Грушенька и сын шейха

Глава 12. Коллайдер

Аграфена

В понедельник поднимаюсь в офис «Спаса». Заглядываю в маленький кабинетик Ани, который сразу окрестила «аквариумом». Одна стена заменена стеклом, через которое Анна видит весь колл-центр.

Макарова уже сидит на рабочем месте. Как капитан на своем мостике.

Мы вместе идем в отдел кадров, после этого Аня показывает мне мое рабочее место и представляет моим сотрудницам.

Мне неудобно перед девушками. Они работают здесь дольше меня. Наверняка, любая бы справилась с этой работой лучше. Очень некомфортно чувствовать себя «блатной».

— Груша, это Маша, это Вера. Девушки, ваш новый руководитель и мой заместитель по скриптам Аграфена Ракитина.

— Можно просто Груша, — поспешно добавляю я.

Девушки разглядывают меня, я своих сотрудниц.

Маша невысокого роста, слегка полновата, добродушна и какая-то уютная.

Вера, напротив, высокая и стройная. Карие глаза смотрят на меня с презрительным холодом. Ярко-красная помада на пухлых губах кричит о том, что с самооценкой у девушки все хорошо.

Маша тепло улыбается мне и первая приветствует:

— Очень приятно, Груша.

— Маш, покажи Груше ваши документы и программы, — обрубает любезности Аня.

Потом я пытаюсь запомнить основные папки и сценарии в офисной CRM, которые мне показывает девушка. Записываю назначения форм и документов. Немного успокаиваюсь, потому что, на первый взгляд, ничего сложного. Но голова опухает от обилия информации.

Немного нервируют откровенно злобные взгляды, которые на меня бросает Вера. Пока абстрагируюсь от них, сейчас некогда париться по этому вопросу.

Остаток дня у меня уходит на более близкое знакомство с программами, таблицами скриптов, шаблонами и инструкциями. День плавно переходит в ночь. В шесть Аня пытается вытащить меня из-за стола и отправить домой, но быстро сдается.

В десять наконец-то дохожу до офисной кухни и ставлю контейнер разогреваться. Мыслей уже не остается. В голове порхает белое ватное облако. Несколько раз пробую получить кофе от кофе-машины, но аппарат остается глух к моим потребностям.

Вздыхаю, вытаскиваю еду из микроволновки и сажусь за стол. Никого нет, и я ставлю локоть на столешницу, опираюсь на ладонь своей уставшей головушкой. Сейчас думать ей не получается, поэтому просто ем.

Внезапно дверь открывается. Резко убираю локоть и выпрямляю спину.

— Добрый вечер, Аграфена! — слышу бархатный баритон Князева, и по телу пробегает взволнованный трепет.

Пространство сворачивается от его присутствия, помещение становится каким-то маленьким. От котлетного запаха мужчина слегка морщится и проходит к кофейному аппарату.

— Он не работает, — уведомляю я, отрываясь от контейнера.

Глеб засовывает кружку с надписью «Лондон» в жерло кофеварки и нажимает на кнопку, словно не доверяет моим словам. Немного обидно.

Аппарат молчит, и Князев открывает какую-то дверцу.

— Вода закончилась, — выносит вердикт, — сейчас исправим.

Глеб куда-то выходит и появляется с большой бутылкой воды. Такую же пустую бутылку вытаскивает из аппарата и меняет ее на новую.

Смотрю на манипуляции сквозь приопущенные ресницы. Есть в этом что-то домашнее. Сильный мужчина решает возникшую проблему. Отгоняю дурацкую мысль, что за таким, как за каменной стеной.

Голова уже не парит в невесомости от усталости, а уплывает от крышесносной эйфории. Просто потому, что Князев рядом.

Кофе-машина замечательно урчит, и кухня наполняется ароматом кофе. Я встаю и пьяно иду к раковине, на автомате мою грязный контейнер. Чувствую спиной взгляд Князева. Наверное, я сама себе это придумала. Взгляд нельзя почувствовать, и Глеб не будет на меня смотреть.

— Когда вы надеваете такое платье, Аграфена, вы очень рискуете, — вздрагиваю от неожиданной реплики.

— Почему? — внезапно осипшим голосом.

