Холли

22 июля 2021 года

1

С приходом коронавируса приложение Зум сделало скачок в своем развитии. Когда Холли начинала им пользоваться (в феврале 2020 года; кажется, что с той поры прошло гораздо больше семнадцати месяцев), соединение могло разорваться, стоило хотя бы косо взглянуть или неверно задышать. Иногда можно было увидеть своих собеседников по Зуму, иногда нет; иногда они мерцали в головокружительной безумной лихорадке.

Холли Гибни является страстной поклонницей кино (хотя она не была в кинотеатре с прошлой весны), и с удовольствием смотрит как голливудские блокбастеры, так и артхаусные фильмы. Одним из ее любимых фильмов восьмидесятых годов является "Конан-варвар", а ее любимая фраза из этого фильма произнесена второстепенным персонажем. "Два или три года назад", — говорит торговец о Сете и его последователях, — "они были всего лишь еще одной сектой змеиного культа. Теперь они повсюду".

Про Зум можно сказать примерно то же. В 2019 году это было всего лишь очередное приложение, которое сражалось за лишний глоток воздуха с такими монстрами, как ФейсТайм и ГоуТо Митинг. Теперь же, благодаря ковиду, Зум так же широко распространен, как и змеиный культ Сета. Дело не только в улучшенных технологиях. Улучшились и продакшн-ценности. Похороны через Зум, на которых присутствует Холли, — почти как сцена из телевизионной драмы. Основное внимание, конечно, уделяется каждому выступающему, восхваляющему дорогую усопшую, но время от времени случаются видеопереходы и к скорбящим у себя дома.

Но не к Холли. Она отключила свою видеокамеру. Она стала лучше и сильнее, чем была раньше, но она по-прежнему глубоко закрытый человек. Ей известно, что нормально быть грустным на похоронах, плакать и онеметь от волнения, но она не хочет, чтобы кто-нибудь видел ее такой, особенно ее деловой партнер или друзья. Ей не хочется, чтобы они видели ее красные глаза, спутанные волосы или трясущиеся руки, когда она читает свою надгробную речь, которая настолько коротка и честна, насколько возможно. Больше всего ей не хочется, чтобы ее видели курящей сигарету — после семнадцати месяцев ковида она снова начала курить.

Теперь, по окончании службы, на ее экране появляется видеоряд с покойной в разных позах и разных местах, а Фрэнк Синатра поет "Спасибо за память". Холли не выдерживает этого и нажимает кнопку "ПОКИНУТЬ". Она еще раз затягивается сигаретой и когда тушит ее, звонит телефон.

Ей не хочется ни с кем разговаривать, но звонит Барбара Робинсон, и ей придется ответить на этот звонок.

— Ты ушла, — говорит Барбара. — Даже черного квадрата с твоим именем не осталось.

— Мне никогда не нравилась именно эта песня. И в любом случае, всё уже закончилось.

— Но ты в порядке, да?

— Да. — Не совсем так; Холли не знает, в порядке ли она или нет. — Но прямо сейчас мне нужно... — Какое слово подойдет для Барбары? Какое слово позволит Холли завершить разговор, прежде чем она потеряет самообладание? — Мне нужно переварить.

— Понятно, — говорит Барбара. — Я примчусь мгновенно, если захочешь, не глядя на локдаун.

Хотя официально локдаун не объявлен, де-факто он есть, и они обе это знают; их губернатор решительно настроен защищать свободу личности, неважно, сколько тысяч людей может заболеть или умереть. Слава Богу, большинство людей все равно принимают меры предосторожности.

— Нет нужды в этом.

— Хорошо. Я знаю, Холс, сейчас тяжелое время, но ты держись. Бывали времена и похуже. — Возможно (почти наверняка), она думает о Чете Ондовски, который в конце прошлого года совершил короткое и смертельное путешествие по шахте лифта. — На подходе ревакцинация. Сначала для людей с плохой иммунной системой и людей старше шестидесяти пяти лет, но я слышала в школе, что к осени она будет доступна всем.

— Звучит хорошо, — говорит Холли.

— И бонус! Трампа больше нет.

«Который оставил за собой страну, воюющую саму с собой», думает Холли. И кто сказал, что он не появится вновь в 2024 году? Она вспоминает обещание Арни из "Терминатора": "Я вернусь".

