Холли

22–25 ноября 2018 года

1

Эм совсем не нравится эта пленница.

Не то, чтобы ей нравился Кэри Дресслер, и она терпеть не могла Кастро, этого педика-латиноса. Однако, эта девушка, Эллен Краслоу, отличается от них обоих. Может, потому что она женщина? Эм так не считает.

Она спускается по лестнице в подвал, неся перед собой поднос. На нем полтора фунта сырой печени, плавающей в собственном соку. Цена в Крогере[19]: $3.22. Мясо сейчас такое дорогое, а последний кусок пропал зря. Она спустилась и обнаружила, что он кишит личинками и мухами. Как они попали в эту запечатанную комнату, и так быстро, она не понимает. Даже щель у основания двери, ведущей на кухню, была заделана.

Девушка стоит у решетки клетки. Она высокая, с кожей цвета какао. Ее волосы аккуратны, коротки и темны. Словно на голове шапочка для купания. Подойдя ближе, Эм видит, что губы Эллен потрескались и местами выглядят воспаленными. Но она не плачет и не умоляет. Она не сделала ни того, ни другого. По крайней мере, пока.

Эм берет с подноса тарелку с печенью и ставит ее на бетонный пол. Для этого она опускается на одно колено, а не наклоняется. У нее серьезный радикулит, но она может это пережить. А вот когда он вопит, когда каждый шаг приносит мучения... это уже другое дело. Она берет метлу и подталкивает тарелку к клетке. Красная жидкость плещется. И, как и раньше, Эллен Краслоу блокирует проход боковой стороной стопы.

— Я же говорила вам, я веганка. Вы меня не слышите.

Эм испытывает желание ткнуть ее древком метлы, но подавляет его. Не только потому, что девушка может за него ухватиться. Она не должна проявлять эмоций. Как и Кастро и Дресслер, это животное в клетке. Домашний скот. Тыкать в скотину — это ребячество. Злиться на нее — тоже детский поступок. Животное нужно дрессировать.

Эллен отказалась и от протеинового коктейля. Когда она проснулась, она выпила обе маленькие бутылочки с водой, которые были в клетке, первую — всю сразу. Вторую она долго пила, но обе уже пусты. Из кармана передника Эм достает еще одну.

— Когда съешь мясо, Эллен, тогда получишь ее. Твоему телу всё равно, веганка ты или нет. Ему нужно есть. — Она протягивает бутылку, демонстрируя ее. — И ему нужно пить.

Эллен молчит, только стоит и смотрит на Эм, ее руки слабо сжимают решетку, а нога блокирует проход. Этот взгляд действует на нервы. Эм не хочет нервничать, но чувствует себя, как если бы была в зоопарке и встретилась взглядом с тигром.

— Я оставлю еду, хорошо? Когда я вернусь и тарелка будет чистой — и сок тоже, — тогда получишь воду.

Нет ответа, и животное перед ней или нет, но профессор Эмили Харрис (эмеритус) осознает, что она все-таки злится. Нет, она в ярости. Кастро ел; Дресслер ел; в конце концов, и Эллен будет есть. Она не сможет выстоять. Эм поворачивается и направляется к лестнице.

Девушка говорит:

— Это ужасно, да?

Эм оборачивается, пораженная.

— Когда идёт не по плану. Это ужасно, не так ли? Для вас, имею в виду. — И девушка даже улыбается!

«Сука», — думает Эмили, и затем то, что она никогда в жизни не позволила бы себе сказать вслух, кроме как в своем дневнике, — «упёртая черномазая сука!»

Эм говорит (мягко):

— Это День Благодарения, Эллен. Благодари и ешь.

— Принесите мне салат, — говорит Эллен. — Без заправки. Это я буду есть.

«Какая наглость!» — думает Эм. – «Как будто я служанка! Как будто я ее горничная!»

Она делает тогда то, о чем позже будет сожалеть, потому что это слишком выдает ее. Она достает из кармана фартука бутылку с водой, подносит ее к губам и пьет. Затем выливает остатки через перила.

Девушка ничего не говорит.

2

День спустя.

Профессор Родни Харрис (естественных наук, профессор-эмеритус) стоит перед клеткой, размышляя. Эллен Краслоу спокойно смотрит на него. По крайней мере, так кажется. На её губах появилась пара волдырей, на лбу — прыщи, а гладкая, красивая кожа цвета какао приобрела пепельный оттенок. Но её глаза поразительно зелёного цвета сверкают.

