Эра цепей

Глава 29: Медуза

— Будь краток. — Карамах, собрав всех в обеденном зале, по просьбе Келефа дал тому слово.

Юноша встал из-за стола, положил на него несколько предметов, которых касались домочадцы. Меч, поднос, бокал, два листа бумаги. Последней он выложил на стол хрустальную печать.

— У каждого человека есть уникальный рисунок на пальцах, — начал юноша, глядя прямо на своего господина. — Отпечаток остался на печати, которую заговорщик дал убийце.

— Кому он принадлежит? — Карамах сдвинул брови, подпер голову сцепленными вместе руками.

— Никому из здесь присутствующих, ваше высочество, — склонил голову, отвечая, Келеф, но секунду спустя снова поднял на него взгляд. — Я сравнил их, сделав оттиски с тех вещей, которых касались ваша жена, сын и дочери. Фрида предоставила отпечатки добровольно. Единственный человек, отпечатки пальцев которого я не видел, это вы, господин.

— Да как ты смеешь?! — воскликнул Эрман, вскакивая со своего места.

— Сядь, сын, — тут же остудил его пыл отец. — Что мне нужно сделать?

Келеф поднес ему губку, смоченную чернилами, и чистый лист бумаги. Указав пальцем на пустой лист, объяснил:

— Пожалуйста, дотроньтесь до чернил всеми пальцами и коснитесь ими бумаги.

Карамах не сопротивлялся. Фрида, глядя на это, удивленно улыбалась, а Рина восхищенно наблюдала за очередной выдумкой дорогого ей человека. Она, опытный оморомант, по щелчку пальцев меняющий людям лица, и не догадывалась о том, что можно вычислить преступника по узору на его пальцах. Когда ее отец закончил с бумагой, зал погрузился в тишину. Келеф прищурился, вглядываясь в узоры — сравнивать уже не требовалось, он хорошо запомнил оставшиеся на печати следы после многих часов, проведенных с ними. И отпечатки Карамаха разительно отличались от них.

— На печати нет ваших отпечатков пальцев, господин.

— Еще бы… — буркнул старший сын, неодобрительно покачав головой. — Сядь на свое место, шавка.

Собрав предметы, выложенные на длинном столе, юноша сел. Карамах вежливо дождался этого момента, не начиная говорить до тех пор, пока все Сеотосы не будут готовы. И, наконец, когда повисла секундная тишина, он громко, четко и медленно проговорил:

— Сюда направляется флот Кольфенов. Они собираются сместить меня.

Улыбка быстро сошла с лица Рины. Она больше не могла притворяться. Ее брат, Эрман, зло нахмурился, сжимая кулаки и стискивая зубы. Цара смотрела куда-то в пустоту безучастным, пустым взглядом, что-то тихо шепча с выражением ужаса на лице. Одна лишь Фрида не поменялась в лице.

— Келеф, — обратился Карамах к своему индару. — Что за оружие ты использовал, чтобы защитить Кайру?

— Это… — неуверенно начал юноша, зыркнув на Фриду. Та даже не повернула голову в его сторону. — Сложно объяснить. Оно не похоже на что-либо, имеющееся в арсенале шпиля.

— Ты сможешь сделать больше?

Карамах не медлил, не тянул с вопросом, сразу же переходя к сути. Вытерев руки от чернил полотенцем, он сложил их перед собой на столе, приковывая взглядом Келефа к его месту. Он ждал ответа, и от неожиданности юноша замешкался.

— Разумеется, может, — медленно кивнула Фрида. — Келеф — талантливый ремесленник. Уверена, он без труда повторит свой успех.

— Это так? — переспросил Карамах.

Юноша медленно кивнул, стиснув зубы. Идея того, что задумала Фрида, ускользала от него. Если порох так опасен, то зачем раскрывать все карты перед Сеотосами? Зачем обещать им его?

— Хорошо, — глубоко вздохнул Карамах. — Цара, мне нужно, чтобы ты забрала девочек и младшего. Цацат сопроводит вас в утопленную казну на время осады. Келеф, я хочу, чтобы ты отправился вместе с ними. Материалы для оружия тебе доставят позже, ты должен будешь составить список необходимых вещей. Эрман, ты останешься со мной и возглавишь оборону города до тех пор, пока не будут готовы орудия Келефа.

