Грушенька и сын шейха

Глава 25. Церемония

Глеб Князев

Заходим в светлый салон с высокими потолками и панорамными стеклами. Здесь располагается ресторан, в котором мы с родственниками договорились встретиться на семейный обед. Встречаюсь глазами с дядей, который вопросительно выгибает бровь.

Слегка ухмыляюсь. Я сам плохо понимаю, что творю. Просто поддался непреодолимому искушению. Невозможно было больше сопротивляться соблазну, когда увидел Грушеньку всю такую воздушную и нежную. Все-таки офисная одежда делает каждую женщину немного стервой, и это служило хоть каким-то сдерживающим фактором. К сегодняшней встрече я был морально не готов. Случилось наваждение.

Теперь же было бы грубостью просто взять и уйти. И вот я уже веду Грушеньку знакомиться со своей семьей. Просто безумие какое-то.

Сажусь напротив Аграфены и пожираю ее глазами. Мама напрягается, и ее можно понять. Думаю, она была настроена на семейную беседу, а обед превращается в светское мероприятие.

Я же эгоистично наслаждаюсь ситуацией. Мне нравится видеть мой личный соблазн в кругу моей семьи.

Сейчас совершенно не хочу думать, чем обернется моя сегодняшняя несдержанность для наших рабочих взаимоотношений. По большому счету, ничего критичного не произошло. Ничего такого, что нельзя было бы откатить назад.

— Давно вы знакомы с Глебом? — слышу мамин вопрос.

— Две недели, — Грушенька смотрит на меня виновато. Технически это правильный ответ. В лесу нас друг другу не представили, и знакомы мы не были. Тем не менее ухмылку сдержать не могу.

Атмосфера за столом почему-то неуловимо меняется. Разговор течет более непринужденно. Обсуждаем кино, литературу и международную обстановку — обычный коктейль русских застольных бесед.

Грушенька больше отмалчивается, но ее замечания всегда к месту. Периодически краснеет под моим взглядом. Первый раз в жизни мне хочется, чтобы обед был вечным.

— А вы смотрели вчера церемонию открытия Олимпиады в Лондоне? — спрашивает мама.

— Да, чрезвычайно странное зрелище, — поддерживает тему дядя.

— Действительно, зачем на открытии спортивного праздника показывать госпиталь с больными детьми и мертвого младенца в центре сцены? Какая-то нелепость на спортивном празднике, — Аграфена морщится и передергивает плечами.

— Я не видел, — признаюсь я.

— Ты много пропустил, дорогой, — замечает мама, — такой парад масонской символики, что становится жутковато.

— А что там было масонского? Я не очень-то в этом разбираюсь, — интересуется дядя.

— Ну, осветительные приборы в виде пирамид ты не мог не заметить. Они были копией с той пирамиды, что красуется на долларе США, — мама вопросительно смотрит на брата, — стадион сверху похож на всевидящее око. Молодые люди на сцене вставали в форме пентаграммы — это символ люцифера, в это время звучала Богемская рапсодия Queen. Вы же знаете, что эта композиция написана в честь масонских сборищ в Богемской роще?

— А еще комментаторы сказали, что последняя песня перед парадом спортсменов — это религиозный гимн, который играл оркестр на тонущем Титанике. Может они намекали на близкий конец света? — предполагает Аграфена

— Ну это вряд ли, — мама улыбается уголками губ.

— Груша, все будет хорошо, — успокаиваю я девушку, — нам могут быть непонятны культурные аллюзии британцев. Все-таки это чужой культурный пласт.

— Я бы не была так оптимистична, Глеб, ты бы сам посмотрел это шоу, — мама поправляет волосы, — не думаю, что будет какой-то конец света, и я не большой знаток масонских культов, думаю Глаша больше бы заметила. Ей эта тема ближе. Но нам явно продемонстрировали некое послание. Сейчас я уже думаю, что Глаша была права насчет той скульптуры, которую поставили в олимпийском парке в Лондоне. Наверняка она тоже масонская, если рассматривать ее в одном контексте с шоу.

— Королева, открывая мероприятие, сказала, что эти игры пройдут в новую эру, — вклинивается Груша, — шоу как бы намекает, что в эту новую эру ничего хорошего нам не светит.

— Мне кажется, вы все преувеличиваете, — возражаю я, — тайные общества на то и тайные, чтобы скрывать свое существование. А здесь общемировая трансляция. С какой бы целью устраивать такой перформанс на глазах всего мира?

— Не знаю, Глеб, зачем, но это все не к добру, — качает головой мама, — британская королевская семейка вообще очень мутная. И тот факт, что кузен королевы герцог Кентский является главмасоном Европы, ими никак не скрывается. Какое только право они имеют узурпировать церемонию мирового спортивного праздника под свои темные масонские делишки? Не нравится мне, что Глаша живет в этом вертепе.

— А давайте все успокоимся и не будем себя накручивать, — дядя берет бутылку и освежает бокалы, — предлагаю тост. Может у них там и будет конец света, а у нас уже был в девяностые. Нам больше такого добра не надо. Предлагаю выпить за прекрасное будущее нашей страны! Глаше же всегда есть куда сбежать от их локального апокалипсиса.

Воцаряется временное молчание, пока все чокаются и смакуют вино.

— У Марины Волковой скоро день рождения, — спешу я увести разговор в нейтральное русло, как только ставлю бокал на стол, — мам, как думаешь, что ей можно подарить?

После того, как теплоход швартуется у пристани, предлагаю подвезти Аграфену домой.

— Нет, спасибо, я хотела еще погулять, — отказывается девушка.

Чувствую досаду, что не могу составить ей компанию. Мне нужно развезти родственников. С большой неохотой прощаюсь с Грушенькой и с сожалением провожаю ее взглядом.