Главная героиня

Глава двадцать первая. Нейт

Из Портовенере мы садимся в катер-такси в венецианском стиле, пересекаем пролив Ле Бочче и направляемся к Пальмарии – крошечному треугольному острову с мраморными пещерами и заброшенными бункерами времен Второй мировой войны. Уже вечер и слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, но наша цель – поужинать в очаровательной траттории, популярной среди знаменитостей, от Спилберга до Стрейзанд. Атмосфера на катере напряженная, почти странная – мы совсем другие, нежели были во время путешествия по пяти городам. Изображая Фабрицио Сальваторе в лучшем виде, я пытаюсь пробиться сквозь каменное молчание Рори и сурово сжатые челюсти Каро, но безрезультатно.

Мы подходим к длинному деревянному причалу, освещенному фонарями, и официант усаживает нас на верхней террасе у перил с видом на море; это место благоухает романтикой. Волны плещутся о берег внизу, я практически ощущаю вкус соли в воздухе, а вдали мерцают огни Портовенере.

Этот вид и это место идеальны, или, по крайней мере, удачно таковыми кажутся. Все поглощены меню, избегают смотреть друг на друга. Что случилось? Что снова так явно разозлило Рори? Теперь кажется, что шанс, который появился после моего заявления, что я хочу ее вернуть, был лишь в моем воображении.

Могла ли она подумать, что книги взял я?

Могла ли она подумать, что…

Нет. Нет.

Но, опять-таки, Рори сидит рядом с Максом, почти демонстративно хихикает, обсуждая их детские годы и спрашивает брата, не хочет ли он разделить с ней в качестве основного блюда вареные морепродукты – лобстера и креветок, хотя ей отлично известно, что Макс не особо жалует моллюсков, а я отведал бы с удовольствием. Конечно же Макс говорит «нет» и предлагает взять рыбу на гриле; Рори мгновение колеблется, но затем закрывает меню и соглашается. Однако я знаю – точно знаю! – что она никогда бы не отказалась от лобстера ради простой рыбы на гриле, если бы не избегала общения со мной.

– Эй, смотри, – говорю я Рори, доставая открывалку. – А вот и мистер Пом-Пон. Теперь его лицо даже не красное, а багровое.

– Задается вопросом, какую тираду я выдам для него сегодня, – говорит Рори, не скрывая ироничной улыбки.

Тем временем мы наблюдаем, как он за соседним столиком возится с каким-то предметом – бело-голубой фарфоровой баночкой и бормочет что-то неразборчивое. Внезапно он открывает баночку, встает и начинает вытряхивать серую пыль через поручни в море.

– Это…? – спрашивает Рори.

– О боже… пф-фф-фф, – фыркаю я, когда в меня летит серое облако. Я отшатываюсь, тут же прикрываю лицо и несколько раз сплевываю в салфетку. Подняв голову, я говорю: – Пепел. – И снова пригибаюсь.

– Что? – спрашивает Макс и тут же получает порцию пепла в лицо.

Я стараюсь не поднимать голову.

– Боже, Макси, ты выглядишь так, словно вышел из угольной шахты.

Официанты уже поняли, что происходит, и поспешили переговорить с мистером Пом-Поном, который, судя по его резкому, язвительному тону, был недоволен тем, что его церемонию прервали.

Мы все одновременно потрясены и смеемся, вытирая лица влажными салфетками.

– Все еще думаешь, что он приспешник Джиневры Экс? – спрашиваю я Каро.

Она закатывает глаза.

– Это маловероятно.

– Будь он лакей Джиневры, разве он не должен действовать более скрытно? – спрашивает Макс.

При этих словах мы дружно хохочем. У меня что-то сжимается в груди, но я обнаруживаю, что смеюсь громче всех. Может быть, этот ужин все же пройдет хорошо.

Официант приносит нам антипасто[55], и стол заполняется изысканными блюдами на тарелках с пасторальными лимонными принтами. Здесь подают фаршированные мидии, анчоусы, салат из креветок, пенне с креветками и спагетти в соусе песто, с веточками зелени и дольками цитрусовых. Официант откупоривает бутылку бодрящего лигурийского белого вина и разливает его по бокалам – за исключением бокала Каро. В этой поездке она не пьет.

Я знаю, почему это так. Почему в последнее время она почти не употребляет алкоголь.

– Ну, как у всех прошел вечер после пляжа? – интересуется Рори, и в ее тоне больше нет ни капли легкости.

Я подавляю тревогу в груди.

