообщила Тия.

Впереди простиралась низина, куда я некогда бросал семена кувшинок.

Буйной реки там не наблюдалось, но небольшое болото было. И возле него зелени оказались в разы больше.

Я приготовился к новым неприятностям и поднял ружьё Сайны. Остальные тоже напряглись, ожидая, когда заросли у нас на пути начнут плеваться шипами и разрывными плодами.

— Не тревожьс-ся, старый друг Леса… — с трудом я разобрал послание.

— Там, — сообщила Амория. Девушка подбрасывала и ловила эльфийский серп. Привычка, какой у Тии никогда не было.

В одном из деревьев-исполинов прорезалось нечто, отдаленно напоминающее вросшего в дерево эльфа.

— Да, старый друг… Я помню. Многие помнят. Молодые побеги могли забыть, но мы помним, как много ты сделал для Леса…

— Я ведь растил Лес совсем недолго, — насторожился я.

— Недолго… не знаю, Хранитель. Для каждого из нас время течёт по разному. Я прожил долгую жизнь. Славную жизнь… да… Иди к сердцу истока. Ты же пришёл за ним? В моей роще никто не тронет тебя, старый друг.

Что это значит?

Передо мной была дендрохимера. Неркродендроид, скорее всего. Или бедолагу ассимилировал кто-то не убивая. Тогда может, и дендроморф.

Целая жизнь? Как он может говорить о долгой жизни? Это какие-то шутки магии? Прошло ведь не так много времени. Ну пусть даже и несколько часов — он так говорит, будто речь как минимум о десятилетиях.

В центре обмелевшей зелёной лужи выросла янтарная рука Тии. Подхватив флоросферу, девушка бросила её другой руке, а оттуда — себе.

— Не двигается, — сказал я, глядя на артефакт.

Обычно внутри были видны силовые линии, собравшиеся в растения.

— Так неактивен же. Ему ману накопить нужно… — сказала Сайна, глядя на потускневший замерший шар. — А ведь правда. Это же технология каят, да?

Я кивнул.

— Навык помогает догадываться интуитивно. Забавно. Навык есть, а их техники я в глаза не видела. Ну, кроме твоей мантии и этой штуки. В общем, восстановится, когда откат пройдёт. И будет как новенькая.

Где-то в отдалении послышался шелест. Мы синхронно посмотели вверх на зелёное облачко, пролетавшее над нами.

— Этинии, — заметил Рейн. — Арк, зачем ты дал червям крылья?

— Технически — это не крылья. Они планируют с высоты, а не летают, — сказал я, с большим трудом припоминая, что что-то подобное действительно делал.

Память о времени, проведённом в одержимости, возвращалась обрывками.

Эльфы дрогнули первыми. Не знаю, что сработало у них в мозгу — остатки здравого смысла, эло перебило влияние Стены или ещё что, но эльфийского принца или кто там предполагался главным боссом мы так и не дождались. Я вообще запомнил лишь ионита.

Кстати об этом…

— А что с фрагментами? — спросил я у Сайны. Если кто-то об этом точно не забыл — то это она.

— С ионитов полный набор, включая кардинала, — порадовала она.

— Кардинала? Так назывался босс?

— Да. И выпало с него что-то крутое, — девушка продемонстрировала ржавый диск сантиметров сорок, который походил на обыкновенный мусор. — Они сражались до последнего. Очень повезло, что мой подарок Системы их как-то останавливал и подчинял, даже не смотря на воздействие вышек. Было бы время, может, на привале, займусь изучением артефакта. Жаль, что ты разобрал всех ионитов.

— Я? Хотя, да, возможно, — не припомню никаких ионитов-союзников, так что и не думал об этом, в общем-то.

— Ты их буквально по частям растащил, всех. Осталось ли что-то от призраков — понятия не имею. Есть фрагменты инкарнанта и тенеходца, всё. Босс если и был, его сожрал лес.

— Фрагмент призрака я не найду, — сразу предупредила Тия.

— Хрен с ним. Что с эльфами? — спросил я.

— Фрагменты остроухих есть. Даже эфирка выпала, представляешь? Так что если хочется связать себя с эльфийскими расами — все шансы. Хотя, если фрагмент будет в подчинении под другим модом — может и так пройдёт. Но всё необходимое для эволюции в солнечного эльфа у нас есть.

— А лидер?

— Не видели. Духи и иониты не пытались убежать. Ещё киборги были, но про них ничего не скажу. До нас они дойти не успели — всех сожрал Лес.

— Ясно. Бродить по лесу не станем и так хорошо собрали лут.

— Да. Смотри вон, что у Вереск есть.

Помимо ионитового красного двуручника, за спиной у механической куклы был длинный ржавый посох с вращающимся в навершии раскалённым шаром.

Ну, хоть это взяли. Большую часть оружия пришлось просто бросить — таскать с собой груду металла — значит ограничить себя в бою. Что смогли, забрали у эльфов. Тащить с собой барахло ионитов было бы вовсе безумием, тем более, что их оружием всё равно люди пользоваться не могли. Сложно махать мечом, который даже поднимаешь с трудом.