Родди — уважаемый биолог и диетолог. До выхода на пенсию он был учителем, иногда почитаемым, но чаще пугавшим своих студентов. Библиография его опубликованных работ заняла бы дюжину страниц, и он до сих пор поддерживает оживлённую переписку со своими коллегами в различных журналах. То, что он считает себя первым среди коллег, не кажется ему тщеславным. Как мудро сказал кто-то однажды, "Это не хвастовство, если это правда".

Он не злится на эту девушку так, как Эм (она говорит, что не злится, но они женаты уже более пятидесяти лет, и он знает её лучше, чем она сама себя), но Эллен определенно ставит его в тупик. Должно быть, ей было дурно после пробуждения, как и всем остальным (они используют мощный препарат, чтобы вырубить свои жертвы), но она не выглядела сбитой с толку. Если у неё было похмелье — а оно должно было быть, — она не жаловалась на это. Она не кричала о помощи, как почти сразу же сделал Кэри Дресслер (от этого его головная боль стала еще сильнее, думает Родди), и как сделал Хорхе Кастро в конечном итоге. И, конечно, она отказалась есть, хотя прошло уже почти три дня и более двух дней с тех пор, как она допила последнюю порцию воды.

Печень, которую Эм принесла вчера, потемнела и начала пахнуть. Её ещё можно съесть, но скоро она станет несъедобной. Еще несколько часов, и девушку просто вырвет после приема пищи, что сделает всю эту затею бессмысленной. Между тем, время летит незаметно.

— Если ты не будешь есть, моя дорогая, ты умрёшь от голода, — говорит он мягким голосом, которого его прежние студенты не узнали бы; будучи лектором, Родди имел склонность быть быстрым, легковозбудимым, иногда даже пронзительным. Когда речь шла о чудесах желудка — серозной оболочке, пилорусе, двенадцатиперстной кишке, — его голос иногда поднимался до крика.

Эллен молчит.

— Твоё тело уже начало пожирать само себя. Это видно по твоему лицу, рукам, тому, как ты стоишь, слегка сгорбившись...

Полное молчание. Только сверлит его глазами. Она не спрашивала, чего они хотят, что тоже сбивает с толку и (давайте признаемся честно) весьма тревожит. Она знает их, знает, что если они отпустят её, их арестуют за похищение (это будет лишь первым пунктом обвинения в большом списке), следовательно, они не могут её отпустить, но не было ни торга, ни мольбы. Только эта голодная забастовка. Она сказала Эм, что она с удовольствием съела бы салат, но это исключено. Салаты, будь они заправленные или нет, не являются таинством. Мясо — это таинство. Печень — это таинство.

— Что нам с тобой делать, дорогая? — С грустью.

На этом этапе он ожидал, что пленник — нормальный пленник — скажет что-нибудь нелепое и смехотворное, типа "отпустите меня, и я никому не скажу ни слова". Эта девушка, голодная и жаждущая или нет, знает лучше.

Родди подталкивает тарелку с куском печени чуть ближе.

— Съешь это, и сразу почувствуешь, как к тебе возвращаются силы. Ощущение будет необыкновенным. — Он пытается тонко пошутить. — Мы в мгновение ока превратим тебя из травоядного в хищника.

Ответа по-прежнему нет, поэтому он направляется к лестнице.

Эллен говорит:

— Я знаю, что это.

Он оборачивается. Она указывает на большой жёлтый ящик в дальнем конце мастерской.

— Это измельчитель древесины. Вы повернули его к стене, чтобы я не видела впускное устройство, но я знаю, что это. Мой дядя всю жизнь работал в лесах на севере.

Родни Харрис думал, что в его возрасте его невозможно удивить, но эта молодая женщина полна сюрпризов. Встретить такую — словно открыть собаку-гения, умеющую считать.

— Вот так вы избавитесь от меня, правда? Я пройду через шланг и окажусь в большом мешке, а мешок упадёт в озеро.

Он уставился на нее с открытым ртом.

— Как ты... почему ты так думаешь?

— Потому что это самое безопасное место. Есть телесериал, «Декстер», о человеке, который убивает людей и избавляется от них в Мексиканском заливе. Может, вы видели.

Конечно, они видели.

Это ужасно. Как будто она читает его мысли. Их мысли, потому что когда речь идет о пленниках — и таинстве, — он и Эм мыслят одинаково.

— У вас есть лодка. Верно, профессор Харрис?

Эта девушка была ошибкой. Она — из ряда вон выходящее явление, которое не попадется им еще сто лет.

Он уходит наверх, больше ничего не говоря.