— Но папа! — воскликнула Рина, ударив рукой по столу. — Я..!

— Не спорь, — жестко, резко отрезал он, сжав кулак. — Я не стану рисковать своей наследницей. Ты будешь защищать сестру и брата в утопленной казне.

Рина хотела было что-то ответить, уже набрала воздуха в грудь… Но лишь возмущенно, громко вздохнула и встала из-за стола. Быстрым шагом она покинула обеденный зал, чуть не сбив с ног Цацата, что стоял у входа.

— Для меня честь сражаться рядом с вами, отец, — Эрман ударил себя кулаком в грудь, стиснув зубы. — Я вас не подведу!

Карамах прервал браваду сына быстрым, четким жестом руки. Снова зал погрузился в тишину, все ждали, что скажет глава семейства. Все ждали правильных, одному ему известных слов. Но мужчина молчал. Последним его словом было короткое, сухое “Начинаем”.

Сборы не заняли много времени, и вскоре три паланкина уже выдвинулись к порту, где их ожидали снаряженные для пути тайнаги. Келеф отказался ехать по городу в паланкине и шел рядом с Риной, как и много раз до этого. Город был до отвращения спокоен, тих, не было ни паники, ни даже привычного шума. В такой час он начинал засыпать, и этот день, несмотря на всю серьезность, не стал исключением. Еще никто из здесь живущих людей не знал о том, что им вскоре предстоит пережить.

— Мне страшно, — тихо позвала Келефа Рина, приоткрыв окошко. — Почему ты не боишься?

— Трусы умирают сотни раз перед смертью. Храбрые — лишь однажды, — вдруг вспомнилась юноше услышанная когда-то цитата. — Все будет хорошо. Я сделаю больше пушек. Мы выстоим.

— Надеюсь…

В порту заканчивали с последними приготовлениями перед дорогой. Мастера проверяли тайнагов, кормили их, чистили серебристую чешую и поправляли цепи, туго прикованные к панцирям на спине. Сеотосы покинули паланкины, и те стали поднимать на ступальных кранах, чтобы медленно опустить на спины морских созданий, где их стали туго закреплять, подготавливая к погружению под воду.

Фрида, что провожала процессию, подошла к Келефу, прежде чем тот заберется внутрь герметичного паланкина. Приблизившись губами к его уху, она тихо сказала:

— Еще не поздно. Если ты действительно хочешь бороться с тираном, то помоги нам. Убей Рину Сеотос.

Келеф застыл, перестал дышать. По его телу пробежала волна сковывающего его холода, конечности словно сковало льдом. Он не мог ни ответить, ни согласиться, ничего — просто стоял, пораженный таким приказом. Фрида ушла, попрощавшись с Сеотосами, с Царой, с маленьким сыном, у которого еще не было имени, обнялась с Риной. Женщина оставалась в городе. Она знала, как все произойдет.

Уже под водой, пересекая бездонные глубины, Келеф нервно стискивал ладони, пытаясь унять дрожь. Рина, сидевшая напротив него, заметила это и тихо, взволнованно спросила:

— Все в порядке?

— Да, да… Просто я, видимо, не из числа храбрых.

Три тайнага клекотали, ведомые сидящими внутри паланкинов кучерами. Они устремились туда, на самое дно огромного пресного океана, во тьму. Там, где бесконечно двигалась, не останавливаясь ни на минуту, утопленная казна.

Время здесь текло не так, как на суше. Невозможно было понять сколько уже прошло с момента погружения, не было никаких ориентиров, звезд, неба. Только мрак глубин окружал их. Но когда воздух внутри капсулы уже стал спертым и душным, когда Келеф стал покрываться потом от жары, а не от страха, яркий фонарь на носу паланкина выцепил в темноте нечто темное, огромное. Из глубин поднималось существо, которое невозможно было охватить взглядом. Через крошечное, узкое окно в передней части паланкина была видна лишь его часть — гигантский плавник, медленно и методично разрезающий воду, а над ним — панцирь, напоминавший огромную гору. Там, внутри него, брезжил свет, навстречу тайнагам Сеотосов всплывали десятки других, отчаливая от утопленной казны. Вся гора-панцирь казалась теперь гигантским замком, из которого спешно уходили его жильцы, всплывая к солнцу на огромных водных змеях.

