Энергетика страны глазами министра. Дневники 1935-1985 гг

В мире, где информация приобрела статус одной из главных ценностей, правильная, подходящая, редкая книга - замечательный подарок.

Мы решили запустить проект «Библиотека энер­гетика», который будет включать в себя книги, рассказывающие о важных исторических событиях и явлениях в отрасли; посвященные выдающимся ученым, или написанные личностями, делавшими эту самую историю в свое время.

Переиздание книг - это дань уважения исследова­телям, желание сохранить первоначальные мысли авторов так, как видели и понимали только они.

Для читателя - это возможность открыть для себя новое и по-другому взглянуть на уже известное.

Редкие, но удивительно интересные издания дол­жны, по нашему мнению, быть прочитанными.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга посвящена памяти крупнейшего энергетика страны, видного ученого, профес­сора, доктора технических наук, члена-корреспондента АН СССР и Российской академии наук, автора многих капитальных трудов и монографий Петра Степановича Непорожнего (1910-1999).

Петр Степанович прожил большую творческую жизнь, тесно связанную с развитием энергетики нашей страны. Закончив в 1933 г. Ленинградский институт водного транспорта по специальности инженер-гидротехник, он прошел большую трудовую школу на строитель­стве гидростанций, в проектных организациях Гидроэнергопроекта, восстанавливал разру­шенные в войну гидростанции, строил новые.

С 1954 г. П. С. Непорожний — заместитель Председателя Совета Министров СССР, пред­седатель Госстроя Украинской ССР. В 1959 г. назначается первым заместителем министра строительства электростанций СССР, а с 1962 г. по 1985 г., в течение 23 лет, возглавлял Ми­нистерство энергетики и электрификации СССР.

События тех лет вызывают сейчас восхищение. Это были годы интенсивного создания первоосновы развития экономики страны — мощной электроэнергетики, заложенной еще при осуществлении плана ГОЭЛРО. Широким фронтом развивалось строительство крупных тепловых электростанций с блоками мощностью 300, 500, 800 тыс. кВт. Это Конаковская, Ко­стромская, Рефтинская, Ириклинская, Кармановская, Сургутские № 1 и № 2, Криворожская, Приднепровская, Ладыжинская, Трипольская, Молдавская ГРЭС и другие.

В городах интенсивно строились теплоэлектроцентрали для централизованного тепло­снабжения, что позволило закрыть сотни тысяч мелких котельных и электростанций, улуч­шить экологию воздушного пространства.

Петр Степанович Непорожний был вдохновителем и организатором большой програм­мы строительства гидростанций в створах с напорами от 10 до 250 м в самых разнообразных природных условиях. Все крупные гидроэлектростанции были построены по этой программе: каскад волжских ГЭС — Куйбышевская, Волгоградская, Саратовская, Нижнекамская, Чебо­ксарская; крупнейшие в мире сибирские ГЭС — Братская, Красноярская, Саяно-Шушенская, Усть-Илимская; в республиках Средней Азии — Нурекская, Токтогульская и другие.

В период руководства П. С. Непорожним Минэнерго СССР в стране была осуществлена программа строительства мощных атомных электростанций. Это Нововоронежская, Бело- ярская, Курская, Смоленская, Ровенская, Запорожская, Кольская, Армянская АЭС и другие. Надо отметить, что все оборудование наших электростанций изготовлялось только на оте­чественных заводах.

Наряду с выполнением большой программы энергетического строительства Министер­ство энергетики и электрификации СССР осуществило строительство уникальных промыш­ленных комплексов, таких как Волжский и Камский автомобильные заводы, завод Атоммаш, Братский и Усть-Илимский лесопромышленные комплексы, крупнейшие предприятия хими­ческой промышленности в Саратове, Тольятти, Нижнекамске, Оренбурге и других городах. И самое главное — в стране была создана Единая энергетическая система (ЕЭС). По мощно­сти, надежности, маневренности и экономичности ей нет равной в мире. Наиболее развитые страны очень скоро поняли преимущества ЕЭС. В США, где энергетика находится в основном в частном секторе, в послевоенный период произошли две крупнейшие аварии, причем одна с полным отключением потребителей Нью-Йорка. Находясь в Америке, Петр Степанович встречался с президентом Никсоном и высказал свое мнение о необходимости иметь меж- системные связи. Американцы учли совет, и теперь основные районы США связаны ЛЭП на­пряжением 500 и 750 кВ.

Большую государственную работу Петр Степанович сочетал с деятельностью в области на­уки и пропаганды идей электрификации. П. С. Непорожний — автор более 200 научных тру­дов, опубликованных в книгах и журналах. Важнейшие из них посвящены проблемам разви­тия энергетики СССР, анализу и направлениям развития топливно-энергетического комплекса страны, комплексному использованию и охране водных ресурсов, инженерному решению сложных проблем гидротехнического строительства, ускорению научно-технического прогрес­са в области электроэнергетики. Его научные работы отражают многие вопросы строительно­го производства, технологии и поточного возведения крупных гидротехнических сооружений, а также обобщают зарубежный опыт строительства и эксплуатации электростанций.

Активная и плодотворная деятельность Петра Степановича в области энергетики широ­ко известна и за рубежом. Многие годы он энергично участвовал в работе Постоянной комис­сии СЭВ по сотрудничеству в области электроэнергетики в качестве председателя и руково­дителя ее советской части. Он был председателем Национального комитета СССР по участию в международных энергетических организациях. Являлся почетным президентом МИРЭК. П. С. Непорожний также возглавлял Совет по комплексному использованию водных ресур­сов страны Государственного комитета СССР по науке и технике.

Петр Степанович всегда был в курсе дел энергетических строек, постоянно занимался вопросами эксплуатации. По специальности он гидростроитель и иногда шутил, когда его спрашивали о профессии: «Я теперь не знаю, кто я. Строители говорят, что эксплуатацион­ник, а эксплуатационники — что строитель». Без преувеличения можно сказать, что не было такого региона и объекта энергетики, где бы он лично не побывал и не принял участия в его становлении.

Преданностью делу, здравым умом и знаниями, удивительной работоспособностью он за­служил неоспоримый авторитет у работников аппарата министерства, ученых-исследовате- лей, проектировщиков, изыскателей, а главное — у строителей, монтажников, эксплуатаци­онников ТЭС, ГЭС, АЭС, энергосистем. Особенно хочется отметить личные качества Петра Степановича. Он был человеком прекрасной души, добрым и заботливым. Петр Степанович — человек-легенда. Под его руководством в Советском Союзе была создана практически вся энергетика страны, такой она сейчас и осталась. Все этапы ее развития прошли через его серд­це. Много пришлось пережить ему тяжелейших ситуаций и часто несправедливых обвинений.

П. С. Непорожний воспитал много талантливых учеников, высококвалифицированных специалистов и руководителей.

Он избирался депутатом Верховного Совета СССР с седьмого по одиннадцатый созыв включительно, кандидатом в члены ЦК КПСС (1966-1971 гг.) и членом ЦК КПСС (1971- 1985 гг.).

Неутомимая государственная, инженерная, научная и общественная деятельность Пе­тра Степановича отмечена высокими правительственными наградами: четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета» и многими медалями, орденами иностранных государств. Он лауреат Ленин­ской премии.

Все эти годы Петр Степанович возглавлял Совет ветеранов войны и труда РАО «ЕЭС Рос­сии», всегда внимательно относился к нуждам ветеранов и много сделал, особенно в послед­нее десятилетие, для поддержания их материального положения.

До последнего дня он продолжал работать, беспокоясь о сохранении единой энергоси­стемы — национального достояния страны. Его мысли были о будущем электроэнергети­ки, об опасности ее развала подобно происходившему в других отраслях промышленности.

Настоящая книга подготовлена к публикации по дневниковым записям, которые он скру­пулезно вел долгие годы, на протяжении всей своей деятельности. Этим она и представляет бесценный интерес для изучения истории становления и развития энергетики страны. По ней можно проследить, как ставились и обсуждались проблемы развития энергетики в высших партийных и правительственных кругах, как рассматривались и решались они на коллегии министерства, многочисленных совещаниях и конференциях, на рабочих встречах и опера­тивных совещаниях. Книга повествует о том, как проводилась вся эта напряженная научная, организационная и производственная деятельность, результатом которой и явилось создание могучей энергетической державы.

Совет ветеранов войны и труда РАО «ЕЭС России»

1935-1958

В РЯДАХ СОЗДАТЕЛЕЙ СОВЕТСКОЙ ЗНЕРГЕТИКИ

Моя инженерная деятельность в энергетике началась в 1935 г. За плечами были Ленинград­ский институт инженеров водного транспорта и служба в Краснознаменном Балтийском во­енно-морском флоте.

Начинал работать в Ленгидроэнергопроекте, где руководил одним из подразделений, за­нимавшимся проектом Чирчикского каскада ГЭС. Этот каскад предназначался в основном для электроснабжения сооружаемого там электрохимического комбината по производству азотных удобрений. В связи с острой потребностью в таких удобрениях форсировались ра­боты по сооружению объектов Чирчикского комплекса, укреплялись кадры строительства, и меня направили из Ленинграда на Чирчикстрой на должность начальника технического от­дела и заместителя главного инженера дирекции.

Начальником Чирчикстроя был замечательный, знающий и волевой человек Ф.Г. Логи­нов, главным инженером — высококвалифицированный строитель И. И. Кандалов.

Технический отдел на стройке был укомплектован квалифицированными инженерно- техническими работниками. При нем существовало и отделение рабочего проектирования Ленгидроэнергопроекта. При такой системе стройка никогда не сдерживалась из-за отсут­ствия рабочих чертежей.

К нам часто приезжали из Ленинграда руководители этого института — директор и глав­ный инженер П.П. Лаупман и его заместитель В. А. Берг. Их личное участие в деятельности группы рабочего проектирования непосредственно на стройке во многом способствовали успеху принимаемых смелых решений.

Если говорить о рациональном зерне опыта Чирчикстроя — то это хорошая организа­ция работ и жесткий контроль за качеством их выполнения. И. И. Кандалов поучал меня, мо­лодого еще инженера: «Петр Степанович! Если Вы когда-нибудь почувствуете, что почему-то уже не можете залезть в «каждую щель и проверить качество выполненных работ, уходите со стройки. Здесь действует правило: доверяя, проверяй, и проверяй лично. Качество работ на Чирчике было очень высокое — выстроенные полсотни лет назад сооружения до сих пор работают безукоризненно. Были случаи, когда по требованию технической инспекции выру­бали большие массивы некачественно уложенного бетона. Этим устранялся не только допу­щенный брак, но и возможность его повторения. Этому вопросу большое внимание уделял инженер Г. И. Вергелич.

Время нашей работы на Чирчикстрое в 1936-1938 гг. совпало с самым интересным перио­дом строительства. По всему 60-километровому фронту выполнялись основные операции — выемка скалы взрывным методом, укладка бетона и железобетона, монтажных закладных ча­стей. По тем временам стройка была неплохо оснащена механизмами. На Чирчикстрое уже работали мощные отечественные экскаваторы, выпуск которых освоил Ковровский завод. Мягкий лессовый грунт размывался гидромониторами. Здесь получил путевку в жизнь все­союзный трест «Гидромеханизация», по сей день продолжающий свою деятельность в энер­гетическом строительстве. Руководителем работ на Чирчике был инженер А. А. Звонцев, ко­торый вложил много труда в организацию этого нового тогда метода разработки грунтов.

Родной дом в Гужиловке (г. Яготин, Украина), где родился П. С. Непорожний

На стройке были свои изобретатели и рационализаторы. Так, например, инженеры А. Ва­вилов и Д. Полтавцев внедрили способ добавки в бетонную смесь кирпичного порошка, со­здав при этом специальную размольную установку. Применение этого порошка позволило уменьшить расход цемента и повысить плотность гидротехнического бетона без снижения его морозостойкости. Инженеры Слаевский, Яковлев, Куроедов вместе с начальником автохо­зяйства стройки Жигайло создали автосамосвал, который мог разгружаться на обе стороны. В стране автосамосвалы еще не производились, поэтому машины, изготовленные мастерами Чирчикстроя из обычных грузовых автомобилей ЗИС-5, получили у строителей того времени широкую известность как «самосвалы Чирчикстроя».

На Чирчикстрое мне пришлось заняться и теплоэнергетикой, непосредственно участ­вовать в строительстве, монтаже, наладке и организации эксплуатации тепловой электро­станции, сооруженной для электроснабжения строи­тельства и поселков. Эти тепловые электростанции являлись резервом для электроснабжения химкомби­ната.

Деривационный канал и ГЭС на нем находились в зоне возможного разрушения их селевыми потоками.

Об этой опасности, конечно, знали и в Ленинграде. По­этому были запроектированы противоселевые защит­ные сооружения. Но они не соответствовали условиям пропуска селевых потоков. В этом мы убедились, когда прошел первый селевой поток Акташ-Сая, разрушив­ший один из сооруженных участков деривационного канала. В результате пришлось провести исследования и разработать систему расчета противоселевых соору­жений с учетом реальных данных о движении и силе воздействия селевых потоков на инженерные сооруже­ния. Построенные по новым чертежам селезащитные сооружения надежно работают и по сей день. Впослед­ствии по результатам этих работ я защитил кандидат­скую диссертацию на тему «Селевые потоки и защита от них гидроэлектростанций».