— Холс? Ты там?

— Я здесь. Просто думаю. — Думаю об еще одной сигарете. Теперь, когда она снова начала курить, ей всё время их не хватает.

— Хорошо. Я люблю тебя и понимаю, что тебе нужно личное пространство, но если ты не перезвонишь сегодня или завтра, я позвоню тебе снова. Честное предупреждение.

— Поняла, — говорит Холли, завершая разговор.

Она протягивает руку к пачке сигарет, затем отодвигает ее, кладет голову на скрещенные руки и начинает плакать. В последнее время ей приходится много плакать. Слезы облегчения после победы Байдена на выборах. Слезы ужаса и запоздалая реакция после того, как Чет Ондовски, монстр, притворявшийся человеком, упал в шахту лифта. Она плакала во время и после штурма Капитолия — эти слезы были слезами ярости. Сегодня слезы горя и утраты. Но это еще и слезы облегчения. Это ужасно, но по-человечески понятно.

В марте 2020 года коронавирус пронесся почти по всем домам престарелых штата, в котором выросла Холли и в котором она, кажется, останется навсегда. Для дяди Холли Генри это не было проблемой, потому что в то время он все еще жил с матерью Холли в Медоубрук-Эстейтс. Уже тогда дядя Генри начал терять свой рассудок, о чем Холли пребывала в счастливом неведении. Во время ее редких визитов он казался вполне нормальным, и Шарлотта Гибни держала свои опасения по поводу брата строго при себе, следуя одному из величайших невысказанных правил жизни этой дамы: если ты о чем-то не говоришь, если ты этого не признаешь, этого не существует. Видимо, по этой причине она никогда не проводила с Холли разъяснительную беседу, когда той было тринадцать лет и у нее начала расти грудь.

К декабрю прошлого года Шарлотта уже не могла не замечать слона в комнате, которым на самом деле был ее слабоумный старший брат. Примерно в то время, когда у Холли начали появляться подозрения, что Чет Ондовски не просто местный телевизионный репортер, Шарлотта заручилась поддержкой своей дочери и ее друга Джерома, чтобы они помогли перевезти дядюшку Генри в приют для пожилых людей в «Роллинг-Хиллз». Примерно в то же время в Соединенных Штатах начали появляться первые случаи так называемого варианта ковида «Дельта».

Санитар из «Роллинг-Хиллз» сдал положительный тест на этот новый и более заразный вариант ковида. Он отказался от вакцинации, заявив, что в ней содержатся кусочки эмбриональной ткани абортированных детей — он прочитал это где-то в Интернете. Его отправили домой, но вред он уже успел нанести. Дельта разгулялась по «Роллинг-Хиллз», и вскоре более сорока пожилых страдали от этой болезни в различной степени. Дюжина скончалась. Дядя Генри не был в их числе. Он даже не заболел. Его вакцинировали дважды — Шарлотта протестовала, но Холли настояла, — и хотя у него был положительный тест, у него не было даже насморка.

Зато умерла Шарлотта.

Будучи ярой сторонницей Трампа (о чем она трубила дочери при каждом удобном случае), она отказывалась делать прививки и даже носить маску (за исключением Крогера и местного банковского отделения, где это строго требовалось. Для таких случаев Шарлотта припасла ярко-красную маску с надписью "MAGA"[8]).

4 июля Шарлотта участвовала в антимасочной акции в столице штата, размахивая плакатом с надписью "МОЕ ТЕЛО — МОЙ ВЫБОР" (высказывание, которое не помешало ей категорически выступать против абортов). 7 июля она потеряла обоняние и начала кашлять. 10 июля ее поместили в больницу Мерси, расположенную в девяти кварталах от центра по уходу за престарелыми «Роллинг-Хиллз», где с ее братом все было в порядке... по крайней мере, физически. 15 июля ее подключили к аппарату искусственной вентиляции легких.