Тайнаги Сеотосов заплыли под панцирь. Там находился бассейн, выходящий во внутреннюю часть утопленной казны, где был уже воздух и свет. Змеи, заклекотав, всплыли, приблизились к краю, откуда можно было выйти на внутреннюю территорию хранилища. На крыши паланкинов быстро запрыгнули служащие-темильцы, принялись по двое откручивать туго сидящие винтовые люки, впуская внутрь свежий воздух и помогая хозяевам покинуть транспорт.

— Для нас честь приветствовать вас в утопленной казне, сиятельные Сеотосы! — у причала выстроились темильцы в форме, самый главный поклонился, за ним повторили и другие. — Мы приложим все усилия, чтобы вы чувствовали себя как дома!

— Это все, кто остались? — Цара взглянула на немногочисленных воинов, прижимая к себе сына.

— Господин Карамах отозвал воинов в город. Он не сообщил зачем.

— Черт бы его… — стиснув зубы, прошипела женщина.

— Госпожа Цара, уверяю вас, вы в полной безопасности! Казне приказано постоянно двигаться, на такой глубине ее невозможно обнаружить.

— Надеюсь.

Прибывших сопроводили дальше, в жилые отсеки. Изнутри казна напоминала обычный дворец, разве что коридоры и комнаты были крошечными даже по сравнению со шпилем. Цара не переставала возмущенно вздыхать, когда ей показывали ее покои, по размеру сравнимые с крохотной комнатушкой Келефа, в которой он жил до приобретения титула индара. Следом за ней по комнатам расселили Рину и Кайру, которая с момента отбытия не произнесла ни слова.

— Здесь располагаются сотни хранилищ, — пояснял местный капитан на ходу. — Дома со всего Шестилунья хранят здесь самые ценные свои сокровища. Есть, разумеется, и большое хранилище с золотом.

Последним комнату предоставили Келефу, на удивление, самую просторную из всех. Капитан пояснил:

— Господин Карамах сообщил о том, что вам должны будут доставить инструменты для мастерской и вашего друга-ремесленника. Если вам понадобится больше места — дайте знать.

Поблагодарив темильца, Келеф отпустил его, закрыл за ним дверь. Он медленн осел по стене, чувствуя, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Пришел момент, когда он должен выбирать. Теперь он не может играть на две команды, такая возможность в прошлом.

Убить Рину? Поднимется ли у него рука? Выбор исполнителя довольно логичный, девушка доверяет ему, подпускает к себе настолько близко, что отец, вероятно. кастрировал бы Келефа даже несмотря на его титул. Это планировала Фрида, когда забирала его с того проклятого корабля? Для этого она подарила его младшей дочери Сеотосов?

— Сука… — тихо прошептал он в пустоту, сжимая рукоять меча в руке.

Дышать было тяжело. Не от того, что в казне был плохой воздух, а просто потому, что тело его не слушалось. Он знал, что должен был действовать. Он должен был сделать то, что ему приказано, но не мог себя заставить. Стоит ли высшая цель предательства близких тебе людей?

Он вышел из каюты, медленно пошел вдоль узкого, сдавливающего со всех сторон коридора. От волнения казалось, будто бы он сжимается все сильнее и сильнее, стискивает его и вот-вот раздавит. Келеф постучался.

— Заходи, — Рина улыбнулась, увидев кто стоит на пороге. — Тут курить нельзя, капитан сказал, что цутская система очистки воздуха начнет кашлять. Ты чего?

Широко открыв невинные, детские глаза, она смотрела на своего друга, своего союзника. Тот держал руку на рукояти меча, пока еще покоящегося в ножнах. Вторая рука потянулась ко второму лицу, пальцы крепко стиснули деревянную маску, потянули вверх.