– Хорошо! Хоть я и был еле живой. После всего этого солнца, вина и лимончелло мне нужно было вздремнуть.

– О, правда? – удивляется Рори, и теперь я уверен, что мне это не почудилось, ее раздражение безошибочно угадывается. Словно она знает, что я вру. Глупый ответ, малыш Нейт. Женщина встречалась с тобой десять лет. Она знает, что ты не спишь днем. – А ты, Каро, тоже вздремнула?

Мое беспокойство растет, когда я понимаю, что Рори могла услышать, как мы спорим. Черт возьми! Как глупо было с нашей стороны так открыто обсуждать это в коридоре.

У меня по шее пробегает жар, когда я понимаю, что это значит. Что Рори могла услышать мои слова, но что еще хуже – увидеть, что было написано у меня на лице.

Но Рори не проходила мимо – в этом я уверен. Мы не настолько рассеянны или глупы.

– Нет, я не спала, – отвечает Каро. – Мне нужно было разобраться с делами в офисе, уладить кое-какие рабочие моменты.

– О, офис! Тебе нужно было разобраться с делами в офисе. Ясно.

– Именно, – произносит Каро, выглядя искренне удивленной. – Я занялась этим после того, как ты зашла одолжить платье.

– Ты имеешь в виду после того, как я увидела «Домик на озере» в твоей сумке?

– Что? – Я фыркаю.

– Что… что ты увидела? – переспрашивает Макс.

– Угу, срочная новость! Книги взяла Каро. Я видела экземпляр в ее сумке.

– Когда ты рылась в моей комнате, – говорит Каро странным, пронзительным голосом. – И ты не знаешь, что видела на самом деле.

– Когда я последний раз была у врача, – отвечает Рори тоном настолько язвительным, что даже мне не по себе, – мне сказали, что зрение у меня стопроцентное.

Я перевожу взгляд с одной на другую. Этого я не ожидал. Совершенно.

– Я говорю… что все не так, как кажется.

– Что ж, впервые ты сказала правду. Потому что ты определенно не та, кем кажешься.

У меня перехватывает дыхание.

– В чем дело, Рор? – Наконец решаюсь я. – Что ты пытаешься сказать?

Ее глаза вспыхивают гневом. Я накручивал на вилку спагетти, но теперь перестал это делать, у меня пропал аппетит.

– Что ж, позвольте мне рассказать вам… Да, позвольте мне рассказать вам все. У меня был действительно интересный день, еще до того, как я увидела книгу у Каро…

– Ты ошибаешься, ты так сильно ошибаешься, Рори…

Но Каро замолкает под пронзительным взглядом подруги.

– Когда мы вернулись с пляжа, я поговорила с папой, и это было… ну, ты понимаешь.

Нет, не понимаю, хочу крикнуть я, но хочу понимать, хочу быть рядом с тобой. Я хочу сказать это убедительно, чтобы она осознала, как сильно я беспокоюсь о ней, как сильно я люблю ее, но это было бы демонстрацией скорее для меня, чем для нее. Совершенно очевидно, что она не хочет, чтобы я утешал ее сейчас.

– А потом я увидела книгу. Неважно. Я возьму еще один экземпляр у Джиневры. – Рори качает головой. – И я знаю, что в ней, Каро. Я знаю.

– Что? – спрашивает Каро, отшатываясь. – О чем ты говоришь? Что в ней такого?

Рори сердито смотрит на нее.

– Умоляю! Будто ты не знаешь.

– Я… я не знаю.

Рори закатывает глаза.

– Просто прекрати. Мы поговорим об этом позже. Есть еще кое-что – очередное предательство. – Теперь она переводит взгляд на меня, жесткий, спокойный взгляд, который заставляет меня вздрогнуть. – После разговора с папой я пошла прогуляться, чтобы проветрить голову, и, пока гуляла, наткнулась на дочь Габриэля.

– Габриэля? – Я удивлен. Мое сердце наполняется облегчением. Может быть, она не знает.

Рори закатывает глаза.

– Да. Габриэля, парня, который организует всю нашу поездку. Который организовал этот вечер.

– Точно. Он самый. Я забыл, как его зовут. – Черт возьми, этот раздражающий парень, который выглядит как итальянский Том Круз в расцвете лет. Я знаю, что она переспала с ним, потому что она рассказала Каро, а та проболталась мне. Когда мы оба пьяные сидели в баре отеля, где было так много золотых поверхностей, что «Восточный экспресс» был бы посрамлен. Это было в Дубае.