В конце 1938 г. меня вызвали в Москву и назна­чили начальником производственного отдела Главгидроэнергостроя. В Москве в первые же месяцы работы я вместе со всеми работниками центрального аппарата был участником его двойной перестройки. В январе 1939 г. Наркомтяжпром был расформирован на ряд отрасле­вых наркоматов. В числе других создали и Наркомат электростанций и электротехнической промышленности во главе с наркомом М. Г. Первухиным — замечательным специалистом- энергетиком и прекрасным человеком, с которым всегда было приятно и полезно иметь дело. Но наркомом он был недолго. Вскоре его назначили заместителем Председателя Совнаркома.

В апреле 1940 г. наш наркомат разделили на два — электростанций и электропромыш­ленности. Министром электростанций был назначен А. И. Летков, работавший до этого за­местителем М. Г. Первухина. Заместителями нового наркома были назначены Д. Г. Жимерин (первый заместитель). И.И. Дмитриев — по строительству, П.М. Сергиенко — по эксплуа­тации, П. М. Федотов — по кадрам и М. С. Смирнов — по торфу, машиностроению и общим вопросам. В таком составе руководства Наркомат электростанций работал и в годы войны. Следует подчеркнуть, что все происшедшие изменения в органах управления энергетикой не коснулись гидростроительного главка Наркомэлектро, и я продолжал возглавлять его про­изводственный отдел до начала 1940 г.

В начале 1939 г. состоялся XVIII съезд партии, который утвердил директивы III пятилетне­го плана развития народного хозяйства. В области гидроэнергетики предусматривался ввод мощностей на следующих основных ГЭС: Комсомольской и Тавакской на Чирчике, Угличской

Выпускник Ленинградского политехнического института П. С. Непорожний (1931 г.)

и Рыбинской на Волге, НивеГЭС-3, Канакирской, Су­хумской и др. Руководство наркомата уделяло повы­шенное внимание Чирчикстрою, учитывая особую необходимость ввода энергетических и химических мощностей. Но строительство комплекса шло неудо­влетворительно. Сказывались затруднения с финан­сированием и снабжением. В 1939 г. наркомат оказал большую помощь Чирчикстрою: пусковой комплекс был полностью обеспечен финансированием, ускорена поставка основного и комплектующего оборудования, материалов, увеличен парк строительных механизмов и автотранспорта. Дела на стройке стали улучшаться. В январе 1940 г. на Чирчикстрой выехала очень авто­ритетная комиссия Наркомата с участием работников ЦК партии и представителей наркоматов, ответствен­ных за ввод в эксплуатацию электрохимического ком­бината. В работе комиссии участвовали также руково­дители ЦК Компартии Узбекистана.

Поскольку главный инженер Чирчикстроя И. И. Кан­далов был переведен на работу в наркомат, на его место назначили видного гидротехника, знакомого с условиями работы в Средней Азии, А. И. Аскочинского, а его заместителями — И. Я. Каминского, крупного электрика, профессора Таш­кентского политехнического института, и В. В. Троицкого, опытного монтажника. Шефство над Чирчикским строительством взял на себя ЦК Компартии Узбекистана во главе с первым секретарем Усманом Юсуповичем Юсуповым. Позднее, в годы Великой Отечественной вой­ны, мне пришлось непосредственно сталкиваться с ним по работе, и я всегда удивлялся его широкому кругозору, высокой партийной ответственности, огромной работоспособности. Он был требователен, но справедлив. Принятые меры дали свои положительные результа­ты — к концу 1940 г. трест Чирчикстрой справился с выполнением заданий по вводу мощ­ностей.

Не ослабляя внимания к деятельности Чирчикстроя, производственный отдел Главгид- роэнергостроя тщательно наблюдал за всеми объектами, вводимыми в III пятилетке, соору­жаемыми организациями главка. По этим объектам были разработаны и утверждены пуско­вые комплексы, подкрепленные необходимыми материалами и мероприятиями. Работники производственного отдела выезжали на стройки, разбирали на месте возникавшие трудно­сти и организовывали необходимую помощь.

Особую тревогу вызывали НиваГЭС-3 и Храмская ГЭС. Необходимость ввода мощности на НивеГЭС-3 диктовалась сооружением в этом районе предприятий цветной металлургии с большим энергопотреблением. Нужно было выполнить большой объем туннельных работ по выемке скалы для создания подземного здания ГЭС. Стройку возглавлял опытный и авто­ритетный руководитель Р. С. Медведев. Но и он мало что мог сделать — не хватало качествен­ной буровой техники. Строительство ГЭС шло с отставанием графика ввода мощности. Мне и моему заместителю Г. А. Агабабову удалось отправить на строительство НиваГЭС-3 более

Матрос П. С. Непорожний. Краснознаменный Балтийский военноморской флот

совершенную буровую технику, после чего положение дел на этом важном объекте стало вы­правляться.

П. С. Непорожний с женой и дочерью Галей (1937 г.)

Крайне затянулись работы и по сооружению Храмской ГЭС, находящейся в горах на рас­стоянии 100 км от Тбилиси. Мощность ГЭС — 112,8 тыс. кВт и напор уникальный — 431,5 м. Это была первая высоконапорная ГЭС с ковшовыми турбинами (типа Пельтона). Одна из ос­новных трудностей создания ГЭС на такой напор — изготовление металлического напорного трубопровода. Кроме того, требовалось пройти в тяжелых грунтах длинный туннель. Не ме­нее сложной проблемой для этой ГЭС было сооружение камненабросной плотины с металли­ческим экраном, первой подобного типа в нашей стране. Створ плотины пришелся на геоло­гический разлом, поэтому потребовалось выполнить большие работы по укреплению бортов и основания под плотину путем цементации. Начальником Храмгэсстроя был очень инициа­тивный инженер В. Г. Чанкотадзе, главным инженером — А. М. Гиндин, проявивший неза­урядные способности при строительстве Храмской ГЭС, и особенно Братской ГЭС, где он был бессменным главным инженером.

Третьим пятилетним планом предусматривалось сооружение Верхнесвирской ГЭС (Свирь- ГЭС-2 мощностью 160 тыс. кВт). Получение окончательных данных геологических и геотехни­ческих исследований затянулось, а когда они были получены, то выяснилось, что основания под плотину, ГЭС и морской шлюз, входивших в комплекс гидроузла, состоят из слабых девонских глин, а берега створа в месте расположения основных сооружений — оползневые. Поэтому подготовительные работы велись медленно, и к основным работам удалось приступить только в начале 1941 г. Война заставила строителей покинуть эту стройку и вместе с механизмами пе­реехать на Урал, где они составили основу коллектива строителей Челябинской ТЭЦ, сооружав­шейся для снабжения электрической и тепловой энергией оборонных заводов.

Начальником и главным инженером Главгидроэнергостроя был Б. Е. Веденеев. Мне очень повезло, что довелось работать под его руководством. Он был очень настойчив в принятии правильных, технически обоснованных решений и требователен к их четкому исполнению.

Повседневно общаясь с Борисом Евгеньевичем, я приобрел большой опыт решения крупных инженерных проблем. Он научил меня технически мыслить и принимать смелые, но в то же время осмотрительные (была тревожная предвоенная пора) инженерные решения. Главгид- роэнергострой был последней инстанцией, принимавшей решения по проектам новых ГЭС и проблемам, возникавшим при их сооружении. Предшественником Б. Е. Веденеева и создате­лем Главгидроэнергостроя был не менее известный энергостроитель А. В. Винтер, возглавляв­ший сооружение первенцев советской большой энергетики — Шатурской ГРЭС и Днепровской ГЭС. Этим людям удалось собрать вокруг себя исключительно работоспособный и квалифици­рованный коллектив. Большинство специалистов имели солидный опыт практической работы на строительстве ГЭС или в проектных и исследовательских организациях. Но долго работать в этом коллективе мне не пришлось, так как в конце 1940 г. меня назначили главным инжене­ром строительства ЭнсоГЭС. Произошло это при следующих обстоятельствах.

ГЭС «ЭНСО» (1946 г.)

Во второй половине 1940 г. наркомат электростанций по поручению правительства дол­жен был создать на советско-финской границе в г. Энсо строительную организацию для со­оружения ГЭС на р. Вуоксе. До советско-финского конфликта это была финская территория, и финны начали здесь некоторые подготовительные работы по сооружению ГЭС. Руковод­ство наркомата поручило мне с группой экспертов выехать в г. Энсо и разобраться с положе­нием дел на строительстве ГЭС. Одновременно я был введен в состав межправительственной советско-финской комиссии, занимавшейся возвратом Финляндией Советскому Союзу мате­риальных ценностей, вывезенных финской армией из зоны Карельского перешейка. Таково было одно из условий мирного договора.

В наркомате шло формирование руководства новой строительной организации Энсогэс- строй. Начальником был назначен Е. Г. Вейнруб. Гидроэлектростанция у г. Энсо должна была стать второй ГЭС каскада на р. Вуоксе. Первая действующая ГЭС Иматра находилась на тер­ритории Финляндии. Третьей ГЭС каскада была действующая электростанция Раухиала мощностью 100 тыс. кВт, расположенная ниже г. Энсо и отошедшая по мирному договору Советскому Союзу. Поскольку у нее не было никаких электрических связей с системой Лен­энерго, она по существующей ВЛ 110 кВ продолжала выдавать электроэнергию в район Хель­синки, причем не заходила даже в район г. Энсо. Предстояло осуществить значительное элек­тросетевое строительство.

Через межправительственную комиссию финская сторона передавала всю имевшуюся у финнов техническую документацию по ЭнсоГЭС и обязалась выдать документацию по ос­новному оборудованию, заказанному для этой ГЭС финским фирмам «Тампела» и «Коно». Рас­полагая этой документацией, проектанты смогли быстро начать выдачу рабочих чертежей, а строители приступить к работам, которые по требованию Наркомата должны были вестись в ускоренном темпе. Основной проблемой на стройке была проблема кадров. Местное насе­ление из г. Энсо и других населенных пунктов полностью эвакуировали вглубь Финляндии, но все строения сохранились, поэтому прибывшим на строительство рабочим и специали­стам создали отличные жилищно-бытовые условия, и это во многом способствовало быстро­му и качественному выполнению работ. Штаб руководства стройкой сложился очень удачно. В его состав, кроме уже упоминавшихся начальника строительства Е. Г. Вейнруба и главно­го инженера П. С. Непорожнего, входили А. И. Барт, Л. Ф. Пожаров, Н. С. Тригер, И. Е. Подруцкий — главный инженер проекта в Ленгидроэнергопроекте и Н. И. Карасев — начальник ле­нинградской конторы Энсогэсстроя.

Отъезжающим из Москвы на стройку Б. Е. Веденеев дал указание, чтобы все рабочее про­ектирование ЭнсоГЭС осуществлялось на месте с учетом сложившихся условий этой необыч­ной стройки. Рабочие чертежи должны утверждаться совместно с главными инженерами строительства и проекта. Проектанты работали отлично, и строители не простаивали в ожи­дании технической документации. Вообще, дела на стройке шли успешно, и ход работ созда­вал реальные условия для начала ввода мощностей на ГЭС в конце 1941 г. Можно было утвер­ждать, что найден способ скоростного строительства ГЭС. Была разработана и применена высокоэффективная технология укладки бетона кабель-краном без съема бадьи с крана. Это был вообще первый в Советском Союзе опыт укладки бетона с использованием кабель-кра­на. Потом он получил широкое распространение при строительстве ГЭС.

В конце мая на стройку приехал нарком электростанций А. И. Летков, который потребо­вал ускорения темпа строительства, но 22 июня 1941 г. работы были прерваны внезапным на­падением на Советский Союз фашистской Германии. Финляндия была ее союзником.

Поступило распоряжение об эвакуации стройки. По указанию наркомата рабочие и их семьи были отправлены в Ленинград, откуда позднее выехали на Урал. С первым эшелоном эвакуированных уехали не все. На площадке строительства остались главные руководители и члены специальных отрядов, которые занялись срочной эвакуацией в Ленинград оборудо­вания и механизмов. В Москве в наркомате была создана оперативная группа по вопросам эвакуации во главе с первым заместителем наркома Д. Г. Жимериным. По его указанию на­чальник строительства выехал в Ленинград для организации дальнейшей отправки людей и оборудования в назначенные пункты. На стройке под моим командованием работал штаб по эвакуации оборудования, и он же возглавлял спецотряд обученных военному делу рабочих.

24 июня на стройку приехал заместитель командующего 7-й армией, прикрывавшей передний край обороны у границы, которая проходила за г. Энсо. Он приказал нам строго выполнять указания военного командования. На границе пока было спокойно, хотя с погра­ничной наблюдательной вышки мы хорошо видели, что около нее происходит сосредоточе­ние вражеских войск. Рано утром 29 июня финские и немецкие части начали переход грани­цы. Отряд пограничников и наш спецотряд стали с боем отходить к зоне, где фронт держала

7-я армия. Через наши головы по врагу ударила советская артиллерия. Неся большие потери, финско-немецкие части отступили на свои прежние позиции, а мы смогли продолжить от­правку оборудования и материалов. Вскоре меня отозвали в столицу, где поручили организо­вать эвакуацию из Москвы семей работников главка.

