Холли

24 июля 2021 года

1

Обе парковки кемпинга "Канонсионни", одна для автомобилей, а другая для кемперов и домов на колесах, полностью заняты, будь проклята пандемия. Сам палаточный лагерь выглядит забитым под завязку. Холли проезжает четверть мили по старому шоссе N 17 и припарковывается на обочине. Она звонит Лакейше Стоун, которая говорит, что будет ждать в теневой стороне магазина кемпинга. Холли говорит, что она недалеко, в пяти или десяти минутах.

— Прошу прощения за парковку, — говорит Лакейша. — Думаю, что половина машин на стоянке – это наши. В этом году нас целая компания. Большинство из нас работают в колледже или учились там.

— Я не против, — говорит Холли. — Могу прогуляться.

Это правда. Кажется, она не может избавиться от запаха дома матери... или, может, она не может избавиться от него в своей голове. Она надеется, что свежий воздух выветрит его. И, возможно, избавит от неприятных эмоций, в которых она не хочет признаваться.

Она постоянно думает о первых месяцах после смерти Билла. То, что осталось от ее доверительного фонда, ушло на "Найдем и сохраним", несмотря на вопли протеста ее матери. Она помнит, как молилась о клиентах. Она помнит, как разбирала счета со скоростью игрока в блэк-джек, платила то, что нужно было заплатить, откладывала то, что можно было отложить, даже когда счета приходили с красной отметкой «ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ». Мать ее тем временем скупала ювелирные изделия.

Холли осознает, что идет так быстро, что почти бежит, и заставляет себя остановиться. Прямо впереди маячит вывеска палаточного лагеря — ухмыляющийся вождь коренных американцев в ярком красно-бело-синем головном уборе протягивает то, что, вероятно, является трубкой мира. Холли задается вопросом, понимают ли те, кто ее установил, насколько это выглядит абсурдно расистски. Наверняка, нет. Они, вероятно, считают, что старый вождь, курящий трубку мира, — это способ почтить память коренных американцев, которые когда-то жили на озере Упсала, а теперь живут в резервации за много миль от того места, где они когда-то охотились и занимались рыб...

— Хватит, — шепчет она. На мгновение она закрывает глаза и бормочет молитву. Ту, которую чаще всего ассоциируют с алкоголиками, но она подходит для многих других вещей и людей. Включая ее саму.

— Дай мне спокойствие принять то, что я не могу изменить.

Ее мать мертва. Ужасные дни надвигающегося банкротства прошли. "Найдем и сохраним" приносит прибыль. Настоящее предназначено для выяснения того, что случилось с Бонни Рэй Даль.

Холли открывает глаза и снова идет. Она почти пришла.

2

Благодаря своей работе по индексированию, Холли знает, что "Канонсионни" на старом языке ирокезов означает "длинный дом", и действительно в центре палаточного лагеря находится такой длинный дом. Половина его занята магазином, а другая половина, похоже, предназначена для групповых встреч. Прямо сейчас вторая часть дома полна мальчиками и девочками, поющими "Тот день, когда они загнали Юг в гроб"[71], в то время как руководитель хора (если он таковым является) аккомпанирует на электрогитаре. Это не Джоан Баэз, но их раздающиеся в послеобеденном воздухе голоса звучат вполне мило. Идет игра в софтбол[72]. Группа мужчин метают подковы; звон пронзает жаркий летний воздух, и один из них кричит: "Два очка, ей-Богу!". На озере полно купающихся и плещущихся. Люди потоком входят и выходят из магазина, перекусывая и запивая газировкой. Многие одеты в сувенирные футболки с изображением Большого Вождя, курящего трубку мира, на передней стороне. Масок почти не видно. Хотя Холли надевает свою, она испытывает прилив счастья при виде всей этой буйной, оголенной активности. Америка возвращается, готовая к ковиду или нет. Это и беспокоит её, и одновременно вселяет надежду.

Она подходит к тенистой стороне домика и видит Лакейшу Стоун, сидящую на скамейке столика для пикника, поверхность которого испещрена вырезанными инициалами. На ней светло-зеленая накидка поверх темно-зеленого бикини. На взгляд Холли, она ровесница Бонни, плюс-минус год, и выглядит она просто потрясающе — молодая, энергичная и сексуальная. Наверное, Бонни выглядела так же. Хотелось бы верить, что это до сих пор так.

— Здравствуйте, — говорит Холли. — Вы — Лакейша, да? Я — Холли Гибни.

— Кейша, пожалуйста, — говорит молодая женщина. — Я купила вам "Снапл"[73]. Такой, с сахаром. Надеюсь, вы не против.