– Как бы то ни было, его дочь Кьяра сегодня днем сбежала с поезда. Из-за этого все и случилось. И вот пока мы с ней общались, она ненароком рассказала мне, что, когда выходила из поезда, увидела ссорящуюся пару.

Моя грудь сжимается от страха. Дерьмо. Срань господня. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Черт.

– Да, – говорит Рори, вызывающе глядя прямо на Каро. – Тебя и Нейта.

Макс качает головой.

– Каро и Нейт ссорятся? Ей, наверное, показалось.

– Не показалось, Макс, – отрезает Рори. – Она определенно это видела.

– Ладно… – Макс смахивает с нижней губы каплю соуса песто. Он явно озадачен, но, в отличие от сестры, не находит эту информацию катастрофической.

Я не могу ни говорить, ни шевелиться.

– Кьяра, очевидно, узнала их. Она видела нас всех в первый день в вагоне-баре. И она слышала, как они говорили, что Рори не должна узнать.

– Рори не должна узнать, – скептически повторяет Макс. – Что Рори не должна узнать?

– Это как-то связано с Дубаем, – тихо произносит Рори. – Это все, что слышала Кьяра.

– Дубай? – Макс хмурится. – Кто поехал в Дубай… я не понимаю. Какое Дубай имеет к этому отношение?

За столиком позади нас раздаются радостные возгласы – я сразу узнаю приторный смех. Это тот здоровенный грубиян-итальянец, чья семья присвоила наши шезлонги и, возможно, наши книги, который приехал с нами на этот ужин на катере и, похоже, ходит по пятам за нашей компанией. Но сейчас он лишь фон, потому что прозвучало слово – Дубай. Рори знает. Вернее, она знает не все, но достаточно. Мои пальцы, наконец, отрываются от вилки, но у меня все равно нет ощущения, что я владею ситуацией.

– О боже, – бормочет Каро, и на ее лице отражается невероятное сожаление. Нет. Мне хочется умолять Каро, но слова не слушаются. Мы можем спасти это. Мы можем все изменить.

Тем не менее, мне представляется автокатастрофа, и мы все четверо в ней участвуем. Уже избитые, обожженные, с искривленными в агонии конечностями.

– Ты была в Дубае. – Макс хлопает в ладоши, вспомнив это. – На конференции.

– И Нейт тоже там был, – ядовито произносит Рори. – Двадцать четвертого мая.

О боже. О боже. О боже.

– Нейт тоже был там? – Лицо Макса по-прежнему безмятежно.

– Я давно хотела тебе сказать, – говорит Каро, и теперь она обращается только к Рори. – С тех пор я все время хотела тебе сказать. Мне очень жаль, Рор. Я не хотела этого делать или скрывать это так долго…

– Что делать? Что скрывать так долго? – недоумевает Макс. – Я правда не понимаю… Нейт… братан, о чем она говорит?

Каро не сводит глаз с Рори, на Макса не смотрит – черт, я тоже не могу смотреть на него. Макс любит Кэролайн, я знаю об этом с тех пор, как я впервые встретился с ними. Его взгляд всегда прикован к Каро, он следит за ней с очевидностью влюбленного, есть ли у нее парень или она просто флиртует с барменом, пытаясь вывести его из себя. Я знал – всегда знал, – что Кэролайн тоже любит Макса, но по какой-то странной причине она отказывается быть с ним.

Макс всегда называл меня братаном, и это прозвище с самого начала казалось мне лестным, хотя и немного надуманным, потому что он стал использовать его, когда мы с ним еще не были близки. Я рос с братьями, а Макс был лишен этого. У него было не так уж много друзей-мужчин, но мы с ним поладили. Он самый умный парень, которого я знаю, ему есть что сказать, у него всегда интересные точки зрения, и он отличный слушатель. Макс сразу же принял меня, отвозил в аэропорт каждый раз, когда я ездил на собеседования, и был моим главным защитником перед Рори. Относился ко мне как настоящий брат, и я начал испытывать к нему те же чувства. После расставания с Рори я поддерживал с ним связь. Макс всегда говорил мне, что уверен – мы с Рори найдем способ снова быть вместе.

Макс любит меня, и я люблю его. Я мучился из-за того, что предал Рори, не осознавая, что предал и Макса тоже.

Теперь я это понимаю. Я предал и Макса.

Я делаю глубокий вдох, подбираю слова, но Каро успевает первой.