После отправки эшелона я был приглашен к наркому А. И. Леткову, предложившему мне немедленно отправиться в Ташкент и взять на себя руководство СредазГИДЭП. Он в сложив­шихся военных условиях должен принять ЛенГИДЭП, основные работники которого вместе с семьями направлялись в Ташкент и поселки Чирчикстроя. Одновременно меня назначи­ли уполномоченным наркомата по приемке оборудования, прибывающего в Среднюю Азию по плану эвакуации с западных гидроэлектростанций. Нарком информировал меня, что в Ташкент под председательством У. Ю. Юсупова создается комиссия для принятия решений по использованию всего промышленного оборудования, поступающего из европейской ча­сти в республики Средней Азии. Он рекомендовал мне немедленно по приезде в Ташкент свя­заться с Ф. Г. Логиновым, назначенным секретарем ЦК Компартии Узбекистана, и А. И. Аско- чинским, ставшим управляющим трестом Чирчикстрой.

Вскоре на Чирчикстрой поступило оборудование Кондопожской, Туломской, Нивской второй ГЭС, а также часть агрегатов Волховской ГЭС.

Трест Чирчикстрой в 1940 г. быстрыми темпами вел работы по вводу мощностей на Ком­сомольской ГЭС и электрохимическом заводе. Эти работы форсированно продолжались и в 1941 г. Хотя с началом войны многие рабочие были призваны в армию и на замену им при­шли менее квалифицированные женщины, все же стройка выполнила план ввода 1941 г. — были пущены Тавакская ГЭС и дополнительная очередь электрохимического завода.

СредазГИДЭП еще до войны спроектировал, а Чирчикстрой выполнил часть строитель­ных работ по двум ГЭС — Аккавакской и Актепинской. С получением эвакуированного обо­рудования проектанты срочно разработали рабочие чертежи для первой из них — под обору­дование Туломской ГЭС, а для второй — под оборудование Нива ГЭС-2.

На Аккавакской ГЭС объем и характер выполненных работ, а также параметры обору­дования Туломской ГЭС позволили быстро выдать рабочие чертежи, форсированно осуще­ствить строительно-монтажные работы и к концу 1941 г. обеспечить пуск станции, соорудив ее в рекордно короткий срок.

Сложнее было положение с Актепинской ГЭС. Строители Чирчикстроя еще до войны вы­полнили подводную часть здания ГЭС. Предназначенное оборудование не было поставлено. Решили использовать оборудование, снятое с Нивы-2. Но ее турбины не подходили по харак­теристике и габаритам к подводной части ГЭС. И все же решение было найдено, срочно разра­ботали необходимые чертежи и выполнили дополнительные работы. Можно было приступать к монтажу турбоагрегатов. И хотя на стройку не поступили металлоконструкции и краны ма­шинного здания ГЭС, монтаж сумели провести под защитой брезентового тента с подачей оборудования спаренными деррик-кранами.

В 1942 г. Актепинская ГЭС дала первый ток. Для достижения этого потребовалась боль­шая и напряженная работа руководящих работников и рядовых специалистов треста и строй­ки, в первую очередь, главного инженера треста И. Я. Каминского, начальника строительства И. М. Сидорова и главного инженера строительства Г. М. Иванова. Опытные инженеры-про­ектировщики СредазГИДЭПа постоянно находились на месте работ, без задержки решали все возникавшие вопросы.

В 1942 г. Государственный комитет обороны принял решение о строительстве в Средней Азии новых ГЭС — Фархадской, Аккавакской-2, Саларской и Нижнебозсуйской. Проект по­становления по этим ГЭС был подготовлен в Ташкенте и рассмотрен на Среднеазиатской ко­миссии ГКО под председательством У. Ю. Юсупова. Мне было поручено выехать с группой экспертов в Москву и рассмотреть этот проект с В. Е. Веденеевым, который в то время рабо­тал в аппарате ГКО. Я понял, как напряженно и четко работает штаб страны. Наши предло­жения были рассмотрены и утверждены в течение нескольких дней, и мы немедленно при­ступили к их реализации.

Особых трудностей с разворачиванием работ по сооружению Аккавакской ГЭС-2, Салар­ской ГЭС и Нижнебозсуйской ГЭС не возникало. Проекты этих ГЭС были разработаны с уче­том использования прибывшего с запада оборудования. В принятом постановлении централь­ное место занял, конечно, Фархадский многоцелевой узел, с помощью которого решались проблемы развития энергетики, водоснабжения, включая ирригацию, и черной металлур­гии. В зоне Фархадской ГЭС был построен первенец этой отрасли промышленности в Сред­ней Азии. С вводом в эксплуатацию Фархадского гидроузла представлялась возможность до­полнительно оросить по 500 тыс. га земель Узбекистана, Таджикистана и Казахстана. Исходя из такой значимости гидроузла для большого региона стройка была объявлена всенародной.

Для выполнения работ по этой стройке в составе треста «Чирчикстрой» было создано мощное строительно-монтажное управление «Фархадстрой». Начальником нового управле­ния был назначен А. А. Саркисов, главным инженером — И. Я. Каминский, парторгом ЦК — Ахмед Хамидов. На эту стройку были направлены лучшие кадры Чирчикстроя и республи­ки. Трасса канала была распределена между областными комитетами партии, и за ход работ на прикрепленном участке отвечал перед ЦК первый секретарь соответствующего обкома. Обкомы отвечали также за организацию питания, обеспечение жильем и транспортом при­влекаемых к выполнению работ колхозников. Все работы, связанные с устройством дорог, освещения, механизации отдельных операций, ремонта механизмов, были сосредоточены в руках управления главного механика треста.

Рабочее проектирование, осуществляемое СредазГИДЭПом, было перенесено в зону строительства и велось с учетом всех местных условий. Часто решения принимались бук­вально на ходу, лишь бы не допустить какой-либо задержки в ходе строительства. В январе 1943 г. чертежами были обеспечены все объекты строительства, и строители могли вести ра­боты на всем многокилометровом фронте. Подготовительный период был сокращен до мини­мума. Через пять лет сложный комплекс Фархадского гидроузла был введен в строй.

Представляет также интерес способ скоростного возведения Нижнебозсуйской ГЭС с во­дозаборной плотиной высотой 30 м, сооруженной новым методом — с помощью отсыпки лессового грунта непосредственно в воду. В лессовом каньоне р. Бозсу, в ее нижнем течении, была построена плотина для забора воды реки в деривационный канал ГЭС. Для сооружения плотины река была отведена в большую железобетонную трубу, над которой из местного лес­сового грунта и возводилась плотина без уплотнения основания под ней катками. В дальней­шем на отметках сооружаемой плотины устраивались «чеки» (как на рисовых полях), которые заполнялись водой, и в воду подавался лессовый грунт, создававший тело плотины. Известно, что лессовые грунты имеют трубчатую структуру, в которой отложены кальциевые соединения. Поэтому, попадая в воду, они самоуплотняются за счет растворения в воде кальциевых соеди­нений. Котлован под здание ГЭС, которая тоже сооружалась на лессовых грунтах, выполнили методом смыва грунта водой. Оба этих мероприятия позволили не только значительно сокра­тить сроки строительства всего гидроузла, но и обойтись меньшим количеством автотранс­порта, тогда столь дефицитного. Говоря об этих методах, нужно отдать должное энтузиасту их осуществления — начальнику строительства С. С. Калежнюку. Это был очень известный в Сред­ней Азии гидростроитель и крупный специалист по возведению гидротехнических сооружений на лессовых грунтах. Под его руководством Нижнебозсуйская ГЭС была построена за три года.

В июне 1944 г. меня срочно вызвали в Москву, где заместитель наркома И. И. Дмитриев информировал меня о том, что в Ленинграде создалось очень напряженное положение с элек­троснабжением. Две ГЭС на Карельском перешейке — ранее работавшая ГЭС «Раухиала» и строившаяся ЭнсоГЭС — лежали в руинах, и нужно было выяснить, как их восстанавливать. Ленинградцы вспомнили обо мне, работавшем перед войной на строительстве ЭнсоГЭС, и про­сили И. И. Дмитриева привлечь меня к обследованию этих объектов. В Ленинграде я в первую очередь встретился с руководителями Ленэнерго — управляющим энергосистемой Б. П. Страу­пе и главным инженером М. В. Усовым. Они уже были достаточно хорошо ознакомлены с об­щим состоянием энергетического хозяйства всей оккупированной ранее зоны, теперь осво­божденной от вражеских войск. Энергетические объекты зоны были разрушены, и Ленинград, который во многом от них зависел, испытывал очень серьезные затруднения в электроснабже­нии. Мне сказали, что ожидается приезд в Ленинград зампредсовнаркома А. Н. Косыгина, кото­рый по поручению ЦК вместе с обкомом занимается вопросами восстановления промышлен­ности города и будет обсуждать положение дел в энергосистеме. Посовещавшись в Ленэнерго, мы с Б. П. Страупе поехали в обком партии, где состоялась беседа с секретарем обкома Капусти­ным, который предложил мне вместе с работниками Ленэнерго и проектировщиками выехать на Карельский перешеек и на месте ознакомиться с положением дел в энергетике этого района. Известно, что оборудование Раухиальской ГЭС финны вывезли. Также необходимо было опре­делить состояние ВЛ Раухиала — Ленинград. Вскоре поступил приказ наркома о назначении меня начальником и главным инженером ЭнсоГЭСстроя. Одновременно я был назначен по со­вместительству управляющим трестом «Спецгидроэнергомонтаж», находившемся тогда в Ле­нинграде и выполнявшем некоторые работы на ленинградских электростанциях. В этом тресте были рабочие и инженерно-технический персонал, которых я немедленно направил на Раухи- альскую ГЭС. Главный инженер треста А. М. Барковский, крупный специалист по монтажу гид­ротехнического оборудования, был подключен к делам по восстановлению важной для элек­троснабжения Ленинграда электростанции. Активное участие в этой работе принял довоенный директор Раухиальской ГЭС Жарков, который немало сделал для скорейшего пуска «своей» ГЭС.

Когда мы впервые посетили Раухиальскую ГЭС и Энсо, то встретились с командовани­ем расположенной на Карельском перешейке 23-й армии, штаб которой находился в Выборге. Нам нужно было проехать по трассе ВЛ Раухиала—Ленинград, на что мы получили разрешение командования армии. ЭнсоГЭСстрой довольно быстро развернул работы на всех порученных ему объектах. Большую помощь нам оказывал первый секретарь Ленинградского горкома партии А. А. Кузнецов. Он был членом военного совета фронта, и с его помощью командование выде­лило из состава 32-й армии в наше распоряжение несколько специализированных батальонов, в том числе батальон электриков. Кроме того, всем работникам ЭнсоГЭСстроя полагались воен­ные пайки первой категории и обмундирование. Это способствовало быстрому росту коллектива вольнонаемного состава стройки, который пополнялся в основном ранее работавшими в Свирь- строе. Вместе с тем уже было принято решение наркомата о возвращении треста «Свирьстрой» с Урала, и управление строительства ЭнсоГЭСстроя должно было войти в состав этого треста.

В результате принятых наркоматом электростанций и ЭнсоГЭСстроем мер, большой по­мощи Ленинградского обкома и городского комитета партии, а также командования 23-й ар­мии первый гидроагрегат восстановленной ГЭС Раухиала дал ток в начале 1945 г., и по вос­становленной ВЛ напряжением 110 кВ началось регулярное электроснабжение Ленинграда. Вскоре эта ГЭС была восстановлена полностью.

Главный инженер Свиръстроя (1951 г.)

Полным ходом шла достройка ЭнсоГЭС. В конце 1945 г. начался монтаж ее оборудования. Однако работы на ней были задержаны неожиданно происшедшим оползнем правого берега р. Вуоксы в зоне сооружения ГЭС, завалившим и часть здания ГЭС. Проведенные ЛенГИДЭП дополнительные геологические исследования выявили необходимость устройства специаль­ной гибкой железобетонной шпоры с глубокой врезкой ее в основные породы правого бере­га. Это решение было рассмотрено и утверждено на месте строительства специальной комис­сией наркомата во главе с прославленным гидростроителем Генрихом Осиповичем Графтио, работавшим тогда главным экспертом при наркоме по вопросам гидростроительства. Обсу­ждение требовавшихся мероприятий было очень бурным, но Г. О. Графтио поддержал предло­жение ЛенГИДЭП. Перед подписанием протокола комиссии я пригласил Генриха Осиповича к себе на обед, собираясь еще раз лично обсудить с ним в спокойной обстановке предлагаемое экспертами решение. Вместо большого обсуждения мой гость ограничился таким заявлени­ем: «Петр Степанович, принимая любое решение, связанное с водой, следует всегда помнить, что мы с вами иногда отдыхаем, а вода никогда не отдыхает и непрерывно ищет возможность обойти или разрушить поставленную на ее пути преграду. Когда мы возродим преграждающее воде сооружение на скальном основании и между скальных берегов, то случайное просачива­ние воды можно еще относительно легко устранить инъектированием или другими методами. Но когда сооружение стоит на «зыбком» грунте, то в этом случае появление любой неорганизо­ванной фильтрации может быстро превратиться в необратимый процесс и вызвать катастро­фу. Поэтому принимаемые решения здесь должны быть абсолютно надежными, как бы дороги и маложелательны они ни были». Генрих Осипович знал, что говорил. Он построил СвирьГЭС-3 на таких слабых грунтах, каких не знает мировая практика гидроэнергетического строитель­ства. Он рассказал мне, что, когда решался вопрос о строительстве той ГЭС, на консультацию пригласили полковника Купера, возглавлявшего группу американских экспертов на Днепрострое. Ознакомившись с геологическими данными створа СвирьГЭС-3, Купер отказался дать заключение, заявив, что ему неизвестны плотины, построенные на таких грунтах. И, в конце концов, советские инженеры решили проблему сооружения СвирьГЭС-3.