Во время последней короткой и беспощадной болезни Шарлотты Холли пообщалась с ней по Зуму. До самого конца Шарлотта продолжала утверждать, что коронавирус — это выдумка, обман, а у нее просто тяжелый случай гриппа. Она умерла 20 июля, и только благодаря усилиям партнера Холли, Пита Хантли, ее тело не оказалось в грузовике-рефрижераторе, служившем пристройкой к моргу. Вместо этого ее доставили в похоронное бюро Кроссмана, директор которого быстро организовал похороны через Зум. За полтора года пандемии у него накопился богатый опыт проведения подобных заключительных телеобрядов.

Холли выплакала все глаза. Она думает посмотреть фильм, но эта идея ее не привлекает, что случается редко. Она думает прилечь, но с тех пор, как умерла Шарлотта, она и так много спала. Видимо, так ее разум справляется с горем. Она не хочет читать книгу. Она сомневается, что сможет уловить смысл слов.

Там, где раньше была ее мать, теперь пустота, вот и все. У них были сложные отношения, которые только ухудшились, когда Холли начала отдаляться. Ее успех в этом деле во многом был заслугой Билла Ходжеса. Когда Билл умер от рака поджелудочной железы, горе Холли было сильным, но горе, которое она испытывает сейчас, глубже и сложнее, потому что любовь Шарлотты Гибни, давайте говорить начистоту, душила и подавляла, в этом она была специалисткой. По крайней мере, когда дело касалось ее дочери. Их отчуждение только усугубилось разногласиями по поводу бывшего президента, которого Шарлотта искренне обожала. За последние два года у них было немного встреч, последняя из которых состоялась в прошлое Рождество, когда Шарлотта приготовила всё, что, по ее мнению, было любимыми блюдами Холли, каждое из которых, однако, напоминало Холли о ее несчастном, одиноком детстве.

На ее столе два телефона, личный и рабочий. У детективного агентства "Найдем и сохраним" хватало работы во время пандемии, хотя вести расследования стало сложнее. В ее рабочем телефоне и телефоне Пита Хантли записано сообщение о том, что агентство будет закрыто до 1 августа. Она подумывала добавить "из-за смерти члена семьи", но решила, что это никого не касается. Сейчас она проверяет рабочий телефон на автопилоте.

Она видит, что за те сорок минут, пока она была на похоронах матери, ей позвонили четыре раза. Все с одного номера. Звонивший также оставил четыре голосовых сообщения. Холли на мгновение задумывается о том, чтобы просто стереть их; желания браться за дело у нее не больше, чем посмотреть фильм или прочитать книгу, но она не может этого сделать, как не может оставить криво висящую картину или неубранную кровать.

Просто прослушать не обязывает перезвонить, говорит себе Холли, и нажимает кнопку воспроизведения первого голосового сообщения. Оно поступило в 13:02, примерно в то время, когда началось последнее шоу Шарлотты Гибни.

На этом сообщение обрывается. Конечно, Холли знает Иззи Джейнс, она была напарницей Пита, когда тот еще служил в полиции, но не это поражает ее в сообщении. Что поражает, и очень сильно, так это то, насколько Пенелопа Даль похожа на покойную мать Холли. Дело не столько в голосе, сколько в ощутимой тревоге в голосе. Шарлотта почти всегда была чем-то обеспокоена и передала эту постоянную грызущую тревогу своей дочери, как вирус. Как и ковид, собственно.

Холли решает не слушать остальные сообщения беспокойной и встревоженной Пенелопы. Даме придется подождать. Пит вряд ли будет заниматься расследованием какое-то время; он сдал положительный тест на ковид за неделю до смерти Шарлотты. У него было две вакцинации, и ему не слишком плохо — говорит, что это больше похоже на простуду, чем на грипп, но он находится на карантине и пробудет там еще некоторое время.

Холли стоит у окна гостиной своей аккуратной квартирки, глядя на улицу и вспоминая последний ужин с матерью. «Настоящий рождественский ужин, как в былые времена!» — сказала Шарлотта, радостно и возбужденно, но с постоянной пульсирующей тревогой. Настоящий рождественский ужин состоял из сухой индейки, картофельного пюре с комочками и дряблых пучков спаржи. Да, и из крошечных бокалов вина «Моген Дэвид». Как ужасен был тот ужин и как ужасно, что он был для них последним. Сказала ли Холли "Я тебя люблю, мам" перед тем, как уехать на следующее утро? Наверное, сказала, но она точно не помнит. Единственное, что она помнит наверняка, это облегчение, которое она почувствовала, когда свернула за первый угол, и дома ее матери больше не было видно в зеркале заднего вида.