– Мы с Нейтом переспали, когда были в Дубае пару месяцев назад. Это была огромная ошибка! Тотальная…

– Тотальная ошибка. – Черт возьми! По моему телу разливается жар, огонь подбирается к шее. – После того, как мы расстались, Рор. Это случилось после. Хотя это не оправдание.

– Это было после, – тихо повторяет Каро. – Вы уже разбежались… Но от этого не легче. Я была в такой депрессии, Рор. Я… я даже не могу этого объяснить. Нейт был в командировке, мы с ним случайно встретились, и я… я была в таком плохом настроении, и я… – Она кашляет, но не смеется своим обычным неуместным смехом, вызванным стрессом. – Я никогда ни о чем так сильно не жалела.

Ее глаза пронзают меня словно кинжалы.

– Я тоже, – говорю я. – Абсолютно.

Рори молчит, глядя на спокойное потемневшее море.

– Мы расстались, – повторяю я, слыша мольбу в своем голосе, пытаясь обрести хоть какую-то моральную опору. – И я тоже был в ужасном состоянии. Это ничего не значило. Это значило меньше, чем ничего.

Хотя в этот момент я понимаю, что продолжаю лгать. Она лучшая подруга моей девушки. Это не должно было ничего значить, но, думаю, я всегда был немного влюблен в Каро. Бессознательно. Когда мы переспали, я надеялся, что это просто забудется, однако вышло не так. По крайней мере, у меня. И это самое худшее. Не то чтобы я готов признаться в этом сейчас. Я унесу это с собой в могилу, если только… если только Джиневра Экс не узнала. Если только она не написала об этом в книге. У меня снова сжимается сердце от этой невозможной мысли.

– Это определенно значило меньше, чем ничего, – вторит Каро.

– Я понимаю, – наконец произносит Рори голосом, в котором ужасающе мало эмоций.

Я все еще весь пылаю, взбешенный из-за того, что Каро призналась, и еще больше из-за того, что правда вообще раскрылась. Почему это должно было выплыть наружу? Почему наша единственная ужасная, глупая ночь не могла остаться тайной?

Я знаю почему. Все пути ведут к Джиневре Экс, и я теряюсь в догадках, знала ли она об этом. Написала ли она что-то в книге и что именно. Мы с Каро переговаривались шепотом, пытаясь понять, нужно ли нам опередить события, прежде чем тайное станет явным.

– Ты переспала с Нейтом… Вы что, действительно переспали? – Макс переводит взгляд на меня, его лицо белое и неподвижное.

– Это ничего не значило, – снова слышу я свой слабый голос. Насколько вообще может ничего не значить то, что ты переспал с лучшей подругой своей бывшей невесты, с девушкой, которую любит твой почти брат.

– Вот почему… это одна из причин, почему Каро взяла книги, – бодро произносит Рори. – Потому что думала, что Джиневра узнала об их романе и вставила его в книгу.

– Это был не роман! Это было… однажды. И я не брала книги. В буквальном смысле… Это не то… Это даже не приходило мне в голову, я не брала их.

Каро смотрит на свои руки, как на посторонние предметы, в которых она не может разобраться.

– М-м, – произносит Рори. – Ясно.

– Рор… – я тянусь к ней. Она отшатывается. Я отдергиваю руку, чувствуя себя совершенно разбитым.

– Я не могу поверить, что вы оба… Я просто… – голос Рори повышается, и она приподнимается.

На мгновение мне кажется, что она сделает что-нибудь безумное, например, перевернет стол.

Тут мужчина за соседним столиком, который засы́пал нас пеплом, поворачивается к нам.

– Некоторые из нас пытаются провести приятный вечер без ваших выходок.

– Без наших выходок?! – Я не могу удержаться от восклицания. – Вы только что засыпали нас… – Я замолкаю, когда он вздрагивает и внезапно кажется изможденным и печальным, и сожалею о своей вспышке. Я слышу, как шепчутся посетители, сидящие неподалеку, и опускаю голову. Боже, все закручивается, как спираль. Как бы я хотел провалиться сквозь землю!

– Простите. – Рори кивает, извиняясь перед нашими зрителями, и, когда все возвращаются к своей еде, она неуверенно садится. – Каро, я не могу поверить, – шепчет она. – Особенно насчет тебя.

Особенно Каро. У меня перехватывает дыхание от моего места в рейтинге.