Жизнь меня научила: если не знаешь, как решить вопрос, то и не решай его, а спроси того, кто знает, и поучись у него на будущее. Учиться никогда не поздно. Этого правила я придер­живался всегда и везде.

Нарком утвердил решение экспертной комиссии по устранению последствий оползня и предотвращению таких явлений в будущем. Строители выполнили предложенную экспер­тами и спроектированную ЛенГИДЭП «гибкую шпору», и гидроузел ЭнсоГЭС работает более 40 лет без каких-либо оползневых явлений.

Свирьстрой 1952 г. Выступает на митинге главный инженер Свирской ГЭС П. С. Непорожний

Дела на ЭнсоГЭСстрое шли хорошо, и руководство делало все возможное для обеспечения пуска ГЭС в 1946 г. Одним из сложных вопросов было и комплектование оборудованием пу­сковых агрегатов. Мы разработали план комплектации, и в начале мая 1945 г. меня с группой работников стройки вызвали в Москву для его рассмотрения. В столицу я ехал в приподня­том настроении, поскольку мне предстояло получить первую правительственную награду — орден. Президиум Верховного Совета СССР за успешное выполнение заданий правительства по энергоснабжению оборонной промышленности в трудных условиях военного времени на­градил большую группу энергетиков орденами и медалями. Я был в числе награжденных.

На другой день после приезда в Москву было объявлено о победе над фашистской Герма­нией. Пришел долгожданный день Победы. Что творилось тогда в Москве, трудно даже пред­ставить! Народ ликовал. В таком настроении мы быстро и успешно закончили рассмотрение нашего плана комплектации и выехали на стройку.

Первые блоки ЭнсоГЭС были включены в работу в конце 1946 г. К этому времени трест «Свирьстрой» возвратился с Урала в Ленинград и приступил к работам на СвирьГЭС-3 и СвирьГЭС-2 (Верхнесвирская ГЭС). Управляющим трестом «Свирьстрой» был вернувший­ся из Челябинска Б. Н. Никольский. Главным инженером треста и строительства СвирьГЭС-2 назначили меня. Трест «Свирьстрой» находился в Ленинграде, а управление строительства СвирьГЭС-2 — в г. Подпорожье Ленинградской области. Позднее большая часть аппарата тре­ста жила и работала в Подпорожье. В Ленинграде остались общая для всех подразделений треста контора, база и одно из управлений строительства, которое вело работы по строи­тельству ряда объектов Министерства электростанций. Все наркоматы в Советском Союзе в 1946 г. были реорганизованы в министерства.

Когда в начале 1947 г. первые строители приехали в зону строительства Верхнесвирской ГЭС, то никакого города здесь не было, как не было ни одного населенного пункта вдоль всей реки Свирь. Во время войны финны закрепились на правом берегу реки и в течение длитель­ного времени вели артиллерийский и минометный огонь по нашим частям, занимавшим ле­вый берег. Наши части вели обстрел правого берега. Поэтому все строения в прибрежной зоне были разрушены, включая все сооружения на строительной площадке Верхнесвирского гидроуз­ла, а его огромный котлован затоплен. Примерно через год трест «Свирьстрой» уже располагал управлением СвирьГЭС-3 со своим поселком, где занималась восстановительными работами ГЭС и шлюза и управлением строительства Свирь ГЭС-2, сооружавшим новую ГЭС с большим поселком, будущим городом Подпорожье. В этом городе находились также лесокомбинат треста с леспромхозом и лесозаводом, ремонтно-механический завод треста, а также базы автомобиль­ного и водного транспорта. Но это все возникло позднее, а вначале в Подпорожье приходилось искать кров в случайно сохранившихся домиках и в полуразрушенных помещениях. Сохрани­лась подъездная железнодорожная ветка от станции Погра (на магистральной линии железной дороги Ленинград — Мурманск) до Подпорожья. В хорошем состоянии была автомобильная до­рога от Подпорожья до г. Лодейное Поле, проходившая через рабочий поселок СвирьГЭС-3.

После знакомства с положением дел на СвирьГЭС-3 стало ясно, что для восстановления и пуска ГЭС в работу и возобновления навигации через судоходный шлюз трест «Свирьстрой» должен в 1947 г. оказать большую помощь. Возвращавшиеся с Урала свирьстроевцы направ­лялись в первую очередь на Свирь ГЭС-3, где работами руководили начальник Управления строительства И.Ф. Демидов и главный инженер С. А. Левшин. Но прежде, чем продолжить рассказ о работе в тресте «Свирьстрой», остановлюсь кратко на истории Свирьской проблемы.

В 1910 г. началось создание мурманского морского порта — важного для России незамер­зающего выхода в Мировой океан. В. И. Ленин был одним из инициаторов соединения озер Ла­доги и Онеги с использованием для этого р. Свирь, чтобы в дальнейшем осуществить выход из Онежского озера до Мурманска и тем самым связать важнейшие в стратегическом отноше­нии морские порты Ленинград и Мурманск внутренним водным путем. Но Свирь была огра­ниченно-судоходной из-за порогов. Поэтому проблема ее освоения была в первую очередь вод­нотранспортной. Путем сооружения плотин со шлюзами при них необходимо было поднять уровень воды над порожистыми участками и сделать реку на всем ее протяжении судоходной для морских судов. Перепады отметок на плотинах воды должны были использоваться для вы­работки электроэнергии на ГЭС. Еще в 1918 г. по указанию В. И. Ленина в Петрограде была создана организация «Стройсвирь», которая занималась изучением этой проблемы и прове­дением изысканий. В дальнейшем к проектированию водного пути Ладога — Онега было при­влечено несколько организаций и групп специалистов. В принципе была одобрена трехступен­чатая схема шлюзования: оз. Ладога — Свирь-3, Свирь-3 и Свирь-1 — оз. Онега. Свирь-3, была построена до войны под руководством прославленного строителя Волховстроя Г. О. Графтио.

В Ленинграде, будучи еще студентом, я подрабатывал в Свирьстрое, обрабатывая ма­териалы изысканий по транспортной проблеме Ладога — Онега, и увлекся этой проблемой, а когда пришлось выбирать тему для диплома по окончании института, я остановился на ней. Дипломный проект «Шлюзование р. Свирь с использованием гидроэнергии» получил отлич­ную оценку. В основу была положена двухступенчатая схема шлюзования реки. В моем ди­пломе был разработан проект гидроузла ГЭС-2, как в воднотранспортном, так и в энергетиче­ском отношении. Так что «Свирская проблема» имела в моем инженерном сознании глубокие корни, и, начав работать в тресте «Свирьстрой», я как бы вернулся в прошлое.

К нашему приезду в 1947 г. на площадку строительства СвирьГЭС-2 управление строи­тельства СвирьГЭС-3 по распоряжению треста организовало в Подпорожье строительный участок, которым руководил квалифицированный и энергичный инженер А. П. Бечин. Уча­сток занимался восстановлением разрушенных деревянных домов. Положение с жильем было исключительно тяжелым и усугублялось еще следующим обстоятельством: во время оккупации на части нашей территории, на правом берегу р. Свири, финнами был создан жен­ский лагерь, занятый заготовкой дров. Этот лагерь не был ими эвакуирован, и около тысячи женщин и детей были переданы «Свирьстрою». Когда мы приехали на площадку, женщины сами строили бараки на левом берегу Свири в Подпорожье, используя остатки разрушенных деревянных домов. Этот «строительный материал» женщины и дети на примитивных тележ­ках свозили с разных мест на свою стройку. Картина была очень тяжелая. Рабочие-мужчины, прибывшие вместе с первыми автомашинами с ЭнсоГЭСстроя, были направлены на строи­тельство жилья для этих несчастных женщин и детей. К концу 1947 г. все они были расселе­ны в достаточно благоустроенное жилье.

Многие не представляют, в каких трудных условиях приходилось поднимать стройку СвирьГЭС-2. И эти трудности наши замечательные люди переносили безропотно, не теряя оптимизма. Не было в отечественном гидростроительстве объекта с более тяжелыми усло­виями для строителей, чем строительство Верхнесвирской ГЭС. Суровые бытовые условия послевоенного времени, трудные климатические и инженерно-геологические условия, тяже­лый, слабо механизированный труд. И все же люди работали с исключительным энтузиазмом, с полной отдачей сил. Они гордились тем, что могли сказать: «Мы — свирьстроевцы». И с до­стоинством носили это звание, работая потом на других стройках.

После ввода в эксплуатацию лесозавода с леспромхозом у нас значительно возросли возможности строить жилье. Мы быстро построили лагерь для размещения направленных на стройку военнопленных немцев. Это были квалифицированные инженерно-строитель­ные части из армий Тодта. Стали прибывать на стройку и наши демобилизованные воины, среди которых много было автоводителей и механиков. Был создан очень работоспособный коллектив, во главе которого стояли прекрасные руководители. О них я подробно рассказал в сборнике «Россия электрическая».

В 1948 г. приступили к основным работам в котловане, который несколько лет просто­ял, заполненный водой. С первых же шагов свирьстроевцы встретились с большими трудно­стями возведения гидросооружений в сложных геологических и геотехнических условиях. Приходилось разрабатывать и применять специальные методы ведения работ. Вот приме­ры. Гидроузел, как уже указывалось, возводился на девонских глинах, которые при контак­те с атмосферой быстро изменяют свою структуру и теряют несущую способность. Поэтому при подготовке котлованов под бетонные сооружения экскаватор недобирал до проектной отметки примерно один метр. Дальше выемка производилась уже средствами малой механи­зации, а окончательная зачистка основания делалась вручную, небольшими площадями, ко­торые немедленно закрывались специально изготовленными покрывалами. После чего по­крывала заменяли фильтром, по которому выполнялась бетонная подготовка. Все эти работы производились под постоянным контролем грунтовой инспекции и грунтовой лаборатории.

г. Подпорожье. Верхнесвирская ГЭС. Вид с левого берега (1976 г.)

Доставляли заботу строителям и подземные воды, часто появлявшиеся в основании под сооружениями в виде небольших фонтанчиков. Их отводили с помощью трубок, которые вы­водили грунтовые воды в колодцы-сборники и из них откачивали насосами. Были и другие проблемы, связанные со сложной геологией этого гидроузла.

В 1949 г. бетонные работы развернулись по всему фронту основных сооружений. Был ис­пользован опыт Энсогэсстроя по укладке бетона в плотину с помощью кабель-кранов. Эти кра­ны были смонтированы так, что они перекрывали почти весь фронт основных бетонных работ. Там, где не могли быть использованы кабель-краны, с успехом применялись 10-тонные башен­ные краны, спроектированные и изготовленные трестом «Гидромонтаж» непосредственно на площадке строительства и получившие название «Свирьстрой». Бетонная смесь от мощного бетонного завода в зону бетонирования основных сооружений подавалась конвейерами. На бе­тонном заводе имелись бункера, через которые бетон выдавался в автосамосвалы. При выпол­нении бетонной подготовки и укладки так называемого первоначального бетона было выгодно подавать бетон в блоки самосвалами, разгружая их с инвентарных металлических эстакад, ко­торые переставлялись из блока в блок кабель-кранами. Уплотнение бетона в блоках производи­лось вибраторами. Бетон укладывался круглосуточно и круглогодично. Зимой широко приме­нялись инвентарные шатры с паровым обогревом от центральной котельной. С блока на блок шатры переносились кабель-кранами. На Свирьстрое продолжались исследовательские рабо­ты по применению гидротехнического бетона. Основной целью исследований было нахожде­ние оптимальных условий приготовления, транспортировки и укладки бетонной смеси, чтобы обеспечить высокое качество сооружения, отвечающего заданным условиям прочности, водо­непроницаемости и морозостойкости при минимальном расходе цемента. Были разработаны специальные технологии приготовления, транспорта и укладки бетонной смеси. Все специаль­ное оборудование бетонного хозяйства было спроектировано в конструкторском бюро тре­ста под руководством Э. С. Фельда и изготовлено на механическом заводе Свирьстроя. Участие в этой работе позволило мне позже написать книгу «О рациональной технологии возведения крупных бетонных сооружений» и на эту тему защитить докторскую диссертацию.

Летом 1950 г., в самый разгар бетонных работ, на стройке произошел пожар — загорелась деревянная эстакада транспортеров подачи бетона от бетонного завода вдоль стены шлюза и до здания ГЭС. На ГЭС уже производился монтаж эстакадных деталей турбин и готовилась операция по их бетонированию, в связи с чем было установлено большое количество дере­вянной опалубки. И, если бы пламя добралось до зоны устанавливаемых закладных частей, сроки пуска ГЭС были бы сорваны. Пожарные, конечно, бросили все силы на основной очаг пожара — горящую часть эстакады — и как бы нарочно отгоняли пламя к зданию ГЭС. Увидев такую ситуацию, я выхватил рупор из рук начальника пожарной команды и приказал оста­вить эстакаду шлюза и бросить силы на защиту от огня здания ГЭС. Закладные части были спасены. Борьба с огнем продолжалась около двух часов, и, конечно, пожар добавил нам рабо­ты. Основная опасность была устранена, и вот тогда я заметил первую седину в моих волосах.