— О-о-ого… — ошарашенная Рина присвистнула, сделала пару шагов назад, усаживаясь на кровать. — Я думала у тебя лицо как… Ну, не знаю. Я явно не этого ожидала, хах!

Она не испугалась. Не бросилась к нему в ноги. Не начала восхвалять. Для нее он был все тем же Келефом, которого она знала.

Он подошел ближе. Настолько ближе, что Рина, удивленно уставившись на юношу, лицо которого видела впервые, ойкнула и упала на кровать, густо краснея. Шумно сглотнув, Келеф склонился над ней, совсем близко. Их губы почти касались друг друга.

Одним движением руки он погасил лампу.

***

Они нескоро проснулись. Их даже не искали — слишком беспокойны были те, что бежали сюда от вражеской блокады. Кайра как всегда предпочитала одиночество, а Цара успокаивала малыша, которого пугала утопленная казна и который не переставал плакать, умоляя вернуть его домой.

Келеф зажег короткий, влажный от масла фитиль. Огнек рассеял тьму, юноша увидел молодое, обнаженное тело рядом с ним. Вставать не хотелось совершенно, и он сдался, позволив себе лечь обратно, к ней, быть с ней ближе. Он приобнял ее, тихо вздыхая.

— Мф… — простонала девушка сквозь сон, улыбаясь. — Колется…

— Все еще не научился, — тихо прошептал юноша в ответ. — Прости.

— Да ничего… Мне уже почти начало нравиться.

Было так спокойно, так тихо. Впервые за очень и очень долгое время не было слышно дождя. Конечно, вместо него здесь были другие звуки — медленное, гулко ухающее по коридорам сердцебиение зверя, несущего на спине казну, тихое шипение крохотных вентиляционных отверстий. Но громче всего билось сердце той, на чью сторону он решил встать. И оно билось ровно и спокойно.

— Хорошо, что я тогда не дала папе тебя кастрировать, — улыбнулась Рина, отчего Келеф прыснул. — Хотя, все еще впереди…

— Ты не переживешь такой утраты. — усмехнулся юноша.

— О да-а-а…

Они оба тихо, в унисон засмеялись, закрыли глаза. Еще немного сна. Капелька спокойствия.

Но в этом мире такое было непозволительной, невозможной роскошью.

— Тревога..! — донеслось откуда-то снаружи.

Голос тут же резко оборвался, раздался приглушенный грохот, звуки шагов. Келеф поднялся в постели, потянулся к мечу. Рина испуганно глядела то на него, то на дверь, прикрывая наготу одеялом. Снаружи кто-то открывал двери, крики и шум были слышны уже где-то совсем рядом.

— Здесь что?! — грубо гаркнул мужской голос.

— Пусть тебя заберет Черное Дно! — прошипел в ответ капитан корабля.

Короткий, полный боли стон. Тело с грохотом упало на пол. Келеф вынул меч, приготовившись защищать любимую, и в этот же момент в комнату, выламывая дверь, ворвались вооруженные люди в черном. Юноша стал колоть, не подпуская их, но вдруг откуда-то из-за их спин раздался знакомый голос:

— Хватит вам, ну хватит! Балбесы неотесанные, ой… Здарова, Келеф!

Вперед, расталкивая своих людей, вышел Гидон, однорукий мерзавец. Он улыбался, возможно, ярче, чем когда-либо, и едва сдерживал смех, осматривая обнаженного знакомого и девушку в постели.

— Ну и ну… Друг мой, когда тебе сказали ее завалить, имелось в виду совсем не это.

— Закрой пасть! — зло прошипел в ответ Келеф, занося меч для укола.

Гидон шагнул ему навстречу. Клинок уткнулся мужчине в живот, медленно, плавно проникая внутрь. Он не переставал улыбаться.

— Забыл? Ну все, прекращай, дай помогу.

— Убери от него руки! — завопила Рина, схватив со столика колбу с миамом.

