Грушенька и сын шейха

Глава 56. Стол

Аграфена

Только погружаюсь в работу, как на почту приходит имейл от Глеба: «Я на месте». Гипнотизирую сообщение взглядом и пытаюсь дешифровать его смысл.

Первая мысль, она же и последняя, что это прозрачный намек. Наверное, Князев жаждет меня видеть. Не сомневаюсь долго, ибо наши желания вполне совпадают. Встаю и иду в кабинет Глеба.

Захожу, закрываю дверь на защелку и забираюсь на колени, к одобряюще ухмыляющемуся мужчине.

— Я соскучилась, — шепчу прямо в губы.

Руки Глеба моментально забираются мне под юбку и сминают ягодицы.

— Хочешь, трахну тебя на столе? — хрипло предлагает Князев.

Некоторое время осмысливаю предложение, глядя в подернутые похотью глаза. Кожа горит под руками Глеба. В животе летают бабочки. Требуют соглашаться на все.

— Я не буду заниматься любовью на столе, на котором ты перетрахал половину колл-центра, — сдавленно объявляю я после внутренней борьбы.

— Это бунт, мышка? — интересуется Князев ласково, но в глазах затаилось что-то опасное.

Выпрямляю спину, насколько это вообще возможно в моем положении, и благоразумно молчу. Наблюдаем друг за другом какое-то время. Затаившийся хищник и замершая лань.

Гордый вид мне удается сохранить недолго. Пальцы Князева перемещаются на клитор и начинают вычерчивать круги. Прикусываю губу и прикрываю глаза. Глеб притягивает меня ближе к своему торсу. Его губы проходятся по моей шее, дыхание дразнит кожу.

— Строптивая мышка, ты заслуживаешь наказания, — шепчет на ухо Глеб, прикусывая мочку. Пальцы мужчины ускоряются. Его губы накрывают мои, приглушая сдавленный стон. По телу разливаются волны подступающего оргазма. Мышцы сжимаются в ожидании разрядки. Я ерзаю на руке Князева, приближаясь к желаемому финалу.

— Открой глаза, мышка, — хрипит Глеб.

Выполняю распоряжение и вижу во взгляде напротив мстительный огонь. Глеб достает руку из-под платья и по очереди облизывает пальцы, не отводя от меня взгляд.

— Нет, — неверяще комментирую его действия. Он не может все прекратить за мгновения до оргазма.

— Ты себя плохо вела, иди работай, — стряхивает меня с коленей, как какого-то щенка.

— Ты не можешь сейчас меня выставить, — зло прищуриваюсь и сжимаю кулаки.

— Могу, иди уже. Я сильно занят. У вас, Ракитина, тоже есть должностные обязанности, если вы не забыли, — Князев берет со стола какой-то документ и упорно в него пялится.

Глубоко вдыхаю, чтобы не вспылить, и иду на рабочее место. Открываю программу и невидяще смотрю в текст. Внизу живота болезненно ноет. Смыкаю колени и тру бедра друг о друга. Дискомфорт никуда не исчезает.

Непроизвольно ерзаю в кресле. Замечаю косой взгляд Захара.

Блин. Он и так считает меня сексуальной маньячкой. Надо взять себя в руки.

Делаю дыхательную гимнастику и пытаюсь сосредоточиться на работе.

Через пару часов встаю и иду на кухню. Ставлю кружку в кофейный аппарат и нажимаю кнопку. За спиной хлопает дверь. Чувствую руки на талии, губы Князева проходятся по моей ключице. Воспаленная кожа моментально загорается.

— Ну что, уже готова быть хорошей девочкой? — Глеб впечатывает меня спиной в свою грудь. Его большая ладонь накрывает промежность поверх платья и чувствительно сжимает. Низ живота пронзает ноющий спазм, по телу прокатывается волна дрожи.

— Мне надо уволиться, — шепчу, откидывая голову на широкую грудь, — ты на меня ужасно влияешь.

— Нет, Грушенька, будешь работать под моим присмотром, — Князев скручивает мой сосок, — моя любимая ролевая игра: босс и подчиненная, — проводит носом по моей шее, — ты так сладко пахнешь, мышка, так и хочется трахнуть.

— Ты не можешь ничего чувствовать, — выплывая из тумана, сомневаюсь я, — здесь пахнет кофе.

— Здесь пахнет тобой и немного кофе, — шею обжигают легкие поцелуи.

— Глеб, там подрядчики звонят, — разрушает наш тет-а-тет голос Лизы. Князев отстраняется от меня, слегка придерживая за локоть. Покачиваюсь от потери опоры, но все-таки удерживаюсь на ногах.

— Мне, кажется, пора работать, — бормочу я и забираю кружку из автомата.

— Спасибо, Лиза, — отзывается Глеб и идет на выход из кухни.

Не глядя в сторону ассистентки, возвращаюсь на свое место. Как-то неприятно, что нас застукали. До конца рабочего дня ударно работаю.

Вечером иду в кабинет Князева. Стол ассистентки уже пуст. Приоткрываю дверь и заглядываю:

— Ты идешь домой?

