Эра цепей

Глава 12: Харита из дома Артанит

Паника началась не сразу. В пространстве между планетами было достаточно мусора, то и дело бросающего отблески в ночном небе, поэтому местные к подобному привыкли. И сперва никто даже не заметил возникшую на ночном небосводе лишнюю звезду: люди на улицах разбредались кто по домам, кто по кабакам. Слишком оживленный был день, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

На небо смотрели в этот миг лишь двое. Юноша мягко приобнимал молодую девушку из бродячего юрта шурров, касался ее кожи горячими губами, но всякий раз, когда тянулся к ней за поцелуем, она, хихикая, отворачивалась.

— А ты скажи… Вон та звездочка, как называется? — улыбалась она, в очередной раз уклонившись от поцелуя разгоряченного юноши.

Шумно вздохнув, он на мгновение отлип от случайной знакомой, перевернулся на спину, вглядываясь в небо. Чуть прищурившись, он мысленно провел ряд линий от звезд к звездам, прикидывая что это могло бы быть. Однако таких ярких звезд в этой части неба быть не должно было, не в это время месяца.

— Да не знаю… Может, цепеход дохлый, — пожал плечами парень, пока его рука медленно ползла по оголенному животу девушки.

— Ну пра-а-авда! — прикусив губу, захихикала та. — О, смотри, смотри! Мерцает как…

Звезда окрасилась в алый. Юноша медленно привстал, улыбка тут же сошла с его лица. Он нахмурился, приглядываясь пристальнее прежнего, и вдруг лицо его застыло, гримаса неподдельного ужаса быстро бледнела, а руки судорожно сжимались в кулаки.

Звезда выпустила огромные кожистые плавники. Загорелась, входя в атмосферу и своим сиянием рассекая темноту ночи.

— К… К… — от страха он не мог вымолвить ни слова. Парень забыл даже про свою новую знакомую, что непонимающе глядела на него. — Кардийцы!

Он спрыгнул с сеновала, во весь опор понесся по улицам города. Сердце в безумном темпе колотилось под ребрами, вот-вот прорвет грудную клетку. Кардийцы приближались.

— Кардийцы! Спасайтесь! — обезумев, кричал он что есть сил, размахивая руками.

И, наконец, когда прочие, кто еще остались на улицах в такой час, взглянули на небо, началась паника.

Ар схватил Любу за плечи, приводя в чувство. Закричал:

— Не время! Беги за стены, живо!

— А… Что происходит? Ар?!

— Живо! — еще громче рявкнул он. — Я найду тебя, беги быстрее, не оглядывайся!

Небо все ярче сияло от быстро приближающегося корабля смерти. Огненным снарядом он, оставляя за собой длинный шлейф обгорелой роговой ткани, стремился к поверхности, пока со стороны моста в город заходили кардийцы, что преследовали Ара и Любу. Улицы наполнились криками, топотом, сотен ног, шумом и паникой. Даже запах сменился — аромат алкоголя и горячей еды теперь перебивали пот и приторный запах страха.

Бросив Любу, Ар со всех ног понесся к мосту, обнажив меч. Она кричала ему вслед, но кардиец ее уже не слышал или просто не обращал внимание. Пытаясь выиграть хоть немного времени, он закричал, привлекая к себе внимание окруживших его воинов.

Огненный шар с грохотом столкнулся с землей. Приземление было не прицельным, управлять небесной рыбой было почти невозможно. Сейчас от нее остался лишь крепкий костяной каркас, со стороны напоминающий огромный аэродинамичный снаряд: плавники и все органы, что не были защищены крепким экзоскелетом сгорели в атмосфере при приземлении. Поверхность капсулы треснула, стала быстро покрываться сетью трещин, будто птенец пытался выбраться из яйца, и вскоре из утробы погибшего существа стали вырываться кардийцы, не меньше двух десятков воинов. Командир резкими, короткими словами стал раздавать приказы, и мясники стали отрезать улицы, пока другие прочесывали их и хватали всех, кто не успел сбежать.