— Замечательно, — говорит Холли. — Очень мило с вашей стороны. — Она берет его, откручивает крышку и садится рядом с Кейшей. — Могу я проявить излишнее любопытство и спросить, вы вакцинированы?

— Дважды. Пфайзер.

— Модерна, — говорит Холли. Новая форма встречи и приветствия. Она снимает маску и на минуту задерживает ее в руке. — Мне кажется, глупо носить её здесь, но недавно у меня в семье случилась смерть. От коронавируса.

— О, мне так жаль слышать. Близкий человек?

— Моя мать, — говорит Холли и думает: "Которая покупала драгоценности и не носила их".

— Это ужасно. Она делала вакцинацию?

— Она в это не верила.

— Бог мой, это жестоко. Как вы с этим справляетесь?

— Как говорят в телесериалах, это непросто, — Холли запихивает маску в карман. — В основном я концентрируюсь на работе, которая заключается в поиске Бонни Даль и выяснении того, что с ней случилось. Я не оторву вас надолго от друзей.

— Не беспокойтесь об этом. Они все играют в софтбол или купаются. Я — паршивый игрок в мяч и большую часть дня провела в озере. Времени сколько угодно. — На игре в софтбол раздаются приветственные возгласы. Кейша оглядывается. Кто-то машет ей рукой. Она машет в ответ, затем поворачивается к Холли. — Мы собираемся здесь уже три года, и я всегда с нетерпением ждала этого. С тех пор как Бонни исчезла... — Она пожимает плечами. — Не так уж и сильно.

— Вы действительно думаете, что она мертва?

Кейша вздыхает и смотрит на воду. Когда она возвращается взглядом, её красивые карие глаза полны слез.

— А что еще может быть? Она словно исчезла с лица земли. Я обзвонила всех, кого только могла вспомнить, всех наших друзей, и, конечно, её мама мне звонила. Ничего. Она моя лучшая подруга, и пропасть, не сказав ни слова?

— Полиция считает ее пропавшей без вести.

Конечно, это не то, что думает Иззи Джейнс. Или Пит Хантли.

— Конечно, они так и делают, — говорит Кейша и отпивает из своей бутылки "Снапла". — Вы ведь знаете о Малике Даттоне?

Холли кивает.

— Это прекрасный пример того, как работает полиция в этом городе. Парня убили за разбитый задний фонарь. Можно было бы ожидать, что они проявят чуть больше интереса к белой девушке, но нет.

На это минное поле Холли не хочется заходить.

— Могу ли я записать наш разговор? — Никогда не называй это допросом, говорил ей Билл Ходжес. Допрашивают копы. У нас просто беседа.

— Конечно, но мне нечего вам рассказать. Она ушла, и это несправедливо. Это всё, что я знаю.

Холли думает, что Кейша знает больше, и хотя она не ожидает здесь великого прорыва, у неё есть та самая надежда, которая всегда с Холли. И любопытство. Она кладет свой телефон на поцарапанный стол и включает запись.

— Я работаю на мать Бонни, и меня интересует, как они ладили между собой.

Кейша начинает отвечать, но затем останавливается.

— Ничего из того, что вы скажете, Пенни не услышит. Даю вам слово. Мне важна каждая деталь.

— Хорошо. — Кейша смотрит в сторону озера, нахмурив брови, затем вздыхает и снова смотрит на Холли. — Они не ладили, главным образом потому, что Пенни всегда стояла у Бонни над душой, если вы понимаете, о чем я.

Холли понимает, конечно.

— Ничто из того, что делала Бонни, не устраивало ее маму. Бон говорила, что ненавидит возить свою мать куда-либо, потому что Пенни всегда указывала ей более короткий путь или путь, где меньше пробок. Она всегда говорила Бонни, перестройся, перестройся, тебе нужна левая полоса. Понимаете?

— Да.

— А еще, по словам Бонни, Пенни с пассажирского сиденья пыталась управлять машиной и постоянно дёргалась, потому что, по ее мнению, Бон слишком близко подъезжала к машине впереди нее. Бесит до чертиков. Как-то раз Бонни покрасила прядь волос, получилось очень мило... по крайней мере, мне так показалось... но ее мать сказала, что она выглядит, как шлюха. А если бы она сделала татуировку, как хотела...

Кейша закатывает глаза. Холли смеется. Она не может удержаться.