Бетонные и монтажные работы продолжались, и в результате больших усилий всего кол­лектива Свирьстроя нам удалось пустить первую турбину в 1951 г. Но и здесь нас подстерега­ла беда: во время пусковых работ систематически происходили аварийные остановки из-за того, что выходил из строя подпятник генератора. При пуске тяжелый ротор агрегатов вы­давливал в нем «масляный клин», и подпятник горел. Так продолжалось, пока конструкторы ленинградского завода «Электросила» не применили для него новые материалы. Но отработ­ка окончательной конструкции заняла еще многие годы.

Ускорению работ в предпусковой период на строительстве СвирьГЭС-2 (как и в предше­ствующие годы) оказывал большую помощь Главгидроэнергострой. В тот период начальни­ком главка был Р. П. Носов, гл. инженером—А. А. Беликов и зам. начальника главка по общим вопросам — Л.Н. Мнацаканов, один из основных руководителей строительства СвирьГЭС-3, который приложил много усилий по обеспечению Свирьстроя материалами, строительными механизмами и оборудованием.

После пуска СвирьГЭС-2 меня назначили главным инженером Днепростроя и одновре­менно главным инженером новой стройки на Украине — Каховской ГЭС. Мощная строитель­ная организация «Днепрострой» была создана в 1927 г. Она предназначалась не только для сооружения одной ГЭС на Больших Днепровских порогах, но и для выполнения комплекса других работ, связанных со шлюзованием Днепра, превращением его в глубоководный судо­ходный путь и решением водохозяйственных и энергетических проблем всего региона дне­провского бассейна. Но при строительстве гидроузла приоритет отдавался энергетике, поэто­му и название свое он получил — Днепрогэс.

Схема использования Днепра, разработанная под руководством проф. И. Г. Александро­ва, уже тогда предусматривала сооружение выше Днепрогэса большого регулирующего водо­хранилища с ГЭС и шлюзами. Этот гидроузел получил название Кременчугского. Кроме того, для орошения земель засушливого юга Украины намечалось создание еще одного гидроузла — Каховского, тоже с большим водохранилищем, регулирующим сток Днепра с использованием накопленной в паводок воды для орошения. Этот гидроузел располагался в низовьях Днепра. В объем сооружений Каховского гидроузла входили шлюзы, аналогичные по своей пропуск­ной способности шлюзам на Свирских и Волжских ГЭС, а также на канале Волга — Дон.

Как известно, весь гидроузел Днепрогэса — элек­тростанция и плотина со шлюзами — во время воен­ных действий был разрушен. Работы по его восстанов­лению начались до победы над фашистской Германией, и Днепрогэс получил свое второе рождение. В период первоначального строительства этой крупнейшей в Ев­ропе ГЭС здесь были обеспечены высокие темпы работ при высоком качестве сооружаемых объектов. В то вре­мя многие стремились участвовать в строительстве гиганта советской гидроэнергетики. Мне посчастли­вилось еще студентом поработать на Днепрострое про­стым строителем. Поражала высокая для того времени механизация строительства. Советская отечествен­ная промышленность еще не могла обеспечить строй­ку Днепрогэса мощным строительным оборудованием, и его пришлось закупать в США, а также обращаться за помощью к группе американских экспертов во главе с известным гидростроителем полковником Купером.

Но все это было в прошлом. Возрождение Днепрогэса

Каховская ГЭС

происходило с использованием только советского обо­рудования. И работы выполнялись по советским проек­там и под руководством только советских специалистов. Начальником Днепростроя периода восстановления был назначен заместитель министра электростанций Ф. Г. Логинов и главным инженером — И. И. Кандалов.

По окончании восстановительных работ на гидро­узле Днепрострою было поручено строительство свя­занных с энергетикой заводов крупных строительных механизмов, трансформаторного, электрооборудова­ния и других. К тому времени Ф. Г. Логинов был на­значен начальником строительства Сталинградской ГЭС. И. И. Кандалов возвратился в Москву и посвятил себя подготовке новых кадров гидростроителей, рабо­тая профессором Московского инженерно-строитель­ного института. Начальником Днепростроя был назна­чен С. И. Андрианов, а главным инженером (несколько Я. С. Непорожний (1952 г.) позже) назначили меня. Напомню, что в начале пяти­десятых годов шло быстрое развертывание строитель­ства трех больших гидростроек — Куйбышевгэсстрой, Сталинградгэсстрой и строительство Каховской ГЭС, осуществление которого было поручено Днепрострою. Эти стройки получили название «строек коммунизма». Главные задачи, кото­рые должны были решить эти большие гидроузлы, — создание крупных регулирующих водо­хранилищ с целью выработки большого количества дешевой электроэнергии и орошения гро­мадных площадей земли в засушливых районах Нижнего Поволжья и южных районов Украины.

К моему приезду на Днепрострой на строительстве Каховской ГЭС велись земляные рабо­ты по основным сооружениям и форсированно строился образцовый, как его называли, город Новая Каховка. Город строился с учетом возведения здесь двух крупных заводов по изготов­лению электротехнического оборудования (что и было потом осуществлено). С начальником строительства С. И. Андриановым мы были знакомы и раньше — он работал на эксплуатации Верхневолжских ГЭС. Мой приезд на стройку был вначале воспринят им несколько насторо­женно, особенно в связи с моим предложением о внесении ряда изменений в организацию ра­бот по сооружению Каховского гидроузла. Однако впоследствии, когда он убедился в целесо­образности моих предложений, у нас установилось полное взаимопонимание, и мы работали дружно. С. И. Андрианов был человеком огромной работоспособности, деловитости и порядоч­ности, и у меня осталось очень хорошее воспоминание о совместной с ним работе. Такие же теплые воспоминания у меня сохранились о парторге стройки В.Н. Дружинине. Это был на­стоящий партийный руководитель, прошедший суровую школу войны в партизанском отряде.

При знакомстве с положением дел на стройке, выяснилось, что работы ведутся без пер­спективного графика, обеспечивающего сооружение гидроузла в установленные правитель­ством сроки, которые были очень короткими. Совместно с техническим отделом строительства и начальниками работ по основным сооружениям пришлось разработать проект генерального плана наступательных действий по всем направлениям. В этом документе были проработаны

основные проблемы, влиявшие на ход работ. Все наши предложения были рассмотрены у начальника строи­тельства, в парткоме и на общем собрании коммуни­стов. После этого они стали действительно генеральным планом. Сделать пришлось немало. В первую очередь рабочее проектирование было полностью перенесено на площадку, непосредственно в котлован строитель­ства. Все мои встречи с проектировщиками и принятие совместных решений происходили в котловане, в ре­зультате все претензии к проектантам о задержках с вы­дачей рабочих чертежей были сняты, что и ускорило ход строительства. Затянулись исследования водонасыщен­ных песков, на которых нужно было возводить земля­ную плотину намывным способом. Когда уже была уло­жена в тело плотины значительная часть грунта, проф. Гольдштейн (который руководил грунтовой лаборато­рией стройки) дал письменное заключение о том, что, по его мнению, плотина неустойчива. Пришлось форси­ровать основные и проводить дополнительные исследо­вательские работы, чтобы окончательно убедиться в на­дежности сооружаемой плотины.

С началом этапа «большого бетона» стройка стала испытывать трудности из-за недостатка щебенки и камня, которые мы получали со старого камнедробильного завода Днепростроя в За­порожском карьере. Других источников получения этих материалов не было, и пришлось вме­сте с проектировщиками и монтажниками систематически выезжать в Запорожье на камнедро­бильный завод и находить пути его коренной реконструкции, не нарушая повседневной работы. На завод мы обычно приезжали к вечеру, работали и оставались там на ночь. Ложились пря­мо в помещениях завода, и я мог крепко спать, пока громыхали камнедробилки, но немедленно просыпался, когда они останавливались. Организм и ночью жил заботами дня. Принятые меры дали свои положительные результаты — стройка стала получать требуемые ей количества щеб­ня и камня. Цементом и металлом каховское строительство снабжалось нормально, но с лесом были большие трудности, а его на опалубку требовалось много. Тогда решили заменить деревян­ную опалубку железобетонной и металлической. Так для выполнения бетонных работ была от­крыта зеленая улица, и все основные трудности были устранены. Приняты были меры по форси­рованию земляных работ и по созданию условий для их выполнения в напряженном ритмичном темпе. Это позволило уделять повышенное внимание культуре производства и качеству выпол­няемых работ, особенно бетонных.

Строительство основных сооружений шло хорошо. Беспокойство вызывали работы, свя­занные с подготовкой водохранилища к затоплению. Здесь предстояло произвести вывоз большого количества сел, что было связано со строительством поселений вне зоны затоп­ления. Также необходимо было соорудить много разливных защитных устройств, главным из которых являлась большая дамба с насосными установками для защиты от затопления г. Никополя. Большую помощь в этих работах оказал Совет Министров Украины. Опыт

строительства Каховского гидроузла подтвердил возможность быстрого и качественного со­оружения крупных гидротехнических сооружений.

Необходимо отметить негативные стороны скоростного строительства крупного регу­лирующего водохранилища, каким являлось водохранилище Каховского гидроузла. Эти яв­ления характерны также и для регулирующих водохранилищ волжского и днепровских гид­роузлов — излишние затопления земель в их зоне. Затапливаемые на небольших глубинах земли образовывали в последующем мелководья, в которых летом появлялись сине-зеленые водоросли, приводившие к гибели рыб; кроме того, объем воды в зоне мелководья мало вли­ял на накопление нужного количества воды в водохранилищах.

В конце 1954 г. Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев посетил строительство Кахов­ской ГЭС. После осмотра стройки на совещании обсуждались вопросы не только сооружения ГЭС, систем орошения, но и строительства нового города. В конце совещания Н.С. Хрущев попросил меня высказать свое мнение о проблемах индустриализации строительного произ­водства в целом в стране, и в частности — по ускорению дальнейшего развития восстанов­ленных городов Украины. Была интересная и полезная дискуссия по этому вопросу. В беседе принимали участие Первый секретарь Компартии Украины А. П. Кириленко, начальник Дне­простроя С. Н. Андрианов — другие руководящие работники.

П. С. Непорожний и С.Н. Андрианов (слева) на Каховской ГЭС (1952 г.)

На другой день меня вызвали в Киев в Центральный Комитет Компартии Украины. В ка­бинете А.П. Кириленко находились Н.С. Хрущев и Председатель Президиума Верховного Совета Украинской ССР Д. С. Коротченко. Никита Сергеевич сказал, что решено перевести меня на работу в Совет Министров Украины заместителем Председателя Совета Министров республики. «Считайте себя главным строителем и энергетиком республики», — сказал Н. С. Хрущев. Я поблагодарил за высокое доверие, которое мне оказано, но попросил этого не делать, мотивируя тем, что надо пускать Каховскую ГЭС, готовить строительство других ГЭС Днепровского каскада. Н. С. Хрущев ответил: «Вы еще подумайте, и мы тоже подумаем».

Я был уверен, что на этом разговор закончился. Однако через несколько дней было принято решение о моем назначении заместителем Председателя Совета Министров Украины. Я ве­дал вопросами капитального строительства в энергетике. Позже у нас с Н. С. Хрущевым сло­жились хорошие отношения. Он часто приезжал в Киев, продолжая работы по восстановле­нию Киева, которыми он руководил в ЦК КП Украины. Мы часто вдвоем ездили по городу, по важнейшим объектам, где велись восстановительные работы. В одной из поездок я доло­жил ему о трудностях развития энергетики Украины. Союзное министерство энергетики по­теряло связь с Украиной, совнархозы плохо занимаются энергетикой. Говорил ему, что надо создавать союзное министерство энергетики и электрификации, чтобы быть ближе к строи­тельным делам Украины. В 1955 г. было принято решение по восстановлению всех городов республики. Госстрой развернул большие работы.

В 1955 г. была организована поездка делегации советских градостроителей на Брюссель­скую выставку, посвященную массовому жилищному строительству. Мы детально ознако­мились с фирмой «Бомарше». Она занималась строительством так называемого «дешевого» жилья. Фирма, по существу, была посредником между заказчиком и подрядчиком по строи­тельству целых кварталов жилых домов с дешевыми квартирами. В основу застройки новых кварталов закладывались серийные дома типа предложенного знаменитым французским ар­хитектором Ш. Э. Корбюзье. Строился монолитный железобетонный каркас высотного дома, а квартиры «набирались» из типовых деталей и конструкций. Для отделки квартир широко применялись пластмассовые изделия. Мы ознакомились с производством конструкций и из­делий на заводах (в дальнейшем Украина купила в Бельгии ряд заводов строительных кон­струкций и изделий).

Днепрострой (1954 г.). Начальник Днепростроя С.Н. Андрианов и гл. инженер П. С. Непорожний (справа)

Наша делегация побывала также во Франции. Там мы познакомились с фирмой «Каунье», одной из первых во Франции изготавливавшей крупные панели для серийного строительства сборных крупнопанельных жилых домов. В дальнейшем Советский Союз купил во Франции несколько заводов крупнопанельного домостроения. С использованием этих заводов под Киевом нам удалось создать большую индустриальную базу домостроения «Телички» для вос­становления и дальнейшего развития города.