3

Эм сидит в своем кабинете. Он забит таким количеством книг на полках от пола до потолка, что для ее письменного стола едва остается место. Некоторые книги были отложены в угол, чтобы освободить место для толстой папки с надписью "ОБРАЗЦЫ ПИСЬМЕННЫХ РАБОТ", напечатанной на обложке аккуратными печатными буквами.

По обе стороны от ее настольного компьютера стоят две фотографии в рамках. На одной запечатлены очень молодые Родди и Эм: он в утреннем костюме (взятом напрокат), она в традиционном белом свадебном платье (купленном ее родителями). На другой изображены гораздо более старые Родди и Эм: он в шутовской адмиральской шляпе, а у нее обычная матросская шляпа "Дикси", лихо поднятая на ее кудряшки, завитые в салоне красоты. Они стоят перед своей недавно приобретенной (но бережно используемой) лодкой "Мэйншип 34". В одной руке Эм держит бутылку дешевого шампанского, ею она скоро окрестит их лодку «Мэри Кэсер» — Мэри, как имя у Стоупс, Кэсер, как фамилия у Уиллы[20]. Их брак всегда был партнерством.

На экране своего компьютера Эм видит, как Эллен Краслоу сидит на матрасе в клетке, скрестив ноги, подперев голову руками, ее плечи дрожат. Родди наклоняется над плечом Эм, чтобы рассмотреть поближе.

— Она стояла там, пока ты не ушел, а потом просто рухнула, — не без удовлетворения говорит Эм.

Девушка поднимает голову и смотрит в камеру. Хотя она плакала, ее глаза выглядят сухими. Родди не удивлен. Обезвоживание в деле.

— Ты всё слышала? — спрашивает он жену.

— Да. Она обладает поразительной интуицией, да?

— Это не интуиция, а логика. Плюс, она узнала дробилку древесины. Остальные не догадались. Что будем делать, Эмми? Предложения, пожалуйста.

Она обдумывает, пока они смотрят на девушку в клетке. Никто из них не испытывает к Эллен ни жалости, ни даже сочувствия. Она — проблема, которую нужно решить. В каком-то смысле, Родди считает, что проблема — это хорошо. Они всё еще новички в этом деле. Каждая решенная проблема повышает эффективность, это знает каждый учёный.

Наконец, она говорит:

— Посмотрим, что будет завтра.

— Да. Наверное, это будет правильно.

Он выпрямляется и бесцельно пролистывает толстую папку с образцами письменных работ. В этом весеннем семестре писателем[21] в очень уважаемой (почти легендарной) мастерской по художественной литературе Белла будет женщина по имени Алтея Гибсон, автор двух романов, которые получили хорошие рецензии, но плохо продавались. Как и несколько предыдущих штатных авторов, Гибсон была более чем готова предоставить Эмили Харрис право провести первичный отбор кандидатов, и хотя оплата была копеечной, Эм нравится эта работа. Это предложение Хорхе Кастро отклонил, предпочитая самостоятельно просматривать стопки образцов письменных работ. Он считал, что давать Эмили возможность делать предварительный отбор будет ниже его достоинства. Эм заметила, что многие педики любят задирать нос, вероятно, это компенсация. А еще... все эти пробежки в одиночку.

— Есть что-нибудь хорошее? — спрашивает Родди Харрис.

— Пока что обычная макулатура. — Эм вздыхает и потирает ноющую поясницу. — Мне начинает казаться, что через еще двадцать лет художественная литература станет утраченным искусством.

Он наклоняется и целует ее седые волосы.

— Держись, детка.

4

Когда Эм спускается по лестнице в полдень 24-го числа, личинки и мухи вновь собираются на куске печени. С отвращением и ужасом она смотрит на них, ползающих по хорошему куску мяса (ну, раньше он был хорошим). У них просто нет права оказаться там так быстро. Вообще им там не место!

Она толкает мясо метлой в сторону прохода. И хотя Эллен выглядит изможденной, с кровоточащими трещинами на губах и цветом лица, как у глины, она вновь блокирует ногой откидную панель.

Эм достает из кармана передника бутылку воды и радуется тому, как на ней останавливается взгляд девушки. А когда её язык высовывается в тщетной попытке смочить пересохшие губы... это так восхитительно.

— Съешь это, Эллен. Смахни букашек и ешь. Тогда я дам тебе воды.

На какой-то момент ей кажется, что упрямая девушка собирается сдаться. Затем она говорит то, что всегда говорила:

— Я веганка.