2

Холли оставила сигареты возле своего компьютера. Она возвращается за ними, вытряхивает одну, зажигает, смотрит на рабочий телефон в зарядном устройстве, вздыхает и слушает второе сообщение Пенелопы Даль. Оно начинается с ноты неодобрения.

Конец сообщения.

— Сказала Иззи прямо ей в лицо, — говорит Холли, выпуская дым из ноздрей. Мужчины часто покупаются на красные волосы Иззи (разумеется, не без помощи салона красоты) и ее туманные серые глаза, но женщины очаровываются ею реже. Но она хороший детектив. Холли решила, что если Пит уйдет на пенсию, как он постоянно угрожает, она попытается переманить Изабель к себе на темную сторону.

Без колебаний Холли переходит к третьему сообщению. Холли должна узнать, чем закончится история. Хотя она уже догадывается. Велика вероятность, что Бонни Даль сбежала из дома, и ее мать не может с этим смириться. Возвращается голос Пенелопы Даль.

Сообщение завершается. "Не могли бы вы перейти к сути, леди?" — думает Холли и нажимает кнопку, чтобы прослушать последнее сообщение. Пенелопа говорит быстрее, словно читает рэп.

Сообщение заканчивается.

Холли стояла, держа в руке рабочий телефон и слушая по громкой связи. Теперь она садится и кладет телефон обратно на подставку. Впервые с тех пор, как Шарлотта заболела — нет, с тех пор, как Холли осознала, что ей уже не станет лучше, — горе Холли отходит на второй план на фоне этих коротких сообщений. Ей хотелось бы услышать всю историю или ту ее часть, которую знает встревоженная Пенелопа. Вероятно, Пит знает не больше, но она решает ему позвонить. Что еще ей остается делать, кроме как думать о своих последних видеоразговорах с матерью и о том, какими испуганными глазами глядела на нее Шарлотта, когда дышала через аппарат искусственной вентиляции легких?

Пит отвечает на первый же звонок, его голос хриплый.

— Привет, Холли. Прими соболезнования.

— Спасибо.

— Ты произнесла замечательную прощальную речь. Краткую, но милую. Жаль, что я не смог... — приступ кашля прерывает его — ...жаль, что я не смог увидеть тебя. Был какой-то сбой в компьютере?

Холли могла бы соврать, что это был сбой, но у нее вошло в привычку говорить правду, кроме тех редких случаев, когда сказать правду совершенно невозможно.

— Никакого сбоя, я просто выключила видеокамеру. У меня бардак в голове. Как себя чувствуешь, Пит?

Она слышит хрипы, когда он вздыхает.

— Не так уж плохо, но вчера мне было лучше. Черт, надеюсь, я не стану долгоиграющим ковидным больным.

— Ты звонил врачу?

Он хрипло смеется.

— С таким же успехом я мог бы попытаться позвонить Папе Франциску. Знаешь, сколько новых случаев было вчера в городе? Три тысячи четыреста. Эта зараза распространяется стремительно. — Он снова кашляет.

— Может, вызвать скорую помощь?

— Ограничусь соком и тайленолом. Самое неприятное в этом — постоянная чертовская усталость. Каждый поход на кухню — это целое путешествие. Когда я иду в туалет, мне приходится садиться и мочиться, как девушке. Прости, если я сказал лишнее.

Да, это лишнее, но Холли тактично молчит. Она не предполагала даже, что с Питом будет всё так плохо, так как случаи вторичного заражения обычно несерьезны, но, видимо, теперь придется поволноваться за него.

— Ты позвонила, чтобы просто потрепаться, или что-то было нужно?

— Не хочу тебя беспокоить, если...

— Да ладно, беспокой меня. Дай мне подумать о чем-то, помимо себя. Пожалуйста. Ты сама в порядке? Не больна?

— Я в порядке. Тебе звонила женщина по имени...

— Пенни Даль? У меня от нее четыре голосовых сообщения.

— И у меня четыре. Ты ей не перезвонил?