В 1955 г. в Москве в Кремле состоялось Всесоюзное совещание по капитальному строи­тельству. Это совещание дало большой толчок переводу капитального строительства на ин­дустриальную основу с применением типовых унифицированных проектных решений, сборных конструкций и деталей на базе создания специальных заводов стройиндустрии. Была объявлена борьба с излишествами в проектных решениях зданий и сооружений. Реа­лизуя рекомендации совещания, мы исходили из особых условий восстановления и даль­нейшей застройки городов Украины. Проектные институты Госстроя Украинской ССР, ведя борьбу с архитектурными излишествами, одновременно стремились сочетать сборные конструкции с применением кирпичной кладки и использованием других местных строи­тельных материалов. В архитектурном оформлении восстанавливаемых зданий допускал­ся индивидуальный подход. В течение 1955 и 1956 гг. была создана необходимая база ин­дустриального домостроения. Сдерживало строительство отсутствие древесины. В связи с этим Правительство Украины вынуждено было принять постановление о заготовке леса в Карпатах сверх санитарной нормы рубки. Эти меры вызвали тревогу о возможной гибе­ли лесов Карпат, эрозии почвы и оползней. Но усиленную рубку леса все же пришлось допу­стить. Министерство лесного хозяйства и лесной промышленности республики, работу ко­торого мне пришлось координировать, быстро создало специальное конструкторское бюро по разработке и внедрению системы подвесных дорог на заготовке леса в Карпатах. При­менение подвесных трелевочных дорог исключило нарушение почвенного покрова горных склонов. Однако интенсивная вырубка леса все же привела к эрозии почвы. В связи с этим Совет Министров Украины принял постановление по озеленению Карпат и других терри­торий республики.

Начало строительства Усть-Илимской ГЭС

Одной из моих главных обязанностей как заместителя председателя Совета Министров республики (кроме проблем строительства) являлась координация деятельности энергети­ческих систем республики. Энергетические системы были в те годы отданы в подчинение совнархозам, и энергетика осталась без централизованного руководства. Большую работу по распределению электроэнергии вел Госплан Украины, планируя перетоки и обмен элек­троэнергией между совнархозами. Строительство электростанций и электрических сетей велось местными строительно-монтажными трестами, которые подчинялись республикан­скому Министерству строительства. Заказчиками выступали энергосистемы, подчиненные территориальным совнархозам. Поэтому не было единой технической политики, направлен­ной на повышение эффективности и надежности работы энергетических систем. Энергети­ческие системы таких крупных совнархозов, как Донецкий, Днепропетровский, Харьковский, опирались на мощную производственную машиностроительную базу, успешно осуществляли ремонт, оборудование электростанций, удовлетворительно снабжались топливом и работа­ли нормально. Совнархозы же, имевшие слабую индустриальную базу, не могли поддержать свои электростанции в хорошем состоянии. Одним словом, подтверждалось положение о том, что энергетика страны должна быть единым целым, а строительство и эксплуатация должны иметь централизованное руководство.

В строительстве дело обстояло несколько лучше. Энергостроительные тресты, опира­ясь на централизованное руководство Минстроя Украины, согласованно вели строительство крупных электростанций. За период моей работы в Совете Министров Украины была созда­на Академия строительства и архитектуры. Работая в Киеве, я постоянно чувствовал под­держку и помощь секретаря ЦК Компартии Украины Н. К. Кириченко, председателя Совета Министров республики Н.Т. Кальченко, председателя Президиума Верховного Совета УССР Д. С. Коротченко, за что я им искренне благодарен. За достигнутые успехи в строительстве на Украине Президиум Верховного Совета СССР наградил меня орденом Ленина.

В конце декабря 1953 г. меня вызвали в Москву в Центральный Комитет партии. При­нимал меня Л. И. Брежнев. Он сообщил, что ЦК КПСС намечает в ближайшие годы осуще­ствить большую программу энергетического строительства, направленную на осуществ­ление сплошной электрификации страны. Создано союзное Министерство строительства электростанций. Министром назначен И. Т. Новиков. ЦК КПСС считает целесообразным на­значить меня его первым заместителем. В начале 1959 г. я приступил к работе в министер­стве. Мой приход туда совпал с проходившим XXI съездом КПСС. Съезд уделил особое внима­ние развитию энергетики. Его решения предусматривали преимущественное строительство ТЭЦ на базе дешевых углей, природного газа и мазута. Планировалось также усиление элек­тросетевого строительства.

Съезд признал необходимым осуществить широкую программу электрификации сель­ского хозяйства путем подключения колхозов и совхозов к государственным электрическим сетям. Намечалось ввести за период 1959-1965 гг. в эксплуатацию 53 млн кВт новых энерге­тических мощностей, в том числе 47 млн кВт — на ТЭЦ. Директивами съезда предусматри­вался качественный скачок в развитии энергетики. Намечалось удвоить темпы ввода мощ­ностей и более чем в два раза увеличить темпы сдачи в эксплуатацию электрических сетей. Во исполнение директив съезда министерство разработало детальную программу разви­тия энергетики на семилетку 1959-1965 гг. и до 1970 г., определило основные направления развития электроэнергетики до 1980 г. Предполагалось внедрение тепловых электростанций (ГРЭС И ТЭЦ) с использованием типовых проектных решений, создаваемых на основе приме­нения сборных железобетонных конструкций и деталей. Типовые проектные решения пред­усматривали строительство мощных ГРЭС в 1200 и 2400 тыс. кВт с турбоблоками единичной мощностью 100,150, 200, 300, 500-800 МВт. При этом блоки мощностью 300 МВт и выше со­здавались с применением закритических параметров пара.

Развитие ТЭЦ предусматривалось осуществлять за счет установки турбоблоков единичной мощностью 50 и 100 МВт с докритическими параметрами пара 13 МПа. В дальнейшем намеча­лось применение турбоблоков для ТЭЦ единичной мощностью 200 и 250 МВт. При этом блоки 250 МВт проектировались с закритическими параметрами пара. Предусматривались серийное производство и установка на ГРЭС и ТЭЦ газовых турбин единичной мощностью по 100 МВт и в дальнейшем переход на турбины единичной мощностью 150 МВт. Проектировались паро­газовые установки с использованием отработанного газа газовой турбины. К сожалению, это направление развития энергетики до сих пор не получило у нас должного распространения.

Перекрытие русла р. Ангары (Братская ГЭС)

Министерство строительства электростанций уделяло особое внимание разработке но­вых типов плотин и компоновочных решений гидроузлов, направленных на удешевление гидроэнергетического строительства. Были разработаны и в дальнейшем осуществлены про­екты ГЭС с плотинами, возводимыми из местных материалов (Нурек, Чарван и др.). Осуще­ствлены там, где позволяли геологические и топографические условия, проекты ГЭС с высо­коэкономичными плотинами арочного и арочно-гравитационного типов (Ингури, Табори, Чиркей, Саяно-Шушенская и др.), а также ГЭС приплотинного типа с напорами свыше 40 м, в которых здания ГЭС располагались ниже плотины. Эти сооружения возводились из массив­ного бетона с минимальным количеством арматуры и цемента и ориентировались на макси­мальное использование местного гравия и дробленых скальных пород (Братская, Усть-Илим- ская, Красноярская и др.). На слабых грунтах при небольших напорах и больших расходах воды были созданы гидроузлы бесплотинного типа с применением так называемых капсуль­ных гидроагрегатов (Саратовская, Киевская, Каневская, Кременчугская и др.). Для высоко­напорных ГЭС применялась туннельная подводка воды и подземные здания ГЭС (каскад Татевских ГЭС). Разработанные методы по удешевлению гидроэнергетического строительства дали положительные результаты. Было достигнуто сокращение срока и удешевление строи­тельства ГЭС в тех условиях, где были правильно организованы финансирование и поставка соответствующей проекту комплексной механизации (Братск, Чиркей и др.).

В области ядерной энергетики в течение 1959-1965 гг. намечалось в основном закон­чить отработку опытных реакторов единичной мощностью до 440 МВт с двумя турбинами по 220 МВт. Предусматривался в дальнейшем переход на сооружение мощных АЭС с блоками мощностью до 1000 МВт. Учитывая необходимость ускорения темпов строительства электри­ческих сетей, предусматривался переход на унифицированные проектные решения ВЛ и под­станций. Были разработаны и осуществлены новые средства связи, внедрялись телемехани­зация, автоматизация обслуживания подстанций и линий электропередачи.

Развитие большой энергетики СССР было немыслимо без технического прогресса в со­здании новых эффективных типов энергетического, электротехнического оборудования, приборостроения, счетно-решающей техники, средств автоматизации и связи. Министер­ство строительства электростанций разработало и сформулировало основные требования для соответствующих предприятий по изготовлению современных типов оборудования, на основе которых машиностроение должно было обеспечить выпуск новых паровых котлов, паровых и гидротурбин, генераторов и другого оборудования на уровне мировых стандар­тов. Это определяло успешное выполнение семилетки. Были установлены сроки строитель­ства энергетических объектов и определены меры по их соблюдению. Первые блоки круп­ных ТЭС должны были вводиться в эксплуатацию на третьем году производства основных работ. Продолжительность строительства ГЭС должна обеспечить пуск первых гидроагрега­тов на пятом году после начала основных работ. Главные технические решения при строи­тельстве электростанции и выбор комплекса механизации должны обеспечивать производ­ство работ в установленные сроки с максимальной экономией затрат, трудовых ресурсов, при высоком качестве.

Министерство строительства электростанций, закончив разработку программы по вы­полнению плана развития отрасли на 1959-1965 гг. и до 1970 г., доложило об этом Совету Ми­нистров СССР. Вскоре последовало указание руководству министерства приехать в Пицун­ду, где отдыхал Н. С. Хрущев, для рассмотрения мероприятий на уровне Председателя Совета Министров СССР. Было сказано, чтобы с работниками министерства приехали и ответствен­ные руководители энергомашиностроения. На совещании было сделано два доклада: пер­вый — И. Т. Новикова о перспективах развития энергетики на 1959-1965 гг. и второй — мой доклад о техническом прогрессе в развитии энергетики. После детального обсуждения по­ставленных вопросов мы пригласили Н. С. Хрущева на Всесоюзное совещание энергостроите­лей, которое должно было проводиться по решению ЦК КПСС в Москве 28 и 29 ноября 1959 г. Н. С. Хрущев обещал приехать, добавив: «Поговорим по душам с энергетиками, которые сто­ят на передовых рубежах строительства коммунизма».

Это совещание состоялось в Колонном зале Дома Союзов. На нем были рассмотрены перспективы развития энергетики и основные мероприятия по достижению намеченныхрубежей. Ставилась задача удвоения темпов ввода в эксплуатацию энергетических мощно­стей и соответственного ускорения электросетевого строительства. На совещании выступил Н. С. Хрущев. Ссылаясь на решение XXI съезда КПСС, который уделил большое внимание раз­витию энергетики и осуществлению ленинских идей о сплошной электрификации страны, он поставил вопрос об ускорении и удешевлении энергетического строительства за счет пере­хода на сооружение крупных тепловых электростанций, максимального применения сборно­го железобетона. Обратил особое внимание на электрификацию сельского хозяйства путем присоединения колхозов и совхозов к государственным энергосистемам.

В 1962 г. была вновь проведена реорганизация управления народным хозяйством. Были созданы отраслевые союзные и союзно-республиканские министерства, в том числе союзно­республиканское Министерство энергетики и электрификации. После ухода И. Т. Новикова на пост заместителя Председателя Совмина СССР министром назначили меня. С тех пор судь­ба тесно связала меня с Минэнерго СССР. Министром энергетики я проработал до 1985 г. Да­лее я изложу этапы моей деятельности, расскажу о людях, с которыми работал, о взаимоот­ношении с правительством и т. д.

1959-1965

1959 ГОД

1959 г. был насыщен крупнейшими событиями, связанными с развитием энергетики. В конце января — начале февраля 1959 г. состоялся XXI съезд КПСС, где я присутствовал в качестве го­стя. Съезд уделил огромное внимание развитию энергетики. В докладе первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР Н.С.Хрущева были поставлены огромные за­дачи по развитию энергетики, осуществлению ленинских идей о сплошной электрификации страны путем ускорения ввода энергетических мощностей и создания единой энергетической системы в европейской части Советского Союза. Он отметил: «Наша партия всегда считала первейшей своей задачей обеспечение высоких темпов электрификации народного хозяйства, потому что именно электрификация является основой всего технического прогресса и повы­шения технического вооружения труда и его производительности. Сейчас мы вступаем в ре­шающую стадию осуществления идей великого Ленина о сплошной электрификации страны».

Съезд принял решение разработать семилетний план развития народного хозяйства стра­ны на 1959-1965 гг. с осуществлением интенсификации всех отраслей народного хозяйства, ускорением технического прогресса на основе внедрения глубинных процессов электри­фикации. Предусматривалось преимущественное строительство тепловых электростанций на базе дешевых углей, природном газе и мазуте. Указывалось на необходимость осуществ­ления широкой программы электрификации сельского хозяйства путем подключения к го­сударственным электросетям колхозов и совхозов. В связи с этим требовалось ускорение темпов строительства электрических сетей и распределительных подстанций. В целом пла­нировалось усиление энергетических систем энергомощностями, высоковольтными линия­ми электропередачи с осуществлением межсистемных связей путем ускорения строительства ВЛ 220, 330 и 500 кВ. Для этого в области электрификации XXI съездом КПСС было намече­но: ввести за 7 лет 58-60 млн кВт новых энергетических мощностей, т. е. больше, чем за все предыдущие годы Советской власти; довести выработку электроэнергии к 1965 г. до 500- 520 млрд кВт-ч, т. е. увеличить более чем в 2 раза по сравнению с 1958 г.; увеличить протя­женность электрических сетей 35-500 кВ в 2,5-3 раза.