— Ата-та, вот этого не надо! — остановил ее Гидон, подняв единственную руку перед собой. — Мы в двух речах под водой. Начнешь использовать магию — нам всем каюк. И вашим богатствам тоже.

— Не смей. Трогать. Келефа!

— Рина, все хорошо, — шумно сглотнул юноша. — Все хорошо. Забери меня, но не трогайте ее. Дайте ей уйти.

— Во имя солнца… Ты что, влюбился? Мальчик мой, ты совсем дурак, или просто прикидываешься?

— Я прошу тебя, Гидон…

— Так, ладно, — мужчина в красном мотнул головой и быстро прикоснулся к плечу юноши. Он зашипел от внезапно пронзившей его боли. — Вот это уже можно вытащить.

Келеф схватился за раненое плечо, из которого пришелец только что вытащил извивающуюся чешуйчатую личинку. Кто-то из вторженцев подал Гидону маленькую стеклянную баночку, и он бросил личинку внутрь, где к ней сразу же прилипла вторая, такая же.

— Цутонские разработки. Тянутся друг к другу, — лениво, раздраженно пояснил Гидон. — Ты, надо сказать, меня удивил. Мы ожидали, что ты попадешь сюда гораздо позже.

— Келеф..? — тихо произнесла Рина дрожащим голосом.

Юноша обернулся, глядя на нее с ужасом в глазах.

Все это время за ним следили. Они знали где он, что он, когда он. Тот короткий укол во время прощания с Гидоном, эта постоянная ноющая боль в плече… Они это спланировали. Все это время он действовал по чужой указке, сам того не понимая.

— Келеф, что он говорит..? — повторила Рина, пока по ее щекам бежали первые слезы. — Ответь мне!

— Я не…

— Да-да, солнце. Вот такой у тебя оказался кавалер, пум-пурум… — протянул Гидон, похлопав парня по плечу единственной рукой. — Ну, сам расскажешь или лучше продемонстрируем? Эй, кретины, там все готово? Можем всплывать?

— Да, господин! — раздалось из коридора.

— Прелестно. Курс на Остацин.

***

Город окружили десятки военных кораблей Кольфенов. Синие знамена с тамгой дома развевались на бушующем ветру — треугольник и серпы в основании, медуза мечей, Ахей-Цуцурат.

Поднимая волны, смывая с портового района выловленную рыбу, наспех сколоченные прилавки, брошенные вещи, из глубин поднималось нечто. Гигантская черепаха, несущая на спине целый замок, с оглушительным ревом, от которого стены шпилей города задрожали, всплывала на поверхность впервые за долгое время. Наружу вышел Гидон, он и его люди открыли шлюзы верхней палубы и теперь стояли на небольшом балконе, наблюдая за городом, что опустел, когда пришли захватчики.

Не было борьбы. Не было крови. Защитники сложили оружие почти сразу же. Впервые за все время, что Келеф провел в этом месте, он видел Остацин настолько опустевшим. Все заперлись по домам, прятали детей и драгоценности, тряслись от ужаса по темным углам. На каждой улице теперь вышагивали в победном марше, патрулируя сдавшийся без боя город, солдаты дома Кольфен с высокими пучками на остроконечных шлемах.

Ворота шпиля были широко раскрыты. Там, во дворце, дежурили теперь солдаты чужой страны, чужого господина, самые преданные и умелые из них. У каждого был красный пучок вместо белого, как у обычных солдат, а мечи на поясе сверкали жемчужными рукоятями.

Карамах Сеотос был мертв. Заколот собственным сыном. К его бездыханному телу не подпускали никого, и лишь Эрман, на мече которого еще не высохла кровь, стоял над телом отца в смятении. Все случилось слишком быстро, слишком легко. Слишком гладко прошел тот план, что нашептывала ему все это время Фрида.

— Ты знаешь, что хочешь этого, — повторяла она, касаясь его. От прикосновений ее рук по телу пробегал мощный разряд. — Забери трон. Ты будешь лучшим правителем, лучше своего отца. Ты знаешь что ты должен сделать.

Карамах, которого двое застигли в обеденном зале, молча смотрел на сына. В его взгляде было презрение и разочарование. Он ничего не желал ему говорить, гордость не позволяла разговаривать с предателем.