— Они постоянно ссорились из-за её работы в библиотеке. Пенни хотела, чтобы Бонни работала в том же банке, что и она. Она говорила, что зарплата и льготы будут намного лучше, и, за исключением личных встреч, ей не придется носить маску семь часов в день. Но Бонни нравилось работать в библиотеке, и, как я уже сказала, у нас классная тусовка. Все дружат. За исключением Мэтта Конроя, конечно. Он — заведующий библиотекой и неприятен в общении.

— Прилипчивый? — Холли вспоминает что-то, что она слышала от одного из библиотекарей, которых сегодня здесь нет. — Дающий волю рукам?

— Да, но в этом году он немного угомонился, может быть, из-за того случая с ассистентом профессора с кафедры социологии. Вы, скорее всего, не слышали об этом, администрация держала это в тайне, но мы в библиотеке слышим всё. Это центр сплетен. Этот парень схватил за задницу какую-то аспирантку, был свидетель, и профессора уволили. Примерно в то время Мэтт начал вести себя прилично. — Она делает паузу. — Хотя он никогда не упускает возможности заглянуть девушке под юбку. Ничего необычного, кроме того, что он наглый вкрай.

— Можете представить, что он имеет какое-то отношение к исчезновению Бонни?

Кейша от души смеется.

— Господи, нет. Он, как говорит моя мама, кожа да кости. Бонни, по крайней мере, фунтов на тридцать весит больше него. Если бы Мэтт дернул её за зад, она бы перекинула его через плечо или стукнула бы об стенку.

— Она владеет дзюдо или каким-то другим боевым искусством?

— Нет, ничего такого серьезного, но она ходила на занятия по самообороне. Я ходила туда вместе с ней. Это ещё одна вещь, на которую ныла её мать. Называла бесполезной тратой денег. Бон просто не умела ничего делать правильно, по мнению ее матери. А когда миссис Даль захотела, чтобы она работала в её банке, у них было пара настоящих скандалов.

— И любви не стало.

Киша обдумывает это.

— Можно сказать и так, конечно, но любви осталось много. Понимаете?

Холли вспоминает об исписанных тетрадках со стихами в ящике тумбочки матери и говорит, что понимает.

— Кейша, не могла ли Бонни уехать из города, чтобы уйти от матери? Все эти постоянные придирки и жалобы, эти споры?

— Женщина-полицейский спрашивала меня то же самое. Она не приходила ко мне, просто звонила по телефону. Две-три вопроса, а потом "спасибо, мисс Стоун, вы нам очень помогли". Типично. Ответ на ваш вопрос: нулевая вероятность. Я не имела в виду, что Бон и миссис Даль вцепились друг другу в глотки. Там были ссоры и иногда крики, но никакой физической агрессии, и они всегда мирились. Насколько мне известно. Отношения между ними больше напоминали камень, который не вытряхнешь из ботинка.

Холли поражена этим сравнением и задумывается, не была ли Шарлотта для неё тем самым камнем в ботинке. Она вспоминает Дэниела Хейли, вора, которого не было, и решает, что это было нечто большее.

— Мисс Гибни? Холли? Вы еще здесь или витаете в облаках? — Кейша улыбается.

— Да, наверное. Был ли у нее запас наличности, как думаете? Спрашиваю, потому что по ее кредитной карте не было никаких операций.

— Бонни? Нет. То, что она не тратила, уходило в банк, и, кажется, у нее было несколько инвестиций. Ей нравился фондовый рынок, но она не была азартным игроком.

— Она не держала у вас какой-нибудь одежды? Которой теперь нет?

Глаза Кейши сузились.

— О чем именно вы спрашиваете?

Холли, как правило, человек стеснительный, но всё меняется, когда она расследует дело.

— Буду пряма. Я спрашиваю, не прикрываете ли вы ее. Вы ее лучшая подруга, вы ей преданы, и думаю, что вы бы это сделали, если бы она попросила.

— Как-то обидно, — говорит Кейша.

Холли, которая из-за ковида стала чураться прикосновений, кладет руку на руку молодой женщины, даже не задумываясь.

— Иногда по работе мне приходится задавать неприятные вопросы. Возможно, у Пенни и Бонни были неидеальные отношения, но эта женщина платит мне за то, чтобы я нашла ее дочь, потому что она уже почти сошла с ума.

— Хорошо, я поняла. Нет, Бон не хранила у меня дома никакой одежды. Нет, у нее не было тайника с деньгами. Нет, Мэтт Конрой ее не похищал. Он тоже расспрашивал всех — университетский отдел по трудоустройству, службу безопасности кампуса, завсегдатаев библиотеки. Он выполнил свои обязанности, надо отдать ему должное. Записка, которую она якобы оставила? Чушь собачья. А оставить велосипед? Она обожала его. Копила на него. Я говорю вам, кто-то преследовал ее, схватил, изнасиловал и убил. Мою милую Бонни.