Ты сучка, вот кто ты. Эмили едва сдерживает себя, чтобы не сказать это вслух. Девушка бесит, а еще этот проклятый радикулит не дает ей спать полночи. Наглая, хитрожопая стерва! ЧЕРНАЯ сучка!

Она опускается на одно колено (с прямой спиной меньше боли) и берет тарелку. Она не может подавить вопль отвращения, когда на её запястье залезает личинка. Не оглядываясь, она несёт тарелку наверх.

Родди сидит за кухонным столом, читает монографию и поедает смесь из сухофруктов и орехов из граненой стеклянной миски. Он поднимает взгляд, снимает очки для чтения и массирует бока носа

— Нет?

— Нет.

— Хорошо. Хочешь, я отнесу ей последний кусок? Я вижу, как сильно у тебя болит спина.

— Всё в порядке. Могу сама. — Эм наклоняет тарелку. Гниющая печень соскальзывает в раковину, издавая мягкий звук. На её предплечье извивается еще одна личинка. Эм прихлопывает ее и выбрасывает вилкой испорченное мясо в мусоропровод, нанося короткие уверенные удары.

— Спокойно, — говорит Родди. — Спокойно, Эм. Мы к этому готовы.

— Но если она не будет есть, значит, придется идти за заменой! А это слишком рано!

— Мы будем предельно осторожны, и мне тяжело видеть тебя такой. Кроме того, у меня есть вариант.

Эм оборачивается к нему.

— Она меня выбешивает.

«Выйти из себя — самое простое, дорогая моя», — думает Родди. – «Ты злишься, и девушка это знает. Она также знает, что твой гнев — единственная месть, на которую она может рассчитывать». Он не говорит ничего из этого, только смотрит на неё теми глазами, которые она всегда любила. Не в силах не любить, даже спустя столько лет. Он встаёт, кладет руку ей на плечи и целует в щеку:

— Моя бедная Эм. Мне жаль, что тебе больно, и мне жаль, что приходится ждать.

Она улыбается ему той улыбкой, которую он всегда любил, не в силах не любить. Даже сейчас, с углубляющимися морщинами вокруг глаз и в уголках рта.

— Всё наладится.

Она включает измельчитель. Он издает голодный скрежет, мало чем отличающийся от звука дробилки в подвале. Затем она достает из холодильника свежий кусок печени.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я отнёс его? — спрашивает Родди.

— Уверена.

5

В подвале Эм ставит тарелку с печенью на пол. Позади тарелки она ставит бутылку воды «Дасани». Эллен Краслоу поднимается с матраса и блокирует проход ногой, прежде чем Эм успевает взять метлу. Она снова говорит:

— Я веганка.

— Мы это уже выяснили, — говорит Эм. — Хорошо подумай. Это твой последний шанс.

Эллен смотрит на Эм затравленными, глубоко посаженными глазами... затем улыбается. Ее губы трескаются и кровоточат. Она говорит тихо, без гнева.

— Не лги мне, женщина. У меня не было шансов, с тех пор как я проснулась здесь.

6

На следующий день очередь Родди спускаться в подвал. На нем его любимый спортивный пиджак, который он всегда носил на съездах и симпозиумах, где выступал с докладами. Из видеозаписи он знает, что печень всё еще снаружи клетки, но тарелка была сдвинута. Он и Эм наблюдали, как девушка, лежа на боку и прижавшись плечом к решетке, пыталась дотянуться до воды. Конечно, она не смогла.

Родди держит запрошенный салат. Обычно он никогда не дразнит животное в клетке, но эта девушка действительно довела его до белого каления. Дело не только в ее непоколебимом спокойствии. Дело в потраченном впустую времени.

— Без заправки. Чтобы не нарушать твою диету.

Он ставит миску с салатом, отмечая голодные, неприкрыто жадные глаза девушки. Он подталкивает ее к ней метлой. Он мог бы позволить ей поесть, прежде чем избавить ее от страданий. Он обдумал это и принял решение против. Она сильно разозлила Эмили.

Он заталкивает миску в камеру. Она берет ее.

— Спасибо ва... — Ее глаза расширяются, когда она видит, что он достает из спортивного пиджака.

Это револьвер 38 калибра. Не производит много шума, к тому же подвал звукоизолирован. Он стреляет ей в грудь. Миска выпадает из ее рук и разбивается. Помидоры черри катаются по всему полу. Когда она падает, он протягивает руку через решетку и всаживает еще одну пулю ей в макушку, просто на всякий случай.

— Столько времени зря потратили, — говорит он.

Не говоря уже о беспорядке, который нужно убрать.