Иоанн Евангелие. Популярный комментарий

ИОАНН 4:16–26. Иисус и женщина

¹⁶ Он сказал ей: — Пойди, позови своего мужа и возвращайся сюда.¹⁷ — У меня нет мужа, — ответила женщина. Иисус сказал ей: — Ты права, когда говоришь, что у тебя нет мужа.¹⁸ Ведь у тебя было пять мужей, и тот, с кем ты сейчас живешь, не муж тебе. То, что ты сказала, совершенно верно.¹⁹ — Господин, — сказала женщина, — я вижу, что Ты пророк.²⁰ Так объясни же мне, почему наши отцы поклонялись на этой горе, а вы, иудеи, говорите, что Богу следует поклоняться в Иерусалиме?²¹ Иисус ответил: — Поверь Мне, женщина, настанет такое время, когда вы будете поклоняться Отцу не на этой горе и не в Иерусалиме. ²² Вы, самаряне, и сами толком не знаете, чему вы поклоняетесь, мы же знаем, чему поклоняемся, ведь спасение — от иудеев.²³ Но наступит время, и уже наступило, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, потому что именно таких поклонников ищет себе Отец.²⁴ Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине.²⁵ Женщина сказала: — Я знаю, что должен прийти Мессия, которого называют Христом; вот когда Он придет, Он нам все и объяснит.²⁶ Иисус сказал ей: — Это Я, тот, кто говорит с тобой.

Один мой знакомый в отрочестве принял христианство. Он пришел домой и с порога заявил об этом матери. Она испугалась: она решила, что мальчик попал в лапы какой–то секты.

— Тебе промыли мозги! — вскричала она. Но у него уже был заготовлен ответ.

— Видела бы ты мои мозги, сама бы захотела их промыть! — сказал он.

Нет, ему не промывали мозги (как мы это понимаем). Но когда человек впускает в свою жизнь, в свою внутреннюю и внешнюю жизнь свет Иисуса Мессии — а именно это сделал мой друг, — все становится намного яснее.

Скорей уж современная культура промывает нам мозги, на все лады вкрадчиво уверяя, будто не существует ничего, кроме окружающего нас мира. Эта мысль не произносится вслух, со всей откровенностью, но понемногу создается такое настроение, когда гораздо легче кажется плыть по течению. Вот что такое промывка мозгов. Действие Евангелия совершенно иное: резкий толчок, вспыхнувший свет, разум и мораль включаются и впервые начинают работать по–настоящему.

Поначалу человек еще не понимает, что с ним произошло, и реагирует так же, как самаритянка: ее заинтересовала возможность получить «живую воду», и она попросила Иисуса уделить ей этой воды, еще не догадываясь, что сначала нужно избавиться от застоявшейся, заболоченной воды, которую ты пил всю жизнь, и лишь потом Иисус дарует тебе чистую, проточную воду, она забьет ключом в глубине твоей души. Что касается самаритянки, ей следовало прежде всего разобраться со своим браком, вернее, с тем, что заменяло ей брак.

Иисус видит ее насквозь (мы же помним, как Он с первого взгляда разгадал Нафанаила (1:47–49) и какой эффект это возымело). Эта женщина переживала одно крушение за другим, появлялся очередной «муж» и бросал ее, число их стало вполне достаточным, чтобы в маленьком городе только о ней и сплетничали. Очевидно, эти связи заканчивались формальным или неформальным разводом, а не смертью сожителя. Вероятно, виновата была не только она — и перед ней были виноваты. Но мы не знаем, как складывались эти отношения, какие обстоятельства или эмоциональные травмы в прошлом мешали формированию постоянной привязанности, хотя догадываемся, что очередной разрыв и очередная травма только усугубляли и без того нелегкую ситуацию. Женщина видела, как безнадежно запутывается ее жизнь, и она видела, что Иисус знает все.

Любому пастору приходилось сталкиваться с такой реакцией: как только нащупываешь больное место, «пациент» торопливо заговаривает о другом. А есть ли лучший способ отвлечь от этических проблем, чем заговорить на общерелигиозные темы.

Сколько раз я это слышал!

— Да, в городе мы ходили в церковь, а потом тетя взяла нас с собой, но жена священника мне не понравилась, вот мы и перестали туда ходить.

— Мама была католичка, папа протестант, а я так и не поняла, кто же я на самом деле.

— Росла я в семье методистов, но мы с сестрой начали ходить в молодежный клуб баптистов, а тут, на новом месте, у меня нет знакомых христиан.

Прислушайтесь — тот же голос две тысячи лет назад:

— Я с детства думала, что вон та гора, у нас в Самарии, — святое место, но вы, иудеи, говорите, будто поклоняться Богу можно только у вас.

Смысл ясен: поскольку иудеи и самаритяне противоречат друг другу, кто–то ошибается, а может быть, ошибаются все, ни в чем нет уверенности, даже мораль (вот он, скрытый подтекст), которую нам внушали с детства, не так уж безусловна.

Все это отговорки, никакого значения они не имеют. Бога нельзя отождествлять с Церковью. Бог предъявляет свои права на каждого человека, Бог предлагает каждому, кто откажется от стоячих вод и обратится к Нему за водой живой, новую жизнь, и эти права, эта новая жизнь — абсолютны и самодовлеющи. От них не спрячешься за вопросами о том, в какую церковь кому следует ходить. Так и самаритянка не могла спрятаться от призыва Иисуса за столетней давности спорами о том, какая гора более свята — Сион в Иерусалиме или Геризим, где совершали богослужение самаритяне.

Отчасти миссия Иисуса, приносящего на землю небесную жизнь, заключается и в том, чтобы отменить прежнее значение святых гор. Само по себе это не ново. Когда Соломон за тысячу лет до Иисуса освящал Храм, он уже понимал, что даже небесам не вместить Бога, тем более не вместит Его одно–единственное здание. Святилища, построенные людьми, или посвященные Богу высоты — только знаки реальности, и беда, если они начнут подменять реальность. Нельзя ничему поклоняться, словно Богу. Это — идолопоклонство.

Живой, истинный Бог не может быть привязан к какой–то географической точке или архитектурному сооружению. Он — дух. Дух не отвращается от физического мира (в конце концов, этот мир им же и создан), но Он трансцендентен этому миру, как автор и режиссер трансцендентен разыгрывающейся на сцене пьесе, даже если (как в нашем случае) автор сам исполняет главную роль.

Женщине трудно все это «переварить». Вряд ли ее порадовало утверждение Иисуса, что «спасение — от иудеев» (стих 22), но уж к словам, что богослужение в один прекрасный день утратит всякую связь с географией святых мест и будет совершаться в истине и духе, она вовсе не была готова. (Задумайтесь: а все ли мы готовы к этим словам — сегодня?)

Чтобы положить конец неприятному разговору, женщина прибегает к другой уловке:

— Вот придет Мессия, — бодро говорит она. — Он–то нам все и разъяснит. А до тех пор стоит ли нам спорить?

Футболист бьет мяч в свои же ворота и не видит, что вратарь отлучился.

— Это Я, — отвечает ей Иисус.

И Он будет повторять это снова и снова. Каждый раз, когда Его слушатели уклоняются от главных вопросов и твердят: «Подождем, пока придет тот, кто может во всем этом разобраться», Иисус отвечает: «Это Я». Если мы ждем Его, то Он здесь.