— Зайди внутрь, — Глеб встает из-за стола, стягивает пиджак и галстук. С опаской смотрю за происходящим. Захожу в кабинет и замираю недалеко от входа.

Князев обходит меня и щелкает замком за моей спиной.

— Подойди к столу и ляг на него животом, — слышу я требовательный голос над ухом.

— Я не буду этого делать, — упрямо повторяю я.

— Хочешь поехать к себе домой? — от хрипотцы в голосе Глеба на ногах поджимаются пальчики. Неудовлетворенная страсть начинает пульсировать в теле. Нет, я не готова сейчас остаться одна.

— Я не хочу домой, — позорно признаюсь в слабости.

— Быстро подошла к столу и нагнулась, или встретимся завтра, — Князев отвешивает мне шлепок ниже поясницы, придавая динамики своим словам.

Ощущаю себя Жанной Д’Арк, восходящей на эшафот. Уровень адреналина в крови у нас примерно одинаков, мне кажется. Чем ближе подхожу к столу, тем больше волнуюсь. В голове стучит мысль, что я такая же, как остальные его шлюхи. Странным образом, от этого умозаключения возбуждаюсь еще сильнее.

Наклоняюсь. Чувствую щекой тепло деревянной столешницы. Тело просто горит.

— Умница, мышка, — довольно хрипит Князев, — теперь задери платье себе на талию.

Чувствую, как лицо заливается краской. Опускаю руки и тяну подол вверх.

— Такая хорошая мышка заслуживает награды, — слышу за спиной шаги Глеба.

Он подходит ближе, ласкает руками голую кожу. Приспускает трусики и проводит рукой по оголенной промежности. Закрываю глаза от остроты ощущений.

Князев становится на колени и стягивает трусики по моим ногам. Его язык медленно проходится по мокрым складкам. Шиплю, как кошка, и выгибаю спину.

— Быстро легла назад, — Глеб слегка шлепает по ягодице. Возвращаю щеку на стол.

Князев засовывает язык прямо в дырочку, и я не могу сдержать стон.

— Тише, детка, постарайся молчать. Мы же не хотим развлечь весь офис. — место языка занимают пальцы, растягивают меня и массируют чувствительную точку.

Лежать все сложнее. Тяжело дышу в столешницу. Перед глазами яркие всполохи. Чувствую легкие засосы над резинкой чулок.

Глеб встает и ботинком раздвигает мне ноги. Возбуждение достигает какого-то нового пика. Слышу звук молнии, треск упаковки презерватива.

Крупная головка давит на вход. Закрываю рот тыльной стороной ладони, чтобы не стонать. Член протискивается сквозь напряженные стенки. Глеб на мгновение отстраняется и следует резкий толчок. Руки Князева фиксируют мои ягодицы, и он ритмично вбивается в меня.

Я перевозбуждена и почти сразу взлетаю. Беззвучно кричу в ладонь. Меня подбрасывает от долгого оргазма. Слышу, как Глеб не может сдержать стон, когда я сжимаю его снова и снова. Обмякаю на столе и уплываю.

Мы лежим прямо на ковролине. Князев на спине, я у него на груди. Слушаю, как сердце мужчины возвращается к нормальному ритму.

— Почему на шлюхином столе у меня случился самый яркий оргазм? — риторически вопрошаю я.

— Эй, полегче, — в голосе Князева слышится расслабленная улыбка, — вообще-то это мой стол.

— Как ты вообще за ним работаешь? — вздергиваю бровь, но Глебу не видно. — Похотливые якоря не отвлекают?

— Раньше не отвлекали. Теперь может и будут. Никого еще так не хотел трахнуть на этом столе, как тебя сегодня.

Большие ладони сжимают голые ягодицы под платьем.

Невольно задаюсь вопросом, сколько бывших любовниц Глеба сейчас трудятся в колл-центре. Как хорошо, что я никого не знаю. Не представляю, как могла бы сосуществовать в этом офисе с конкретными бывшими. Пусть лучше остаются безликими.

— И все-таки не понимаю, как мусульманские женщины живут в гаремах. Как можно вообще все это терпеть? — спрашиваю спокойно. После бурного оргазма эмоции дремлют.

— Хорошая мусульманка должна заботиться о своем муже. Принять другую жену — это добродетель для женщины. По благости приравнивается к смерти за веру.

— Какие-то сомнительные в исламе добродетели, — задумчиво выдаю я.

— Хватит богохульствовать, Груша. Ты оскорбляешь мои религиозные чувства. Поднимай свой прекрасный зад. Мое грязное желание исполнено, можно идти домой.

Нехотя сползаю с груди Князева. Привожу себя в порядок. Глеб обнимает меня со спины и снова ласкает шею.

— Знаешь, Груша, я раньше не понимал своего отца. Недоумевал, как можно украсть женщину, запереть в гареме и удерживать ее силой. Теперь, кажется, понимаю. Мне бы тоже было параллельно на твои желания, если бы ты захотела от меня уйти.