— Потому что каждому мужчине всегда хочется расстегнуть такую молнию на спине, — несколько мгновений просто стою, пока по телу проносятся волны дрожи от слов Князева, потом поворачиваюсь к нему. Лучше бы я этого не делала. Огонь в глазах Глеба усугубляет мое взбудораженное состояние.

Наверное, мне все это только кажется. «Любовь в глазах смотрящего» или как там это звучало у Уайльда.

Не знаю, что в этот момент транслируют мои собственные глаза, но Князев неожиданно теряется. Отворачивается к кофеварке, чтобы забрать свою кружку.

— Вы припозднились, Аграфена. Ваш бойфренд не будет возражать против такого графика работы? — спрашивает, не оборачиваясь в мою сторону.

Интересно, а мой взгляд он тоже чувствует своей спиной?

— Мне не перед кем отчитываться, могу не спешить, — пожимаю плечом, но он не может этого видеть.

В голове проносится, что слишком честный ответ. Можно было бы пококетничать и набить себе цену. Теперь Князев окончательно потеряет ко мне интерес. Я же как бы расписалась в своей невостребованности.

Отворачиваюсь и протираю контейнер бумажным полотенцем.

— Все равно не стоит так задерживаться, — почему я не могу спокойно слушать его голос, каждая фраза порождает какие-то удивительные реакции в моем теле.

— Я в газете примерно в это же время уходила. У нас рабочий день в час начинался, — отвечаю почти ровно Глебу спиной, — но я не возражала. Я все-таки больше сова.

— Тогда понятно, почему вы на обед в пять часов уходили, я всю неделю голову ломал.

Мне приятно от мысли, что он думал обо мне. Знакомое тепло теснит грудь.

— Могли бы спросить и не ломать голову, — тихо замечаю я.

Набираюсь храбрости и поворачиваюсь к Князеву лицом. Подпираю поясницей столешницу небольшого кухонного гарнитура.

— Мог бы, но это слишком легко, — усмехается Князев, — что вы смотрели в ту пятницу?

— Я дошла до «Ролана», — замолкаю и краснею, опускаю глаза вниз, неудобно признаваться, — фильм назывался «Три метра над уровнем неба: Я тебя хочу».

Князев допивает свой кофе и подходит к раковине. Мы стоим почти бок о бок, и у меня поднимаются все волоски. Я чувствую сладковато-терпкий запах его парфюма и куда-то плыву.

— Хорошее название, — негромко комментирует Глеб мне почти на ухо, — авторское кино про секс?

Поворачиваю голову и затуманенными глазами смотрю на идеальный профиль. Почему-то взгляд сползает на губы мужчины. Голова кружится, сердце ускоряется, мне не хватает воздуха. Рывком отрываю себя от Глеба, отхожу к столу. Отвечаю не оборачиваясь:

— Скорее про отношения. Доброй ночи, Глеб. Мне пора.

На дрожащих ногах добираюсь до своего стола и падаю на компьютерный стул. Делаю три глубоких вздоха, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя. Начинаю собирать сумку.

Какая все-таки была дурацкая идея сменить работу. Мне нужно держаться подальше от Глеба. Как можно вообще так неадекватно реагировать на мужчину. Никогда такого не было. Он для меня просто опасен.

Вспоминаю, как на море каталась на банане. Выброс адреналина, учащенное дыхание и сплошное непонимание собственной глупости, которая меня заставила залезть на эту зыбкую конструкцию.

А это были цветочки.

Сейчас же ощущения такие, как будто оказалась в центре большого адронного коллайдера. Он безжалостно разгоняет мою кровь по венам и сталкивает в разных частях тела. И это тело совершенно не хочет брать себя в руки, а требует какого-то продолжения.

— Аграфена, я могу вас подвезти, — раздается над головой голос Князева. Я вскакиваю и быстро иду мимо ночных операторов к выходу, успев пролепетать, что доберусь сама.

Просто трусливо сбегаю.

Дома кое-как залезаю под душ и падаю на кровать. Сразу проваливаюсь в беспокойный сон.

Мне снятся море, банан и Глеб. Он держит меня за талию и кричит на ухо: «Посмотри, какие у меня пальцы!». Машет перед моим лицом гигантской ладонью с гипертрофированным безымянным пальцем.