Главная героиня

Глава сорок вторая. Джиневра

Даже в обычную ночь Джиневра засыпала с трудом, а в «Восточном экспрессе», когда близилась кульминация давно задуманных планов, сон был совершенно неуловим. Джиневра вышла из купе «Венеция» и начала бродить по коридорам. Это было немного рискованно; она могла наткнуться на любого из четверых, но надеялась избежать этого. «Великолепная четверка», так она называла их про себя, почти нараспев, с ликованием представляя, где они будут в каждый момент этого путешествия, какие восхитительные блюда будут есть в великолепной обстановке, следуя по ее идеальному маршруту. Она улыбнулась. Сейчас они спали, и Джиневра предположила, что, даже если они неожиданно столкнутся, пусть даже с Рори или с Максом, она сможет найти оправдание. Объяснит, что все откроется завтра.

Или, на самом деле, уже сегодня! В Позитано.

Джиневра прошествовала по коридору в своем шелковом фиолетовом халате в пол с отделкой из перьев на рукавах, чувствуя себя почти странно счастливой и почти красивой.

Надо сказать, что это был абсурдный наряд. Но где, как не в «Восточном экспрессе» пройтись в шелковом халате с перьями? Нужно выжимать из жизни все, радоваться, когда это возможно. Ведь жизнь порой бывает трагичной, так почему бы не носить нелепое одеяние, когда появился удобный случай, если это доставляет тебе капельку удовольствия?

Прежде чем покинуть свое купе, Джиневра на редкость тщательно оценила себя в зеркале в ванной. На этот раз то, что она увидела, не вызвало у нее отвращения. Близился конец путешествия – завтра ее ждала кульминация долгих, насыщенных планов, дразнящая словно сверкающие драгоценности.

Или, возможно, дело было в том, что Джиневра, наконец, обрела спокойствие и невозмутимость Софи Лорен, о которых давно мечтала. В недавнем интервью София призналась, что ей никогда не нравилась собственная внешность. Но Джиневру зацепило то, что сказала ее кумир дальше – теперь, глядя в зеркало, София больше не замечала в себе отрицательных сторон, только положительные. Потому что все дело в том, как ты себя ощущаешь, не так ли?

Легко сказать, что ты больше не видишь негатива в зеркале, когда ты потрясающая Софи Лорен, не так ли?

Но, тем не менее, Джиневра нашла мудрость и даже утешение в этой цитате. Потому что каким-то образом, глядя себе в глаза, Джиневра смогла разглядеть в них доброту и жизненную силу. Она могла бы давно сдаться, сложить руки. Возможно, в чем-то она и сдалась, но не до конца. Вот она продолжает бороться, продолжает любить или пытается любить после всего случившегося.

И теперь – наконец-то – Рори и Макс находятся рядом, и возможность радости, настоящей, неподдельной радости, так же близка, как ее следующий вздох.

Да, проходя мимо люкса «Стамбул», Джиневра была невероятно воодушевлена, маленькие ростки ее счастья были готовы вот-вот вырасти в настоящий сад.

С тех пор как она села на поезд в Риме, встретилась с Габриэлем и поселилась в заранее забронированном купе «Венеция», стамбульский номер занимал ее мысли. Она не осмеливалась пройти мимо него, по крайней мере при дневном свете.

Она все еще широко улыбалась, когда поняла, что что-то не так.

Дверь была приоткрыта.

Женщина немного постояла за дверью, озадаченная. Затем услышала крики.

Дикие вопли.

Ее сердце замерло. Она рванулась к двери, чувствуя, как в ее груди сжимается что-то холодное и незнакомое… и в то же время знакомое. В конце концов, Джиневра Экс обладала чутьем на трагедию. Она приоткрыла дверь, с ощущением, что открывает собственный гроб, намереваясь проскользнуть внутрь.

Она ахнула, увидев открывшуюся картину: ветер, врывающийся в открытое окно, и две бьющиеся в истерике женщины, прижимающие к груди неподвижного мужчину. Его глаза были закрыты, а голова выглядела странно. Джиневре потребовалось мгновение, чтобы понять почему. Его темные волосы были спутаны, мокрые и багровые.

– Нет, – прохрипела она и почувствовала, что оседает на пол.