Холли знает, что нет. Она догадывается, как всё происходило: встревоженная Пенелопа зашла на веб-сайт "Найдем и сохраним" или на страничку агентства в Фейсбуке и нашла два рабочих номера, мужчины и женщины. Встревоженная Пенелопа сначала позвонила мужчине, потому что когда у вас возникает проблема (чрезвычайная ситуация, как она выразилась), вы не просите помощи у кобылы, по крайней мере, не сразу. Вы просите помощи у жеребца. Обращение к кобыле — это запасной вариант. Холли привыкла быть кобылой в конюшне под названием "Найдем и сохраним".

Пит снова вздыхает, издавая тревожный хрип.

— На всякий случай напоминаю, мы закрыты, Холс. И чувствуя себя так дерьмово, как сейчас, я не думаю, что разговор с рыдающей разведенной мамашей пойдет мне на пользу. И тебе тоже от этого не станет легче, учитывая, что ты только что потеряла свою маму. Мой совет: давай подождем до августа. Мой настоятельный совет. К тому времени девочка, скорее всего, уже позвонит мамочке из Форт-Уэйна, Финикса или Сан-Франциско. — Он снова кашляет, затем добавляет. — Или полиция найдет ее тело.

— Ты так говоришь, как будто что-то еще знаешь. Об этом писалось в газетах?

— О да, это было великое событие. Сверхважная новость, экстренный выпуск, прочитайте все об этом. Две строчки в полицейском разделе между голым мужчиной, потерявшим сознание на Камберленд-авеню, и бешеным лисом, бродящим по парковке Сити-центра. Сейчас в газетах ничего больше нет, кроме ковида и споров людей о масках. Это похоже на то, как люди стоят под дождем и спорят о том, промокли они или нет. — Он делает паузу, затем довольно неохотно добавляет. — В голосовом сообщении женщина сказала, что Иззи сорвалась на визг, поэтому я позвонил ей.

Улыбка была редкостью для Холли этим летом, но сейчас она чувствует ее на своем лице. Приятно осознавать, что она не одна помешана на работе.

Пит как будто видит ее, хотя они общаются не через Зум.

— Не делай из мухи слона, хорошо? В любом случае мне нужно было пообщаться с Из, узнать, как у нее дела.

— И?

— Коронавируса у нее нет. Дала поджопник своему парню, и я наслушался много плак-плак по этому поводу. Спросил у нее про Бонни Даль. Иззи говорит, что они рассматривают это как дело о пропавшем человеке. Есть на то веские причины. Соседи говорят, что Даль и ее мать часто ссорились, бывали настоящие скандалы. К сиденью велосипеда Даль была приклеена прощальная записка. Но записка показалась маме пугающей, а Иззи — двусмысленной.

— Что там было написано?

— Только три слова. «С меня хватит». Что может означать, что она уехала из города, или…

— Или что она покончила с собой. Что говорят ее друзья о ее душевном состоянии? Или те, с кем она работает в библиотеке?

— Без понятия, — говорит Пит и снова начинает кашлять. — Так что я забил на это дело, и ты тоже должна забить, по крайней мере, пока. Либо дело еще будет открыто до первого августа, либо оно разрешится само собой.

— Так или иначе, — говорит Холли.

— Верно. Так или иначе.

— Где нашли велосипед? Миссис Даль сказала, что ее дочь взяла газировку в «Джет Март» в день своего исчезновения. Он был там? — Холли может вспомнить, как минимум, три мини-маркета «Джет Март» в городе, а возможно, их еще больше.

— Опять же, понятия не имею. Я хочу полежать немного. И еще раз прими мои соболезнования по поводу твоей мамы.

— Спасибо. Если ты не начнешь выздоравливать, обратись за медицинской помощью. Обещай мне.

— Ты надоедаешь, Холли.

— Да. — Еще одна улыбка. — У меня это хорошо получается, не так ли? Научилась у своей мамы. Теперь обещай.

— Хорошо. — Вероятно, он лжет. — Еще одна вещь.

— Какая? — Она думает, что это будет насчет дела (так она уже его рассматривает), но нет.

— Ты никогда не убедишь меня, что этот дерьмовирус произошел естественным путем, передаваясь от летучих мышей, крокодилов или чего-то там еще на китайском рынке. Я не знаю, вырвался ли он из исследовательского центра, где его создавали, или его выпустили намеренно, но как сказал бы мой дед, «это не есесно».