– Я никогда бы не подумал, что такое возможно. – Макс удивленно моргает. – Высадка инопланетян, падение метеорита более вероятно, чем Каро и Нейт…

– Мы все объясним, – говорю я. – Вы должны услышать всю историю целиком. Вы поймете, если мы расскажем вам все полностью…

– Я не хочу знать все! – шипит Рори. – Ты думаешь, мне нужны подробности? Когда ты взял ее за руку… Как ты медленно и нежно трахал ее?

– Все было не так, Рор, – тихо произносит Каро. – Все было совсем не так. Это было… плохо.

– Ужасно, – соглашаюсь я; слова Каро ощущаются как удар под дых. – Самая большая глупость, которую я когда-либо совершал. И наименее приятная.

– Согласна. – В голосе Каро слышен вызов. – Приятного было мало.

– Разумеется. Ах-ха-ха, – язвит Рори. – У меня все еще есть один вопрос. И это не имеет отношения к тому, кому из вас было приятнее, потому что это отвратительно. Серьезно, отвратительно.

Макс хмурится, поджимает губы, и я ловлю себя на том, что задерживаю дыхание, надеясь, что он не закричит. Макс не умеет кричать. Почему-то именно это тревожит больше всего. Теперь я жалею обо всем, что наговорил. Лучше было вообще не вдаваться в подробности. Мы могли бы солгать, чтобы выпутаться из этого. Я так зол, хотя сознаю, что не имею на это права. Но Каро и я… у нас было соглашение, что мы не будем предавать случившееся огласке! Мы унесли бы это в могилу, и никто бы об этом не узнал. И я мог бы быть с Рори, а Каро – с Максом.

Жизнь могла бы распределить нас по парам. Теперь же все пошло наперекосяк, и я не могу представить, как можно исправить это.

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, Рор. Конечно. О боже, мне так жаль! – По щекам Каро текут слезы. – Ты не представляешь, как мне жаль. Клянусь, я собиралась сказать тебе об этом, но при личной встрече. Я не могла сделать это по телефону. Я переживала, серьезно переживала. Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать. Что угодно. Буквально все что угодно. – Облегчение Каро очевидно – облегчение от того, что она раскрыла свой секрет, облегчение от того, что Рори не встала, не взорвалась и не объявила, что их дружбе пришел конец. Они с Каро лучшие подруги, даже больше похожи на сестер – таких близких подруг я ни разу не встречал. Они искренне поддерживают друг друга, никогда не завидуют.

На самом деле не имеет значения, что мы расстались или что нам жаль, не так ли? Есть вещи, которые нельзя отменить.

– Ты беременна, не так ли? – Вопрос Рори звучит почти как утверждение.

– Беременна? – переспрашивает Каро.

– Беременна? – Я спрашиваю, потому что… о, нет. Нет, нет, нет, нет. Этого не может быть. – Ты беременна? Но… нет… этого не может быть.

– Вообще-то, может, – ухмыляется Рори. – Проснись, Нейт. Ты похудела, – продолжает она, перенося всю тяжесть своего гнева на Каро. – Почти ничего не ешь. Ты не пьешь алкоголь. Заказываешь лишь минеральную воду на обед. Если ты беременна, и, вы, ребята, скрываете это, чтобы сообщить когда-нибудь потом, просто скажите мне сейчас. Немедленно сорвите этот чертов пластырь.

– Я не беременна, – заикается Каро. – Точно нет. Ты ошибаешься. Я понимаю, почему ты так думаешь, но ты совершенно не права, Рор. Я так переживала из-за того, что я… что мы сделали. Может быть, я сбросила несколько килограммов из-за стресса. Не то чтобы я пытаюсь вызвать у вас жалость. Нисколько. Я… я больше не доверяю себе в отношении алкоголя. С тех пор как… Но нет, я не беременна. Определенно нет.

– Определенно нет, – повторяю я, глядя на Каро. Она качает головой, что приносит мне огромное облегчение. Огромное! Я судорожно глотаю воздух.

– Значит, не беременна. – Макс поднимает бокал и осушает его. – Просто секс. Просто Каро и Нейт занимались… сексом. – Он смеется странным смехом, от которого у меня мурашки бегут по коже.

– Мне правда жаль, Макс, – тихо произносит Каро. – Мне очень жаль.

– Мне тоже, – бормочу я. – Ребята… я… дерьмо. Я…

– Кусок дерьма? – подсказывает Макс. – Ну да. Я бы так это назвал. – Затем он энергичным жестом подзывает официанта. – Ну, мне все равно, кто ко мне присоединится, но мне лично нужно выпить еще!