С вводом в эксплуатацию ВЛ 500 кВ Волжская ГЭС — Москва, ВЛ 500 кВ Сталинград — Москва и ВЛ 400 кВ Бугульма — Златоуст, связавшей Урал с Волжской ГЭС и в дальнейшем переведенной на напряжение 500 кВ, были созданы условия ускоренного строительства в их зонах ВЛ 220-110-35 кВ, что, в свою очередь, дало возможность ускоренного формирова­ния распределительных электрических сетей для подсоединения колхозов, совхозов и мест­ных коммунальных хозяйств к централизованным источникам электроснабжения от государ­ственных энергетических систем, что до этого времени запрещалось правительством.

XXI съезд принял решение о разработке новой программы Коммунистической партии Советского Союза для обсуждения и принятия ее на внеочередном XXII съезде КПСС, кото­рый должен был состояться в 1968 г. Выполнение принятой XXI съездом КПСС программы работ по развитию энергетики поручалось вновь созданному Министерству по строитель­ству электростанций СССР. По этому вопросу на съезде выступил министр строительства электростанций И. Т. Новиков, который в дальнейшем много сделал для развития энергети­ки страны. В своем выступлении он доложил о том, что за семилетку намечено обеспечить ввод в эксплуатацию новых энергомощностей — 58 млн кВт, из них 47 млн кВт на тепловых электростанциях, и добавил, что министерство разрабатывает большую программу по уве­личению мощностей и выработки электроэнергии за семилетку в 1959-1965 гг. — в 2 раза. И. Т. Новиков пришел во вновь созданное Министерство строительства электростанций пря­мо со стройки (он до этого работал начальником строительства крупнейшей на Днепре Кре­менчугской ГЭС, которая была пущена в декабре 1959 г. Я в то время работал заместителем Председателя Совета Министров УССР и занимался вопросами энергетики и строительства, которые тогда находились в системе совнархозов Украины. В мои обязанности, по указанию Н.С. Хрущева, входило также оказание помощи строительству Кременчугской ГЭС, которая сооружалась по его инициативе, что я делал с большим удовольствием.

Работал еще главным инженером Днепростроя и строительства Каховской ГЭС — строй­ки коммунизма. Под моим руководством были разработаны новые приемы быстрого соору­жения крупных комплексов гидроузлов. Напомню, что Каховская ГЭС строилась как гидро­узел не только в качестве объекта энергетики, но и главным образом как источник развития орошения в Крыму, водоснабжения крупных городов юга Украины и создания на базе г. Но­вая Каховка (который строил Днепрострой) нового электромашиностроительного комплекса.

Будучи первым секретарем ЦК КПСС Украины, вышеназванную проблему всячески про­двигал Н. С. Хрущев. Для ускорения ее осуществления он «бился» за строительство Каховско­го гидроэнергокомплекса, когда стал первым секретарем ЦК КПСС. Я имел возможность до­кладывать ему о положении дел на стройках Каховского гидроузла и г. Новая Каховка.

В дальнейшем Н.С. Хрущев, будучи горячим поборником ускоренного совершенствова­ния строительного дела, настоял на назначении меня в 1954 г. заместителем Председателя Совета Министров Украины, хотя я этому сопротивлялся, увлеченно работая главным инже­нером Днепростроя и одновременно профессором на кафедре Днепровского отделения гид­ротехнического института.

Когда я работал в Совете Министров Украины (с 1954 по 1958 г.), по поручению Н.С. Хру­щева ездил во Францию и Бельгию с заданием закупать передовые технологии для создания под Киевом (в с. Телички) показательной базы строительных конструкций и отделочных материалов.

Н. С. Хрущев приезжал ежегодно в Киев, мы с ним вели творческие беседы, разъезжа­ли по новостройкам столицы Украины, в которую он был влюблен. В конце 1958 г. Хру­щев вызвал меня в Москву, рассказал мне, что по его инициативе создано Министерство строительства электростанций СССР и ему предстоит строить крупнейшие гидроэлектро­станции с промышленными комплексами при них. Он предложил мне перейти на работу за­местителем министра вновь созданного министерства, т. е. как бы главным инженером ми­нистерства, направляющим и осуществляющим техническое руководство строительством. При обсуждении этого вопроса я доказывал Никите Сергеевичу, что передача энергетики в ведение совнархозов себя не оправдала и надо бы создать сразу же единое министерство энергетики и электрификации СССР с передачей ему энергетических систем, так как строи­тельство и эксплуатация электростанций имеют единые цели. Но, соглашаясь в принципе с этим предложением, Н.С. Хрущев сказал, что это будет сделано позже, «сначала надо со­здать союзное министерство строительства электростанций, а потом мы это министерство преобразуем в министерство энергетики и электрификации». Как государственный деятель он был талантливым главой государства, крупным политическим и хозяйственным деятелем. По его докладу XX съезд КПСС осудил культ личности Сталина. На этом съезде были постав­лены задачи построения демократического социалистического общества.

После решений XXI съезда КПСС правительство поручило нашему министерству разра­ботать детальную программу развития энергетики на 1959-1965 гг. и основные направления развития отрасли на 1966-1970 гг. С начала февраля я уже работал первым заместителем ми­нистра строительства электростанций СССР. С февраля по ноябрь 1959 г. в министерстве про­водилась большая работа по подготовке предложений и мер, обеспечивающих в ближайшие годы устойчивые ежегодные вводы новых энергетических мощностей по 8-10 млн кВт. Раз­рабатывались проекты крупных ГРЭС с блоками 100,150, 200, 300 и 800 тыс. кВт (блоки еди­ничной мощностью 300 и 800 тыс. кВт должны были изготовляться на закритических параме­трах пара 240 атм.), крупнейших гидроэлектростанций с блоками 500 тыс. кВт, сверхдальних ЛЭП напряжением 500 кВ. Создавались районные базы строительных конструкций с перево­дом строительства энергообъектов на поточный метод, позволяющий ускорить ввод мощно­стей. Создавались и укрупнялись мощные строительные организации, строились заводы для изготовления нестандартного основного оборудования.

Осуществлялось строительство крупных ГРЭС: Змиевской, Старобешевской, Славянской, Свердловской; строились во многих городах теплофикационные электростанции; были пу­щены ГЭС на р. Вахш, Бухтарминская ГЭС. В связи с критическими замечаниями Н.С. Хру­щева о дороговизне строительства ГЭС были разработаны мероприятия по удешевлению и сокращению сроков их строительства, проведены всесоюзные совещания по ускорению и удешевлению строительства крупных тепловых электростанций и созданию баз строитель­ной индустрии, а также по ускорению и удешевлению строительства высоковольтных ЛЭП.

К концу 1959 г. министерство разработало подробные мероприятия по совершенствова­нию энергетического строительства, обеспечивающие ввод мощности 8-10 млн кВт в год на базе поточного строительства с применением сборных железобетонных и металлических конструкций. Для сооружения ЛЭП предусматривались применение железобетонных центри­фугированных опор, создание машин и специальной техники для ускорения строительства ВЛ. Весь комплекс вопросов и разработанных мероприятий был доложен Н. С. Хрущеву в Пи­цунде, где он находился на отдыхе.

В конце ноября 1959 г. в Москве в Доме Союзов была проведена Всесоюзная конферен­ция энергетиков, которая проходила с большим подъемом. На ней с яркой речью выступил Н. С. Хрущев. Он поставил перед участниками конференции задачу развития «большой энер­гетики СССР» и предложил в связи с этим разработать проект постановления ЦК КПСС и Со­вета Министров СССР «О мерах по обеспечению развития энергетики». Министерству было поручено обратиться в правительство с письмом о развитии энергетики в 1959-1965 гг. и на 1966-1970 гг. Продолжая в 1959 г. интенсивную работу над проектами развития энер­гетики, министерство уделило большое внимание развитию промышленных предприятий в зоне расположения крупнейших и квалифицированнейших строительных организаций — Сталинградгидростроя, Саратовгэсстроя, Куйбышевгидростроя, Братскгэсстроя и др.

Необходимо было срочно обеспечить перевооружение строителей комплексом механиз­мов применительно к промышленному строительству, создание соответствующих баз строй­индустрии, переподготовку строителей, налаживание взаимоотношений между заказчиками, возглавляемыми совнархозами, так как в ряде случаев строители имели большие претензии к снабжению промышленных строек проектной документацией, к поставкам на монтаж не­качественного оборудования, что приводило к переделкам уже выполненных работ.

Частично гидроэнергостроители переключались на сооружение зарубежных гидростро­ек. Так, уже готовили проект Асуанского гидроузла, строительство которого стало визитной карточкой наших кадров, механизмов, общительности русских людей.

Продолжался рост общей мощности электростанций страны, которая в 1959 г. составила 59267 тыс. кВт с приростом за год на 5637 тыс. кВт, или 10,5%. Производство электроэнер­гии составило 265112 млн кВт-ч, прирост 25 765 млн кВт-ч, или 9,5%.

Таким образом, 1959 г. был переломным годом в части вводов крупных блочных тепловых электростанций, мощных гидроэлектростанций, начала развертывания строительства атомных электростанций, осуществления строительства высоковольтных ЛЭП 500 кВ, перехода на напря­жение 700 кВ. Разрабатывались проекты сверхдальних ЛЭП сверхвысокого напряжения 1150 кВ переменного тока и ВЛ 1500 кВ постоянного тока. Все эти меры и обеспечивали создание «боль­шой энергетики» и образование Единой энергетической системы Советского Союза.

ЯНВАРЬ, ФЕВРАЛЬ

В течение января-февраля 1959 г. велась интенсивная работа по организационным вопро­сам министерства — создание структуры, коллегии; назначение руководителей подразделе­ний, организаций и т. д.

Коллегия была утверждена в следующем составе: И. Т. Новиков — председатель коллегии, министр, П. С. Непорожний — первый заместитель министра, Я. И. Финогенов, К. Д. Лавре- ненко, А. И. Савиных, М. С. Смирнов — заместители министра.

Утвердили структуру министерства, назначили основных руководителей главных управ­лений и других подразделений. На меня было возложено, кроме общего технического руко­водства развитием энергетики, руководство проектными и научно-исследовательскими ра­ботами, гидротехническим строительством, техническим управлением, научно-техническим советом, технической информацией.

Во исполнение директив XXI съезда КПСС министерство приступило к разработке деталь­ной программы развития энергетики на семилетку 1959-1965 гг. и основных направлений

1959-1965 37

развития отрасли на период 1966-1970 гг. Мы исходили из решений съезда в части энер­гетики, направленных на совершенствование проектирования, широкое развитие тепло­энергетики, электросетевого строительства, создание строительных баз и разработку мер по сплошной электрификации народного хозяйства, в связи с этим — на создание условий для формирования Единой энергетической системы, т. е. всего того, что связано со становле­нием «большой энергетики СССР», как было сказано на съезде.

Разрабатываемые программы охватывали следующие разделы: I — теплоэнергетика; II — газовые и парогазовые установки; III — гидроэнергетика; IV — ядерная энергетика; V — элек­тросетевое строительство; VI — технологическое оборудование электростанций; VII — инду­стриализация энергетического строительства.

В области теплоэнергетики разрабатывались проекты мощных ГЭС 1200 и 2400 тыс. кВт с турбоблоками единичной мощностью по 100,150, 200, 300, 500-800 тыс. кВт. При этом бло­ки 300 тыс. кВт и выше создавались с применением закритических давлений пара в 240 ата. В 1959-1965 гг. их должно было быть введено:

Развитие ТЭЦ предусматривалось осуществлять за счет установки турбоблоков единич­ной мощностью 50 и 100 тыс. кВт с докритическими параметрами пара 130 ата. В дальней­шем намечалось применение турбоблоков для ТЭЦ единичной мощностью 200 и 250 тыс. кВт. При этом блоки 250 тыс. кВт проектировались с закритическими параметрами пара.

В области газотурбинных и парогазовых электростанций планировались серийное производство и установка на ГРЭС и ТЭЦ газовых турбин единичной мощностью 25, 50 и 100 тыс. кВт с дальнейшим переходом на турбины единичной мощностью 150 тыс. кВт. Про­ектировались парогазовые установки (газовая турбина с высокой температурой газа). К сожа­лению, это направление развития энергетики не получило у нас должного распространения.

В части гидроэнергетики министерство уделяло особое внимание разработке новых ти­пов плотин и компоновочных решений, были разработаны мероприятия по удешевлению и сокращению сроков строительства ГЭС. Основой для технологии возведения высоких пло­тин была принята Братская ГСЭ, где ускоренно велись основные работы при хорошей органи­зации и с высоким качеством строительства. Были разработаны и в дальнейшем осуществле­ны проекты строительства ГЭС с высокими плотинами, возводимыми из местных материалов (Нурек, Чарвак и др.), с подводом воды к турбинам ГЭС по туннелям. Там, где обеспечива­лись геологические и топографические условия, осуществлялись проекты ГЭС с высоко­экономичными плотинами арочного и арочно-гравитационного типа (Ингури). Строились гидроэлектростанции приплотинного типа с напорами выше 50 м, где здание ГЭС располага­лось ниже плотины. Эти сооружения возводились бетонными, с минимальным количеством арматуры и цемента и ориентировались на максимальное использование местного гравия и дробленых скальных пород (Братская, Усть-Илимская, Красноярская ГЭС и др.).