Засмотревшись на происходящее, Люба не сразу сумела прийти в себя. Но как только к ней вернулись чувства, она что есть мочи понеслась в сторону окруженного палисадом внутреннего города, ворота которого уже закрывали дружинники. Последние люди, что успели до сюда добежать, протискивались через узкую щель, и как только Люба скрылась за воротами, те, поскрипывая, затворились, и солдаты с грохотом опустили огромный засов.

Здесь шум стоял куда более сильный, чем снаружи. Все, кто успели спастись, собрались здесь, в безопасности стен. Если кардийцы сюда и придут, то у защитников будут хоть какие-то шансы дать им отпор — хорошо известным фактом было то, что воины Карды мало что смыслили в науке осад, отдавая предпочтение быстрым, стремительным набегам и отступлению.

Люба принялась бродить по толпе людей, едва не впадая в панику от доносящихся отовсюду голосов, криков, плача. Люди искали своих родственников, родителей, детей и друзей, кого не успели взять с собой. Другие сокрушались о потерянных богатствах, которые кардийцы почти всегда забирали подчистую. И среди всего этого шума было сложно отыскать хоть одно знакомое лицо, хоть кого-то из каравана. Но вскоре, когда первая волна паники начала сходить на нет, и люди стали расходиться, сбиваясь в небольшие группы, Люба набрела наконец-таки на караванщиков, рассевшихся в круг недалеко от частокола.

— Цуйгот! — подбегая к ним, позвала Люба. — Где Ар, где Ниля?

— Все пропало… Все про-па-ло! — тот, казалось, и не слышал свою попутчицу. — Сколько тканей, сколько денег…

— Цуйгот! — громче, настойчивее прокричала у него над ухом Люба и встряхнула мужчину за плечи. — Где Ниля, Цуйгот?!

Но он не ответил. Лишь поджал губы, со слезами на глазах неотрывно глядя на знакомую.

— Вот же… Сука… — понимая, что произошло, Люба обессиленно опустилась на колени. Губы дрожали, а глаза беспорядочно бегали по толпе. — Цуйгот…

— Все пропало. Все пропало. Все пропало.

Оглушительной, пробирающей до костей волной раздался рог. Звук неприятный, нестройный, и вызывающий дрожь даже если не знать что именно издавало такие звуки. Толпа вокруг стихала, некоторые даже задержали дыхание. Ночь замерла, и воздух вмиг стал спертым и душным.

— Я обращаюсь ко всем жителям и гостям этого города. — вперед, к воротам, вышел капитан кардийцев.

Воины местной дружины, поднявшиеся на стены, разом приготовились стрелять. Кардиец остановился метрах в пятнадцати от ворот, не делая дальше ни шагу.

— Среди вас скрывается человек, объявленный опасным еретиком и чернокнижником. По приказу ордена прозелитов, Харита из дома Артанитов, которая сейчас находится в вашем городе, подлежит немедленному аресту и доставке на Эрцилль, где ее ожидает справедливое наказание за ее грехи.

В голосе кардийца чувствовалось наслаждение. Получив подкрепление с родины, он ощутил в своих руках власть. Всего три десятка мясников хватило, чтобы полностью отрезать город и согнать его жителей в крепость. Махнув рукой, он безмолвно отдал приказ, и его воины вывели вперед пленников, не меньше десяти человек, среди которых были Ар и Ниля.

— У них заложники… — мрачно прошептал стрелок на стене.

По толпе прокатились шепот, взволнованные вздохи. Многие не досчитались своих близких после того, как укрылись за стенами. Многих кардийцам еще только предстояло найти после того, как они начнут осматривать город, вламываясь в дома и зачищая их один за другим.

— Харита Артанит, я обращаюсь к тебе, — продолжил он. — Эти люди находятся в наших руках по твоей вине. Из-за твоего побега в этот город пришли мы. Всего этого можно было бы избежать, но ты продолжала убегать от нас. У тебя есть сутки на то, чтобы сдаться, после этого мы начнем казнить пленных.

— Не слушай его! — закричал Ар, отчего у Любы в груди замерло сердце. — Беги отсюда!

Удар. По маске пошла длинная, глубокая трещина, существо тихо засвистело от боли. Ар и без того едва мог видеть с ее помощью, а теперь ей и вовсе осталось недолго.

— Сутки. Время пошло.