— Не смотри на меня, — прошипел Эрман, стискивая в руках меч. — Не смотри на меня, слышишь!

Но мужчина не отводил взгляд. Он был готов к смерти еще много лет назад, когда отправился в поход со своим братом. Он был готов к смерти когда возлежал с женщиной, имя которой в этом доме произносили лишь шепотом. Готов был и жить, когда маленькие пальцы Кайры крепко сжали его грубый, покрытый мозолями палец.

— Хватит на меня смотреть! — истошно закричал Эрман, бросившись на отца.

Лезвие легко вошло в живот. Карамах продолжал смотреть прямо в глаза сына, лицо которого заливали слезы. Юношу трясло от гнева и страха, он шипел, стискивал зубы, сжимая меч. Даже умирая, отец не прекращал смотреть.

— Вы вернулись, — коротко бросила Фрида, когда в зал зашел Гидон, ведущий пленников с утопленной казны. — Агрх, Келеф… Я разочарована.

— Вы… — тихо, едва дыша произнес он. — Что вы натворили..?

— Ничего, о чем я тебе не рассказывала. Грядут перемены, и Карамах Сеотос не был к ним готов. Он был несколько… Неуправляемым.

Рина молча смотрела то на Фриду, то на Келефа. Ужасная боль пронзала ее сердце. Сегодня предали не только ее отца.

— Зачем было его убивать? — непонимающе уставился на Фриду собакоголовый. — Зачем все это? Есть ведь другой путь!

— Другой путь? — усмехнулась Фрида. — Подскажи же, мой дорогой друг, какой? Эти люди — столпы правления тагаца. И она, кстати говоря, тоже.

Келеф не осмелился взглянуть на Рину. Слишком страшно.

— Напрасно ты ослушался. Думаешь, она лучше прочих? — хмыкнула Фрида, обходя длинный стол, который еще накануне был чем-то, где Келеф чувствовал себя на своем месте. — Рина Сеотос, принцесса дома Сеотос. Ну, была. Индар, госпожа девяти крупных наделов, десятков кораблей. Среди них — восемь трудовых кораблей. Да-да, тех самых, Келеф, и не смотри на меня так.

— Все можно было исправить! — закричал он. — Можно было..!

— Нет, мальчик. Нельзя. Другого пути нет, пойми наконец. Можно лишь сменить столпы, создать фундамент для нового мира. Убить ее.

Солдаты Гидона тут же вытащили оружие, стали окружать Рину. Келеф кинулся к ней на защиту, и вдруг эхом по залу пронесся крик Эрмана:

— Нет!

Фрида удивленно обернулась на него. Такого она точно не ожидала.

— Оставь моих сестер и брата в покое. Или потеряешь мою верность.

— Вот как? — удивленно произнесла женщина, подходя к новому правителю. — И что же ты тогда сделаешь, мой повелитель? Прикажешь меня наказать? Высечь, м?

Она положила руки ему на грудь, легонько провела по его телу, раздразнивая и улыбаясь. Но вдруг одернула руки, быстрым шагом подошла к Келефу.

— Тогда посажу его на трон. Подумаешь.

— Думаешь, я соглашусь, тварь? — прохрипел в ответ собакоголовый и плюнул на пол себе под ноги. — Эрман, защити сестру.

Юноши переглянулись. Эрман коротко кивнул, поджав губы.

— Рина останется здесь, — заключил он. — На правах заложницы. И Келефу позволят уйти.

Фрида тихо засмеялась, покачивая головой. Серые глаза уставились на юношу, которому по глупому стечению обстоятельств досталось тело местного владыки. На того, кто ослушался ее приказов, кто решил, что лучше знает, как нужно свергать тирана, которому тысячи лет.

— Позволь мне остаться с н… — начал было Келеф, но Рина резким криком оборвала его:

— Нет!

Ее лицо раскраснелось от слез, губы дрожали. Она с ненавистью в глазах взирала на Келефа, на его настоящее лицо.

— Убирайся, предатель! Пусть тебя поглотит дно!