На этот раз слезы текут, и она опускает голову.

— А ее парень? Том Хиггинс. Знаете что-нибудь о нем?

Кейша издает жесткий смешок и поднимает глаза.

— Бывший парень. Тряпка. Неудачник. Обкуренный. Хоть в этом мать Бонни была права. Определенно не тип похитителя. Не представляю, что Бон нашла в нем. — Потом она повторяет слова Пенни. — Должно быть, дело было только в сексе.

Холли снова возвращается к мысли, что ее кто-то преследовал. Это кажется всё более и более вероятным, что означает, что это не было спонтанное, импульсивное преступление. Значит, Холли снова должна просмотреть записи с камер в магазине "Джет Март" и очень внимательно. Но лучше подождать до завтра, когда ее глаза и разум будут свежи. Этот день был долгим.

— Вы давно работаете частным детективом?

— Несколько лет, — отвечает Холли.

— Это интересно?

— Думаю, да. Конечно, бывают скучные периоды.

— А бывает опасно?

Холли вспоминает о пещере в Техасе. И о том, что притворялось человеком, падающим в шахту лифта с ослабевающим криком[74].

— Не так уж часто.

— Мне это интересно, вы ведь женщина и всё такое. Как вы стали детективом? Вы служили в полиции? Вы не похожи на типичного копа.

Снова звон брошенной подковы, а затем — вопли восторга. Дети в зале теперь поют "Сегодня вечером" из "Вестсайдской истории". Их юные голоса взмывают ввысь.

— Я никогда не служила в полиции, — говорит Холли. — Что касается того, как я стала заниматься этим... это тоже сложная история.

— Что ж, надеюсь, у вас все получится. Я люблю Бонни, как сестру, и надеюсь, что вы узнаете, что с ней стряслось. Но я не могу избавиться от чувства горечи. У Бонни обеспеченная мама с непыльной работой в банке. Она может позволить себе платить вам. Неправильно такое чувствовать, я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

Холли могла бы сказать Кейше, что Пенни Даль, скорее всего, не так богата, как кажется, из-за ковида ее уволили, и хотя она все еще получает чеки от Норбанка, это никак не полный оклад. Она могла бы сказать всё это, но не делает. Вместо этого она делает то, что у нее получается лучше всего: не сводит глаз с лица Кейши. Эти глаза говорят "расскажи мне больше". И Кейша рассказывает, и в своем расстройстве или злобе, или и том, и другом, она теряет часть своего осторожного стиля общения с белой леди. Не много, но все-таки.

— Как вы думаете, что есть у мамы Малика Даттона? Она работает в прачечной "Адамс" в центре города. Муж ее бросил. У нее две дочери-близняшки, которые скоро пойдут в среднюю школу, и им нужна одежда. И школьные принадлежности тоже. Ее старший сын работает в "Мидас Маффлер" и помогает, как может. А потом она теряет Малика. Застрелен в голову, мозги разлетелись по его упаковке с обедом. А вы знаете поговорку о том, что большое жюри предъявит обвинение сэндвичу с ветчиной, если прокурор их хорошенько попросит? Они ведь не предъявили обвинения полицейскому, который застрелил Малика, верно? Я думаю, он был просто арахисовым маслом и желе.

Нет, но его уволили с работы. Холли этого тоже не говорит, потому что этого было бы недостаточно для Лакейши Стоун. И недостаточно для самой Холли. И, к чести Изабель Джейнс, для нее тоже этого было недостаточно. А что с полицейским? Вероятно, работает в службе безопасности или, возможно, пристроился в тюрьму штата, охраняя камеры, а не грея нары.

Кейша сжимает кулак и тихонько ударяет по покрытой шрамами поверхности столика для пикника.

— Гражданского иска тоже нет. Нет денег на него. У черных нет средств на хорошего адвоката. Старая история.

— Слишком старая, — пробормотала Холли.

Кейша встряхивает головой, как бы очищая ее.

— Что касается поиска Бонни, идите с Божьей любовью и моими добрыми пожеланиями. Я говорю это от всего сердца. Найдите того, кто это сделал, и... вы носите пистолет, Холли?

— Иногда. Когда приходится. — Это револьвер Билла. — Не сегодня.

— Ну, если вы его найдете, всадите в него пулю. Прямо в его сраные яйца, простите за мой французский. А что касается Малика? Никто не ищет для него справедливости. И для Эллен Краслоу тоже. Да и зачем? Просто черные.