Не оборачиваясь, он стал уходить, продолжая пристально наблюдать за укреплениями. Толпа оживлялась, все больше нарастал шум среди людей, быстро стали распространяться не самые приятные для Любы речи. Очевидным было то, что именно ее ищут кардийцы, но для чего они назвали ее “настоящее” имя? Если она принадлежит к знатному роду, это ставит их в невыгодное положение, потому что местный правитель явно будет обязан защитить ее. Если только… Конечно. Люба нахмурилась, раздумывая над ситуацией и понимая, что назвать ее по имени они могли лишь в одном случае.

Друзей здесь не было.

— Кто, прости? — шумно вздохнул Цуйгот. — Госпожа, вы же…

— Цыц! — шикнула на него Люба. — Харита Артанит, Харита Артанит, Харита…

Она раз за разом повторяла это имя, пытаясь вбить его себе в голову. Если ее ищут, а это наверняка так, то рано или поздно ее найдут. Прятаться негде, бежать — тоже, она отрезана от остального мира стеной, за которой поджидают враги. Остается один выход, самый худший из возможных, но единственный.

— Отведите меня к своему хозяину. — выходя вперед, к рыщущим по толпе солдатам, холодно приказала она.

Под вооруженным конвоем она направилась в сторону крепости, особняка местного правителя. Как и многие из подобных этому зданий, оно было высоким, даже слишком высоким для такого города. Казалось, будто бы местные правители измеряют свой достаток в высоте своих домов — такие мысли крутились в голове у девушки, пока она пыталась держать голову как можно выше, чтобы ни в коем случае не дать понять что она не та, за кого ее принимают.

Поднявшись по ступеням, она вошла в особняк. По выстиланному коврами длинному коридору ее провели к тронному залу, перед дверьми которого собирались зеваки из сливок местного общества. Кто-то даже стоял в самом тронном зале, люди в богатых одеждах кучковались вместе и шумно обсуждали девушку, вошедшую в зал. А в самом конце, на устланном цветными коврами троне восседала немолодая женщина, буквально сверлившая гостью взглядом. Почти белые от седины виски говорили о ее возрасте, как и то, что остальные волосы еще оставались темными, как и волосы ее сына, стоящего подле трона. Юноша с невинным, почти детским лицом взирал на пришлую деву с интересом, почти не моргая. Было в нем нечто странное, что-то, что притягивало взгляд, но этот самый элемент его внешности никак не удавалось уловить.

Встав чуть поодаль от трона, Люба, все повторяющая в голове свое новое имя, поклонилась. Харита — это нужно было запомнить, вызубрить. Нельзя проговориться, нельзя дать им понять, нельзя!

— Прикажите им выйти. — широко раскрыв янтарные глаза, Харита уставилась прямо на хозяйку дома.

Ее сердце едва не выпрыгивало из груди от волнения, а ноги предательски подкашивались. Хотелось сбежать, забиться в угол, лишь бы не стоять вот так перед людьми гораздо выше ее по статусу. Никогда Любе не приходилось представать перед монархами или феодалами, и как общаться с ними она тоже мало себе представляла. Оставалось лишь разыграть единственную оставшуюся карту и попытаться обратить разговор в то русло, которое нужно ей. Оставалось надеяться, что она главнее местной правительницы и сможет это показать.

— А представиться? — нахмурилась женщина на троне, поджав губы.

— Всем вон, — Харита продолжала гнуть свою линию. Отступать было некуда. Люди вокруг замолчали. — ВОН!

Ее голос, отражаясь от стен зала, заставил всех присутствующих сжаться от волнения и дискомфорта. Некоторые сразу же поспешили к выходу. Хозяйка дома приподнялась в своем троне, краснея от возмущения, но ее сын, нервно вздохнув, положил руку ей на плечо, успокаивая.

Зал пустел, и гораздо быстрее, чем ожидала того Харита.

— Я — Харита из дома Артанитов. — пытаясь придать уверенности голосу жестко отчеканила она. Господи, пусть это будет правильное произношение, пусть их напугает это имя…

На несколько секунд зал погрузился в тишину. Явно взволнованно и нервно правительница втянула носом воздух, ворочаясь на троне и тщательно обдумывая свои слова. Не только гостье было страшно вести этот разговор, и именно этого та и добивалась.