Так что подходил меч ионитов только для Вереск.

— Кстати, она таки окончательно пробудилась!

— В смысле?

— Как эстерноид. У неё появилось самосознание! Осознанность!

Я задумался, осмысливая новую информацию.

— Думаю, это случилось раньше. Иначе она бы как обычные роботы, потеряла контроль ещё на выходе в земли аномалий.

— Да… тоже об этом думала ещё тогда. Но потом было не до того. Но теперь — точно. Она может говорить, проявляя собственную волю!

Я посмотрел в сторону самой Вереск. Та наш разговор прекрасно слышала, но никак не реагировала. Так пофигистично ко всему вокруг могла себя вести разве что Серая с низкой осознанностью. Но для изначально неодушевленного предмета — это прогресс небывалый. Знать бы ещё всю механику этого процесса…

Стоило нам отойти от рощицы у болота, как нас встретило агрессивное дерево, устроившее обстрел и заготовившее ловушку из тянущихся под чёрным песком корней.

С виду оно казалось умирающим, но на деле оказалось чрезвычайно живуче.

Завязался недолгий бой — Рейн пошёл в наступление под щитом, пока остальные издали дырявили ствол разрывными пулями и рельсами тамарцев. В конце рыцаря стихий всё же поймали и принялись рвать на части, но тот просто перешёл в форму слайма и вытек из захвата.

На месте выкорчёванного дерева осталась зависшая в воздухе дощечка, кусок ствола. Я сперва подумал что это новая ловушка, но это оказался фрагмент.

С местных растений начали падать фрагменты, а значит Система уже считает мой лес частью себя.

Через метров десять было и второе такое дерево, но это трогать нас не стало. Почему? Могу разве что списать на «память леса», как говорило растение у болота.

Лес то и дело норовил нас задеть и в меньших масштабах — колючками и разрывными плетущимися арбузами, которые прятались среди черноты, словно живое минное поле. Плюс ко всему, сама локация тоже сохранила своё особое обаяние — нужно было постоянно смотреть под ноги, чтобы не наступить на ржавый гвозь, а спустя полчаса пути нас обстрелял железный дождь.

Альма, всё ещё выглядевшая как зомби, принялась безэмоционально выполнять алгоритм исцеления. Выдернуть гвоздь из раны, активировать лечение и так далее.

Однако не смотря на всё это, Лес был даже так для нас благом. Понял я это не сразу. Совиной мудрости сейчас я тоже был лишён. Но, именно благодаря ему, в локацию не стремились другие твари. Всем им пришлось бы сперва пройти через агрессивную и вечно голодную чащу.

Конечно, Система бы нас рано или поздно выгнала отсюда, собрав отряд помощнее, но мгновенно такие вещи не делаются даже у неё.

Путь из локации занял больше, чем путь сюда. Надеюсь, что Белая тоже не успела уйти слишком далеко. Странные действия девушки не укладывались в голове.

Она, конечно, всегда была своеобразной, со склонностью прыгать в пропасть на веру. Но тут было что-то совсем уж странное. Сейчас такое разделение губительно для нас обоих. Как она собирается выходить потом наверх с такой небольшой группой?

— Белая проходила здесь, — тихо сказала Эстель, и глаза её заблестели бирюзой во мраке мёртвой растительной локации. — Я вижу её шаги.

Она странно поставила ногу между двух длинных гвоздей, ставших штырями с отвалившейся шляпкой. Затем поставила вторую чуть поодаль, на камень.

— Она бежала. На неё охотился кто-то. Здесь она резко развернулась и направилась туда.

Искатель вытянулась вперёд, указывая в нужную сторону всем телом, и переставляя ноги по невидимым мне следам.

— Замри, — приказал я, и девушка картинно застыла с занесённой ногой и посмотрела на меня.

— Всем надеть маски. Понятия не имею, когда я успел насадить здесь грибов, но они прекрасно прорастают внутри дыхательных путей.

— Лучше б ты их против эльфов рассадил, — с лёгким недовольством сказал Мерлин, натягивая противогаз.

— Толку, если они все в масках, — напомнил я и надел свой.

— Шелест, — предупредила Тия. — Сверху.

Мы обернулись и увидели стайку планирующих этиний. Нами они не заинтересовались, но что-то интересное явно почуяли где-то дальше.

— Эльфы пришли с той стороны, а не из нашего шлюза, — задумалась Сайна.

— Значит, им всё ещё весело, — хмыкнул Кот.

— Главное, что сюда не лезут, — буркнул Рейн.

— Идём отсюда, — недовольно сказал Мерлин. — У меня аллергия на места, где нельзя колдовать.

У края локации мы сделали небольшой привал. Путь через лес, да ещё и с поклажей и в полной экипировке, отнял все силы.

Мы остановились у руин промышленного здания. По идее, локация леса уже должна здесь заканчиваться, но мёртвые деревья с редкими вкраплениями агрессивных живых, простиралась и сюда.

— Интри? — спросил я у Сайны, глядя на граффити на останках стен.