Холли мысленно возвращается на стоянку у "Дэри Уип", где она разговаривала с теми парнями. Лидер, Томми Эдисон, был рыжеволосым и белым, как ванильное мороженое, но то, что он сказал тогда, и то, что сказала Кейша только что, — это голоса в двухголосии.

«Хотите знать, чья мать обеспокоена? Мать Стинки. Она наполовину сумасшедшая, а копы ничего не делают, потому что она алкашка».

Она вспоминает о Билле Ходжесе, который однажды сидел с ней на ступеньках своего маленького домика. О Билле, говорящем: «Иногда Вселенная бросает тебе веревку. Если это происходит, взбирайся по ней. Посмотри, что там наверху».

— Кто такая Эллен Краслоу, Кейша?

3

Холли закуривает сигарету, как только возвращается к машине. Она затягивается (первый затяжка всегда самая лучшая), выдыхает дым в открытое окно и достает телефон из кармана. Она перематывает запись на последнюю часть разговора с Кейшей, ту, где они говорили про Эллен Краслоу, и прослушивает ее дважды. Может быть, Джером был прав насчет серийных убийств. Не надо делать поспешных, преждевременных выводов, но какая-то закономерность имеется. Только это не пол, не возраст и не цвет кожи. Это местоположение. Дирфилд-парк, колледж Белла, возможно, и то, и другое.

Эллен Краслоу работала уборщицей в двух местах: в здании факультета естественных наук и в кафе в подвальном этаже Белл-колледжа. Кафе "Колокольня" находится в «Мемориал Юнион», центральном месте, где обычно собираются студенты, когда они не на занятиях. Библиотечная тусовка Кейши собирается там во время перерывов на кофе, на обеденных перерывах и просто попить пива после рабочего дня. Это вполне логично, потому что библиотека Рейнольдса находится неподалеку, и до нее можно быстро дойти в те зимние дни, когда снег и ветер завывают с озера.

По словам Кейши, Эллен была яркой, общительной, вероятно, лесбиянкой, хотя и не имевшей партнера, по крайней мере, на тот момент. Кейша однажды спросила Эллен, думала ли та о посещении занятий, но Эллен ответила, что ей это неинтересно.

— Она сказала, что сама жизнь — это ее комната для занятий, — говорит Кейша с телефона Холли. — Я помню это. Она сказала это, как будто шутила, но и не совсем. Понимаете, о чем я?

Холли ответила, что да.

— Она была счастлива в своем маленьком трейлере в трейлерном парке на окраине Лоутауна, говорила, что он ее вполне устраивает, и была счастлива на своей работе. Она сказала, что у нее есть все, что может пожелать девушка из округа Бибб, штат Джорджия.

Кейша часто видела, как Эллен подметает в «Колокольне», полирует полы в холле Дэвисон-Аудиториума, меняет лампочки, наполняет диспенсеры для бумажных полотенец и оттирает граффити с кабинок в женском туалете. Если Кейша была одна, то она всегда останавливалась, чтобы побеседовать с Эллен, а если вся библиотечная тусовка собиралась вместе, они всегда находили для нее место в разговоре, если она не работала или не была слишком занята. Не то чтобы Элен тусовалась с ними, но она с удовольствием присоединялась к ним, чтобы немного поговорить или быстро выпить чашечку кофе. Кейша вспомнила, как однажды они дискутировали о спектакле "Нет выхода", который в Дэвисоне поставил театральный клуб, и Эллен сказала с преувеличенным джорджийским акцентом: "Ах, к черту это экзистенциальное дерьмо. Это жизнь, какой мы ее знаем, мои друзья".

— Сколько ей было лет? — слышится вопрос Холли с телефона.

— Может быть... тридцать? Двадцать восемь? Старше большинства из нас, но не намного. Она вполне вписывалась в компанию.

И вот однажды она исчезла. Через неделю Кейша решила, что Эллен, должно быть, в отпуске.

— Я не думала много о ней, — смущенно говорит Кейша на записи. — Она была у меня на радаре, но в стороне, на краю экрана, если вы понимаете, о чем я.

— Не подруга, просто знакомая.

— Верно. — В голосе звучит облегчение.

Через месяц Кейша спросила Фредди Уоррена, начальника Эллен, не перевели ли ее на полный рабочий день. Уоррен ответил, что нет, однажды она просто не явилась. Ни на следующий день, ни вообще. В один из обеденных перерывов Кейша и Эди Брукингс заглянули в отдел трудоустройства колледжа, чтобы выяснить, не знают ли они, куда подевалась Эллен. Те не знали. Женщина, с которой они разговаривали, сказала, что Элен так и не забрала свою последнюю зарплату.