— Это параноидально, Пит.

— Думаешь? Слушай, вирусы мутируют. В этом их главный навык выживания. Но они также склонны мутировать в менее опасные формы, как это произошло с птичьим гриппом. Но этот продолжает ухудшаться. Дельта заражает людей, которые были дважды вакцинированы — я тому яркий пример. И люди, которые не очень болеют от Дельты, несут в четыре раза большую вирусную нагрузку, чем исходная версия, а это значит, что они могут передать ее еще легче. Это кажется тебе случайным?

— Трудно сказать, — говорит Холли. Легко говорить Питу, который оседлал своего любимого конька. — Может быть, Дельта-вариант мутирует во что-то более слабое.

— Узнаем, не так ли? Когда придет следующий. А он обязательно придет. А пока отложи Пенни Даль и найди что-нибудь посмотреть на Нетфликсе. Я как раз собираюсь это сделать.

— Наверное, хороший совет. Всего доброго, Пит. — На этом она заканчивает разговор.

Ей не хочется ничего смотреть на Нетфликсе (Холли считает, что большинство их фильмов, даже с большими бюджетами, на удивление посредственны), но ее желудок издает осторожное, неуверенное урчание, и она решает обратить на это внимание. Надо съесть что-то вкусненькое. Может, томатный суп и сэндвич с жареным сыром. Вероятно, мысли Пита о вирусах являются интернет-бредом, но его совет оставить Пенелопу «Пенни» Даль в покое, несомненно, хорош.

Она разогревает суп, готовит жареный сыр с большим количеством горчицы и небольшим количеством приправы, как ей нравится, и не звонит Пенелопе Даль.

3

По крайней мере, не раньше семи вечера. Ей не дает покоя записка, приклеенная к сиденью велосипеда Бонни Даль: «С меня хватит». Много раз Холли сама думала оставить подобную записку и уехать из Доджа, но так и не сделала этого. А бывали времена, когда она подумывала о том, чтобы покончить вообще со всем (как бы сказал Билл, "выдернуть чеку"), но она никогда не рассматривала это всерьез.

Ну... может быть, один раз или два.

Она звонит миссис Даль из своего кабинета, и женщина отвечает с первого звонка. С нетерпением и немного запыхавшись.

— Привет! Это "Найдем и сохраним"?

— Да. Холли Гибни. Чем я могу вам помочь, миссис Даль?

— Слава Богу, вы позвонили. Я опасалась, что вы и мистер Хантли в отпуске.

«Да уж», — думает Холли.

— Можете ли вы завтра подойти в мой офис, миссис Даль? Это в...

— Фредерик-билдинг, я знаю. Конечно. Полиция вообще ничем не помогла. Ни на йоту. Во сколько?

— Вам подойдет девять часов?

— Идеально. Большое спасибо. В последний раз мою дочь видели первого июля, в четыре минуты девятого. Есть видео в магазине, где она...

— Обсудим все это завтра, — говорит Холли. — Но никаких гарантий, миссис Даль. Боюсь, заниматься вашим делом буду только я. Мой партнер болен.

— О боже, не ковид?

— Да, но легкая форма. — Холли надеется, что это легкая форма. — У меня сейчас к вам всего несколько вопросов. В своем сообщении вы сказали, что Бонни в последний раз видели в магазине "Джет Март". Их довольно много по городу. В котором именно?

— В том, что возле парка. На Ред-Бэнк-авеню. Вы знаете это место?

— Да. — Холли даже пару раз заправлялась там. — И там был найден ее велосипед?

— Нет, дальше по Ред-Бэнк. Там есть пустое здание — ну, на той стороне парка много пустых зданий, — но раньше там была авторемонтная мастерская или что-то в этом роде. Ее велосипед стоял на подножке снаружи у входа.

— Никаких попыток спрятать его?

— Нет-нет, ничего подобного. Полицейский детектив, с которой я разговаривала (женщина Джейнс), сказала, что, возможно, Бонни хотела, чтобы его нашли. Еще она сказала, что автовокзал и железнодорожный вокзал находятся всего в миле оттуда, примерно там же, где начинается центр города? Но я сказала, что Бонни не оставила бы свой велосипед, а потом пошла бы пешком, зачем ей это? Это же само собой разумеющиеся вещи.