— Скорее всего. Похожий материал был в эльфийской лаборатории. Её даже гранатомёт не брал.

— Тогда здесь и остановимся, — решил я. — Хоть какое-то укрытие.

— Надолго? — полюбопытствовала Сайна. — Я бы тогда своими трофеями занялась.

— Час максимум. А лучше меньше, — ответил я. — Пока сюда не лезут монстры, лучше сделать привал. В живых локациях нам отдохнуть уже не дадут.

Девушка кивнула и упала на камень. Остальные последовали её примеру. Только Альма прислонилась к мёртвому древу и сползла по нему в чёрный песок. Рейн и Тия оказались около неё выясняя состояние энхе. Амория, независимо от главного тела, с разбегу заскочила на второе дерево, ухватилась серпами за крупную толстую ветвь и забралась на неё.

Я сконцентрировался на своих силах, попытался войти в медитацию, но внутри был будто разворошенный улей. Сконцентрироваться было сложно — видимо, последствия отката, который вышел уже далеко за рамки описания у того грешного терминала.

Без толку.

Затем попробовал активировать навыки и вырастить хоть что-то — снова мимо. Даже кристаллы с маной бы не помогли — я сам не мог выдавить из себя ни одной способности.

В животе заурчало. Привет, проснувшийся голод, усиленный генетикой симбиотрофов. Как там бедный Хантер это терпит?

Сайна сочувственно покачала головой и откусила шоколадный батончик.

— Стоп. Это что? Только не говори, что из торгмата!

— От интри, — отмахнулась девушка. — Ещё в той локации взяла несколько.

— И как тебе синтетическая пища с наркотиком?

— Ты слишком предвзят, — отмахнулась механистка. — Даже Мерлин не против.

— Мерлин не будет жрать аттракцион «собери таблицу Менделеева в животе», — фыркнул соларис.

— Ты же сам говорил, что безопасно! — возмутилась девушка.

— Ну, прямого яда или наркоты нет, если не считать усилители вкуса, концентраты и остальное дерьмо.

— Ну тебя, — махнула на него рукой Сайна. — Со вкусом фруктов, между прочим. Что-то кисло-сладкое и ароматное. Даже не знаю с чем сравнить…

Девушка широко раскрыла рот, но в следующий миг между ней и батончиком мелькнуло чёрно-лиловое лезвие.

— Лифа, — произнесла Ангедония, равнодушно дегустируя вырванный батончик Сайны. — Похоже на личи с розой, только кислее. Самое интересное будет через пять-десять минут.

— Интересное что? — насторожилась механистка. — И не воруй чужое!

— Увидишь, — так же равнодушно сказала Ангедония и закинула остаток трофея в рот.

— Кстати, — меня кольнуло любопытство. — А эти надписи на эльфийском. Твой костюм переводит их?

— С трудом. Много местных фразеологизмов… мм… ой. Тебе вряд ли захочется это читать.

— Любовные послания? — хмыкнул Мерлин.

— Нет, — голос у девушки был совсем не веселым. — Они ноют. Здесь сплошные жалобы, самобичевание, проклятия… Выглядит жутковато, если честно. Зря я сюда полезла.

— Я так понял, интри верят, что это какая-то колония? — продолжил я, заодно уводя её от мрачных мыслей. — Они знали об этиниях, а в системном описании они назывались одним из восьми орудий какой-то новой культурой.

— Хочешь сказать, интри воевали с этими дейрдре? — понял Мерлин. — Не похожи они были на воюющих. Скорее, сходящих с ума от скуки.

— Те, кому скука мешает жить, не писали бы всякую жуть на стенах. Значит, наверное, было что-то ещё.

— От такого коктейля, которым пахнет их кровь, у кого угодно крыша поедет. Хотя, если ставить вопрос так, может быть вся эта химия — скорее поддерживающая фармакология.

— Если дальше их локации, лучше понимать, как они мыслят. Белая ведь пошла через их них?

— Да, — кивнула Эстель.

Сайна вытащила второй батончик и принялась распечатывать.

— Тот эльф говорил, что они отсекают прошлое и будущее? Рейн, что ты чувствовал?

— Это и чувствовал, — нехотя буркнул мрачный рыцарь стихий. — Ты живёшь одним моментом, и плевать, что будет через минуту. А так же… не чувствуешь сожалений о прошлом. Прошлого вообще нет.

— Есть только сейчас, помню, цитировать эльфа было не обязательно. Мне интересны именно твои чувства!

— Это свобода, — уже охотнее продолжил Рейн. — Прежде всего от себя самого. Эльфы…

Покончив с обёрткой, Сайна снова застыла не донеся батончик до рта.

Смотрящая в одну точку безучастная Альма вдруг резко подхватилась, навела «сапфировую звезду» в голову механистке и выстрелила.

Болт чиркнул над самой её головой, и за спиной Сайны послышался полный боли вой. Девушка резко отпрыгнула в сторону. Смертоносные когти раненого зверя чиркнули по экзоскелету, оставив широкую борозду на нём.