— Вы проверили ее место жительства?

Наступила долгая пауза. Затем Кейша сказала негромко:

— Нет. Наверное, я решила, что она просто не хочет провести еще одну зиму у озера. Или она уехала домой в Джорджию.

— Когда это произошло?

— Три года назад. Нет, меньше. Это было осенью, должно быть, как раз в День благодарения, потому что последний раз, когда я видела ее — или один из последних, я не уверена, — на столах в «Колокольне» лежали бумажные индейки. — Долгая пауза. — Когда я говорю, что никто ее не искал, наверное, это относится и ко мне. Да ведь?

Было еще немного — Холли показала Кейше фотографию серёжки, и Кейша подтвердила, что она принадлежила Бонни, — но ничего существенного, поэтому Холли выключает телефон. Она выкурила сигарету до фильтра. Она тушит ее в переносной пепельнице и тут же думает о том, чтобы закурить еще одну.

Кейша не связывала Эллен Краслоу с Бонни Даль, вероятно, потому что они исчезли с разницей в несколько лет. Она связала Эллен и Малика Даттона, потому что оба были черными. И ей стало стыдно, как будто рассказ о том, как женщина внезапно исчезла из жизни, помог ее понять, что она не так уж отличается от большинства людей в городе, кому не очень был важен еще один молодой черный мужчина, застреленный при остановке на дороге.

Но была огромная разница между молодым человеком, убитым в своей машине, и знакомой, которая просто выпала из общей массы. Холли могла бы сказать Кейше об этом, но она была слишком занята собственными тревожными мыслями, что даже забыла поблагодарить Кейшу за уделенное ей время и сказать, что свяжется, если у нее возникнут еще вопросы или если дело разрешится.

Вероятно, есть вполне разумное объяснение исчезновения Эллен Краслоу. Работа уборщицы — это работа с высокой текучестью кадров. Эллен вполне могла переехать в более теплое место, как сказала Кейша — в Финикс, Лос-Анджелес или Сан-Диего. У нее могло возникнуть желание снова увидеть свою маму и поесть маминой домашней еды. Вот только она так и не забрала последнюю зарплату, а Питер Стайнман исчез примерно в то же время. Эллен жила на окраине Лоутауна, но работала в колледже, который находится всего в паре миль от "Дэри Уип". Даже меньше, если срезать через парк.

Что касается Бонни Рэй Даль, то ее велосипед был найден перед заброшенной ремонтной мастерской примерно между колледжем и "Уипом".

Холли заводит машину, осторожно разворачивается и проезжает мимо кемпинга, где под благосклонным взглядом Вождя, курящего трубку мира, веселятся отдыхающие.

4

После такого тяжёлого дня, который провела Холли, ехать обратно в свою квартиру в городе было бы долго, слишком долго. Лили Корт, 42, находится ближе, но у неё нет ни малейшего желания ночевать в доме покойной матери и вдыхать его странный, смешанный запах. Она регистрируется в гостинице "Дэйз Инн", расположенной недалеко от шоссе, и берет на вынос ужин из курицы в "Кантри Китчен". Она не взяла с собой сменную одежду, поэтому, поев в номере, направляется в ближайший магазин "Доллар Дженерал" и покупает свежее нижнее белье. К нему она добавляет экстра-большую ночную рубашку с улыбающимся лицом.

Вернувшись в свою комнату — не особо роскошную, но достаточно комфортную, и кондиционер не сильно шумит, — она звонит Барбаре Робинсон, чувствуя, что достаточно потревожила старшего брата Барбары для одного уик-энда. Барбара почти так же хороша в поиске информации на компьютере, как и сама Холли (она готова признать, что Джером лучше их обеих). Кроме того, ей хочется узнать, как у Барбары дела. Холли нечасто виделась с ней этим летом, хотя Барбара была на онлайн-похоронах Шарлотты.

— Привет, Хол, — говорит Барбара. — Как дела? Как ты справляешься со всей этой ситуацией с матерью?

Это правильный вопрос в данных обстоятельствах, но Холли кажется, что Барбара ведет себя как-то рассеянно. Словно пытаешься заговорить с ней, когда она читает один из своих бесконечно длинных фэнтези-романов.

— У меня всё хорошо. Как у тебя?

— Хорошо, хорошо.

— Джером неплохо провел время, согласна?

— Да? А что случилось с Джеромом?

Ни малейшего волнения в голосе Барбары.