На слабых грунтах при небольших напорах и значительных расходах воды были созданы и осуществлены гидроузлы бесплотинного типа (совмещение здания ГЭС в плотине) с при­менением так называемых капсульных гидроагрегатов (Саратовская, Киевская, Каневская ГЭС и др.). Для высоконапорных ГЭС применялась туннельная подводка воды и подземные здания ГЭС (каскад Татевских ГЭС). Разработанные меры по удешевлению гидроэнергетиче­ского строительства дали свои результаты. Было достигнуто сокращение срока и удешевле­ние строительства ГЭС там, где были обеспечены финансирование и соответствующая про­екту комплексная механизация (Братск, Чиркей, др.).

В области ядерной энергетики в течение 1959-1965 гг. намечалось в основном закон­чить освоение опытных реакторов единичной мощностью до 440 тыс. кВт с двумя турбинами по 220 тыс. кВт. Предусматривался в дальнейшем переход на сооружение мощных АЭС с бло­ками единичной мощностью до 1 млн кВт.

В электросетевом строительстве, учитывая необходимость ускорения темпов строитель­ства электрических сетей, мероприятия предусматривали переход на унифицированные про­ектные решения ЛЭП и подстанций, широкое применение сборных железобетонных опор (центрифугированных), глубоких вводов, упрощение электрических схем, использование деревянных опор и инвентарных электростанций для электрификации сельского хозяйства. Планировалось сокращение применения черных металлов. Были разработаны и осуществле­ны новые средства связи: малоканальной, радиорелейной и радиосвязи для дистанционного управления, телемеханизация, автоматизация эксплуатационного обслуживания энергосе­тей, подстанций и линий электропередачи.

Развитие большой энергетики СССР немыслимо без технического прогресса в создании новых эффективных типов энергетического, электротехнического оборудования, приборо­строения, счетно-решающей техники, средств автоматизации и связи. Министерство строи­тельства разработало технические задания и сформулировало основные требования для со­ответствующих предприятий по изготовлению новых типов оборудования.

Мероприятия по основному оборудованию электростанции предусматривали:

1) паровые турбины мощностью 200, 300, 500 и 800 тыс. кВт. Машиностроительные заводы страны были нацелены на изготовление новых типов высокоэффективного оборудования. Энергетики требовали обеспечения мировых условий и высокого качества при унификации турбин по типам для всех заводов-изготовителей. К сожалению, до сих пор заводы (Харьков­ский турбинный и Ленинградский металлический) одни и те же типы больших турбин (свыше 200 тыс. кВт) выпускают по разным нормалям, что создает большие трудности проектиров­щикам, строителям и эксплуатационникам. Были сформулированы условия для составных ва­лов турбин, конденсаторов с завальцованными трубками. Все насосы и турбонасосы, а также регенеративные подогреватели должны быть собраны и поставлены «под ключ»;

2) паровые котлы. Предложены широко унифицированные котлы по видам топлива. Изго­товлять их на заводах предусматривали крупными блоками, с тем чтобы на монтаже осу­ществлять минимум сварочных работ;

3) гидротурбины. Наши отечественные заводы освоили хорошие гидротурбины радиаль­но-осевого типа мощностью до 500 и 640 тыс. кВт. Проектировались турбины мощно­стью 1 млн кВт. По поворотно-лопастным турбинам надо было создать турбину на напор до 80 м. Для ГАЭС требовалось изготовить новые типы гидравлических турбин электро­станций. Для ГЭС небольшими напорами намечалось изготовление капсульных турбин;

4) разрабатывались проекты мощных ядерных реакторов единичной мощностью до 1 млн кВт;

5) электротехническое оборудование. Генераторы должны были быть унифицированные и высокого качества. Требовалось обеспечить изготовление трансформаторов, выключа­телей, отвечающих по качеству мировому уровню. В стране отставали приборостроение и производство средств автоматизации. Намечавшееся строительство мощных электро­станций, создание Единой энергетической системы требовали осуществления автоматиче­ской системы управления и регулирования блоками во всех режимах их работы, автомати­чески управляемых машин и образования централизованной информационной системы. Были сформулированы технические требования к электротехническому оборудованию.

Разработанные мероприятия в области сокращения сроков строительства являлись ос­новными, так как их исполнение и определяло успешное осуществление семилетнего пла­на развития энергетики. Были разработаны сроки строительства энергетических объектов и меры по их выполнению. Предусматривалось, что первые блоки после проведения подгото­вительных работ должны вводиться в эксплуатацию на третьем году производства основных работ на крупных тепловых электростанциях. Продолжительность строительства гидроэлек­тростанций должна обеспечить пуск первых гидроагрегатов на четвертом году после начала основных работ. Основные технические решения, предлагаемые при строительстве той или другой электростанции, и выбор комплекса механизации должны гарантировать производ­ство работ в установленные проектом сроки с максимальной экономией материальных за­трат, трудовых ресурсов, при высоком качестве строительно-монтажных операций.

Трудовые затраты при строительстве крупных ГРЭС должны быть не более 2 человеко­дней на вводимый 1 кВт мощности. Удельные капитальные вложения в действовавших на тот период ценах (т. е. до реформы 1961 г.) должны находиться в пределах:

— ГРЭС с блоками 300 тыс. кВт мощностью 2400 тыс. кВт — 600-700 руб./кВт;

— ГРЭС с блоками 200 тыс. кВт мощностью 1200 тыс. кВт — 800-900 руб./кВт;

— теплофикационные электростанции 400 тыс. кВт — 1200-1300 руб./кВт;

— гидроэлектростанции в равнинных условиях — 2500-3000 руб./кВт;

— гидроэлектростанции с высокими плотинами — 2000-2500 руб./кВт;

— уникальные гидроэлектростанции — 1500-2000 руб./кВт.

При всех условиях качество возводимых сооружений должно быть высоким при резком сокращении сроков строительства.

Мероприятия по индивидуализации строительства предусматривали:

— максимальное применение в энергетическом строительстве в целом сборных железо­бетонных конструкций, сборных металлических конструкций, сборных узлов обору­дования, изоляции, КВО и трубопроводов;

— создание крупных районных баз стройиндустрии;

— организация на стройках подкомплектовочных цехов и других необходимых подсоб­ных предприятий;

— применение рациональных типов основной и вспомогательной механизации;

— оснащение строек автосамосвалами грузоподъемностью 10, 25, 40, 75, 120 т;

— оснащение строек бульдозерами до 600 л. с., мощными экскаваторами для разработ­ки слабых и скальных пород, мощными скреперами. Создание в отдельных случаях специальных кранов большой грузоподъемностью и оснащение строек передвижны­ми кранами на пневмоходу грузоподъемностью 100 т;

— создание для крупных строек специализированного бетонного хозяйства и надежно­го хозяйства для заготовки нерудных материалов (применен термин «надежное хозяй­ство», ибо недооценка этого хозяйства может привести к срыву темпов строительства);

— для электросетевого строительства обязательное укомплектование согласно утвер­жденному министерством табелю механизмов для строительных электросетевых ко­лонн;

— все виды энергетических строек должны оснащаться инвентарным временным бла­гоустроенным жильем.

В течение 1959 г. проектными институтами в содружестве с проектно-конструкторскими подразделениями соответствующих совнархозов по вышеизложенным проблемам были раз­работаны основные направления, которые необходимо было рассмотреть на коллегии мини­стерства, внеся в них необходимые коррективы с тем, чтобы ускорить разработку по каждому разделу конкретных предложений, направленных на обеспечение удвоенных темпов ввода мощностей и производства электроэнергии к концу 1965 г.

Задача оказалась очень сложной, и без помощи союзного правительства ее нельзя было осуществить. Поэтому планировалось после обсуждения на коллегии создать комиссию для разработки проекта Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по обеспечению се­милетнего плана развития энергетики и создания необходимого задела для развития энерге­тики в 1966-1970 гг.

МАРТ

11 марта состоялось заседание коллегии министерства. Уже были утверждены и активно включились в работу:

Ф. В. Сапожников — начальник Главпроекта; Н. М. Бондарев — начальник плано­во-производственного управления; Е. В. Захарчук — начальник Главцентроэнергостроя; И. И. Филимончук — начальник Главцентроэлектросетьстроя; Д. И. Ачкасов — начальник Главвостокэлектросетьстроя; В. С. Эристов — начальник Технического управления; Р. П. Но­сов — начальник Главгидроэнергостроя; Г. Л. Асмолов — начальник Управления дирекций строящихся электростанций; Л. А. Соснин — начальник Главурса; А. И. Савиных — началь­ник Главэнергостройпрома; П. В. Лаврухин — начальник финансового управления; Ф. А. Мо­сковский — главный бухгалтер министерства; С. И. Калашников — начальник канцелярии министерства; М. В. Касаткин — начальник Главэнергокомплекта; Н.Я. Тарасов — началь­ник Главвостокэнергостроя; Н. А. Платонов — начальник Главснаба.

А. Н. Косыгин и П. С. Непорожний

С участием перечисленных выше руководителей коллегия заслушала доклад Ф. В. Сапожникова о ходе разработки мероприятий и проекта Постановления ЦК КПСС и Совета Ми­нистров СССР по обеспечению выполнения семилетнего плана развития энергетики. В об­суждении участвовали директора Гидропроекта, Теплоэлектропроекта, Оргэнергостроя. В результате обмена мнениями был одобрен разработанный проект Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по выполнению семилетнего плана развития энергетики СССР в 1959-1965 гг. и созданию необходимого задела в развитии энергетики на 1966-1970 гг.

Коллегия приняла решение созвать в IV квартале для обсуждения разработанных меро­приятий Всесоюзное совещание, которое должно внести к предложенным мерам дополнения и предложения. Руководству министерства коллегия поручила согласовать с директивными органами место и сроки проведения совещания. Было обращено особое внимание на подго­товку специальных мероприятий по удешевлению строительства гидроэлектростанций с уче­том критических замечаний руководства Совета Министров СССР по этому вопросу. 19 мар­та 1959 г. в Кремле состоялось совещание у первого заместителя Председателя Совмина СССР Алексея Николаевича Косыгина о положении дел в энергетике, связанным с решением XXI съезда КПСС по ускорению сплошной электрификации народного хозяйства. Докладыва­ли И. Т. Новиков и я. Мы объяснили, что пока дела идут неудовлетворительно как по вине министерства, так и по вине ряда совнархозов, не обеспечивающих энергостройки материа­лами и оборудованием. Сообщили о намечаемых масштабах энергетического строительства по годам семилетки и проблемах, которые надо решать уже в текущем году с тем, чтобы обес­печить количественный и качественный рывок вперед в развитии отрасли.

А. Н. Косыгин очень внимательно выслушивал наши сообщения. С Алексеем Николаевичем я был знаком еще по его работе в Ленинграде, но тогда мне не удавалось так близко и просто обсуждать с ним проблемы энергетики. Я был удивлен глубиной знаний Алексея Николаевича. Он сказал, что имеет горький опыт, когда ему приходилось в Ленинграде делить электроэнер­гию «по карточкам». Энергетика, говорил он, должна забегать вперед. Он обратил наше внима­ние на разработку особых мер по комплексному подходу к проблеме электрификации сельского хозяйства. Все последующие встречи подтвердили, что Косыгин — крупный, широкообразован­ный государственный деятель с замечательным, добрым характером и требовательный, строгий человек. В дальнейшем, когда я работал министром, в течение десятков лет совместной работы (он был Председателем Совмина СССР) несколько раз меня строго наказывал за невыполнение государственных планов, допущение технических и хозяйственных просчетов. Но я искренне лю­бил этого человека, всегда верил ему и считал, что строгий спрос вполне обоснован.

Прощаясь с нами, Алексей Николаевич поручил вызвать в Москву начальника Братскгэсстроя И. И. Наймушина и главного инженера А. М. Гиндина, чтобы рассмотреть ход строи­тельства Братской ГЭС и потом доложить ему. Следует отметить, что Косыгин лично опекал эту крупнейшую гидростройку мира и оказывал всяческую помощь Братскгэсстрою. Кроме того, он с большим уважением относился к первым руководителям стройки И. И. Наймуши- ну и А. М. Гиндину. Это были совершенно разные по характеру люди. Если Наймушин был ду­шой стройки и любимцем всего многотысячного коллектива Братской ГЭС, то Гиндин был любимцем инженерно-технического персонала, и любили его за большие инженерные зна­ния, смелость принимаемых технических решений. И. И. Наймушина я лично глубоко ува­жал. Это был человек-самородок, с тяжелым детством, личными неудачами в жизни. Он был близок, понятен рабочему классу, о котором проявлял всегда большую заботу. Он первым пришел в 1957 г. в холодную морозную тайгу, заложил первый камень на Братскгэсстрое, а ушел из жизни в результате авиационной катастрофы, когда его детище — Братская ГЭС — блестяще работало на полную мощность. Когда мне приходилось бывать в Братске, навещал поставленный братчанами Ивану Ивановичу памятник и кланялся ему, как другу, с которым вместе проработал в Москве в наркомате электростанций, как труженику и большому умело­му организатору. А. М. Гиндин увековечил себя в памяти соратников блестящей инженерной эрудицией, высокой грамотностью, проявленной им в техническом руководстве при возведе­нии такого уникального сооружения, каким являлся Братский гидрокомплекс.