Она набирает обороты, входя в истерический ритм, который Холли хорошо известен. Если она не остановит женщину сейчас, разговор будет длиться час или даже больше.

— Разрешите я остановлю вас, миссис Даль...

— Пенни. Зовите меня Пенни.

— Хорошо, Пенни. Мы займемся этим завтра. Наши расценки — четыреста долларов в день, минимум на три дня, плюс расходы. Которые я детализирую. Я принимаю Мастеркард, Визу или ваш личный чек. Американ Экспресс — нет, они (какашки — слово, которое приходит ей в голову)... с ними трудно иметь дело. Вы согласны с такими условиями?

— Да, конечно. — Никаких колебаний. — Джейнс спросила, была ли у Бонни депрессия, я знаю, о чем она думала, о самоубийстве, но Бонни — веселый и жизнерадостный человек, даже после расставания с тем болваном, от которого она была без ума, она пришла в себя через две или три недели, ну, может быть, через месяц, но...

— Поговорим завтра, — повторяет Холли. — Разговор будет обо всем. Пятый этаж. И Пенни?

— Да?

— Наденьте маску. N95, если у вас есть. Я не смогу вам помочь, если заболею.

— Надену, обязательно надену. Могу ли я называть вас Холли?

Холли говорит Пенни, что можно, и, наконец, прекращает разговор.

4

Помня о предложении Пита, Холли решает посмотреть фильм на Нетфликсе под названием "Кроваво-красное небо", но когда начинаются страшные сцены, выключает его. Она следила за всеми кровавыми подвигами Джейсона, Майкла и Фредди[9], может вспомнить название каждого фильма, в котором Кристофер Ли сыграл кровожадного графа, но после Брейди Хартсфилда[10] и Чета Ондовски[11], особенно после Ондовски, у нее появилось ощущение, что она потеряла вкус к фильмам ужасов.

Она подходит к окну и стоит там, глядя на наступающий вечер, с пепельницей в одной руке и сигаретой в другой. Какая скверная привычка! Она уже думает о том, как сильно ей понадобится сигарета во время встречи с Пенни Даль, потому что знакомство с новыми клиентами для нее всегда стресс. Она хороший детектив, это ее призвание, но она скидывает на Пита все эти первые встречи и приветствия, насколько это возможно. Но завтра так не получится. Ей приходит в голову идея попросить Джерома Робинсона присутствовать на встрече, но он сейчас работает над редакцией книги о своем прадедушке, который был весьма своеобразным человеком. Джером пришел бы, если бы его попросили, но она не будет ему мешать. Придется смириться с этим.

И в здании тоже запрещено курить. Придется выйти в боковой переулок, как только Даль уйдет.

Холли знает, что так думают и ведут себя наркоманы: они меняют образ жизни в угоду своим вредным привычкам. Курение мерзко и опасно... но нет ничего более утешительного, чем одна из этих смертоносных трубочек из бумаги и табака.

Если девушка отправилась на поезде, это будет зафиксировано, даже если она расплачивалась наличными. То же самое с «Грейхаунд», «Питер Пэн», «Мэджик Карпет» и «Люкс»[12]. Но в соседнем квартале есть две компании, специализирующиеся на транзитных поездках. «Трай-Стэйт» и какая другая?

Она не может вспомнить, и ей не хочется сегодня искать информацию в Интернете. Плюс, кто сказал, что Бонни Даль уехала на автобусе или поезде "Амтрак"? Она могла путешествовать автостопом. На ум Холли приходит фильм "Это случилось однажды ночью"[13], как Клодетт Колберт прокатилась, подняв юбку и поправив чулок. Вещи особо не меняются... только у Бонни Даль не было большого сильного мужчины-защитника. Если она, конечно, не воссоединилась со своим старым бойфрендом, о котором упоминала ее мать.

Сейчас нет смысла копаться в этом. Вероятно, завтра будет много пищи для размышлений. Во всяком случае, она на это надеется. Проблема Пенни Даль даст ей повод задуматься, помимо бессмысленной, политически обусловленной смерти ее матери.

«У меня есть надежда Холли», — думает она и идет в спальню, чтобы переодеться в пижаму и помолиться.