— Ему пришлось отвезти женщину в больницу. Он задавал ей вопросы от моего имени, и у нее случилась передозировка алкоголя и таблеток. Он тебе не рассказывал?

— Не видела его.

Рассеянность вполне заметна.

— В данный момент я ищу пропавшую женщину и в процессе наткнулась ещё на одну. Имя второй — Эллен Краслоу. Я тут подумала, не могла бы ты немного покопаться и узнать что-нибудь о ней. Я бы сделала это сама, но вайфай в мотеле, где я остановилась, ужасен. Он уже дважды меня выкинул.

Долгая пауза. Потом:

— Я как бы занята, Холс. Может, это сможет Пит?

Холли удивлена. Этой девушке раньше нравилось играть в Нэнси Дрю, но, похоже, не сегодня[75]. А может, учитывая, что ей пришлось пережить в прошлом году, теперь совсем не нравится.

— Ты думаешь об Ондовски? Потому что это совсем не то.

Барбара смеется, что разряжает обстановку.

— Нет, Хол, я практически закрыла тот вопрос. Просто ужасно занята. Можно сказать, под давлением, если хочешь знать правду.

— Ты работаешь над своим специальным проектом? Джером сказал, что у тебя есть такой.

— Так и есть, — говорит Барбара, — и я всё расскажу тебе скоро о нем. Может быть, даже на следующей неделе. Тебе, Джерому, моим родным, моим друзьям. Обещаю. Но не сейчас. Я не хочу сглазить.

— Всё понятно. Я поговорю с Питом. Ему будет чем заняться, кроме как измерять себе температуру каждые пятнадцать минут.

Барбара хихикает.

— А он это делает?

— Меня бы это не удивило.

— У тебя действительно всё в порядке со своей, ну, знаешь, своей...

— Да, — говорит Холли твердо. — Действительно в порядке. Не буду больше тебя задерживать, чем бы ты там ни занималась. Не хочу звучать, как твоя мать, но надеюсь, ты готовишься к поступлению в университет, потому что осталось немного времени.

— Подготовка к универу в конечном итоге может сыграть свою роль, — весело говорит Барбара. — Слушай, если эта женщина действительно важна, я могу...

— Нет, нет, это, скорее всего, пустяк.

— И ты не обижаешься, правда?

— Не обижаюсь, Барб. Никогда.

Она завершает разговор, гадая, о чём мог быть специальный проект Барбары. Писательство — лучшее предположение Холли, оно передаётся в генах. Джим Робинсон, их отец, десять лет проработал репортером в газете "Кливленд плейн дилер"; Джером пишет книгу о своём печально известном прадедушке; так почему бы и нет?

— Пока ты счастлива, — бормочет Холли. — И тебе не снятся кошмары о Чете Ондовски.

Она плюхается на кровать — удобную! — и звонит Питу.

— Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы протянуть мне руку помощи, она мне не помешает.

Пит отвечает голосом, который стал менее хриплым.

— Для тебя, Холс, всё что угодно.

Это преувеличение, и она это понимает, но от этого ей всё равно становится тепло.

5

Перед тем как завершить разговор, Пит напоминает Холли, что наступил уик-энд, и он, вероятно, сможет добыть нужный ей материал только в понедельник, скорее всего, после обеда. Холли, которая работает круглосуточно во время работы, воспринимает выходные как досадное недоразумение. У нее три пропущенных звонка от Пенни и три голосовых сообщения. Голосовые сообщения в основном одинаковы — «где вы, как продвигается дело». Она перезвонит и сообщит, но сначала хочет выкурить сигарету.

Она выбрасывает свою засорившуюся переносную пепельницу в урну около мотеля, а затем закуривает рядом с лёдогенератором. Когда у нее в подростковом возрасте появилась эта отвратительная привычка, курить можно было везде, даже в самолетах. По мнению Холли, новые правила — это большой шаг вперед. Они заставляют задуматься над тем, что ты делаешь и как шаг за шагом губишь себя.

Она звонит Пенни и предоставляет ей точный, но далеко не полный отчет о ходе дела. Она рассказывает версию своего разговора с Кейшей Стоун, в которой отсутствует часть об Эллен Краслоу, и хотя она рассказывает Пенни о беседе с бандой "Дэри Уип", о Питере "Стинки" Стайнмане она не упоминает. Она расскажет, если окажется, что Краслоу и Стайнман как-то связаны, но не раньше. Душевное состояние Пенни и без того тяжелое, не стоит селить идею серийного убийцы в ее голову.

