Грушенька и сын шейха

Глава 76. Атмосферный столб

Глеб Князев

После обеда захожу к Волкову. Обсуждаем рабочие вопросы. В какой-то момент Сергей пристально смотрит на меня и обеспокоенно спрашивает:

— Глебчик, у тебя все нормально? Ты какой-то расфокусированный.

— Просто не выспался сегодня, — отмахиваюсь я от приятеля.

— Понятно, — Волков еще несколько мгновений меня рассматривает, но решает не ковыряться в голове. — Кстати, слышал, как ливийцы одиннадцатое сентября отметили?

— Нет, — отрицательно качаю головой, — сейчас не сильно слежу за новостями.

— Каким-то образом выманили американского посла в слабоукрепленную дипломатическую миссию в Бенгази и устроили ему армагедон.

— Кажется, что-то припоминаю. Акции протеста против антиисламского фильма, — всплывает информация из глубин памяти.

— Ну да, ну да, — ржет Волков, — акции протеста со штурмом миссии с помощью автоматов и гранатометов. Американцы само собой скрыли информацию. Эпизод стал известен благодаря французскому блогеру.

— Неудивительно, что скрыли, — слегка передергиваю плечами, — такой удар по репутации. Так и бояться перестанут.

— Да, удар колоссальный, — подтверждает Сергей, — ребята повторили картинку из видеороликов, которые зафиксировали издевательства над телом Каддафи. Бедного Стивенса протащили через те же круги ада и точно так же проволокли его по земле. Кроме того, так как он был педерастом, его перед линчеванием пустили по кругу.

— Вообще-то мусульманам запрещены анальные утехи, — автоматически информирую я.

— Думаю, для этого случая выписали индульгенцию, — невозмутимо парирует Волков.

— Знаешь, Сергей, — говорю задумчиво, — после того, как запад завалил Советский Союз, Фрэнсис Фукуяма написал книгу «Конец истории». Провозгласил западный либерализм наивысшей точкой развития и ванговал, что больше борьбы цивилизаций не предвидится. Новый мировой порядок можно считать свершившимся. Тогда вообще западные элитки находились в эйфории, купались в деньгах от разорения социалистического лагеря. Так вот. Этот эпизод с послом Стивенсом — неприятный звоночек для западных товарищей от других цивилизаций. Беспредел больше никто не хочет терпеть. Что-то мне кажется, что апокалипсис будет совсем другим, не тем, что планируют особо одаренные личности. Сила противодействия равна силе действия. Игры в одни ворота больше не будет.

— Твои слова да богу в уши, Глебчик, — усмехается Волков, — ну или Аллаху на крайний эпизод.

Возвращаюсь от генерального и задумчиво смотрю в окно. Не знаю у кого как, а мой личный апокалипсис начнется в ближайшее время. Перед смертью не надышишься, тянуть смысла нет. Беру телефон, набираю номер родительницы.

— Ладно, я сделаю это, — выдыхаю я в трубку, — как понимаю, у тебя есть какой-то план? Хотелось бы его услышать.

— Малыш, я знала, что ты меня не бросишь, — на том конце мама явно пытается сдержать слезы, — спасибо тебе, Глеб!

— Прекрати! — обрубаю излишнюю часть разговора ледяным тоном, сантименты я сейчас не вывезу. — Без тебя тошно. Давай по делу. Что, где, когда.

— Прости, ты прав, — начинает частить мама. — План простой — случайная встреча. Наталье любовник подарил квартиру в центральном округе. Рядом с ее домом есть «Конфетница». Она там частенько завтракает. Я наняла детектива, он тебе маякнет, когда ее там отлавливать. Потом все зависит от тебя.

Морщусь от неприятного осознания, что мама не сомневалась в моем согласии. Иначе не стала бы следить за Сергеевой.

— Мне нужна хата для встреч. Не собираюсь ее привозить в свой дом, — диктую я условие.

— Можешь воспользоваться квартирой Глаши. У тебя же есть от нее ключи? — уточняет мама.

— Да, надо поискать, — соглашаюсь я, — и если схема выгорит, с тебя жилье для молодоженов. Не собираюсь приводить молодую жену в свой дом.

— Договорились, Глеб, — покорно соглашается мама.

— И я хочу посмотреть досье, собранное на Сергееву.

— Окей. Без проблем. Вышлю тебе на почту в сканированном виде.

— Давай. И тогда жду звонка от твоего детектива.

Жму на отбой, откидываю голову на спинку кресла и закрываю глаза. Сердце долбит в грудную клетку. Понимаю сейчас Остапа Бендера, на которого давил атмосферный столб.

Впрочем, к черту великого комбинатора. Я чувствую себя Атлантом, который держит на своих плечах небо. Пока что хватает сил, но что будет, если от меня уйдет Груша? Не расплющит ли меня в тот же самый момент? Буду, как тот посол Стивенс, находиться в одной бесконечной предсмертной агонии.

Тру переносицу пальцами. Невольно вспоминаю, как мышка на обеде опять упомянула, что надо доехать до тети Вали, чтобы сделать противозачаточный укол. Как идиот стал уговаривать повременить с визитом, пока не закончатся презервативы. Якобы, накупил их слишком много. Груша посмотрела на меня очень задумчиво. Что неудивительно. Раньше я утверждал, что именно с ней мне резинками пользоваться не хочется.

Еще ничего не случилось, а я уже заврался. И это только начало. Я даже еще не сделал первый шаг в свой персональный ад.