— Фарталин из дома Янцар, — наконец, произнесла она. — Ты принесла с собой проблемы, Харита из Артанитов.

— Вот как? — она попыталась применить давно известную ей технику чтобы скрыть свое волнение, и принялась концентрировать внимание на ощущениях в ногах. — Что ж… Позвольте с вами не согласиться.

Она медленно, неспешно прошла к стене, у которой подле длинного обеденного стола были хаотично расставлены резные стулья. Под ошалевшие взгляды стражи и хозяйки дома, Харита взяла один из стульев, ухватившись за спинку, и попыталась поднять, однако быстро поняла, что он оказался гораздо тяжелее, чем казался на первый взгляд. Она потащила его за собой, с отвратительным звуком скрипя ножками по полу, пока не вытащила на середину, после чего села, показывая, что не собирается стоять перед местной госпожой. Та едва сдерживалась, лицо перекосило от злости, рвущейся наружу, и лишь рука сына на ее плече удерживала ее на троне.

— Матушка… Выслушаем ее.

— Нахалка… — процедила сквозь зубы Фарталин, усаживаясь обратно на трон.

Харита прочистила горло, и сразу же об этом пожалела. В голову ударила резкая, неприятная мысль о том, что знатная женщина, пожалуй, не должна так делать, но уже было слишком поздно.

— Ведь это ваши земли простираются отсюда и на юг, по полям окали? Ваши шурры работают и живут в этих полях?

Женщина молчала. Цвет ее лица быстро менялся с розоватого, полного ненависти, на белый.

— И именно на ваших землях происходит… Такое. Меня похищают, доставляют сюда, и с вашего, подчеркну, вашего позволения проводят надо мной непонятный ритуал.

— Это беспочвенные обвинения. Прозелиты обвиняют вас в еретическом отступничестве.

“Вас”? — подумала Харита. Хороший знак.

— Возможно, возможно. Кардийцы арестуют меня и доставят на Эрцилль, где я предстану перед судом. Где я поведаю им обо всем, что произошло со мной, пока я была вынуждена бежать от преследования на ваших землях. О ритуалах, которые проводятся здесь, о том, как шурры очищают миам…

— Клевета! — не выдержав, Фарталин вскочила на ноги, ударив кулаком по подлокотнику. — Миам Шурраха ни на что не пригоден, люди не могут его использовать!

— Так говорят, — кивнула Харита. — Однако шурры, судя по всему, могут. Один такой, например, слился с источником, питался им.

Юноша, стоящий возле своей матери, едва заметно улыбнулся. Харита успела заметить, как уголки его губ дрогнули, и тот сразу же отвернулся, что-то шепча своей матери.

— Таким образом, вы действительно можете отдать меня кардийцам, и они доставят меня на Эрцилль, где прозелиты узнают о том, что творится в вашем такурате. Либо же… Вы можете отсечь мне голову прямо здесь и сейчас.

— Стража! — прикрикнула хозяйка.

— Стоять, — Харита схватилась за подлокотник, окинула взглядом схватившихся за оружие стражей. Те остановились. — Скажите, Фарталин, сколько людей видели, как я вошла в этот зал? Сколько людей укрылись за стенами внутреннего города? Сколько среди них торговцев, которые вскоре отправятся в другие города. Вы сможете удержать слух, если меня видели столько людей?

Молчание. Женщина понимала, что избавиться от непрошенной гостьи просто так нельзя. Оставался лишь один выход: взять ее в заложники, не позволять покидать поместье, пока проблему не удастся решить с ее родственниками.

— Так что же вы решите? Вы рискнете своей безопасностью чтобы сохранить свой секрет, либо же отдадите меня кардийцам?

— Чего ты хочешь? — прошипела Фарталин, усаживаясь на трон.

— И вам, и мне присутствие захватчиков… Доставляет неудобства. Но я, возможно, смогу с ними справиться.

Женщина приподнялась, что-то шепнула своему сыну, он прошептал ей в ответ.

— И как же? Магией вы не владеете, это широко известный факт.

Харита хищно улыбнулась.

— Взглянем на город. Господин, вы покажете мне верхние этажи вашего дома?