Холли раздевается, надевает рубашку со смайликом (она доходит ей почти до колен), падает на кровать и включает телевизор. Она останавливается на канале TCM, чтобы посмотреть какой-нибудь старый мюзикл, затем выключает его. В ванной она тщательно моет руки и чистит зубы пальцем, ругая себя за то, что не купила зубную щетку вместе с бельем и ночной рубашкой.

— Что нельзя вылечить, нужно перетерпеть, — бормочет она. Заснет ли она сегодня после столь насыщенного событиями дня или ее мысли будут возвращаться к ее матери, пока она лежит и слушает гул грузовиков на шоссе, звук, который всегда заставляет ее чувствовать себя одинокой? Как ни странно, но, по-видимому, она сможет заснуть. Холли достаточно хорошо знает себя и понимает, что она никогда полностью не закроет гештальт с матерью и что ложь Шарлотты — заходит как-то в бар новоиспеченная миллионерша, не понимающая, как ее мать могла сделать то, что она сделала — будет мучить ее еще долгое время (особенно спрятанный тайник с драгоценностями), но разве кто-то когда-нибудь достигает полного закрытия гештальта? Особенно от родителя? Холли так не думает, она считает, что закрытие — это миф, но, по крайней мере, сегодня она получила некоторое подобие закрытия, покурив на кухне и разбив эти чертовы статуэтки.

Она становится на колени, закрывает глаза и начинает свою молитву, как всегда, говоря Богу, что это Холли... как будто Бог не знает. Она благодарит Бога за безопасное путешествие и за своих друзей. Она просит Бога позаботиться о Пенни Даль. А также о Бонни, Пите и Эллен, если они еще жи...

Затем что-то осеняет ее, и ее глаза распахиваются. Возможно, дело не в местоположении или не только в местоположении.

Она садится на край кровати, включает свет и звонит Лакейше Стоун. Сейчас субботний вечер, и она ожидает, что ее звонок попадет на голосовую почту. Возможно, в длинном доме будут танцы или, что более вероятно, Кейша и ее друзья будут пить в местном баре. Холли радуется, когда Кейша отвечает.

— Привет, это Холли. У меня есть еще один небольшой вопрос.

— Задавайте, сколько пожелаете, — говорит Кейша. — Я в прачечной кемпинга, смотрю, как сушилка с полотенцами крутится туда-сюда.

«Почему такая красивая молодая женщина, как ты, занимается стиркой в субботний вечер» — вопрос, который Холли не задает. Она спрашивает:

— Не знаете, была ли у Эллен Краслоу машина?

Сейчас Кейша ответит, что она не знает или не может вспомнить, но Кейша удивляет ее.

— Не было. Помню, как она говорила, что у нее есть водительские права штата Джорджия, но они были просрочены, а это был чертовски верный способ нарваться на неприятности, если тебя остановят. Водить, будучи черным. Как Малик Даттон. Она хотела получить их здесь, но всё время откладывала. Потому что в ДТС[76] всегда было полно народу, говорила она. Она ездила на автобусе на работу и обратно. Это помогло?

— Возможно, — говорит Холли. — Спасибо. Не буду мешать наблюдать за полотенцами...

— А, еще что-то, — говорит Кейша.

— Что?

— Иногда, когда погода была хорошей, она пропускала автобус и шла к Норбанку, который находится недалеко от ее дома.

Холли нахмуривается.

— Я не...

— Там можно арендовать велосипеды, — говорит Кейша. — Перед входом стоит их ряд. Вы просто выбираете нужный и платите кредитной картой.

6

Холли заканчивает молитву, но теперь чисто механически. Ее мысли заняты делом. Если что-то не даст ей уснуть этой ночью, то это будет именно это, а не мысли о миллионах Шарлотты. В ее голове возникает Дирфилд-парк, с одной стороны которого находится Ридж-роуд, а с другой — Ред-Бэнк-авеню. Она думает о "Колокольне", заброшенной ремонтной автомастерской и "Дэри Уип". Она думает: местоположение, местоположение, местоположение. И ей приходит в голову, что ни у кого из них не было автомобиля.

Ну, у Бонни был, но она не использовала его для поездок на работу и обратно. Она ездила на велосипеде. И Эллен тоже ездила на велосипеде, когда не ездила на автобусе. А у Пита Стайнмана был скейтборд.

Лежа в темноте и сложив руки на животе, Холли задает себе вопрос, который вызывают эти два сходства. Он и раньше приходил ей в голову, но только как гипотетическое предположение. Теперь он начинает казаться более практичным. Бонни, Пит, Эллен — это лишь те, о которых она знает, или есть еще?